Things I wish I'd said

Неважно, как давно вы расстались. Если вы оба живете в небольшом городе - да если бы и в большом, на самом-то деле - однажды вы все равно так или иначе встретитесь снова. Семь лет. Семь гребанных лет, за которые я похоронила ее для себя по меньше мере тысячу раз. И столько же раз воскресила. Семь лет, за которые все изменилось настолько, что от меня прежней осталось лишь ноющее в особо отвратные дни сердце, в котором до сих теплилось что-то отдаленно похожее на любовь к ней. Бесполезную и неубиваемую. Мы встретились случайно. Вместе со своей извечной напарницей мы коротали очередной пятничный вечер в баре, обсуждали что-то важное, но бессмысленное, выпивали, делились насущными проблемами. Между третьим и четвертым тостом за удачу я заметила ее. Сказать, что это был гром среди ясного неба - ничего не сказать. Узнала я ее моментально. Тут, пожалуй, сработал внутренний магнит, подсознательное узнавание, ведь внешне она изменилась настолько, что ни одна деталь не выдавала в ней прежней, столь любимой мной девушки. Выглядела она сногсшибательно. На самом деле, даже это слово не описывало в полной мере того, какой она передо мной предстала. Восхитительная? Шикарная? Неземная? Чужая. И это слово тоже необходимо было повторять про себя, чтобы не забыться, где я, с кем я, кто я - спустя эти семь лет - и кто передо мной. Это странное платье на заметно постройневшем теле. Истощавшем теле. Эти острые скулы вместо прежних извечно румяных яблочек щек. Эти длинные, мастерски уложенные волосы вместо когда-то любимой ею короткой стрижки. Эта потрясающая улыбка... и равнодушный взгляд ярко накрашенных глаз. Она была изумительно, до неприличия прекрасна. Не люби я ее еще, влюбилась бы по-новой, не раздумывая. Я с жадностью следила за каждым движением ее рук, за тем, как она наклоняется к собеседнику - стильно одетому мужчине - отчаянно молясь про себя, чтобы этот некто не оказался ее кавалером. Но, хвала богам, она держала с ним дистанцию, скидывая чужую руку со своего плеча. Кажется, ей было скучно. Компания молодых людей, с которыми она сидела за одним столом, шумно веселилась, но она выглядела уставшей и не заинтересованной в бурном веселье. Я не знаю, что тогда мною двигало. Незаметно взглядом указав подруге на ту, что находится неподалеку, я предложила нам поменяться местами. А спустя пять минут после этой рокировки меня наконец заметили. Я не уверена, что именно отразилось на ее лице. Кажется, это была злость. А может, удивление. Но реакция была, что, конечно, меня порадовало. Опять же, я не вспомню, что меня сподвигло, но я зачем-то отсалютовала ей стаканом, а затем залпом его осушила, морщась от горечи напитка. Когда я проморгалась, то заметила, что она на меня уже не смотрит. Наверное, мне должно было быть обидно. Но семь лет, вы же понимаете. Притупилось, пригладилось, зажило. А потом она подошла к нашему столику сама, и тут-то плотину прорвало снова. Мы дружно напивались, сидя уже за нашим столиком, каждый, кажется, обмывая собственные беды и поражения. Никто не скажет, чем это должно было бы закончиться, встреть я ее на улице или в магазине, в автобусе или еще где-то, но клуб не оставил нам выбора. Хотя мы обе отлично сумели избежать каких-либо последствий нашей встречи. Потому что ввалились мы в мою квартиру уже ползком, мечтая только о том, как бы побыстрее добраться до кровати и вырубиться. Изначальная идея приехать домой и распить еще пару бутылочек с треском провалилась. Мы были чересчур пьяны. И я более чем уверена, что мы обе напивались в такие дрова целенаправленно. Но она была слишком близко, и, конечно, даже в таком состоянии я не могла не попытаться. Не попытаться сделать что? Меня бесила ее дурацкая прическа, меня бесил запах этих слишком неподходящих ей духов, меня бесило в ней все это новое и непривычное, потому что под всей этой штукатуркой где-то до сих пор пряталась моя девочка. Поэтому я просто затащила ее в ванную - смывать все это напускное и постороннее. Уснула она уже прежней: уютной, теплой, трогательно беззащитной. Уснула собой. Той, что я помнила, той, что я любила. До сих пор люблю. А мой пьяный мозг еще долго не позволял мне отправиться в царство Морфея следом. Я рассматривала ее, целовала руки, плечи, дышала ее запахом. Как одержимая, честное слово. Впитывала ее образ, как губка. Уснула, обнимая ее, крепко-крепко прижимая к себе. Счастливая до неприличия. Обрадованная даже удару локтем, которым меня наградили, когда я совсем обвилась вокруг нее с намерением не отпускать от себя больше никогда. А утро началось с кофе. Пролитого мне на джинсы. Нещадно опрокинутого на меня. Целенаправленно разлитого так, чтобы я точно обожглась. Она была в бешенстве. Проснувшись и увидев меня рядом, радостную и улыбающуюся, она не ответила мне улыбкой, нет, она меня пнула. А спустя секунду, заметив в моих руках чашку кофе, заботливо сваренного для нее, она с перекошенным от злости лицом ударила по ней ладонью. Сама обожглась, но я, опрокинувшая чашку, обожглась гораздо больнее. Как она об меня когда-то. Так что все честно. Кричала от гнева она, кричала от боли я. Кажется, будь ее воля, она бы выдрала мне волосы. Все было, как в лучших фильмах. Ну вы наверняка все их видели: пара ссорится, бьет тарелки, бросается друг на друга. Но то фильм, а это реальность. "Ты отвратительная, ты подлая, мерзкая!.. Как ты могла притащить меня сюда? Какого черта ты ко мне прикасалась?!" А ее "ненавижу" до сих пор звенит в ушах. Как и "ты меня бросила, какого черта ты вообще сейчас ведешь себя так, словно ничего не произошло?!", а следом - звук со всей дури захлопываемой двери. И правда, на что я рассчитывала?.. Когда-то мне не хватило смелости прийти, чтобы умолять ее простить меня и позволить снова с ней быть, теперь же... Семь лет, помните ведь? Порой лучше никогда, чем слишком поздно. 9 ‎декабря ‎2013 ‎г