Things I wish I'd said

Противостоять было бесполезно. Сила, пришедшая из ниоткуда, пронеслась по планете и окутала ее дымкой правды. Той самой, от которой не убежать. Той самой, которую не получается игнорировать. Кто-то кричал о том, что так проявляет себя Высшая справедливость, кто-то плакал от страха за себя и близких. Но большинство лишь одобрительно кивало, не забывая, впрочем, тихонечко оглядываться на свою жизнь: отныне грехов было не утаить. Для удобства был организован Зал. Будто бесплотному существу без рук и ног, без границ и лица люди пытались для собственного успокоения придать хоть какие-то очертания. Но по факту Сила была везде. Она видела, она слышала, она знала. На опустошения тюрем уходили годы. Были те, кто уходил оттуда свободным, с именем, отмытым от старой грязи. Но большая часть находившихся там была обречена. Их, сопротивлявшихся, не знающих, но все же чувствующих, что их ждет, выволакивали из камер и оставляли наедине с существом, которое не обмануть. Предметом, отражающим истинную сущность. Силой, неподкупной и равнодушной, созданной или создавшей себя саму, чтобы нести правду. Один человек в день. Таким был лимит, такой была страшная очередь. Одобрение, прерываемое слезами разочарования. Удивление, разрывающее привычное порицание. Конвейер истины, перемалывающий в своих жерновах жизни тех, кто разучился жить честно. Эмоции, скрываемые настолько хорошо, что другие люди оставались обманутыми годами, Сила вытаскивала наружу. Считывала боль и раскаяние, угадывала на дне почти непритворной боли отголоски удовольствия. И становилась и мечом, и судьей, и свидетелем. Карающей дланью и божественным избавлением. Никто из них не знал, чем закончится эта встреча. Она стала пыткой и желанием, загаданным в Рождество: кто-то ждал и молился о ее приближении, кто-то изводил себя страхом ее неотвратимости. Но день приходил за днем, и двери камер открывались, чтобы выпустить очередного человека на казнь или на свободу. И не было ни единого шанса сбежать. Ни единой возможности для отсрочки. … Когда его посадили, не помогли ни деньги, ни связи, ни раскаяние, такое искреннее, что даже в глазах судьи он смог прочитать сострадание. С тех пор прошло много времени, так много, что сейчас он почти забыл, что чувствовал в день убийства. Успел обелить себя в своей памяти. Выбросить из головы все, что помнил о том дне. Но, если слухи верны, Сила вытащит все наружу. Будет ли Она к нему милосердна? На чем основывается Ее мораль? Дни и ночи напролет он думал на эту тему. Рассчитывал на прощение. Задавался вопросом, почему Она простила других за то, что совершил он? Достаточно ли просто верить в свою невиновность, чтобы уйти свободным? Но сейчас рассуждать было уже поздно. Вместе с рассветом в камеру холодной змеей вползал липкий противный страх. Наступала его Очередь. 11 октября 2019 г.