Собери их всех

      — Мукуро-сан, просыпайтесь скорее!       Голос Кэна бодрил сильнее будильника — потому что вряд ли бы Кэн ворвался в комнату без причины. Он мог, но Мукуро приготовился к худшему, и адреналин мгновенно стряхнул остатки сна.       — В чём дело? — резко спросил Мукуро, в мгновение выбравшись из-под одеяла. Верхняя одежда, хоть какая-нибудь, ну где же она — может, просто забить?       Вместо Кэна ответил подошедший следом Тикуса:       — К вам пришёл Хибари Кёя. Он сказал, вы знаете, зачем.       Мукуро сел на кровать, встряхнул головой. Тревога сменилась лёгким раздражением — и таким же едва уловимым азартом.       — Передайте ему, что я выйду минут через десять.       — Хорошо, — кивнул Тикуса.       — Так зачем он пришёл? — недоверчиво уточнил Кэн.       — Понятия не имею, но я с ним поговорю. Вы только не нарывайтесь, ладно?       Тикуса ещё раз кивнул и, взяв Кэна за рукав, потащил его из комнаты. Тот, недовольно выдернув руку из плена, вышел сам и хлопнул дверью.       Мукуро упал на кровать и шумно выдохнул. Когда он договаривался с Кёей на три встречи в неделю, он рассчитывал, что неоговоренных дней их бои не коснутся. Ему нужно было почистить зубы, умыться, одеться и собрать волосы, но хотелось только лежать. Если бы не облегчение от того, что на Кокуё-ленд не обрушились настоящие проблемы, он бы сейчас очень злился.       Позволив себе задержаться в постели лишь на минуту, он встал на ноги и приступил к сборам.       Сидевший на диване Кёя рывком с него поднялся и сразу выставил тонфы.       — Я знал, что ты струсишь, — с угрозой прорычал он. Мукуро покачал головой. Как же у Кёи это получалось: так утомлять короткими фразами?       — Сегодня среда, Кёя. Не вторник, не четверг и уж точно не воскресенье.       — Мы отдельно договорились, что ты сегодня придёшь.       — Ты ничего об этом не сказал.       — Я сказал.       Мукуро устало выдохнул. Бесполезно.       — Хорошо. В любом случае, вот он я, готов к драке. Всё замечательно.       — Нет. Теперь мы начнём на два часа позже, чем я рассчитывал.       — Прийти к тебе на этой неделе ещё и в субботу?       — Да. К трём.       Ожидаемо, Кёя быстро и верно оценил обстановку — это его умение Мукуро приметил ещё по боям. Полез бы в спор — получил бы меньше.       — Договорились. Кстати, что насчёт иллюзий? Я могу их не использовать, ты и сам видел, но я бы потренировал тебя с ними немного.       — Мне не нужны тренировки, — холодно отказался Кёя. — Но ты можешь использовать всё, что умеешь. Это не приблизит тебя к победе.       — Однажды приблизило.       Кёя усмехнулся, а не скривился от злости — и всё же выставить трезубец пришлось уже через миг.       Выбитое стекло блеснуло в лучах солнца, и на лице Кёи мелькнула растерянность. Осколки летели прямо на него, он отскочил и одновременно выставил руку, защищая глаза. Это открыло его для атаки, и Мукуро воспользовался моментом.       — Говоришь, не нужны тренировки? — спросил он зло и насмешливо, прижимая Кёю к стене. Трезубец давил на его рёбра, и, хотя Кёя по-прежнему держал в руках тонфы, атаковать из неудобного положения он не мог. — Посмотри вниз, Кёя.       Даже если бы осколки не развеялись аметистовой дымкой, Кёя бы всё равно проявил свою некомпетентность, потому что он недоверчиво опустил взгляд. Детский трюк, но Кёя даже сейчас не до конца понял, что секундами ранее он поверил в обман: хотя Мукуро признался сам, хотя сбивавшая с мысли опасность миновала, хотя у него было время подумать.       Так или иначе, он не пострадал от иллюзии.       — Справедливости ради, у тебя хорошая скорость реакции. Я впечатлён.       Насупившись, Кёя молчал. Мукуро отшагнул назад, готовый отразить мстительную атаку, но Кёя лишь сжал тонфа крепче — до побелевших костяшек.       — Устроим перерыв на обед? — Мукуро непринуждённо продолжил разговор с самим собой. — Вообще-то, я сегодня даже не завтракал. Видишь, как ты для меня важен?       — Ты слишком много болтаешь. Где у тебя кухня?       — Кухня.       Мукуро рассмеялся. Наверно, скопление мебели, предназначенной для готовки и хранения продуктов, и вправду можно было называть так.       — Пойдём, я покажу.       Когда они пришли к нужному месту, Кёя деловито открыл холодильник, посмотрел внутрь и тут же повернул голову, чтобы взглянуть с искренним непониманием, — как младенец, чью любимую игрушку спрятали за спину. Что именно лежало на полках, не угадал бы даже живущий здесь Мукуро, но он прикидывал, что ничего особенно сытного: много соусов, что-то из фруктов и, если очень повезёт, каким-то чудом уцелевшие другие продукты.       Улыбнувшись, Мукуро положил руку на плечо Кёи.       — Супы быстрого приготовления и лапша лежат не здесь. Ещё есть мороженое и чипсы.       Кёя смотрел на него так, будто до последнего верил: его разыгрывали. Он забавлял своим ненаигранным удивлением: выглядел, в зависимости от ракурса и освещения, на свой возраст плюс-минус два года, а вёл себя, в зависимости от ситуации, на плюс-минус лет десять. Сейчас, глядя расширенными глазами и почти не моргая, он приблизился к нижней грани.       Очнувшись, Кёя стряхнул ладонь и равнодушно, будто бы даже небрежно сказал:       — С этого дня мы дерёмся только у меня.       «А что тебе не понравилось?». Мысленно Мукуро себя отдёрнул — если бы Кёя вдумчиво перечислил претензии, его слова точно бы развеселили до невежливого смеха.       От Кёи его отвлёк Тикуса; если бы отойти для разговора попросил Кэн, Мукуро бы уточнил, что случилось, а так — только и сказал Кёе чуть-чуть подождать: знал, что какой-то важный повод для этого был.       — Ты обещал, что уйдёшь на две-три минуты. Не на десять.       Кёя с недовольным видом скрестил на груди руки. Обиженный ребёнок — хорошо ещё, что лично не пошёл разбираться с вопиющим обманом. Мукуро задержался меньше, чем на четверть часа, и лишь потому, что недооценил масштабы проблемы.       — Случились кое-какие непредвиденные обстоятельства.       Очаровательная улыбка не помогла — Кёя нахмурился.       — Ты хочешь избежать драку, — сразу надавил он подозрением.       — Не хочу, но мне не оставили выбора. Ты помнишь того мальчика из будущего, Франа?       — С ним что-то случилось?       — Вроде того. Мне нужно во Францию. Буквально на день.       — Завтра тебя тоже не будет?       — Да, но потом — я весь твой.       Если бы Кёя держал ручной фонарь, он бы точно посветил им в глаза — настолько его лицо вписывалось в наигранную сцену допроса.       — Учти, я всё меньше тебе доверяю.       — Хочешь с нами? Будешь лично за мной следить.       — Обойдёшься.       «Как же я без тебя, Кёя?». Мукуро фильтровал свою речь ещё тщательнее, чем недавно, потому что теперь всё упиралось не только в вежливость и гостеприимство. Пару раз он уже видел Кёю в действии — и перед поездкой в аэропорт его бы точно пришлось вырубить, если бы он взбесился.       — Когда ты вернёшься? — после паузы деловито уточнил Кёя.       — Постараюсь завтра, вечером или ночью.       — Ко мне ты в любом случае не успеешь?       — Скорее всего.       — Отлично.       Кёя поразглядывал пол и снова надавил ледяным взглядом. Мукуро уже поверил, что придётся приложить силу.       — В пятницу придёшь к семи вечера.       Пиджак Кёи висел на стуле. Он не забыл про него — накинул на плечи, отряхнул. Он медлил, и Мукуро угадывал в задержке надежду, что поездка отменится в пользу драки.       — Поговори с Реборном. Может, он найдёт для тебя дело.       — Я сам разберусь, что мне делать.       Мукуро не злился — он отлично понимал, почему Кёя так реагировал на банальную поддержку. Сам он тоже злился, когда кто-то выдумывал для него нужду в советах.       Фран сидел в окружении шоколадок — каждую он распаковал, часть из них надкусил, парочку съел. Для ребёнка в него влезло много — а для первого дня в Кокуё-ленде он слишком набедокурил.       На Франа не действовало ничего: ни изменившийся климат, ни зачатки совести, ни разумный страх перед странными незнакомцами. Ещё в самолёте он успел надоесть почти всем из их маленькой компании; лишь Мукуро более-менее терпимо относился к его шалостям: потому что ловил зелёную молнию при необходимости Кэн, а оскорблял Фран в основном ММ и Верде; Тикусу же просто выводил любой шум.       Теперь Фран заработал всю ту ненависть, которую избежал в полете — потому что да, Мукуро мог купить ещё шоколада, но он собирался съесть одну плитку перед визитом к Кёе, и время на поход в магазин он не заложил.       — Зачем ты их надкусывал? — устало спросил Мукуро. Если бы он показал злость, Фран бы точно взял метод на вооружение — каким бы дурачком он ни пытался выглядеть, выводы он делал правильные: они подводили его к нужной цели.       Жаль, что он не стремился дожить до совершеннолетия без крупных травм и не в Варии.       — Я искал самые вкусные.       — Они все одинаковые.       — Но я-то об этом не знал! Я так устал, мне так сложно было их сравнивать!..       — В следующий раз просто спроси у меня.       — Вы ведь занятой человек, учитель.       — Я рад, что ты это заметил. Сегодня ты уберёшься в главном зале, чтобы мне не пришлось тратить на это время.       — Но…       — Никаких «но», Фран. Я уже рассказал тебе правила, по которым ты будешь здесь жить.       — Они жестокие и несправедливые. Я пожалуюсь на вас в суд.       — Попробуй, — с улыбкой потрепав недовольного Франа по волосам, Мукуро подмигнул ему проклятым глазом.       В доме у Кёи никто не ныл — и уже это делало его идеальным прибежищем на ближайшие два-три часа. Вряд ли Кёя планировал драться дольше — судя по назначенному на субботу времени, завтра он собирался изображать идеального школьника.       По белой рубашке медленно расползалось пятно. Помедлив перед манжетом, оно поглотило его и плотную ткань. Кёя взглянул на руку с растерянностью, а Мукуро готов был поклясться: в его собственном взгляде читались сейчас вещи похуже.       Страх и отчаяние.       Реборн ему шею свернёт за такие выходки с одним из Хранителей — Емицу поставил очень жесткие рамки, когда оговаривал, на каких условиях он присмотрит за Тикусой и Кэном. Никто не станет разбираться, что Кёя сам хотел серьёзного отношения, если завтра он очнётся в больнице с пробитой лучевой костью или порванной веной. Наносить себе равноценную травму, чтобы оправдаться хотя бы так, Мукуро не хотел — вместо этого он развеял трезубец и бросился к Кёе. Может быть, обойдётся — или они придумают, как отболтаться.       Возле места удара проходили четыре артерии. Две из них почти гарантировали кому или летальный исход, попади в них остриё.       Кёя попробовал отшатнуться, но не успел — у Мукуро было не то настроение для игр, он резко перехватил его руку обеими своими: чуть ниже и чуть выше ранения. Тонфа не закрывало к нему доступ — жаль, потому что иначе бы ничего не случилось.       — Я в порядке, — хмуро заверил Кёя и попробовал вырваться из хватки, но не слишком активно. — Давай дальше.       — Мне не нужны проблемы с твоей семейкой.       — Боишься?       — Это всего лишь нарушит мои планы.       Мышцы под пальцами расслабились, тонфы упали на землю.       — Ты всегда разводишь панику из-за царапин?       Мясо виднелось и сквозь порванную рубашку, но Мукуро бережно сдвинул её вверх по руке. Глубокая округлая совсем не царапина выглядела опасно — лезть в неё немытыми пальцами не хотелось, хотя кровь в любом случае вымывала грязь. Она не хлестала фонтаном и не пульсировала — худший вариант отметался.       — Ты не задел вену, успокойся.       За время напряжённой паузы Кёя успел тяжело вздохнуть, а Мукуро — мысленно его проклясть раза три. И всё же...       — Ты прав.       Присмотревшись, Мукуро понял: он зря себя накрутил. Даже рубашка ведь пропиталась не сразу, им повезло. Воображая последствия, он воспринимал действительность не совсем адекватно.       Он забыл отпустить запястье Кёи — тот вытащил руку из хватки сам, поднял тонфы с земли и почему-то сжал обе одной рукой.       — Продолжим? — предложил Мукуро подчёркнуто бодро, будто не он только что испугался.       — Нет. — Кёя поморщился. — Ты будешь трястись надо мной и перестанешь выкладываться.       Мукуро даже не возразил — и сам понимал, что после неприятной ошибки он начнёт обдумывать каждый шаг не ради победы, а ради чужой безопасности.       — Перевязать тебя?       — Я и сам могу. И я ранил тебя чаще.       — Думаешь? По-моему, ты даже не оставил на мне синяков.       Постыдную вспышку эмоций нужно было чем-то закрыть — даже если самоуверенность не совсем подходила к окончанию драки.       Кёя резковато ткнул большим пальцем в ребро. Больно и неожиданно — но Мукуро удержался от вскрика.       — Правда? Мне казалось, я оставил один вот здесь.       Он потянулся к точке пониже, которую тоже сегодня задел тонфой, но Мукуро вовремя отшагнул и поднял руки, будто сдаваясь.       — Хорошо, два или три.       — Тебе не хватило?       — Хватило. Спасибо, что не выпускал шипы.       На миг Кёя нахмурился, и Мукуро пожалел о своих словах — кажется, это считалось секретом. Теперь Кёя, наверное, передумает — чтобы опять выглядеть жестоким ублюдком.       Кровь с его руки орошала землю, капли оставались на ней круглыми тёмными пятнами, едва различимыми в полумраке. Ни боль, ни опасность не довели Кёю до безрассудства: он не полез мстить. Чем лучше Мукуро его узнавал, тем выше оценивал его навыки и полезность. Потенциальную — если споются.       — Если рана нагноится, я лишусь развлечений на выходных, — перевёл Мукуро тему, кивнув на руку. Он нашёл бы себе иное занятие, но Кёя поверил: взглянул исподлобья и холодно согласился:       — Хочу посмотреть, как ты обрабатываешь раны. Я бы и сам справился.       Без лишних уточнений он направился в дом — таким быстрым шагом, что Мукуро чуть ли не побежал, чтобы за ним поспеть.