Собери их всех

      День проходил неплохо. Савада забавно боялся, поэтому небольшой разговор с ним отлично поднял настроение — и настроил на нужный лад. Размышляя над системой, по которой Кёя оценивал окружающих, Мукуро всё меньше хотел спорить с его концепцией хищников и травоядных — потому что мышонок-Савада действительно пробуждал аппетит. Утолить голод хорошей дракой он при этом не мог — да Мукуро к ней и не стремился. У него был Кёя, и если сначала Мукуро отнёсся к излишне частым встречам скептически, то сейчас ему определённо нравился новый досуг.       Он и забыл, как легко настоящее тело подсаживалось на адреналин — и хорошо, что рядом был человек, готовый насытить эмоциями и весельем. Мукуро предпочёл бы заглянуть к нему прямо сейчас, чтобы вернуться в Кокуё-ленд пораньше: их встречи стали бы идеальными, не мешай они общению с друзьями. Пока Мукуро устраивала лёгкая нехватка вечернего времени — а потом он и переубедит Кёю, если придётся. Даже на его памяти Кёя не раз прогуливал школу — раз это не вредило его положению в комитете, какие-то договорённости на этот счёт у него имелись. Позлоупотребляет, ничего страшного.       При желании Мукуро установил бы новый порядок прямо сейчас: заглянул бы в среднюю Намимори, прикрывшись иллюзией, и увиделся бы с Кёей лично — он ведь не удержится, особенно если поддеть. С заделом на будущее решив вести себя более-менее хорошо, но вместе с тем выгодно для себя, Мукуро подошёл к его дому к двум: оставлял же Кёя зазор между школой и встречей?       Ворота были закрыты. Мукуро упёрся плечом в забор и залез в телефон, открыл книгу. Через какое-то время краем глаза приметив фигуру в чёрном, он оторвался от чтения, присмотрелся и помахал рукой. Кроме Кёи здесь, судя по наблюдениям последних дней, люди проходили достаточно редко: то ли боялись хозяина дома, то ли просто не имели такой нужды.       — Научить тебя пользоваться часами? — предложил Кёя, когда приблизился, и щёлкнул брелком; ворота открылись. Он не злился, даже едва заметно улыбался.       — Я хочу пообедать и узнать, как ты себя чувствуешь. Рука не болит?       На ходу Кёя задрал рукав. Вчерашняя лунка подзатянулась и не выглядела хоть немного впалой, хотя Мукуро готов был поклясться, что подобные раны заживали не так.       — Рёхей, — коротко объяснил Кёя, будто хвастаясь удачным знакомством. — Мне-то всё равно, это ты вчера испугался.       — Я опасался, что никакие Рёхеи тебе не помогут.       — Гордишься своей наивностью?       — Не люблю портить свои игрушки.       — Ты говорил, что зашёл пообедать.       — Да. Ты можешь мне отказать, но ты ведь не хочешь, чтобы твой соперник едва стоял на ногах от голода?       — Я ненавижу, когда меня считают слабым, и я просто хочу, чтобы ты расплатился за вчерашнее. Мне неважно, как ты при этом будешь сражаться, но я дам тебе еду, если ты извинишься за «игрушку».       — Прости, — насмешливо извинился Мукуро. Ни унижения, ни раздумий — ничего из того, на что Кёя наверняка рассчитывал. Он сморщился лишь на мгновение, но Мукуро заметил.       Не желая выводить его сильнее — и без того настроение Кёи упало за считанные секунды, — Мукуро избрал самую осторожную стратегию: молчание. Кёя ненавидел людей слабее, чем это показывал, но Мукуро верил, что тот и вправду нуждался порой в тишине: он подпускал к себе лишь немногих и не отличался болтливостью. Обычно люди такого типа быстрее приходили в себя, если их не трогали, и Мукуро решил дать Кёе нужное время. Он бы даже подождал обед не на кухне, но следить за звуками ему не хотелось, а сам Кёя едва ли предупредил бы, что еда уже приготовилась.       Зря Мукуро закрыл книгу — на кухне ему вновь пришлось искать нужный файл.       — Где ты учился драться?       Мукуро не сразу поверил, что Кёя начал диалог первым — но тут же оторвался от телефона.       — В аду, — мягко ответил он, пристально наблюдая за реакцией. Кёя на него не смотрел, но Мукуро не всегда нужно было видеть лицо — порой хватало едва заметного напряжения мышц.       — Заметно.       — Ты меня похвалил? Скажи, что ты пошутил, а то я загоржусь. Кёя, ты пошутил?       Кёя молчал, нарезая овощи не настолько резко, чтобы его можно было заподозрить в гневе. Мукуро спрятал телефон в карман.       — Хитрец, — укорил он, подойдя к Кёе сбоку и расслабленно оперевшись рукою о стол. — Хочешь, чтобы я расслабился и проиграл?       — Я не считаю тебя равным противником, но ты сильный. Я умею такое видеть.       — Да, я заметил, что ты не слепой. Только слепой не заметил бы, что я сильный.       — Ещё я не идиот. Можешь не разжёвывать для меня свои фразы.       Шелестящий смех.       — Я бы сказал, по меркам Вонголы ты очень неплох, — похвалил Мукуро.       — По сравнению с человеком, потерявшим своё тело, неплох кто угодно.       — Я могу делать со своим телом всё, что захочу.       — Тогда не мог.       Рука Мукуро драматично легла примерно туда, где под рёбрами билось сердце.       — Ранен. Или был бы ранен, если бы меня задевало прошлое.       — Если не задевает, расскажи про свой ад.       — Это слишком надолго. Давай в другой раз, когда ты будешь не в форме для драки?       — Когда ты сможешь разве что говорить.       Мукуро никогда не боялся пустых угроз — и впервые они его забавляли.       В воскресенье Мукуро пришёл к назначенному времени и очень удивился, увидев на Кёе не-кимоно. Или из них двоих опаздывал тот, кому не нужно было идти через весь город, — хамство и подлость, — или Кёя планировал показать новый боевой стиль, в котором не мешала такая одежда.       — Слышал про битву представителей? — сразу спросил он, а ведь Мукуро только вчера провёл для него мастер-класс по вежливости.       — Плечо, которое ты задел, — дотронулся до синяка под одеждой пальцами, — не болит, спасибо за беспокойство. Да, ещё в пятницу. Лидер команды Верде, приятно познакомиться. Два свободных места, принимаю новых участников по личным симпатиям, готов выдать тебе часы, если пообещаешь слушаться. Цель номер один — команда Реборна.       Мукуро протянул Кёе ладонь для рукопожатия, но тот сделал вид, будто бы не заметил.       — Оставишь мне Дино.       — Ты выбрал сильную цель… — в притворной задумчивости Мукуро положил ладонь на подбородок. — Я уступлю его тебе, если докажешь, что ты не подведёшь.       Мукуро не сомневался в нём и так, Кёя всё уже доказал.       — Я не нуждаюсь ни в твоих часах, ни в твоём мнении о том, с кем я имею право сражаться. Теперь, когда я единственный представитель Фонга, я могу драться, когда захочу.       Отсутствие звонка поздно вечером Мукуро счёл признаком того, что Кёя не присоединился к игре, — Верде рассказал про запрет на битвы в неположенное время, как только о нём узнал; Фонг должен был поступить так же.       — А тебе вообще объяснили правила?       — Да, поэтому сегодня мы не будем драться.       Кёя очаровательно выделывался, при этом зная, что на деле спарринг ему не светил, но больно резануло совсем другое. Мукуро встал сегодня в семь тридцать — ради этого, чтобы не пропустить потом все удары, он лёг в одиннадцать, и это при том, что Кёя вчера отпустил его только в восемь. Это было странно, неприятно, а теперь — ещё и бесполезно.       — То есть всё? Я могу уходить?       Один маленький, крошечный удар в челюсть — это ведь не считалось полноценным сражением?       — Нет. Нам запретили только драки.       — И что же ты предлагаешь? Читать по ролям «Королевскую битву» и настраиваться на нужный лад?       Запоздало Мукуро вспомнил вчерашний разговор — а ведь Кёя сейчас и вправду не мог драться, или как они это там сформулировали. Ещё ни с кем Мукуро не делился воспоминаниями о Эстранео — но учитывая то, сколько он раскрыл о Кёе в одностороннем порядке, это было, наверно, уместно. Если бы Кёя побывал в лабораториях, он бы всё узнал, и им просто повезло встретиться не там, а в Намимори.       Только вот справедливость волновала Мукуро недостаточно сильно, чтобы её воплощать.       — За мной, — коротко приказал Кёя.       Зачем-то он подвёл к высокому шкафу.       — У меня освободилось время в четверг, поэтому я купил для тебя приличную одежду. Не хочу, чтобы ты осквернял мой дом формой Кокуё. Вот, надень это.       Очаровательная забота почти не впечатлила: потому что Мукуро уже покупал одежду в Японии и знал, с какими трудностями это сопрягалось. Кёя просто не мог угадать нужный размер.       Кёя вышел из комнаты, словно его присутствие могло смутить, и Мукуро — потому что так было проще доказать чужую неправоту, — послушно надел простенький домашний костюм, на удивление удобный. Даже без зеркала Мукуро убедился, что выглядел сейчас неплохо. Походил, подвигал руками и понял, что при всём желании так и не нашёл у костюма значительных минусов. Надо будет спросить у Кёи, где он его купил.       Во второй раз Кёя уже не приблизился к полупустому шкафу, лишь выразительно кивнул в сторону, требуя подойти. Теперь Мукуро направился за ним с куда большим любопытством — что Кёя ещё сумел выдумать?       Мукуро едва успел поднести руку к лицу и закрыть ею рот, когда увидел доску для какой-то настольной игры, — потому что уголки губ предательски поднялись в улыбке.       — Я не знаю правила, — честно признался он, когда подавил веселье. Кёя невозмутимо выкладывал скруглённые с одной стороны деревянные прямоугольники на расчерченную квадратами доску. — И иероглифы, которые написаны на фигурках, тоже.       Кёя наконец поднял взгляд, и в нём даже читался лёгкий интерес.       — Сколько иероглифов ты знаешь?       — Не считал. Может, около сотни, — даже насчёт этого скромного числа Мукуро приврал.       Улыбка на лице Кёи выглядела искренней, даже восторженной: как будто в японском языке было всего иероглифов пятьдесят, а оставшиеся давали знание ещё и китайского.       — Как будто ты полгода назад впервые пошёл в школу.       При желании Мукуро счёл бы это комплиментом — что Кёя приравнивал его к тем, для кого японский был родным.       — Ты почти угадал. Меньше, чем полгода назад. До этого я, скажем так, учился по индивидуальной программе.       — В аду?       Лучше бы Мукуро молчал.       — В том числе.       — Значит и сейчас разберёшься.       Кёя оказался на редкость то ли тактичным, то ли нелюбопытным. В любом случае Мукуро остался ему благодарен.       В сёги — Кёя подробно объяснил правила — Мукуро играл отвратительно, зато с приставкой дело пошло много лучше. После того, как Кёя пообещал вырвать ему позвоночник в реальной жизни, если Нуб Сайбот ещё хоть раз выйдет на арену, в игровой карьере Мукуро настали тёмные времена, но он быстро к ним приспособился. Игра из-за этого правила стала более честной; Мукуро не считал, сколько партий они сыграли, но по числу побед они сравнялись уже в который раз. Мукуро хотел вырваться вперёд в ещё одном раунде, но тогда бы их битва точно продолжилась: потому что кто-то остался бы позади.       Откинувшись на спину, Мукуро потянулся с джойстиком в руках, а затем оторвал от него одну руку, чтобы прикрыть рот; зевнул. То ли устали глаза и спина, то ли он просто хотел спать — он различал с трудом, потому что обычно если и играл, то играл сильно меньше.       Закинув руки под голову, Кёя лёг рядом.       — Я бы остался у тебя на ночь, но я не хочу.       — Я бы и не позволил.       — Кто бы тебя спросил.       Мукуро положил джойстик на Кёю и, оперевшись рукой на татами, сел.       — Ты, наверно, не поймёшь, но самая интересная часть таких игр — договоры, интриги и предательства. Я пока ничего никому не обещал, ты, полагаю, тоже, так что мы могли бы заключить союз. Если в финале мне не придётся вонзить нож в спину бывшего союзника ради победы, моё удовольствие будет неполным.       — Я не заключаю союзы.       — Даже с командой Реборна?       — В ней есть, кого побить. Можешь поговорить с Бьякураном, я бы посмотрел на ваше сотрудничество.       Мукуро тихо рассмеялся.       — Обе стороны планируют предательство, обе стороны об этом знают. Неплохая идея, но я тоже хочу себе как можно больше соперников, а размеры ваших команд несколько различаются.       Зная Бьякурана только по обрывкам будущего, Мукуро относился к нему специфично. Ради необходимости он бы предал убеждения и гордость, вот только ради простого веселья он не собирался даже разговаривать с неприятным ему человеком — и неважно, что Бьякуран из этого времени ещё не успел ни в чём провиниться. Путано объясняться — «да, я знаю, что он изменился, но в будущем он, совсем как Эстранео, делал людей оружием, а ещё пытался убить лично меня — нет, не так, как ты, Кёя, а по-настоящему» — Мукуро не стал. Той причины, которую он назвал, вполне хватало, чтобы и не задумываться о союзе. Кёе точно хватало.       Расслабленно улыбаясь, Мукуро потрепал жестковатые тёмные волосы и поднялся на ноги.       — Ладно, Кёя, но тогда учти, — сложив пальцы в пистолет, Мукуро «выстрелил», — что лучше тебе не попадаться мне на глаза, когда начнутся бои.       — Взаимно.       Мукуро готов был поспорить, что Кёю изобьют толпой в самом начале битвы: в первый же день — или во второй, если ему повезёт. Едва уловимо Мукуро его даже жалел, но он не защищал посторонних, а от союза Кёя сам отказался.       По новым правилам, завязанным на частых боях, Мукуро сражался реже, чем раньше: когда львиная доля его свободного времени доставалась Кёе. Первые дни отдых казался уместным, но он надоел очень быстро: Мукуро переполняла энергия, которую оказалось некуда выплеснуть. Он никогда не считал себя помешанным на драках маньяком, но после освобождения из Вендикаре ему нравилось нагружать тело до приятной боли. Не то чтобы он лишний раз доказывал себе, что заключение не повредило мышцы, просто месяц без физических ощущений заставил по-особенному их ценить — и что могло радовать больше, чем смесь эндорфинов и адреналина?       Разве что то же самое, но в приятной компании. Мукуро быстро понял, что Кёя заполнял потребность в общении иначе, чем большинство людей, — он и вёл себя по-другому. Только с ним Мукуро не обязан был соответствовать образу — ни Кэн, ни Тикуса, ни ММ не говорили прямо, что ждали от него многого, но их слова и отношение не оставляли выбора: Мукуро не хотел их разочаровывать. Кёю волновала лишь сила, и рядом с ним Мукуро расслаблялся: не изображал всезнание и всемогущество, потому что ему хватало того, чем он действительно обладал.       Ничто не мешало Мукуро заглянуть к нему ещё раз — настольные и компьютерные игры приносили меньшее удовольствие чисто физически, но на уровне общения это была всё та же умиротворяющая встреча с Кёей. Наверно, попытки казаться лучше быстро входили в привычку — потому что даже зная, что Кёя не сорвётся от этого на презрение, Мукуро так и не зашёл к нему на пару часов.