Алхимик

Первые, самые сладкие утренние минуты, когда сон ещё не отступил до конца и можно просто понежиться, наслаждаясь отсутствием будильника, Агар посвятил мыслям о возрасте. Не привычным, желчным и горьким, а очень даже напротив — впервые, пожалуй, пресловутые «четыре десятка» не пугали и не вызывали чувство «это не моё, мне их подкинули». Сорок — самое время начинать сначала; сил и желания ещё дохрена, не меньше, чем в далёкие — да и не такие уж далёкие, если подумать, — двадцать пять. А опыта и мудрости куда как больше, ошибок таких уже не наделаешь, дров не наломаешь… Поняв, что занесло его уж вовсе в какую-то ненаучную фантастику, Агар усмехнулся и исправился: наделаешь и наломаешь. Но теперь — и уж это он себе пообещал клятвенно — никаких «голову в жопу засунуть», а любую ошибку можно исправить. И давно забытый абонемент в спортзал продлить всё-таки стоит… Гарик сопел рядом, совершенно не собираясь просыпаться. Его острые коленки больно упирались в бок, а ещё он пинался, что-то бормотал во сне и бессовестно стягивал на себя одеяло. Как выяснилось с утра, всё это безобразие для здорового сна — куда полезнее, чем дорогой ортопедический матрас. Агар осторожно придвинулся к нему, уткнулся носом в белобрысую макушку. Будить или не будить — вопрос встал почище гамлетовского. То есть не то чтобы встал, скорее, заинтересованно приподнялся, особенно когда Гарик заворочался во сне, устраиваясь удобнее, потёрся задницей… Любовь любовью, мудро решил Агар, а побудку в семь утра в честно заработанный выходной даже самые горячие чувства могут не пережить. А вот совместный завтрак, напротив, показался отличной идеей. Агар ещё немного повалялся, разглядывая безмятежно сопящего Гарика, осторожно выбрался из постели и отправился в кухню. Из того, что Гарик любил, на ум приходили только пицца, шоколадные конфеты и молочный улун, хотя в последнем Агар сомневался. На нормальный завтрак всё это не тянуло ни вместе, ни по отдельности… А в коридоре его ждал — к сожалению, предсказуемый — сюрприз. Подарочек, так сказать, от второго любимого существа. Зелёные кеды, в спешке скинутые вчера прямо посреди коридора, отправились в плаванье по жёлтому вонючему морю. Уёбище, гордо восседавший рядом с делом отнюдь не рук своих, вид имел ничуть не виноватый. Самодовольный, скорее. И, похоже, ждал благодарности. Даже беглой оценки масштабов катастрофы хватило для вынесения вердикта. И если кожаные туфли ещё можно было бы попытаться спасти — то тряпочным кедам явно пришёл полный и окончательный пиздец. — Ты мерзкая подлая злоебучая тварь, — ласково, чтобы усыпить бдительность Уёбища, произнёс Агар. Потянулся, якобы собираясь погладить, ухватил за толстый загривок и с трудом приподнял. — Нам с тобой, животное, давно пора решить, кто в доме хозяин! Уёбище, смекнув, что его обманули, зашипел и оскалился. Агар посмотрел на его наглую морду, потом на безнадёжно испорченные Гариковы кеды… — Живи, скотина, — решил он, отпуская диверсанта. Опустился прямо на пол, сел на берегу жёлтого моря и вздохнул. — Но если Гарик взамен потребует черевички из рыжей кошачьей шкуры — я долго колебаться не буду, учти! Уёбище, как ни в чём не бывало, муркнул и полез под руку, напрашиваясь на ласку. — Да я понимаю, — снова вздохнул Агар. — Сам не хочу, чтобы он уходил… Но, мать твою мурку, Уёбище, это не так делается! У людей, увы, всё сложнее… Уёбище демонстративно задрал лапу и принялся вылизываться — дескать, я сделал что мог, дальше уж сам. Агар поднялся, сгрёб испорченные кеды в мусорный мешок, привычно уничтожил следы мокрого дела и достал смартфон. Открытый с восьми обувной магазин обнаружился всего в двух кварталах. — Охраняй Гарика, — сказал он Уёбищу, выходя. — Если дашь ему сбежать — точно пойдёшь на черевички. Будто проникшись — а хуй его знает, может, и в самом деле проникшись, — Уёбище развернулся и направился в спальню. Хотелось думать, что именно охранять добычу, а не обоссать ещё и одежду, для верности… Поднимаясь по лестнице едва не вприпрыжку, Агар только надеялся, что Гарик не успел проснуться, охуеть от исчезновения хозяина квартиры, осознать наконец, с кем связался, и сбежать. Здравая мысль, что сбегать Гарику придётся босиком, осенила его уже перед дверью. Стараясь не шуршать пакетами, Агар осторожно вошёл в квартиру, прокрался на цыпочках в спальню… Гарика в кровати не было. — Вот же блядь, — от души высказался он, опускаясь в кресло. — Вот же… — И тебе доброе утро, — откликнулся Гарик, входя в комнату. — Я решил, что ты всё-таки испугался и сбежал, но хоть за котом-то своим должен вернуться. Подлец Уёбище, воздев хвост как знамя победы, тёрся о его голые ноги и мурчал. Прежде чем успеть задуматься, Агар уцепил Гарика за футболку, притянул к себе, обнимая… Тот муркнул не хуже Уёбища, прижался щекой к щеке, но почти сразу вывернулся. — Могу я хоть узнать, из-за чего такого срочного лишился утреннего секса? — ехидно спросил Гарик, разглядывая пакеты. Агар только кивнул — изучай, мол. Занимала его мысль почти абстрактная: может ли без десяти десять ещё считаться утром, или правильнее предложить, скажем, дневной как альтернативу? Гарик в дополнительном приглашении не нуждался, Уёбище присоединился, и пакет они, под совершенно ошарашенным взглядом Агара, потрошили уже вдвоём. Ещё тёплые пончики, конфеты, чай и упаковка йогуртов — догадался забежать в супермаркет — ажиотажа не вызвали. Кое-какие очень намекающие мелочи, вроде зубной щётки и бритвенного станка, заинтересовали Гарика, но оставили равнодушным кота… А вот две больших обувных коробки озадачили обоих. — Кажется, это называется «фетишизм», — задумчиво сказал Гарик, рассматривая две пары почти одинаковых кедов. Зелёных, конечно. — Это не то, о чём ты подумал, — возмутился Агар… Но образ Гарика, на котором из одежды только эти самые кеды, поубавил убедительности в голосе. — Это просто, ну… Уёбище очень не хотел, чтобы ты уходил. И… принял меры. Твои кеды пришлось выкинуть, и вот… Гарик прищурился, покосился на Агара. — То есть Уёбище нассал мне в кеды, чтобы я остался? — уточнил он, как-то очень нехорошо зыркнув, и не на кота. — А ты с утра пораньше рванул в магаз за новыми, чтобы я?.. Свалил побыстрее, раз две пары даже купил? — Гарик, блядь! — возмутился Агар. — Наоборот, чтобы ты не обижался… Хочешь, кстати, ковёр из наглой рыжей твари? Или можешь нассать в его лоток, он будет очень оскорблён. Только оставайся. Ну то есть не уходи совсем, я не прошу, чтобы ты насовсем тут, я понимаю… Гарик посмотрел пристально; волосы, не собранные в хвостик, растрепались; вытянутая футболка, найденная Агаром уже под утро в шкафу, болталась на нём, как на бродяжке-сиротке; длинные голые ноги торчали из-под неё немного нелепо, но и заманчиво… В руках он держал, прижимая к груди, новые кеды. — Агар, я… — начал он серьёзно. И вдруг замер, прислушиваясь к чему-то: — Я про кофе забыл! Агар поймал отброшенный кед, посмотрел вслед стремительно рванувшему в кухню Гарику… Судя по грохоту — и возмущённому мяву следом, — он на бегу умудрился своротить кошачий кормильник, разбить пару чашек и подраться с Уёбищем. Запах жжёного кофе доносился теперь гораздо отчётливей. — И сказал бог: «заебись», — процитировал Агар и понял, что улыбается как дурак. — И все заеблись. А потом достал смартфон, нашёл номер Арчибальда и написал: «Мы с Кузнецовым сегодня не придём. Без крайней нужды не звоните». И, подумав, отправил следом: «Спасибо».