По ту сторону решётки

      Теперь, единственное, что помогало ей сохранять надежду на лучшее, были те самые часы, которые она в какой-то степени отбила у маньяка. Ева надеялась, что пропажи он не заметит или не задумается искать часы в ее камере. Женщина крепко сжимала тикающие часы, способная более-менее спокойно спать только с ними в руках. Глядя на время и дату, Ева воспроизводила в памяти последние свои воспоминания. Она помнила, как пошла на работу утром двенадцатого мая. Часы убеждали ее, что на дворе сейчас четырнадцатое мая. Значит, ее нет не более двух суток. Достаточно ли этого, чтобы кто-то из родственников заявил о пропаже человека в полицию? Она живёт одна, и встречается с родными не так уж и часто. А коллеги с работы? Друзья, в конце концов! Однако Ева с горечью осознавала, что не заводила с кем-то тесного общения, и с трудом верила, что кто-то кинется ее искать. Эти мысли вгоняли в тяжёлое отчаяние. Помощи ждать неоткуда? Сколько ещё она протянет? Как долго маньяка будет забавлять ее избиение? В скором времени он может устать от нее, и просто прикончить. По спине прошёлся холод, конечности закололо, а на глазах появилась влага, вот только она не смогла проронить ни слезинки, лишней влаги в организме не было.       Чтобы не потерять свою единственную важную вещь, Ева тщательно обыскала отведённое ей пространство. Было тяжело выпускать часы из рук, но она все же решила прятать свое сокровище. Времени пришлось затратить порядочно, но в итоге девушка устроила некое тайное хранилище в каменной кладке на полу, недалеко за пределами камеры. Завалы коробок и ящиков надежно преграждали подступы извне, позволяя пленнице быть спокойной относительно сохранности предмета. Последний раз взглянув на часы, Ева легла спать. Ночь для сна, как и полагается. Даже в плену маньяка-психопата. Организм был на грани, но уснуть крепко ей никак не выходило. Женщина не понимала из-за чего. Ей даже не снились кошмары. Сознание просто отказывалось покидать ее. И было совсем неясно, хорошо это, или плохо. Через несколько часов, по крайней мере, столько отмерили внутренние часы пленницы, очень ранним утром, замок вновь заворочался. На этот раз она замерла, решив притвориться спящей. Может быть, обойдется? Казалось, что ещё больше побоев ее тело просто не выдержит. Ева внутри вся дрожала, но старалась дышать медленно, имитируя сон. Она не шевелилась, целиком обратившись в слух. Он вошёл, были слышны шаги и шуршание одежды. С огромным усилием, женщина не затаила дыхание, когда он направился к клетке. В этот раз без того ужасного света. Он прошел по темному подвалу, задев по дороге пару картонных коробок краями одежды. С каждым его шагом дышать становилось все труднее. Глухой стук о пол камеры, ещё один. Ева не поняла, что это такое. Она продолжала лежать с закрытыми глазами и медленно хрипло дышала. Ее напряжённый слух уловил тихий шелест кожи о прутья и постукивание пальцев. Она кожей чувствовала его безумный взгляд на себе. Она услышала шуршание его одежды. Его дыхание стало слышаться лучше, он задышал через рот. От невозможности понять, что происходит становилось ещё более страшно. Снаружи вдруг что-то зашумело, ей с трудом удалось не шелохнуться. Двигатель автомобиля? Или что-то на это похожее. Однако шумело оно очень громко, раз было слышно даже в этом помещении. Мужчина хмыкнул, щёлкнул пальцами по решетке и быстро покинул подвал, заперев дверь. Как только ей показалось, что он достаточно отошёл, Ева громко и судорожно задышала. Сердце безумно колотилось, гулко отдаваясь в висках. Перед глазами плыло и мутнело. Она провела несколько минут, восстанавливая дыхание.       Только сейчас она заметила такой дикий и одновременно такой приятный запах — это была еда! Она несмело обернулась к решетке. Боже! Это еда! Ева рванулась с места к прутьям решетки, к которым, привалившись, стояла литровая бутылка с водой и рядышком стояла картонная тарелочка с тремя кусками пиццы на ней. Ей даже не пришло в голову, что в еде может быть какая-то дрянь, настолько чувство голода обострилось и завладело мыслями. Ева просунулась запястье через решетку и взяла один кусок, быстро утаскивая на свою территорию. Она начала есть быстро, даже не чувствуя поначалу вкуса. Как странно, она никогда в своей жизни не ела фастфуд, считая эту еду очень вредной не только для желудка, но и для мозгов. Однако сейчас ей казалось, что ничего лучше она в жизни не пробовала. Первый кусок улетел буквально за пять укусов. Она проглотила пищу и выдохнула. Бутылку она также протиснула внутрь клетки, хотя это далось тяжело, пластиковая тара оказалась местами широковата, чтобы пролезть через прутья. Но Еву это не остановило, вскоре она слегка качнулась назад, вместе с бутылкой в руках. Первые жадные глотки, она едва не подавилась, что вынудило замедлиться. Ещё несколько глубоких глотков, после которых ей пришлось отдышаться. Постепенно, жизнь возвращалась в ее измученное тело. Второй кусок пиццы улетел лишь немного медленнее первого. Она задумалась, стоит ли оставить заначку в виде последнего куска пищи или же съесть все сейчас. Будь она в других ситуациях, то, наверняка, растянула бы запасы на некоторое время. Но сейчас смысла экономить пищу не было. Так или иначе, а силы сейчас важнее. Если он решит ее убить, то навряд ли сделает это, моря голодом. Ева вздохнула, привалившись к стене спиной.       — Сколько я ещё продержусь здесь, находясь в своем уме? — женщине ее собственный голос показался незнакомым. До этого бархатистый и мелодичный, он стал грубым и хриплым. Она провела пальцами по горлу. Подумала с секунду и взяла последний кусок пиццы.       Если постоянно отвлекаться, то боль даже не чувствуется, но сейчас, когда она расслабилась после еды, каждая ранка, каждый синяк и гематома заныли. Она измученно простонала. Выпив ещё воды, Ева повалилась на бок, прикрыв глаза. Сон не шел долго, несколько часов, которые она против воли посвятила тому, чтобы узнать, как по-разному болит каждая ее травма. Это уже какое-то извращение. Она все же уснула. В этот раз действительно крепко.       Теперь ее разбудил бодрый свист. Она не сразу очнулась ото сна. Вдруг снова вспыхнул тот отвратительный свет. Непонимание происходящего заставило ее сесть, глядя мутным взглядом перед собой. Неожиданный грохот металла о металл заставил ее дернуться и сжаться, посмотрев на источник шума. Ева столкнулась взглядом со своим тюремщиком. Он выглядел очень довольным. Это не внушало хороших мыслей.       — Ты все съела, умница! — бодро похвалил мужчина. Ева промолчала. Она опустила взгляд вниз, его рукам. Ведро? Она нахмурилась, в целом понимая, зачем тут этот предмет. — Я не хочу, чтобы ты тут все загадила, — сказал он прямо, заставляя Еву задохнуться от возмущения. Да что этот ублюдок себе позволяет? Решил еще и издеваться? Сволочь! Она стиснула зубы. — Не собираюсь возиться с твоим дерьмом, так что уж постарайся быть аккуратной, — добавил похититель. Он открыл клетку и зашвырнул внутрь ведро, после быстро уходя, оставляя ее в темноте, наедине с ведром.       — Ублюдок, — прошипела она.       Ева сидела неподвижно на своем месте, вперив взгляд в человека напротив. Настало время очередного визита. Эта новость не радовала, так как предвещала ещё порцию тумаков от мужчины. Женщине, которая только-только начала собираться с силами, это казалось совершенно неприятной перспективой. В этот раз он не включил этот отвратный свет. Зато выпер из какого-то угла деревянный табурет и уселся на него, уставившись на Еву. Он молчал. Она тоже не решалась заговорить. Ева представления не имела, чего он добивается, и пыталась это прочесть на его лице. Точнее на тех участках, что ей удавалось разглядеть за маскировкой. Она осматривала его то целиком, то сосредотачивалась только на лице. И все же, что ей удалось заметить? Мужчина весьма крупный, не такого высокого роста, как казалось ей раньше, не больше ста восьмидесяти сантиметров. В мешковатой одежде, типичной для каждого второго прохожего на улице. Темно-русые волосы небрежно острижены и торчат из-под тонкой синтетической шапки. Он опустил сцепленные в замок руки себе на колени, сильно сгорбился и смотрел на женщину немного сверху, ведь Ева сидела практически на голом полу.       Внезапно он пошевелился. Ева насторожилась, прищурившись. Она отреагировала быстрее на звук, чем разглядела его источник. Движение она все же заметила и насторожилась еще сильнее. Он изменил положение рук и одну ладонь задержал на своем паху. В мыслях пробежало страшное. Внутри все опало в ледяную пропасть. Только не это! Мерзость! Она не выдержит этого! Взгляд налился отчаянной яростью, она стиснула зубы и сжала кулаки, решив, что живой не дастся. Однако похититель не спешил двигаться с места. Он все так же сидел на стуле, продолжая медленно разгонять пошлое действо. Еве стало мерзко. Взгляд ее сверкнул отвращением к этому человеку. В ответ он глубоко выдохнул.       — Все поняла? — низким голосом спросил мужчина. Ответа он не ждал, по крайней мере, услышать. Впрочем, по лицу пленницы и без того вполне очевидно читались все ее эмоции. — Если отведешь взгляд, то я воспользуюсь твоим ртом, — эта угроза прозвучала чрезвычайно убедительно, Ева замерла. Смотреть на то, что могло перед ней развернуться, женщине не хотелось, но сосать чужой член — тем более. К тому же, каждый раз, когда он заходит в клетку, ей не избежать побоев. Она не смогла отказаться от его предложения, оттого не смела отвести взгляд в сторону. Маньяк вдруг снял свои очки и небрежно бросил их на пол. Женщина рефлекторно хотела проследить за вещью, но отдернула себя тут же. Она подняла взгляд к открывшимся глазам. Темный и мутный взгляд карих глаз уперся ей в лицо. Он сидел достаточно близко, чтобы Ева отчетливо видела его глаза. Мужчина что-то прохрипел и стал дышать тяжелее. Звук шуршащей одежды от его движений наполнил комнату. Пленница немного поморщилась. Как-то прежде ей не доводилось сидеть напротив мастурбирующего мужчины, о чем сейчас она совсем не жалела. Звуки возни и его хрипы не вызывали никаких приятных ассоциаций, никакого вожделения. Вопреки ожиданиям, он не вывалил хозяйство на обозрение. Внутри она почувствовала что-то похожее на разочарование. Он сгорбился сильнее, не сводя взгляда с пленницы. Тошнотворное чувство возникло в ней, когда она наконец-то осознала, что он дрочит не чтобы попробовать новое издевательство над ней и ее психикой. Он мастурбирует на нее. Сразу появилось желание отряхнуться, а лучше — вымыть себя. Чувство, будто она грязная. Эмоции, зарождающие отвращение к самой себе. Ева выплюнула горькую слюну на пол, себе под ноги. Он смотрит. И с каждым его движением становится все сложнее выполнять единственное условие — смотреть в ответ. Гадкая пытка. Но и она закончилась. Ева считала секунды до того момента, как он завозится быстрее, дернется в судороге и наконец-то кончит. Она надеялась, что после этого все закончится.       Он обмяк на табурете, вывалив руку из штанов. Ева предпочла не смотреть на нее, ей и без того хватало подтверждений того, что он закончил. Мужчина недолго посидел на месте, после чего молча ушел, не застегивая штанов и не забирая очки. Больше в этот день он не появлялся.