***
На как таковых похоронах Леншерр некогда не был. Все те близкие, что умирали у него, обычно таких почестей не удостаивались. Тела мутантов забирали на дальнейшие исследования, а от некоторых и вовсе ничего не оставалось. Жену и дочь Эрик хоронил сам, без поминок и церемоний — ему никто в его горе больше не нужен был. И потому был очень удивлен, когда понял, что находится на похоронах. На похоронах кого-то знакомого. Был светлый день, но солнца не было. Он с удивлением опустил взгляд, увидев, что держит в руках ярко-алый цветок розы. Цветок, что позволено приносить на похороны лишь самым близким родственникам. Неподалеку стояли Рейвен и Хэнк, виднелись лица ребят из школы: Джин, Курта, Ороро и прочих. Эрик сделал несколько шагов вперед и увидел, что у гроба стоит Магда, Софи и Лорна. Он понятия не имеет, как выглядит вторая дочь Магды, но почему-то сразу понимает, что она — Софи. Эрик бросает взгляд вперед и замечает, что вдалеке от толпы стоит девушка в красном. Она резко оборачивается, обнаружив, что ее заметили и Эрик узнает в ней Ванду. Она бросает на него удивленный взгляд, словно как и он сам не понимает, что тут вообще происходит, но тут Эрика кто-то трогает за руку. Он оборачивается и видит Софи. — Цветок, мне нужен цветок, — говорит она, протягивая руки к розе, что в руках Леншерра. — Она без шипов… — зачарованно тянет девочка. — Он должен быть с шипами. Это бы все объяснило… Она бы все объяснила. Нет, не он, другой, — она кидает на землю розу. — Все не то, — несет какой-то бессвязный бред Максимофф, бросая на него почти безумные взгляды, — должен быть другой. Все им на руку! Так не должно быть. Та, другая, она знает лучше меня. Но другая не плохая, — отрицательно качает головой она, — просто не наша. Шипы, цветы… Не нужно…***
— Пап! — Эрика из сна вырывает сдавленный голос сына. Где-то за стенкой что-то звонко лязгает, а Леншерр видит, что у Питера из руки вырвана игла от капельницы. — Прости, — Магнето резко встал, кинувшись к сыну, но что делать с капельницей, он все равно не знал, поэтому просто решил крикнуть Хэнку. — Не надо, — Питер откинулся обратно на подушку, — пусть отдыхает. Плохой сон? — Странный, — качнул головой Эрик, припоминая. Похожий на очередные шутки Ванды. — Пожалуй, это подходит больше на то, что тут творилось пару минут назад. Иголка от капельницы и вон та Хэнкова склянка летали тут по комнате, просто летали, спокойно так, не так, как когда ты в бреду был, словно танцевали. — Ты как вообще? Не замерз? — Эрик поправил сбитое Питером, явно в борьбе с неугомонной иглой от капельницы, одеяло. — Больной и несчастный, — сокрушенно сказал Максимофф, впрочем, Эрик был склонен ему верить. — Можно мне еще подушечку под ноги и сказку рассказать? — Подушку я тебе найду, — Эрик осмотрел палату, — а сказочник я еще тот. — Ладно, — сын вздохнул так, что Леншерр на секунду подумал, что про сказку Питер не шутил. — Просто посиди со мной, а то я уснуть не могу уже полчаса. — Хорошо, — усмехнулся Эрик, придвигая стул. Питер молча разглядывал его с минуту, словно решался что-то сказать, и Леншерр не выдержал: — Спрашивай уже. — Мне и не нужно, — Питер вдруг отвернулся. Эрик поклясться был готов, что видел слезы, блеснувшие в отсвете настольной лампы на глазах сына. — Я и так все чувствую, — тихо сказал он. Эрик вдруг понял, что сын явно не про свои чувства говорит, про ее — Ванды. И от этого горько стало. Чтобы не ощущала там сейчас дочь, Питеру которому и так-то не сладко, явно достаются отголоски ее эмоций. Тогда, во время ментальной связи с Вандой, Эрик и сам на какое-то время словно не сам чувствовал, а за кого-то. Питеру же и этого не требовалось. Наверное, Ванда с Питером могут днями не свои эмоции ощущать, и даже не заметить. — И что… что она чувствует? — неуверенно спросил Эрик, не решив еще, хочет ли он это вообще знать. Он злился, очень злился. Не за то, что она собралась сделать, не за то, что ушла, а за то, что он сейчас пытался объяснить Питеру причину ее ухода, почти что радуясь, что не видит его глаз. Леншеррр уверен, в глазах сына — бесконечная тоска. — Она сейчас себя виноватой чувствует! — Питер резко обернулся, и Эрик понял, что был прав — в глазах сына и правда застыли слезы, а еще отчаянье и боль. Свое или Ванды — плевать. Он страдает. Они оба страдают. — Я знаю, ощущаю, это правда! Ты мне веришь, пап? Она в отчаяньи. Она правда в отчаяньи! Она не хотела! — Максимофф вцепился в рукав Эрика. — Ты веришь, пап? — Да, — Эрик сглотнул подступивший ком и вдруг с ужасом подумал, что сам уже не уверен, чьи чувства сына заставляют плакать и защищать Ванду. Какого черта с ними со всеми сегодня вообще происходит? Какая муха укусила Лорну, что она вдруг так охладела? Что за дикие сны ему снятся? — Я тебе верю, тише. Не кричи. Все хорошо, хорошо, — он немного помолчал, не решаясь убрать руку от вцепившегося в его рубашку Питера, но тот сам ее разжал и почему-то еще крепче укутался в одеяло. — Слушай, твоей матери сообщить не успели. В общем-то, надо бы, ты чуть не умер. Понимаю, вы вроде в ссоре… Но все же у тебя есть еще сестра. Софи, — совсем не к месту уточнил он. Имя девочки почему-то вырвалось непроизвольно и в голове резко всплыл ее образ из сна, хотя Леншерр не был уверен, что картинка правдива. — Это тебе Чарльз сказал про ссору? — горько усмехнулся Питер, немного успокоившись. — Забей, я выздоровею и сам сгоняю домой, — Не надо ей говорить, переживать будет, сюда заявится. Начнется извечное «я же говорила». Не хочу с ней ругаться. Она протирает мой хлам в подвале, не выкидывает даже старые коробки с печеньем, — он улыбнулся, закрыл глаза и все же ответил на вопрос. — Я очень скучаю. И очень сильно ее люблю. Я вас всех пятерых очень сильно люблю. Слышишь, пап, я тебя люблю. — Последнее, кажется, было сказано в полудреме. — Я знаю, — тихо сказал Эрик. — Я очень хорошо это знаю. — Поднял голову и… Встретился глазами со стоящей в открытом дверном проеме Дейзи Джонсон. Она, видимо, пришла на крики Питера минутой ранее. Хотя, неизвестно, сколько она там слышала. Она опустила взгляд, словно думая о чем-то своем, потом глянула на уже заснувшего Питера и снова посмотрела на Леншерра, и тихо кивнула, прошептав что-то одними губами. Эрик не разобрал, но понял — она поможет вернуть Питеру сестру.