***
Прошла неделя с тех пор, как Чимин начал получать особую терапию. Его тело часто охватывали вялая сонливость и усталость. А тошнота была побочным эффектом, которая заставляла его скрючиваться каждый вечер. Днём Чимин получал дневную дозу с помощью переносной капельницы, а вечером, лёжа в палате клиники Северанс, ему оказывали вечернюю. Пак часто проводил время со своим доктором. Юнги мониторил за своим пациентом: консультировал, давал предстоящие прогнозы на лечение и помогал ему справиться со своим внутренним противостоянием против всей этой затеи. Им казалось удивительным, как быстро они нашли общий язык. Юнги был приятным человеком и, как ни странно, неплохим специалистом. После того разговора с Чонгуком настоящего примирения так и не случилось, но Чимин, всё взвесив, решил, что будет лучше, если Мин-Джи узнает правду о дальнейших намерениях Чонгука.***
— Тэхён станет моим папой? , — удивлённо спросила девочка. Они сидели втроём в гостиной Чимина. Яркие лучи дневного солнца, пробиваясь сквозь огромное окно, нежно ласкали лицо Мин-Джи, заставляя немного прищуриться. Она сидела в кресле напротив, почти всё время молчала и наблюдала за своими родителями. — Милая, Тэхён не станет твоим папой, — мягко ответил Чимин, продолжая успокаивающе гладить девочку по голове. — Папа прав. Он просто будет присутствовать в твоей жизни, — Чонгук встал с дивана, присел на низенький пуфик возле журнального столика и придвинулся к Мин-Джи. — Надеюсь, ты поддержишь меня, принцесса? Немного помолчав, девочка мило улыбнулась и медленно кивнула головой. Чонгук всем своим видом, широкой улыбкой подчеркивал, что бесконечно счастлив согласию Мин-Джи. Он осторожно обнял несколько смущенную дочь, прижал её к себе и поцеловал в темечко. Внутри Чонгука будто отпустило, по уставшему телу разлилось тепло, постепенно растущее и достигающее апогея. Чимин наблюдал за ними, не отводя взгляда. Он испытывал чувство уютности, видя, как Чонгук с трепетом обнимает свою дочь. Яркой вспышкой в голове Чимина пронеслись мысли. Возможно, это даже к лучшему? Чонгуку всегда нужен был человек, который понимал и поддерживал бы его, во всём целиком и полностью. Он видел жизнь по особенному и брал от неё, как можно больше, получая максимум выгоды из сокровища, доставшегося на время. Чонгук учил Чимина видеть жизнь как целое со всем её очарованием, но Пак был излишне реалистом. В течение их совместной жизни, Чимин чувствовал себя точно крепкой бечёвкой у воздушного змея, плясавшая на ветру высоко в небе. В мгновение, нить — оборвалась и он ничего не успел предотвратить. А в день, когда Пак впервые увидел из окна Тэхёна и Мин-Джи, и то, как они находили самые высокие заснеженные горки, беспечно играли в снежки, радостно лепили снеговиков — он понял, что чувствует себя лишним. И, возможно, по этой причине, он согласился помочь Чонгуку рассказать о его намерениях дочери. — А теперь, беги собираться. Мы скоро поедем, — Чонгук освободил девочку из объятий, заправил ей прядь волос за ушко и нежно погладил щеку большим пальцем. Мин-Джи слегка улыбнулась и скрылась за дверью своей комнаты. Чимин, отстранившись от своих мыслей и бренных чувств, посмотрел на Чонгука, словно тот поведал нечто особо важное, а уши Пака попусту пропустили это. — Спасибо, — лишь смог выговорить Чонгук. — Не стоит благодарности, — быстро отведя взгляд, Чимин развернулся и быстро зашлёпал в сторону кухни. Чимин наливал в две кружки: кофе из сверкающей кофеварки и добавил слегка сливок, высыпая туда остатки сахара. Тем временем, Чонгук следом прошёл за ним и облокотился на перегородку кухни. Старший стоял к нему спиной, и Чон мысленно вспоминал образ бывшего мужа по утрам. Он присел за барную стойку и обвёл взглядом кухню, будто впервые видит её. Голова Чонгука двигалась, пока взгляд не добрался до края стойки, и не остановился на нём. Сверху на кипе бумаг лежали посадочные талоны и листок с контактами. Чонгук медленным движением передвинул бумаги к себе. В руках он держал талоны на имя Чимина и Мин-Джи, рейс — Сеул-Токио и листок с номером некого Ким Намджуна. Чимин дополнительно добавив сливки, медленно повернулся назад и посмотрел на Чонгука. Парень с недоумением разглядывал бумаги и молча одарил Пака удивлённым взглядом. — Что это? , — спросил Чонгук, держа в руках листки бумаги и слега размахивая ими. — Не твоё дело, — Чимин поставил две кружки на стойку и потянулся за бумагами, однако Чон на удивление быстро отдёрнул руку и держа высоко над головой,продолжал размахивать ею. — Отдай мне бумаги, Чон Чонгук! — Я знаю твой секрет, Чимин, — Чонгук криво ухмыльнулся и блеснул глазами смотря на старшего. Пак недоуменно посмотрел на него. Неужели догадался? — Ты стал часто оставлять Мин-Джи у нас, придумывая нелепые причины, к черту пропадал неизвестно куда, что не дозвонишься, а вечером, тебя и вовсе не существует, — Чимин сглотнул и втянул побольше воздуха. — Ты хочешь забрать Мин-Джи и переехать к своему бойфренду? Пака, будто отпустило. Сердце тревожно колотилось в груди и не намеревалось останавливаться. Медленно опустившись на стул, он подпер лоб ладонью левой руки и внимательно посмотрел на младшего. — Браво, Эркюль Пуаро! Теперь отдай мне бумаги! , — Чимин отнял у Чонгука бумаги и положил её рядом с кипой лежавших на столе листов. — Как ты мог пойти на такой важный шаг, даже не посоветовавшись с нами? — Не посоветовавшись? , — Чимин нервно засмеялся. — А разве ты со мной советовался, когда уходил из дома?! Ах, точно — нет! — Боже, Чимин, — Чонгук устало потёр переносицу и слегка закинул голову назад. — Дело касается моей дочери, перестань мусолить. Ты ведь знаешь, как я дорожу ею! — А чего ты ожидал, Чонгук? Разведённые родители часто живут в разных городах, Вы можете видеться с Мин-Джи на каникулах. В чём проблема? — Проблема в тебе, Чимин! , — Чонгук вернулся в исходное положение и неуверенно посмотрел на старшего. — Ты всегда делал все по-своему, не учитывал взгляды и сообразуясь лишь с собственными интересами и желаниями, предоставлял подстраиваться или же прощаться. Тебя никогда не интересовало моё мнение. Но спешу огорчить, я существую и хочу, чтобы у нас с дочерью была возможность видеться чаще, чем один раз в год! Минуту они молча смотрели друг на друга, словно пытались прочесть что-то новое в давно знакомом лице. Чимин разглядывал Чонгука, стараясь запомнить каждую черточку, каждый изгиб этой красоты, будто все решительно имело для него важное значение. Старший смущённо отвёл глаза и глубоко вздохнул: — Ты ошибся с секретом, — ответил Чимин, поднимая взгляд. В глазах Чонгука он заметил полное непонимание. — Намджун — мой врач-онколог. Он один из лучших в Токио. Доктор Юнги сказал, что в этой клинике мне назначат хорошие инъекции, которые, возможно, помогут быстрее устранить опухоль — я согласился. Чонгук замер. В этот момент, внутри него, будто всё сломалось, а затем застыло. В груди была пустота, а в голове — ни одной мысли. Боль пришла позже, с заметной задержкой — она окутала все внутреннее пространство, даже не оставляя без внимания, самые незаметные щели в душе. В глазах Чонгука застыли слёзы, он еле сдерживал внезапный порыв, а пальцы судорожно сжимали ткань рубашки. Чимин заметив состояние младшего, медленно подошёл к нему и успокаивающе обнял за плечи. Чонгук не сдержался. — Папочка, почему ты плачешь? , — Мин-Джи в недоумении стояла на пороге кухни, держа свой розовый рюкзачок. Чонгук спешно вытирая слёзы ладонями, изо всех сил старался взять в руки и выдавить улыбку. — Иди сюда, милая. Папочке нужно тебе кое-что сказать, — мягко сказал Чимин. Мин-Джи вплотную подошла к нему, не отрывая взгляда от глаз Чонгука. Пак ловко подхватил дочь и усадил её на барную стойку, так что теперь их глаза были почти на одном уровне. — Помнишь, я рассказывал о поездке в Токио? — Мин-Джи быстро кивнула. — Я говорил, что мне нужно будет лечиться там… — У тебя снова грипп? , — внезапно перебила девочка. Чимин ухмыльнулся. — Нет, милая. Ты не знаешь о такой болезни, она называется — «рак». Когда, это происходит с человеком, он сильно ослабевает. И обычно, когда люди болеют, врачи и медсестры могут им помочь. Но эта болезнь отличается от других тем, что от него могут умереть. Мин-Джи непонимающе захлопала глазами, её неутраченная детская наивность была ещё так велика. Она не понимала природы смерти, не понимала, каково это-потерять. — Ты обязательно узнаешь, когда подрастешь, Мин-Джи, — Чонгук неторопливо перевёл взгляд с девочки на Чимина, и с надеждой посмотрел ему в глаза, пытаясь увидеть в них, что-нибудь ничтожное и похожее на знак, чтобы почувствовать, что ничего не изменилось, что Пак шутит и, что всё, это чертов розыгрыш, но к глубокому сожалению, Чимин молчал. Чонгук встал, неуверенными шагами подошёл к Чимину и осторожно обнял старшего. Впервые за долгое время, он осмелился. Пак почувствовал, как к горлу подступил большой ком, и он с большим трудом сглотнул, ощущая, как руки Чона, медленно гладят спину, спускаясь к талии. Тот прошептал, заставляя мурашки разбежаться по телу: — Мы справимся, Чимин. Вместе, мы справимся.