Алхимик

— Не сдох ещё? — спросил Агар, входя домой и захлопывая дверь ногой. Уёбище, кажется, вернул ему вопрос — глянул с презрением, фыркнул и, развернувшись, гордо понёс свои десять кило меха и подлости в спальню. — Так и знал, что ты меня не порадуешь, — сказал ему вслед Агар. С Уёбищем их связывали давние и весьма своеобразные отношения. Приятели-котоведы в один голос утверждали, что тварь, однажды просто зашедшая в Агарову квартиру и ставшая там жить — самый что ни на есть чистопородный мейн-кун. Сам Агар придерживался версии, что бабушка Уёбища, обычная дворовая мурка, с водолазом согрешила… и, скорее всего, водолаз оказался жертвой изнасилования. В более ранних предках Уёбища Агар уверенно прослеживал рысей (из-за кисточек на ушах), скунсов (редкой вонючести тварь) и, скорее всего, крокодила. Побоявшись, что весь этот генетический винегрет однажды может взорвать популяцию окрестных кошек, Агар Уёбище — едва они как-то ужились вместе — отвёз кастрировать. Тварь, лишившись продолжения рода как смысла жизни, нашла новую цель — месть. Причём медленную, расчётливую и целеустремлённую. Он мог неделями изображать из себя нормальное животное, усыпляя Агарову бдительность — и внезапно нанести удар… Впрочем, когда в квартиру влез в поисках наживы местный алкоголик, Уёбище его задрал так, что пришедшему с работы Агару пришлось ещё и скорую горе-грабителю вызывать. А потом ходить по собственному дому очень осторожно, вспоминая довольную морду Уёбища, грозно воющего на туалетную дверь, за которой пряталась поверженная жертва. В общем, Уёбище не сдох сам и никого не убил — вечер дома, решил Агар, вполне сойдёт за уютный. Можно было расслабиться и… Ну, чем-нибудь заняться. Бутербродов Агар наделал на двоих — Уёбище даже горчица не смущала, — а виски налил только себе. Устроился на диване, достал пачку приматовских работ и приготовился получать своё извращённое удовольствие. Телефон звякнул оповещением от мессенджера. Почти одиннадцать: самое время, решил Агар, чтобы кто-то нарвался на штрафные баллы. «Я хочу здать лабраторную работу», сообщал неизвестный номер. Хотя, конечно, номер был известный: Агар почти не сомневался, кто настолько нагл — и безграмотен. «Я тоже много что хочу», почти машинально набрал он, отхлебнул виски — и только тут понял, как существа типа этого вот Кузнецова, сбегающие с пар, чтобы на «кайенах» кататься, могут банальную присказку понять. Ну и ладно. Ну и пусть понимает как может. Кузнецов, похоже, несколько раз набирал и стирал ответ. Агар с почти даже научным интересом следил за процессом. «Например?», разродился наконец Кузнецов. Ну не уёбище ли? «Например, чтобы вы Волан-де-Морта победили, мистер Гарик Поттер», не без злорадства набрал Агар в ответ, представляя, как вытянется у Кузнецова лицо. Мальчик-который-вряд-ли-выживет-на-зачёте-по-химии надолго замолчал. Видимо, как днём староста, оказался не в состоянии переварить информацию. Агар вздохнул и собрался уже отложить телефон, раз шоу отказывалось продолжаться, но тут мессенджер снова муркнул. В ответном сообщении пришло фото. Агар присмотрелся: на столе — кухонном, обшарпанном и не очень чистом, — лежало яйцо. Обычное, куриное, белое, с размазавшимся нечётким штампом. И на этом яйце были маркером нарисованы точечки-глаза и кривой рот. В принципе, безносая киношная рожа у Гарика вышла узнаваемой, но на всякий случай рядом с яйцом он ещё положил стикер с подписью «Волан-де-Морт». Пока Агар созерцал — отдавая, хоть и неохотно, должное Кузнецову, — пришло и следующее фото: то же яйцо, но уже разбитое, растекшееся по столу мутно-жёлтой лужей с кусочками скорлупы. — Ну точно уёбище, — вслух восхитился Агар. Покосился на свою домашнюю тварь, нагло дожирающую предпоследний бутер, и назидательно сказал: — Заменить, что ли, тебя на него? Разрушительный такой же, жрёт явно меньше, в туфли ссать не будет, да и вообще забавный. Назову его Уёбище Второе. Уёбище Первое угрозу всерьёз не воспринял: то ли умная тварь прекрасно понимала, что взрослый одинокий доктор наук, живущий с котом — это почти норма, а вот с молодым студентиком — уже моветон. То ли, что вероятнее, Уёбищу Первому (и единственному) было глубоко пофиг. «Когда можно здать лабраторную?», повторил вопрос победитель яичного тёмного лорда. «Сдать», написал Агар, скривившись. «лабОраторную». «В понедельник после третьей пары зайдите ко мне в кабинет, Кузнецов, получите задание». «Спасибо Агар Виссарионович!», моментально прилетело в ответ. И, чуть задержавшись, вслед за «спасибо» появился дурацкий смайлик с сердечками-глазами. Агар с наслаждением выделил смайлик и вернул обратно, приписав: «А за флуд — стартуете с минус баллом». Понаблюдал ещё за тем, как Кузнецов стирает и набирает заново ответ; но тот, видимо, всё-таки сдался и ушёл в оффлайн. Перехватив у Уёбища последний бутерброд с ветчиной, Агар внимательно рассмотрел фотографию поверженного тёмного лорда. Кухня, смутно виднеющаяся на заднем плане, никак не вязалась с «кайеном» — типичный «бабушкин вариант» и унылое наследие советского прошлого, с вытертым линолеумом, несвежими обоями в цветочек и, кажется, даже с холодильником «Минск». Да и сам Кузнецов никак не выглядел мажором… А вот кем-то, кого по звонку с лабораторных вызывают, чтобы на машине покатать — пожалуй, выглядел. Размышления о симпатичных молодых мальчиках в чужих «кайенах» навевали тоску. Агар — чтоб два раза не ходить — принёс всю бутылку виски к дивану. Подгрёб к себе Уёбище — тварь, хоть подлая и кастрированная, порой вела себя как нормальный понимающий мужик, с которым и выпить не зазорно, — и погрузился в мрачные думы.