Стальной Волшебник

В Централе Эдвард встречал немало автомобилей. С особенным чувством отвращения вспоминается тот ужасный холодильник на колёсах, принадлежавший маньяку мяснику, которому удалось похитить Уинри посреди дня. Однако настолько комфортным ни один автомобиль в той вселенной не ощущался. Даже появилась шальная мысль, что Элрики какие-то богачи. Однако вряд ли это правда. У богатых людей имеются шофёры. Любой государственный алхимик мог себе такого позволить. В теории. Многим правда он не был нужен. Снаружи мелькают дома, другие машины, иногда пейзаж разбавляют зелёные кусты да деревья. Настолько скучно, что смотреть нет желания. Альфонс уже полчаса смотрит на свои руки. Похоже, что он начинает привыкать к новому телу, хоть подружиться с ним пока плохо получается. Утром он описывал странное ощущение, которое оказалось банальным желанием сходить в туалет. Эдвард по-настоящему рад, что младший брат наконец-то может просто жить как обычный человек. Он может спать, есть, получать царапины, дышать… Эдвард чувствовал бы себя самым счастливым человеком на свете, если бы не этот новый мир. Наверное это тоже своеобразный равноценный обмен. Нельзя быть абсолютно счастливым, без проблем и забот. Вот только чем заняться в этом мире? Эдвард хотел, покончив со всей заворушкой, жениться на Уинри и оставшуюся жизнь посвятить исследованиям алхимии разных стран. Вот только кажется, что в этом мире никто даже не слышал об алхимии. Пока Триша и Ван разговаривали с врачом по поводу Ала, так как у него серьёзные признаки истощения, Эд успел спросить пару медсестёр об алхимии. На него лишь смотрели как на ребёнка с необычными сказками. Чем заниматься если нет алхимии? А если нет алхимии, то что за энергия начала обитать в его теле?.. И как без неё хотя бы связаться с родным миром? Может стоит поискать возможность вернуться? Но получится ли?.. — Братик, смотри, — услышал Эд восторженный шёпот Альфонса сквозь свои мысли. Пришлось снова присмотреться к пейзажу, атмосфера которого заметно изменилась. Тумана здесь почти нет. Разве что вдали у самого горизонта. Ряд одинаковых милых домов по какой-то причине выглядит не как полка в магазине однообразно и отталкивающе искусственно, а как очень уютное и приятное место. Рядом с некоторыми домами есть детские площадки, на которых уже играют дети. Да и вообще, всё это место кажется каким-то неземным… Слишком далёким от забот. Так же ощущался их родной дом в Ризенбурге когда-то. Когда в мыслях был лишь уют и предвосхищение светлого будущего. — Правда же, здесь очень красиво? — улыбнулась Триша, посмотрев на мальчишек и заметив их блестящие глаза, — Мы с отцом долго искали хорошее место, где было бы хорошо жить нам всем… И у нас получилось найти отличный дом здесь. Мальчишки кажутся ей слишком уставшими. Раньше приходилось часами гулять с ними в парке, чтобы они хотя бы час сидели вот так в машине. Как же так вышло, что они не доглядели и их дети получили такой стресс, вызвавший истощение? Эдвард продолжал смотреть в окно на миленькие домики. Живя в таком районе не ожидаешь, что зло может постучаться в двери. Стоит быть настороже. Дом шесть на Тисовой улице оказался ничем не примечательным. Он не отличался от всех остальных, но он был… Он уже их дом. Два этажа, задний дворик с парой деревьев и каких-то кустов. Ничего из ряда вон выходящего. Эдвард уже давно отвык от мысли, что у него есть место, куда он может вернуться… Обычно он именно так описывает дом. И он, и Альфонс… Какое же подобрать слово… Они привыкли, что у них нет дома. Но теперь он снова появился у них. Сложно сказать, к добру ли это. Однако тёплое чувство растеклось по телу Эдварда. Даже если сейчас у него нет цели для существования, он уверен, что скоро она у него появится. Когда есть крыша над головой и ты ребёнок, то можно спокойно размышлять, не боясь о текущем времени. Хотя как же хочется назад… Формально, это не их дом. Их дом там, где остались дорогие им люди… Выбрашись из автомобиля, Эд и Ал переглянулись, а после снова посмотрели на новый дом. Отчего же всё в нём так напоминает Ризенбург? — Мальчики, скорей, заходите, — Триша легко открыла входные двери — Ваши комнаты на втором этаже, идите, посмотрите. Уверена, они вам понравится. Просторные, как вы и хотели. Как посмотрите, спускайтесь, будем обедать. Братья не дослушали и побежали внутрь дома. Правда Альфонс остановился у лесенок, дальше предпочитая просто идти. Тело всё ещё плохо его слушается. Внутри дом был ещё больше пропитан атмосферой Ризенбурга. Спокойно, уютно, никакой спешки и страха. Только размеренная жизнь с редкими сюрпризами судьбы. На втором этаже оказалось лишь три комнаты, не считая ванной. Мальчишки легко поняли, что их комнаты расположились напротив родительской спальни. Эдвард широко и коварно улыбнулся. — Моей будет та, что ближе к лестнице. — С чего бы это? — нахмурился Альфонс, не понимая, что проснулось в брате, — я может тоже хочу жить в ней! Эдвард на такой ответ лишь нагло улыбнулся и быстро преодолел оставшуюся лестницу, положив руку на ручку ближайшей двери. — Вот и всё, я первый до неё добрался, а значит, она моя! — он высунул язык, наблюдая за младшим. — Так не честно! Ты же видел, что я не могу бежать за тобой, — Альфонс нахмурился. Эдвард же, смотря на брата сверху вниз, понял, что даже если они потеряли слишком много друзей и более близких людей, они не потеряли друг друга. Альфонс теперь обычный ребёнок. И они не совершат таких же глупых поступков, как раньше. Их ждёт целая жизнь, ведь они ещё дети. Если по мере исследования этого мира найдётся способ хотя бы связаться с родными, то они воспользуются этим способом. Однако если для этого потребуется большая плата… Оно не будет того стоить. Все в том мире уже взрослые люди. Как-нибудь смогут справиться без них. — Так уж и быть, можешь заходить ко мне в гости, — хмыкнул Эдвард открывая дверь. Для ребёнка комната действительно просторная. Пока что из мебели есть самый минимум в виде кровати, шкафа и рабочего стола, но постепенно здесь наверняка наберётся куча разного хлама. Правда, Эдвард хотел бы поставить куда-то здесь книжный шкаф. Это лучший источник информации. — Эд, как ты думаешь, что нам делать теперь? Да и стоит ли доверять… — Альфонс зашёл за старшим и закрыл двери. Он немного боится произносить это слово, — родителям… — Ал почти сразу признал в них взрослых, на которых можно положиться. Однако подозрения всё равно закрадываются. — Эти люди принимают нас за своих собственных детей. Думаю, они не станут вредить нам осознанно. Нам надо будет лишь стараться не выдать себя. А ещё я хочу узнать, что значит сквиб… — Эдвард нахмурился, резко вспомнив неизвестное слово и начиная размышлять о том, где он может найти здесь словарь. Альфонс только недоумённо наклонил голову. Он не слышал того разговора настолько отчётливо. Прикусив губу, он коснулся руки брата, ничего не говоря. Эдвард просто молча сжал его ладонь. Ал рвано вдохнул. Как же тяжело поверить, что это реальность, что это действительно его тело. Чужое тепло отчасти помогает убедиться, что это не жестокая игра его фантазии. Обитая в доспехах, Альфонс часто представлял, как вернётся в своё тело, как снова станет маленьким, как сможет держать брата за руку и чувствовать её. — Эд… Спасибо, — выдохнул Ал, немного приходя в себя. Тело, конечно, странная вещь. Иногда сложно понять, что именно ему нужно, но Альфонс уверен, что привыкнет. Главное немного потренироваться. — Да нет проблем, — пожал плечами Эдвард. Однако, когда он хотел ещё что-то сказать, его перебили. — Эд, смотри, там сова! — Ал указал на окно, где сидела и ухала маленькая сплюшка, — Так странно… Обычно они обитают рядом с лесом и выходят только по ночам. Мальчики, переглянувшись от удивления, осторожно подошли к окну, но сова тут же спустилась вниз и полетела в сторону входа в дом. Им обоим показалось, что у сплюшки есть что-то на лапе. Однако разглядеть издалека было слишком сложно. — Бежим! Посмотрим, куда она полетела, — Эд бросился в сторону лестницы первым, споткнувшись у прохода. Он тоже ещё плохо ощущает своё тело, когда дело касается пространства. Сложно перестать представлять себя в голове раза в два выше. А ведь теперь гораздо больше людей будет справедливо считать его коротышкой! Ал не стал бежать, но поспешил за братом. Интересно, дело в том, что это другой мир и совы ведут себя здесь иначе, или это исключение и из местных правил в том числе? Ещё не спускаясь на первый этаж, остановившись у лестницы, братья увидели, что сплюшка спокойно разместилась на плече Хоэнхайма. И он относится к этому настолько спокойно, словно подобное происходит ежедневно! Эд и Ал вновь переглянулись, когда поняли, что Ван снял с лапы совы какую-то записку и теперь читал её. Слишком подозрительно. Неужели роль почтовых голубей и некоторых других более редких птиц здесь выполняют совы? Неожиданно… — Дорогой… — в коридор прошла Триша, обнимая мужа со спины. На ней всё то же платье, что было в дороге, но сверху надет фартук в голубой горошек. Эд и Ал же притаились, наблюдая за ними. Вряд ли им расскажут всю правду напрямую, видя в них лишь обычных детей. — Кто пишет? — Эдварду всё ещё странно слышать голос Триши. Так и хочется присмотреться к ней внимательней, чтобы убедиться, фальшивка она или нет. — Люциус написал, что придёт к нам и принесёт Полуденную звезду, — Ван вздохнул и, сложив записку, закинул её в карман. — Снова хочешь проверить их? — Да… Если это действительно был энергетический выброс, то мы должны быть готовы к будущим событиям. Я уверен, что дело Тома Реддла ещё далеко от конца и сейчас просто… Просто временная передышка. Если наши дети маги, то нам придётся во всё это ввязаться, чтобы они были в безопасности, — Ван прервал свою тревожную тираду, достав печенье и отдав его птице. Триша приоткрыла дверь, ведущую наружу, и сплюшка шустро улетела прочь. — Ты излишне переживаешь. Может, сделать тебе зелёный чай к концу обеда? Хоэнхайм вздохнул и кивнул, признавая правоту жены, что он слишком много об этом думает. Однако это не значит, что не нужно предпринимать какие-то меры. Эдвард и Альфонс не успели под шумок вернуться наверх, чтобы всё обсудить, когда кто-то позвонил в дверь. Первой их мыслью было, что это тот самый Люциус, но это предположение оказалось неверным. Стоило Трише открыть входную дверь вновь, как… — Здравствуйте, — хором произнесла супружеская пара, пришедшая в качестве незваных гостей, — Мы — ваши соседи, пришли поздороваться, — продолжил мужчина, — Живём в четвёртом доме. Моя жена приготовила пирог. Думаю, это отличная возможность познакомиться за чашечкой чая на ланч. — Да, конечно, проходите. Моё имя Триша Элрик. Можете звать просто Тришей, — никто не ожидал их увидеть, поэтому после их слов наступила небольшая неловкая пауза. — Меня зовут Петунья Дурсль, а это Вернон и Дадли, — женщина похлопала мальчишку с лишним весом по плечу. Эдвард с отвращением посмотрел на этих людей. В них было что-то странное, отталкивающее. Хотя, пока что они никак не проявили свою тёмную сторону. Женщина выглядела довольно неприятно, а её муж ещё больше походил на свинью, чем сама свинья… Но их сын пока что выглядит довольно нормально, несмотря на его лишний вес. Все дети выглядят нормально до подросткового возраста. Вот там то стиль жизни уже сильно влияет на человека. Родители парнишки определённо не настолько хорошие, какими хотят показаться. Триша вместе с гостями прошла на кухню, а мальчики спустились на середину лестницы, чтобы можно было нормально слышать, что происходит на кухне. Следует быть внимательными. — Меня зовут Ван Хоэнхайм, — отец довольно крепко пожал руку Вернону. Правда глаза Дурслей странно забегали, а плечи напряглись. — У вас разные фамилии, — удивлённо произнесла Петуния, прикрыв рот ладонью, словно это что-то из ряда вон выходящее. — Да… На это есть несколько причин, — Ван не думал, что кто-то настолько бесцеремонно упомянет этот факт. Обычно людям всё равно. — Я поставлю чайник, — прервала данную тему Триша, — мы как раз готовились обедать. Надеюсь, вы разделите его с нами. После нескольких манипуляций с плитой, она позвала сыновей. Эд и Ал переглянулись. На самой кухне будет легче наблюдать, но сам приём пищи не лучшее занятие. — Видимо, нам тоже придётся познакомиться с этими соседями… — с усмешкой произнёс Ал, начав спускаться. Однако он в отличие от брата совсем не подумал о том, что сейчас ему придётся есть с незнакомцами. Спустившись, Эд заметил, каким странным взглядом на него и младшего смотрят Дурсли. Да уж, было бы лучше, если бы их здесь не было. Конечно, вряд-ли обычные люди станут хищно выискивать их секреты, вот только странные личности любят притворяться обычными. — Не думала, что у вас есть дети… — еле слышно, но совершенно растерянно сказала Петуния. — Это Эдвард и Альфонс. Они носят мою фамилию. Надеюсь, наши дети подружатся, — Триша начала разливать чай и накрывать стол, говоря самые тривиальные фразы, — мальчики, будете пирог? Его испекла миссис Петуния. — Не откажемся, — сдержанно ответил Эдвард, заметив, как пристально на него смотрел Вернон. Интересно, что такого странного он увидел в нём? Между прочим, вот так смотреть на детей совершенно неприлично! Все начали садиться за стол. Место Хоэнхайма было во главе, а рядом с ним должна будет сесть Триша. По бокам от них расположились Петуния и Вернон. Рядом с матерью сел Дадли. Места напротив отца заняли Эд и Ал. Последний подмечал всё это, стараясь понять, как новые родители относятся к соседям. Или, скорее, даже то, как Дурсли принимают всё это. Когда-то давно Альфонс читал книги об этикете. Всё же, он хотел в будущем жениться на Мэй Чан… А для межнационального брака необходимо знать этикет другой страны. Эта тема заинтересовала младшего Элрика и поэтому он прочёл все попавшие в его руки книги. Конечно, местный этикет может отличаться от реалий их мира, но всё же, основные правила одинаковы в большинстве стран, а следовательно, возможно, и в большинстве миров они будут каким-то образом совпадать. Чем ближе к главе семьи сидят гости, тем больше вероятность того, что у них высокое звание или же это близкие друзья. А так же, вполне вероятно, что это символ благосклонности семьи к этим самым гостям. Правда сейчас вряд-ли это тот случай. Эд и Ал сидят напротив родителей, следовательно, они в этом доме имеют равные с ними права, но в то же время подчиняются им. Дадли сидит дальше всех от глав семейства потому что пока ещё слишком мал, чтобы вести беседу с ними. Да и к тому же, он самый младший представитель семьи Дурслей. — Сколько лет вашему старшему? — попивая чай, спросил Вернон. Похоже у него нет особого желания есть то, что приготовила другая женщина. Возможно для него это недостаточно жирно. Эдвард хмыкнул про себя и попробовал картофельное пюре с фрикадельками и соусом. Если несколько человек приготовят одно и то же блюдо, то вкус всё равно получится разным. Однако в этом пюре он чувствует те самые нотки, которые ощущал ещё в детстве. Сразу ясно, что это приготовила именно мама. Эд часто заморгал, стараясь отбросить от себя мысли о том, что в прошлом мире много лет не чувствовал этого. Взглянув на Ала, было совсем непонятно, что он чувствует. Было ощущение, что он заставляет себя есть. По еде из больницы было ясно, что тело Альфонса пока ещё слабо передаёт вкусовые ощущения в мозг. Возможно, скоро его душа окончательно прикрепится к телу и тогда вкус еды будет вновь ему открыт. Странно, что сам Эдвард ощущает всё как раньше, ведь его тело тоже полностью новое. Хотя, может быть этому есть простое объяснение. Эдвард не был разделен со всем своим телом. — Ему уже пять, — ответил Ван весьма сдержанно, тоже начиная есть, — тот же возраст, я предполагаю, и у вашего сына. — Да, всё верно. Думаю, мальчики должны подружиться… Когда все перешли к пирогу миссис Дурсль, он не понравился ни одному из братьев, и они даже не стали его доедать. Даже Алу было неприятно ощущать его текстуру во рту. Пусть это будет выглядеть немного неприлично с их стороны, но они просто не могли засунуть себе в рот хоть ещё кусочек той мерзости, что посмела зваться пирогом. В отличие от братьев Элриков, Дадли съел почти половину пирога, не стесняясь того, что он в гостях. А ведь он тоже полноценно с ними обедал, но в целом употребил пищи даже больше Вана. — Простите меня за возможную невежливость, мистер Дурсль, но я должен попросить вас покинуть мой дом. Ко мне скоро должен придти мой друг, — решил прервать беседу с этими не лучшими людьми Хоэнхайм. Необычайно скучно слушать их рассказы о совершенно обычной жизни. Эдвард же в свою очередь следил за тем, как покидает дом семейство Дурслей. Они постоянно гордо поднимали носы и словно морщились при этом. Эдвард ещё с прошлой жизни научился понимать и читать людей по мелким движениям. Скорее всего, эти люди ни во что не ставят своё окружение и считают себя главными даже в чужом доме. И чего они только пришли знакомиться? Чтобы показаться приличными соседями? Такая себе причина. — Соседи нам достались не лучшие, — услышал Альфонса Эдвард. — В этом ты точно прав… — Эд не успел договорить. Триша прервала его: — Скоро к нам должен придти важный гость. Раньше он довольно часто навещал нас, но вы были слишком маленькими, чтобы запомнить его. Сходите наверх, переоденьтесь в то, что я оставила на ваших кроватях. — Хорошо, мам… — в детском теле не стоит много жаловаться, чтобы родители меньше обращали внимание и занимались своими делами. Эдвард переоделся в белую рубашку, жёлтый свитер и чёрные брюки.Такой же набор одежды оказался у Альфонса, однако, его свитер был голубого цвета. Эд уже успел забыть, что раньше маме нравилось одевать их в похожую одежду по праздникам. Правда, вариантов для этого было немного. Видимо в этом мире это желание Триши удовлетворено по полной. Как только мальчики спустились, раздался звонок в дверь. Видимо, гость уже пришёл. У братьев же появилось внезапное желание поспать. Из них словно высосали всю энергию. Примерно такое же чувство у них появлялось, когда они активировали слишком сложные алхимические круги или слишком много занимались этим. Возможно, их усталость сильней, чем они думали. Гостем оказался высокий стройный мужчина с длинными светлыми волосами, заплетёнными в низкий хвост. Эдвард тут же почувствовал зависть, потому что ему тоже нравились длинные волосы, но в этом мире их ещё отращивать и отращивать! А у этого ещё и блестят так красиво… Мужчина выглядит довольно гордым и самоуверенным, но в нём чувствуется огромная сила. Он смотрел на Хоэнхайма и Тришу весьма тёплым взглядом, что немного не входило в этот образ. Так обычно смотрят на хороших друзей и родственников. — Ван, давно не виделись. Снова проснулась паранойя насчёт того, что тебе придётся вмешиваться в нашу войну? — мужчина со смешинками в глазах начал насмехаться над Хоэнхаймом, стукнув тростью по полу — Люциус, это не смешно. Том и Альбус на меня уже давно зуб точат, а если мои дети окажутся в Хогвартсе, то я не смогу защитить их. — Ладно, сейчас разберёмся… Малфой посмотрел на братьев пронзительным взглядом. После этого, Альфонс, чего-то испугавшись, спрятался за спиной брата. Эд вспомнил, что в прошлом в этом возрасте младший действительно часто прятался за ним, несмотря на то, что ссорились и дрались они часто. — Ничуть не изменились, — усмехнулся Люциус. Эдвард нахмурился. Если этот человек собирается как-то навредить им, то он ни за что не позволит ему даже приблизиться. Руки оторвёт или даже вызовет пламя. Он не даст в обиду младшего. Вот, Малфой начал доставать что-то из кармана. Это действие и собственные мысли напугали Эдварда настолько, что он, по старой привычке, хлопнул в ладоши и притронулся к ближайшей стеклянной вазе. В голове довольно быстро рассчитался процесс превращения вазы в небольшой острый нож. Конечно, без ручки, но и так сойдёт. Главное, чтобы резал. Сил было мало, но на такое маленькое преобразование хватило. Эдвард навёл нож в сторону удивлённого Люциуса, за спиной которого стоял такой же удивлённый отец. — Приблизитесь хоть на шаг, — прошипел Эд, смотря прямо в глаза Люциуса. — Ван, ты уверен, что это твои дети? Никогда не видел, чтобы кто-то так легко трансфигурировал предметы… — ему абсолютно всё равно на угрозу маленького ребёнка, которого даже всерьёз сложно воспринимать. — Да… Если бы это были не они, то не смогли бы пройти на второй этаж. Я зачаровал его так, что никто кроме них, Триши и меня не сможет даже приблизиться к лестнице. Эдвард нахмурился и сжал нож в руках сильнее, а Альфонс в то же время сжал плечи брата. Понятно, почему взрослые так спокойны. Однако Эд не понимает, почему почувствовал угрозу. В этот момент в коридоре показалась Триша и вскрикнула. — Эдвард Элрик, — строго произнесла она, заметив острый предмет в руках упомянутого, — немедленно опусти нож. Люциус наш гость. Не смей угрожать ему. — Дорогая, — пытался успокоить жену Ван. — Прости, — стушевался Эд, почувствовав себя нашкодившим несмышлёным ребёнком. И что только на него нашло? Почему-то вдруг стало стыдно. Он так привык быть начеку и в любой ситуации защищать брата, что не может без этого. Эдвард тут же вернул ножу изначальный облик и положил вазу на тумбочку. Кажется, она стала даже лучше. Исчезли мелкие сколы, что остались после переезда и неудачных ударов. — Эдвард, как ты это сделал? — в Люциусе проснулось любопытство. Беспалочковая магия доступна очень маленькому количеству волшебников, а сын Хоэнхайма так просто взял и транфигурировал из вазы нож и обратно. Старший брат недоумённо посмотрел на Малфоя. Как обьяснить взрослому человеку основы алхимии? И почему он так спокойно отреагировал на подобное? Значит, у них всё же есть алхимия. Тогда почему медсёстры врали? Или она здесь называется как-то по-другому? — Видимо Полуденная звезда не понадобится. Твой старший сын точно владеет магией, — Люциус не стал дожидаться ответа. Что может объяснить ребёнок? «Магией?» — зацепился за это слово Эдвард. Они действительно называют сложную науку магией, словно какие-то недоучки и деревенщины? Даже сердце ухнуло от такого невежества. — Я тоже так умею… — тихо прошептал Альфонс, — но, правда, мне нужен круг для того, чтобы сделать это. Совсем как братик не смогу… хотя это пока не точно… После этого заявления до сих пор прячущегося Альфонса Хоэнхайм с болью вздохнул и потёр переносицу. Что же теперь ему делать? Альбус обязательно постарается достать его через детей… Конечно, есть вариант отправить мальчиков в другую магическую школу, но скорей всего старый интриган уже знает о том, что дети Элрики владеют магией. Следовательно, они уже записаны как будущие студенты Хогвартса. Даже если Дамблдор не знает, что это дети Хоэнхайма, но он точно поймёт, что их мать Триша и таким образом выйдет на него. — Что же мне делать? — отчаянно произнёс Ван. — Я уже давно учу Драко защищать себя и здраво смотреть на поступки окружающих. Думаю, тебе стоит заняться тем же самым. Всё довольно просто, — снисходительно улыбнулся Люциус. — Дорогой, — вмешалась Триша, — сначала нужно всё рассказать мальчикам, а уже потом решать, что нам делать. До поступления у Эда есть ещё шесть лет. Мы придумаем что-нибудь. — А я вам помогу, — хищно усмехнулся Люциус, вспомнив один старый закон, который министерство ещё не успело отменить и его можно считать действующим…