Под голубым небом, на зеленой траве

Подъезжая ко дворцу черная лошадь споткнулась, но, слишком глубоко погруженный в свои мысли, всадник не заметил этого. Он пытался еще раз пережить те опьяняющие ощущения, пробужденные в нем, когда он получал удовольствие от того нуменорского лорда, и снова и снова вызывал в памяти чувственные образы их наслаждения. Тихий стон, срывающийся с искусанных губ нуменорца, когда легкая прядь мягких белых волос коснулась кожи на его груди... Хищный блеск в серых глазах, когда нежные губы скользили по разгоряченной плоти... Тонкие пальцы, вцепившиеся в поверхность черной кушетки, когда горячий язык майя слизывал капельки крови, появляющиеся на бледной коже после укусов острых зубов... Поток волнительных мыслей был внезапно прерван. Он и не заметил, что уже достиг дворца. На мгновение его красивое лицо скривилось. Ар-Фаразон. Это был его голос. Саурон спрыгнул со своей холеной лошади, бросил поводья спешащему навстречу слуге и направился во дворец, зная, что король наблюдает за ним из распахнутого настежь окна королевского кабинета. Наконец, пройдя через бесчисленные коридоры, он пришел. Майя учтиво поклонился королю и тихо закрыл за собой дверь. Королевский кабинет был впечатляющим помещением: просторный и хорошо освещенный, пестрый пушистый ковер, замечательные мечи и доспехи вдоль стен, большой стол и стул из красного дерева. Такой же шкаф в дальнем углу. Все было очень дорогим и претенциозным. Но на это Саурон внимания не обращал. Он выжидающе смотрел на Ар-Фаразона, который, тяжело ступая, ходил туда-сюда. - Я размышлял над всем тем, что ты мне сказал, и принял решение,- произнес король, поднимая голову. Неужели? Майя сузил сверкающие глаза. Король Ар-Фаразон Золотой. Он ведь старел... Великим воином он когда-то был, очень высоким и сильным, с широкими плечами и крепкими руками. Его лицо было покрыто сетью тонких морщин, вот уже и серые пряди в его черных волосах, дряблый живот он прятал под великолепным красным одеянием из шелка, украшенным золотом и драгоценностями. Он расплылся с тех пор, как повесил свой меч на стену... Внезапно Фаразон схватил Саурона за запястье своими толстыми короткими пальцами. - Ты меня слушаешь?- прогудел он. - Иногда у меня возникает такое чувство, что ты вообще меня не слушаешь, да и не хочешь. Он начинал злиться. Саурон взглянул на него и улыбнулся, не размыкая губ. Он ничего не ответил. Король Нуменора тяжело упал в свое кресло, все еще сжимая руку майя, и распахнул свое одеяние. Становясь на колени Саурон наклонился вперед и закрыл глаза. Он не хотел видеть. Наслаждайся. Наслаждайся, пока ты можешь. Наслаждайся своей силой, моими губами и моим языком. Наслаждайся последними днями своей жизни, потому что они последние из тех, что еще остались. Но ты об этом еще не знаешь. ... Наконец тот день пришел. Саурон лежал на спине на поляне в своей роще, избегая смотреть на сияющее солнце. Синее небо над ним... Мягкая густая трава под ним... Пульсирующая жизнь вокруг него, он сам - жизнь, чувствующий все токи бытия. Он радовался тому, что он живое существо, и радовался той возможности почувствовать все это - эту траву, это небо, это тело, этот пульс жизни. Забыть о своей изломанной душе и просто жить. Просто позволить этим изможденным осколкам вспомнить время, когда они были живыми... Ветер трепал его легкие белые пряди, он улыбался... Он знал, что происходило сейчас в гаванях: собирались суда, очень много военных кораблей - большой флот... Все, что он когда-либо прошептал в ухо королю, делало свое черное дело. Мысли о том, что он мог бы сделать с этим островом, будоражили воображение. Улыбка стала шире. Он чувствовал себя хорошо, у него было очень чувственное тело, отзывчивое как на ласку, так и на боль. Распахнув свое одеяние, он провел тонкими пальцами по груди и животу, затем скользящие прикосновения по бокам, лаская гладкую бледную кожу... и потом еще ниже... ... Он был уже дома, когда ясное голубое небо потемнело, и начался дождь и град. Зная причину всего этого Саурон засмеялся. Если бы кто-нибудь услышал этот смех, он бы уже не забыл его до конца своих дней. Майя немедленно вышел из дома, взял свою лошадь и отправился в Храм. ... Тридцать восемь дней прошло с тех пор, как отплыл нуменорский флот. У Саурона, уже повелителя этого острова, было много дел. Он занимался теми Верными, что еще оставались здесь. Пламя на алтаре не затухало даже на мгновение, пожирая нечистые тела их обладателей. Его жертвенный нож не высыхал от мерзкой крови, пронизывая их поганую дрожащую плоть. Стены Храма впитали их отчаянные предсмертные крики, когда они корчились в агонии. Наконец усталый, но довольный, он сидел на троне перед алтарем, почти дрожа в предвкушении. Король Нуменора ступил на благословенную землю Амана Невольно Саурона стиснул резные подлокотники своего трона. Король Нуменора, стоя на Туне, объявил Тирион своими владениями Саурон закрыл глаза. Скалы обрушились и отправили в небытие короля Нуменора и все его войско. Саурон засмеялся. Он все еще смеялся, когда земля содрогнулась, и бездонная темная пропасть разверзлась, погребая в себе все. Вид расколотых слоев земли и огромных волн, поднятых гневом валар, привел его к безумию. Никогда он не представлял себе, что может испытать такой неописуемый ужас, забывая все остальные эмоции и чувства, теряя последние остатки рассудка. Его широко распахнутые в неверии всему происходящему глаза не отразили ощущения тела, когда безжалостные волны и слои низверглись на него со всей своей ужасающей силой, и он упал в черную пропасть... и неумолимые воды сомкнулись над ним.