***
Комната была полна тиканья, точно трещали цикады в сентябрьской траве, Чимин различил ход больших настенных часов над его головой. Он медленно открыл глаза — и прикрыл их ладонью, защищаясь от внезапного света. Солнце светило ему прямо в лицо. Чимин долго щурился, оглядывая белоснежную комнату. Где он? Он еле-еле открыл глаза, и лениво скользнул взглядом по пространству. Комната была просторной и светлой. Внезапная резкая боль, будто стрела, пронзила голову, ударив из правого виска в левый. Чимин глухо, сквозь зубы застонал. Поле зрения уменьшилось вдвое — всё вокруг двоилось. Дикая боль пронзила всё его тело, скрутила, понесла в своём водовороте. Стало трудно дышать. Чимин задыхался. У изголовья, внезапно, появился незнакомый звук. Парень с трудом повернул голову и увидел монитор, который судорожно пикал его пульсом. Тот отсчитывал учащенный сердечный ритм, а когда Чимина, словно пеленой окутали конвульсии, изумрудно-зеленые зигзаги не успевали фиксировать хаотичные движения давления и пульса. Тело Пака тряслось, а руки и ноги беспорядочно дергались во все стороны. Лицо Чимина было искажено судорогами. В комнату забежали люди. Чимин не мог различить черты их лиц, в глазах двоилось, плыло. Они быстрыми движениями работали над Паком. Один из них, будто кричал что-то неразборчивое. Чимин не слышал, страшная боль окутала всё тело, конвульсии не унимались, ещё немножко, и Чимин упадёт вниз. Пак почувствовал сильные руки на своих плечах и смог разобрать отдельные слова человека. — Пак Чимин, не смей, понял! Не смей умирать! Чимин задыхался. Пульс участился. Сердце бешено колотило. Он сильно зажмурил глаза от боли. И в мгновение, ощутил блаженство. Всё прекратилось. Чимин резко открыл глаза и от неожиданности присел в кровати, голова закружилась, сердце продолжало колотить, дыхание участилось. Грудная клетка вздымалась и опускалась. В бледном, слегка дрожащем свете он осмотрел спальню. Всё стояло и лежало на своих местах. Чимин, и не заметил, что всё это время оголтело звенел его будильник. На часах 7:15. Он шарил по тумбочке, чтобы схватить и отключить его. Сон смешался с явью и не отпускал его разума. Боль в голове продолжалась. Чимин резко встал с постели, и почувствовал, как тёплая струя течёт из носа. Он машинально поднёс руки к носу и зажимая, откинул голову. Чимин мысленно выругался. Он быстро поплёлся в ванную комнату. Пошарив руками, искал что-нибудь, чем можно было бы остановить кровотечение. Найдя ватный диск, Чимин быстро поднёс под нос вату и заложил ею правую ноздрю. Опершись обеими руками о края раковины, Чимин пристально посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него смотрели огромные тусклые глаза; щеки совершенно запали, скулы и ключицы выпирали, под глазами вечно лежали синие тени. «Ну и видок…»***
— Ну и видок, парень! , — Сокджин удивлённо вскинул брови, увидев вялое тело Чимина, которое буквально, ввалилось в офис, — Ты заболел? Чимин устало плюхнулся на стул напротив Сокджина. — Не знаю, хён, но у меня адски болит голова, — Чимин осекся и потёр виски. — Знаешь, по новостям рассказывали, что по городу действительно уже начал гулять грипп. Может тебе показаться врачу?, -сочувственно спросил Джин. — В следующей жизни, хён. — Я серьезно, Чимин-а. Если хочешь, я могу поговорить с Хосоком. Он, конечно, не Бог, но недельку больничного тебе презентует, — сказал Сокджин с задорным блеском в глазах. — Хён, ты ведь сам понимаешь, что босс не подпишет бумаги до предстоящих праздников. Тем более, в этом отделе, я знатно отличился. Сокджин внимательно изучив лицо младшего, печально вздохнул. — Обещай мне, Чимин-а, что после праздников мы обсудим эту тему с Хосоком. Чимин одобрительно кивнул и, медленно повернувшись к рабочему столу, включил компьютер и спешно начал перебирать сообщения в почтовый ящик.***
— Будь умницей, Мин-Джи. Веди себя хорошо, — взгляд Чонгука смягчился, он наклонился и поцеловал девочку в лоб. Чонгук потянулся к детскому креслу и осторожно отстегнул ремень безопасности. Взяв на руки дочь, он заблокировал машину и вошёл в здание частного сада. Утром, увидев состояние Чимина, младший уговорил его, что без проблем может отвезти Мин-Джи в сад. А вечером, по пути, заберёт её оттуда. Чимин долго не соглашался принять это предложение, но всё же кивнул в знак одобрения и отдал ключи от квартиры. — Папочка, ты ведь придёшь за мной? , — почти беззвучно спросила девочка. — Обещаю, — с улыбкой на устах ответил Чон. Оставив Мин-Джи воспитателю, Чонгук спешно сел в машину и направился в сторону своего дома. Он представлял беспокойство Тэхёна, но не мог знать, что можно ожидать, как отнестись и, как вообще следует поступать в подобных ситуациях. Чонгук быстро преодолев все препятствия на входе, поднялся на нужный этаж и встал перед знакомой дверью. Парень невольно словил «флешбэки» прошлого вечера. Он поймал себя на мысли, что ощущает те же самые чувства, что и вчера. Чонгук осторожно открыл дверь своим ключом, разулся и тихо пробрался в гостиную. На первый взгляд, со вчерашнего вечера почти ничего не изменилось, лишь открытая бутылка красного вина и недобитый бокал стояли на журнальном столике. Чонгук осторожно пробрался в спальню и в полумраке комнаты увидел молодого человека, лежащего на кровати, лицом к подушке. Тэхён крепко спал. Одеяло спустилось до пояса, открывая широкие красивые плечи старшего. Чонгук подошёл ближе и провёл рукой по плечу Тэхёна, задержав ладонь на лопатке чуть дольше. Тэхён нахмурился и медленно открыл глаза. Голова парня повернулась к Чонгуку, одарив пристальным молчаливым взглядом. Не найдя ничего лучшего, Чонгук виновато пожал плечами и осторожно улыбнулся. Тэхён театрально закатил глаза и обратно плюхнулся в подушку. — Хён, — протянул младший, — Я знаю, что обложался, окей? Мне стоило тебя предупредить, но… я забылся. Тэхён вдруг резко повернулся к Чонгуку: — С кем забылся? — Что? — Вы переспали? — Что, прости?! — Отвечай! — Боже, нет! Я остался по просьбе Мин-Джи. И, если тебе станет легче — я спал на диване! Ненадолго воцарилось молчание. Оба молча смотрели друг на друга, словно пытаясь угадать настроение и мысли другого. — Прости, — еле прошептал Чонгук. Внезапно Тэхён подался вперёд, обнял Чонгука обеими руками и уткнулся головой в его плечо. Они замерли. Их души соприкасались, и они это чувствовали. И наслаждались этим ощущением близости друг другу.***
Машина катилась вперёд по асфальту. Чимин крепко сжимал руль автомобиля. Резкая боль в голове, которая пронзала весь мозг и метавшиеся в нем нейроны, сменилась назойливой мигренью. Весь день, Пак, не находил себе места. На работе всё валилось из рук, в буквальном смысле — то кофе на рубашку прольёт, то стакан разобьёт, то файлы на компьютере не сохранит. А у Сокджина, видя эти сцены, сердце сжимается. Чимин не знает, что старший, по пути в офис, заглядывает к Хосоку, назначает ему дружескую встречу, после работы, и под крепким соджу договаривается с ним об отпуске Пака. Сейчас Чимину, больше всего, хотелось бы доехать домой в целости и сохранности, ибо острая боль снова продолжила пронзать его голову насквозь. Внезапно, боль в голове сменяется тяжестью внутри, разум мутнеет и Чимину кажется, что теряет сознание. Он почти ничего не видит — серая пелена застилает его глаза, и сквозь неё пробиваются лишь слабые нечеткие пятна света. Он едет слишком быстро. Резко нажав на педаль тормоза, Чимин ударился подбородком о руль. Парень неподвижно сидел на своём месте. Постепенно привыкая, пелена начала спадать с его глаз. Чимин медленно поднял свой взгляд и удивлённо покосился перед собой. Прямо напротив него, через ветровое стекло, недовольно взирали все пять пар глаз. Они с удивлением рассматривали Чимина. В их глазах читался ужас. Долго думать не пришлось, парень остановился прямо на пешеходном переходе и чуть не угробил людей.