***
Типичное утро в клинике: пока остывает кофе, Юнги просматривает на компьютере список из двадцати или тридцати фамилий — это его пациенты на сегодняшний день. Многие из них хорошо ему знакомы, но первую фамилию он никогда раньше не видел. Кликнув мышкой, Юнги видит новую медицинскую карту: Пак Чимин. Двадцать восемь лет. Ведущий специалист отдела системы менеджмента качества. Юнги подходит к двери и называет имя парня. Тот встаёт со стула, смотрит в глаза доктору и идёт к нему в кабинет. — Меня зовут Мин Юнги, — говорит он Чимину, указывая, куда сесть, — один из врачей клиники. Чем я могу вам помочь? Чимин бросает на Юнги взгляд, полный тревоги и опасений. Доктор видит, что парень не знает, с чего начать.***
Мин Юнги работал врачом-хирургом в клинике Каннам Северанс уже достаточное количество времени. Он ежедневно имел дело со смертью и умирающими пациентами. В первый год после получения диплома, он пришёл в клинику интерном, его частенько вызывали, чтобы констатировать смерть очередного больного. Он — молодой и здоровый интерн, в белом медицинском халате- шёл пустыми больничными коридорами, чтобы попасть в темную палату, где часами ранее слышались последние вздохи больного. Юнги взглянул на снимок, появившийся на экране. На нем было видно, что опухоль зарывалась в глубь мозга. Доктор тяжело вздохнув, осторожно набирал пальцем в планшет:«Пак Чимин. Двадцать восемь лет. Диагноз: Опухоль пинеальной области. Требуется биопсия.»
***
Чимин сидел в кресле напротив Юнги. В руках держа снимок, он внимательно стал изучать изображение. На нём можно было разглядеть четкие линии, которые напоминали ему ветви дерева, а небольшое вздутие, которое располагалось где-то глубоко внутри — ядовитая ягода на этой ветке. Чимин непонимающим взглядом одарил Юнги. — Это «пинеалома» — опухоль шишковидного тела. Очень редкое заболевание, — Юнги тяжело вздохнув, поставил локоть на стол и подпер ладонью подбородок. — Опухоль мешала нормальной циркуляции спинномозговой жидкости в головном мозге, и скопившись привела к повышению черепно-мозгового давления, поэтому Ваши головные боли продолжались долгое время. Чимин отстранённо смотрел на Юнги, будто тот объяснял не ему, а неизвестному человеку за его спиной. Только вот человек этот — он. Тем временем, Юнги продолжал: — Опухоль спрятана глубоко в мозге, поэтому Вам необходима будет операция для определения его типа. — То есть, Вы хотите сказать, что её можно будет вылечить? , — с надеждой спросил Чимин. — Да. «Пинеалома» может быть как доброкачественной, так и злокачественной. При доброкачественной лечение не обязательно, но для того, чтобы определить тип, нам нужно будет взять биопсию. — Ладно, и что мы должны будем делать для этого? , — голос Чимина дрожал. Он старался, чтобы его слова звучали уверенно, но эмоции брали вверх. — Для начала, мы проведём обследование. Вы должны будете сдавать соответствующие анализы для подготовки к операции. Затем, мы возьмём образец ткани, который немедленно изучат специалисты и сообщим Вам. Они ещё немного обсудили предстоящую операцию и договорились о следующей дате консультации. — Мистер Пак, будет лучше, если Вы расскажете обо всём родным, — заговорил Юнги, как бы с самим собой, сосредоточенно копаясь в кипе бумаг. Не успев дотянуться до ручки двери, Чимин почувствовал легкую дрожь по спине, словно его окатила прохладная волна. Он молча развернулся в сторону доктора, не зная, что ответить. — Зачем их огорчать? — Это нужно. — мягко сказал Юнги, награждая его пронзительным взглядом.***
Чимин вернулся домой спустя два часа, подавленный и потрясённый происходящим. Он поплёлся на своих усталых ногах в гостиную. Усевшись в кресло, он закинул голову назад и закрыл глаза. Эмоции захлестнули его волной. Чимин заплакал. Навзрыд. Не сдерживаясь и сотрясаясь всем телом. Его слезы — настоящие потоки, извергаемые из самой глубины его нежного, легкоранимого сердца. Чимин переживал смешанную гамму эмоций, но, в первую очередь, обиду. Обида, которая выедала все внутри и застилала ему глаза. Немного отдышавшись, Чимин смахнул слёзы рукавом свитера. Он отстранённо смотрел перед собой, пока в кармане не зазвонил телефон. Чимин достал сотовый и глянул в дисплей — «Чон Чонгук». — Да? , — спросил Пак, приводя в порядок свои расстроенные чувства. — Здравствуй, хён! В общем… я хотел предупредить, что меня срочно вызвали на работу, поэтому Мин-Джи привезёт Тэхён… Надеюсь ты не против? — Что? , — повторил Чимин, резко выпрямляясь в кресле.***
Перед ним стоял высокий парень со светло-каштановыми волосами и широко улыбался. Чимин с ужасом вобрал в себе воздух. Ситуация абсурднейшая. — Папочка! , — Чимин поднял девочку и поднёс её личико к своей бледной щеке. — Приятно познакомиться! Чонгук о Вас много рассказывал, — по лицу Тэхёна расползается пугающая квадратная улыбка. — Не сомневаюсь, — сухо ответил Чимин. Он не стремился быть дружелюбным, пытаясь показать всем видом своё раздражение. Тэхён ухмыльнулся и мысленно закатил глаза. Чимин присел рядом с Мин-Джи и помог расстегнуть непослушную молнию. — Как самочувствие? , — неожиданно спросил Тэхён. Чимин от внезапного вопроса даже вздрогнул. — Всё в порядке, спасибо, — всё также сухо и безучастно ответил Чимин. — Выглядишь уставшим. Чимин промолчал, отвёл глаза и чуть помедлив, встал. Он взглянул в лицо Тэхёна. Кожа лица поражала несвойственной белизной, разбавленной созвездиями родинок, а глаза его горели ярким блеском, в нем чувствовался тот самый азарт, который принадлежал когда-то Чимину. Пак внимательно вглядывался в Тэхёна, пытаясь угадать, о чём он думает, но не удержавшись съязвил: — Когда так говорят, обычно, это означает — «ты ужасно выглядишь». Тэхён мысленно дал себе пощёчину, отпустив глаза вниз, будто стыдясь смотреть на Чимина: — Я не это имел в виду… — Передай Чонгуку, чтобы он забрал Мин-Джи завтра в девять, и пусть не опаздывает, — резко сменил тему Пак.***
Вечером перед операцией Юнги встретился с Чимином. Он объяснил все риски, связанные с операцией: начиная от смерти, заканчивая обширным инсультом. В основном, Юнги пытался подбодрить Чимина, и смягчить опасения, но, к сожалению, получалось прискорбно. Гораздо проще проводить сложную операцию, если заранее сказать, что она невероятно опасна и что в любой момент что-нибудь может пойти не так. Юнги был уверен, если что-то действительно пойдёт не так, чувство вины, возможно, будет терзать не так сильно. Через полтора часа после начала операции, Юнги наконец-то добрался до опухоли. Удалив небольшой её фрагмент, который предстояло отправить в лабораторию на анализ, он устало откинулся на спинку операционного кресла. Теперь ждать. Перерыв, для любого врача-хирурга, даётся непросто. Юнги нервничал и одновременно желал, чтобы опухоль Чимина окажется доброкачественной. Спустя час его терпению пришёл конец. Он подскочил со стула и рванул к ближайшему телефону. Не снимая стерильного халата и перчаток, он набрал лабораторию: — Образец! Срочно! , — закричал Юнги. — Простите за задержку. Так-так. Я как раз осматриваю… — Так что, черт возьми?! Уже по тому, как на том конце линии помедлили, Юнги всё понял. Это подтвердил и ответ: — Доктор, мне очень жаль…