Командировка

Завтра...Когда всё произошло чуть наоборот

***

Поднял веки. Яркое солнце и безоблачное голубое небо за окном. Судя по гулу машин и бибиканью с улицы, сейчас уже позднее утро. Я потянулся и зевнул. Вдохнул полной грудью свежий летний воздух. Любимая, мёртвой хваткой стиснувшая меня сбоку, прижалась выше, сквозь сон что-то бормоча. Котёночек голенькая... Как и я, впрочем. Балкон открыт, хотя перед сном был закрыт... А всё почему?

***

Ночная тьма. Прохлада. Шёпот любимой теплом щекочет моё лицо: Котичька...Любимый...Мой хороший... Я жадно целую её губы, после чего голодно впиваюсь в шею, лицо, грудь... Любимая стонет. Я слюнявю её пижамку, обсасывая сосочек под ней. -А! Котичька...Котик мой...Т-теб-бе...АХ! Я, пытаясь заглотить её грудь целиком, свободной рукой нащупываю будильник и, глянув на тот, оторвавшись от ласки на секунду, быстро шепчу, будто сходя с ума от желания: -Почти час ночи уже...Скажешь, если станет плохо или сознание терять начнёшь... После чего слюнявю другую грудь, мои пальцы скользят по гладкому животику, проникают за лямку штанишек, затем нащупывают киску. Такую тёплую, мягкую и невероятно влажную. Горячий сок липнет и приятно обволакивает пальцы. -Милая... - шепчу я в темноте -Коти-и-ик... Наконец вновь жадно целую губы любимой. Она ногтями впивается мне в спину. Языки сплетаются, слюни переполняют рты, девочка глухо стонет от удовольствия. Вдруг, в сумраке, лунный свет упал на её глаза...

Такие чистые, прекрасные...Её серо-голубые океаны.

Милая вдруг отстраняется. Я вдогонку быстро целую её щёчки, сомкнутые губы, подбородок, верёвка слюней всё ещё соединяет нас, но Мана брезгливо её отгоняет. Розовая от удовольствия, любимая упирается ручками в мою, что ласкала киску. Девочка опускает веки, не в силах устоять. Тает, подобно всё новым и новым порциям сока, кажется, становящегося ещё горячее. Любимая трясётся мелкой дрожью. Я жадно целую девочку. Наши губы расстаются, я впиваюсь в белоснежную шею. Мана шепчет, едва слышно, сдерживая крики удовольствия: п у с т и Я послушно вынимаю свою, полную сока руку из пижамных штанишек девочки, с пятном между ног. Недоумённо, шокировано и испуганно смотрю на девочку. Самую любимую, единственную, такую прекрасную в сумраке лунного света. Мана поправляет пижамку, после чего подходит к балконной двери и, открыв её, замирает у подоконника. Лунный свет ложится на её багровое личико, на вздымающуюся из-за смоченной моей слюной, грудь, закрытой небрежно застёгнутой пижамой. Из открытого окна дует прохладный ночной ветер, развевающий так приятно, гипнотически приятно пахнущие каштановые волосы

Как же она прекрасна

Чёрный бархат небосклона местами покрыт ватой облаков, из-за которых белоснежным кругом, светит луна. Песчинки звёзд. Свежий воздух. Дует прохладный ветер. Я босиком ступаю на холодный пол балкона. Шепчу: -Любимая...Что не так? Девочка развернула своё личико в профиль. Осторожно подхожу ближе. Робею и будто в первый раз, совсем опьянённый, когда действие опережает мысль, спрашиваю: -Можно я тебя обниму? Девочка посмотрела на меня. Очень тёплый, тающий, чистый и ласковый, верный, любимый взгляд серо-голубых океанов. Милая усмехнулась весело и, подпрыгнув, оказавшись в упор рядом со мной, мёртвой хваткой стиснула. -Котик...Это же я, не надо так переживать! Я люблю тебя! -И я тебя, любимая... - тая, отвечаю я, зарываясь в её волосы. -Котичька... - очень нежно и ласково говорит она

Только так ласково и нежно, как она одна, МОЯ, любимая, нежная, чистая и преданная, моя ласковая, моя котёночек, только она одна на всём белом свете, во всех вселенных может говорить ТАК...Нежно и ласково, теплом плавя всю плохое, что есть во мне...

-М? Что такое? - спрашиваю я тихо. -Я люблю тебя! - радостно почти кричит она, уперев подбородок в мой торс, задрав голову и счастливыми серо-голубыми океанами, в которых блестит луна, смотрит

...прямо на меня...В самую мою душу...

Отвечаю, дрожа: -И я тебя, котёночек...Миленькая моя...Моя кошечка... Девочка встаёт на цыпочки и, зажмурив глаза, счастливо улыбаясь, трётся своим носиком о мой. Я тяжело вздохнул. Всё бы ничего. Но мой стояк заставил девочку покраснеть. Я жадно вдыхал аромат волос любимой. Девочка робко, едва слышно, говорила: -Т-ты...Т-т-т-теп-перь...Н-не уснёшь...Ес-с-сли...Б-без...Э-э-т-того? Н-но в-ведь н-нельзя... Я жадно поцеловал любимую. Затем впился в шею. Девочка пронзительно ахнула, а затем крикнула: -КОТИК! НЕЛЬЗЯ! Я, судорожно дрожа и еле сдерживаясь, в перерывах между поцелуями, прошептал: -Подрочи...Мне... Любимая ахнула, мгновенно краснея сильнее. -Девочка моя... - шептал я, в перерывах между поцелуями всего, до чего только мог дотянуться. И вот уже ласково прижимаю девочку к подоконнику, жадно исследуя ротик любимой, пока та неуверенно берётся за мой уже минут пятнадцать как ожидающий действия, стояк. Я обхватываю своими руками ладошки Маны, стискивая ими член. То ли от страха, то ли от возбуждения, язык девочки сильнее исследует мой, выпивая слюни. Всё также обхватив руки любимой своими, начинаю медленно ими двигать вверх-вниз. Кислород заканчивается, мы расстаёмся в одышке и верёвке слюней, соединяющей наши губы. Брови девочки ползут вверх, серо-голубые океаны ошарашенно смотрят вниз. Мана, багровея, шепчет: Такой большой...Как он вообще может в меня поместиться... Отстраняюсь, стягиваю с себя семейники. Я ложусь на холодный пол балкона. -Милый, что... -Садись рядом... -Что? - любимая недоумённо смотрит на меня. Я тут же мёртвой хваткой обнимаю вскрикнувшую от неожиданности, девочку, хищно осматриваюсь(как бы кто МОЁ СЧАСТЬЕ! ЕЁ САМОЕ СОВЕРШЕННОЕ, ПО МОЕМУ МНЕНИЮ, ТЕЛО! ЕЁ ГОЛОЙ НЕ УВИДЕЛ!), после чего, удостоверившись в безопасности окружения, срываю пижаму с уже кричащей любимой, пуговички барабанят по полу, кладу тряпку на пол, дабы девочка не простудилась. Жадно, голодно глубоко целую девочку, беру её на руки, вместе с ней ложусь на пол, разжимаю хватку - отчего девочка вырывается, но я её останавливаю вовремя. Мана вытягивает ножки, я тут же ложусь на них и жадно впиваюсь в грудь, наяривая руками. -Котя! АХ!! Т-ты! Ты! Из! Извра-АХ! Ще-АААА! Я ласкаю её груди попеременно, в бешеном темпе стараясь проглотить то одну, то другую. свободной рукой вновь оказываюсь ниже пояса и начинаю теребить клитор. Любимая протяжно орёт. Котёночек обхватывает мою обросшую голову, прижимая её ближе к груди. Затем Мана пытается дотянуться до моего члена. Тщетно. -Иди сюда... Шепчу я в безумии, обхватив руками бёдра девочки, усаживаю её киской на своём лице. Мокрая, горячая липкая, такая вкусная и сочная, этот аромат, этот вкус...Вкус моей девочки... -КОТИК! АААААА! Мана пронзительно орёт, обеими лапками стиснув мою голову. Я ладонями стягиваю упругую белоснежную попку, лапая и шлёпая. Девочка стонет, затем пытается развернуться. Кое-как, в редкие моменты ослабления мной хватки, ей это удаётся. Но Мана, к нашей общей досаде, до моего члена в этом положении не дотягивается. Разве что руками. Осознав это, девочка начинает неистово крепкой хваткой массажировать член. Обе лапки двигаются вверх-вниз на невероятной скорости. Киска течёт сильнее, аромат сока заполняет всё, вкупе со вкусом - рот, нос и горло. Я отпускаю задницу любимой и переключаюсь на её слюнявую грудь, массажируя и теребя сосочки. Теснота члена в крепкой хватке. Жар быстрых движений. Киска любимой, кажется, дрожит... -КОТИЧЬКА! Я! АХ! А-А-АХ! С-СЕЙЧАС! Наверное, хотя учитывая мою контуженость, неудивительно, что...

...я тут же в голове представил агитационный ролик, с соответствующим фоном, музыкой и персонажем(вымышленным конечно), говорящим: ХВАТИТ! ЭТО ТЕРПЕТЬ!

Тряхнув головой, мёртвой хваткой схватил любимую, побежал с ней в комнату, тут же рывком повалил Ману на кровать, судорожно надел презерватив и резко вошёл внутрь такой горячей, мягкой, липкой от обилия сока, киски. Мана заорала на максимальной громкости. Котёночек выпустила коготочки мне в спину. Я максимально ускорился, неистово двигая бёдрами в порыве гипнотического кайфа. Тельце любимой задрожало. Я прижал её к себе мёртвой хваткой, жадно исследуя языком орущий ротик. Мы дышим друг на друга одышкой. Горячий сок обволакивает зажатый в киске любимой, мой член. Я продолжаю двигаться на максимальной скорости, не в силах остановиться. Шлепки тел. Пот. Жара. Прерываю поцелуй. Любимая орёт, насколько это возможно, уже сорванной глоткой. Ножки любимой, сплетённые у моей спины, становятся вялыми. Я, чувствуя что только разогрелся и готов ещё "продолжать банкет", тискаю белоснежное мягкое тело. Свежий воздух, прохлада, пот, горящие тела, магнитом притягивающиеся друг к другу, стоны удовольствия, кайф... -Котя-АХ! Чька!-Ах! С-стой! Я тут же слюнявю её шею и шепчу: -Я только начал, ещё столько же, а то и больше... -НЕТ! - кричит любимая, я ускоряюсь и, чувствуя прилив экстаза, квинтэссенцию и апогей кайфа, выстреливаю внутрь, продолжая двигать бёдрами.

КАЙФ, КАЙФ, КАЙФ, КАЙФ, КАААЙФ!

Чувствую как залпы удовольствия раздаются всё вновь и вновь. В одышке целую багровые щёчки девочки, её носик, виски, ушки, лоб, носик, губы. Наконец чувствую, как взрыв удовольствия поутих. На смену ему пришло тёплое чувство, наполняющее приятно уставшее тело, кайфом. Спрашиваю, продолжая вереницу поцелуев: -Милая...Всё хорошо? Девочка поднимает веки, улыбается. Серо-голубые океаны, наверняка, как и мои, всё ещё пьяны удовольствием. -Д-да...А т-ты...ДУРАК! Тебе не больно? - тут же нахмурилась девочка. -Нет, что ты - я усмехнулся и цмокнул любимую в лобик. Мана же мгновенно переместила свои окровавленные ноготки с моей спины к торсу и, бегло ощупав, пришла к выводу: -ЗАМЁРЗ! ЗАМЁРЗ! ТЫ ЖЕ НА ПОЛУ ЛЕЖАЛ! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕ БУДУ ДРОЧИТЬ НА БАЛКОНЕ! -Милая, ну что ты... -ЦЫЦ! - скомандовала любимая, на что я лишь рассмеялся и лёг на спину. Девочка моментально укрыла нас одеялом. Мы оба тяжело дышали. Я - лёжа в позе морской звезды, девочка - приобняв меня сбоку и рассматривая в свете луны белоснежную повязку на предмет крови.

ТАК СТОП

Я тут же, не церемонясь, скользнул пальцами вдоль гладкой белоснежной спины девочки, к её мокрому, горячему липкому пирожку. Девочка покраснела и промямлила: -Л-любим-мый, я итак уже...Од-дин раз, н-не смогла...Т-теб-бя...З-защитить От тебя самого...Н-но хотя бы...Второй раз м-может...Д-до утра п-п-потерпит? Я же наконец снял презерватив с члена и, убедившись в отсутствии, по крайней мере, явной протечки, расслабленно выдохнул. Мана прильнула ко мне и ласково поцеловав в щёчку, спросила: -М-милый т-ты ч-чего, это ведь тебе на благо, разве не понимаешь? И тут я понял причину большой вероятности второго раунда - пальцы мои всё ещё рыскали в горячем тёплом пирожке. Я тут же вынул их, посмотрел на сок любимой, на её серо-голубые глазки с тревогой смотрящие на меня. Слизал сок, отчего милая покраснела. Мгновенно оказался над девочкой, но та ладошкой прикрыла свою киску и, глянув строго, произнесла: -Я за тебя же беспокоюсь! Улыбнулся тепло. Коснулся щёчек любимой ладонями. Милая прижала их ближе, протянула ласково: -Коти-и-и-и-к... Я тут же нырнул между ног любимой и жадно, в несколько заходов(учитывая попытки девочки меня прогнать) вылизал остатки сока. Правда теперь там новые порции пошли...Я максимально невинно посмотрел на девочку. Та, вся красная, грозно мяукнула: -Даже не думай об этом! Я рассмеялся. Затем мы легли, как и всегда, мёртвой хваткой стиснув друг-друга. Далее память частично пожрал сон: отрывком помню как мы пошли на кухню, жадно осушая графин с водой, а затем и чайник, восполняя огромное количество жидкости, вышедшей с потом, слюнями, да и другими жидкостями... Помню как милая села на стульчик и тут же вскочила, с шипением... Помню...Отчётливо... Я тут же подхватил её на руки. Посмотрел в эти любимые серо-голубые океаны. В которых, как обычно в таких ситуациях бывает, поселилась вина совершенно лишняя. -Милая... -Ну что "милая"?! Я правда о тебе беспокоюсь! Я не хочу, чтобы у тебя повя... -Тебе больно было! - перебил я её, хмурясь. -А то тебе не больно!? -Нет! У меня обезболивание! -Вот видишь! А без него чтобы было! Я да... Жадно поцеловал любимую. Так же, на руках, донёс до кровати и бережно уложил. Лёг рядом. Милая мёртвой хваткой прижалась ко мне сбоку. Я гладил её каштановые волосы и, зарываясь в них, шептал: -Моя принцесса...Любимая...Кошечка моя... -Котичька мой...Почему ты...Ты всегда, всегда-всегда-всегда останавливаешься, если у меня может быть малейший дискомфорт? А сам продолжаешь, даже если... -Потому что я люблю тебя - произношу громче и добавляю: -Не хочу удовольствия только для себя. Хочу, чтобы тебе было хорошо...А теперь... - я тяжело вздохнул. Мана цмокнула меня и произнесла радостно: -Мне было очень хорошо! Очень! Совсем не больно! Это потом...Т-только потом... -Прости меня. Хотел ещё, хех, второй раунд... Любимая жадно поцеловала меня и, отстранившись, произнесла: -Будет. Но утром! -А ты? Тебе же больно... -Ничего! -Как это "ничего"?! - нахмурился я. -Потерплю! -Ну шишь! Жадно поцеловал девочку, уводя ту от ответа. Лапки рыскали в моей обросшей голове, я тискал прекрасную, гладкую белоснежную кожу спины любимой. Наконец, её ручки стали вялыми. Отстранившись, трёмся носиками. Котёнок зевает. -Спокойной ночи, любимая... - произношу я -Спокойной ночи, любимый... - отвечает девочка. Ещё один жадный поцелуй спустя, мы прижимаемся друг к другу в упор, максимально близко и максимально крепко обнимая, так, что чувствуется сердцебиение друг-друга...Приятное тепло, ласковая усталость и дрёма, моментально погасили избалованное апогеем кайфа, сознание.

***

Счастливо улыбается, крепко обняв меня сбоку и деловито сопя, любимая. Солнышко греет её каштановые, так приятно пахнущие волосы. Осторожно касаюсь губами виска. Улыбка любимой становится шире. Я отсорожно переворачиваю девочку на спину, нависаю чтобы поцеловать, но...Мана хмурится и шипит. -Прости. Никакого секса. Я опять сделал тебе больно... Любимая улыбается

ОПЯТЬ ВИНОВАТО!

И говорит тихо: -Ничего...Доброе утро, котик... -Доброе утро, мышонок. Как спалось, мышка моя? -Хорошо! Прекрасно! Лучше всего на свете! - радостно ответила она, после чего захихикала. Я крепко обнимал её, такую хрупкую, нежную, ласковою...Мою... И внутри всё разгоралась дилемма: коитус или нет? Впрочем за вопросом стала тянуться физиология. Не то чтобы тянуться, но увеличиваться и твердеть... Милая приоткрыла один глазик и, ехидно глянув на меня, облизнула губки.

***

Любимая в одной лишь футболке цвета морской волны, босиком стоит на залитом солнцем, полу, спиной ко мне, нарезая укроп. Каштановые волосы собраны в хвостик. Одна босая лапка чешет другую, на которой, подобно цапле, на несколько секунд держится всё тело. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох... Я мгновенно прижимаюсь к девочке, слегка, по неосторожности толкнув её. -Котик! - испуганно вскрикивает девочка, но я уже языком лижу её шею, поднимаюсь до щёк, а затем уже поедаю белоснежное ушко. Обе мои руки стиснули грудь, скрытую одной лишь футболкой, без лифчика. Вставший член трётся о едва прикрытую тканью, уже мокрую, киску. Мана краснеет, шепча: -Люб-бимый... Направляю член головкой в мягкую горячую от липкого сока, киску. Нагнув девочку у кухонного гарнитура, обезумев от кайфа, двигаю бёдрами. Упругая горячая попка любимой...Жадно целую Ману, обеими руками обхватываю груди девушки. На трясущемся гарнитуре - разделочная доска с, так и недорезанным до конца, укропом. Дрожью исходит посуда, нож, дёргаясь... Я стискиваю любимое тело мёртвой хваткой, внезапно осознавая, что вошёл в девочку...

ЦЕЛИКОМ

Но вместо мыслей, животный инстинкт берёт вверх и я яростно увеличиваю кайф, вкупе со скоростью, удовлетворяя себя, почти как раньше - почти что "сняв себя с предохранителя".

***

Шлепки наших тел. Любимая, закатив пьяные от удовольствия глаза, стонет, сорванной глоткой не в силах кричать. Я, раздвинув её вялые, уже не способные сомкнуться у моей поясницы, ножки в стороны, жадно мусолю багровое личико. Звонит телефон. Я ругаюсь, ворчу, но продолжаю приятную процедуру, не обращая внимания на мобильник. Из ротика девочки то и дело текут слюни. Я жадно целую милую, выпивая их все.

***

Размяв другую дырочку, уже перепуганной любимой, перешли к повтору ночных событий на балконе. Правда на этот раз всё кончилось быстрее и...В общем-то не тем, чем хотелось. Я жадно впиваюсь в, уже мной изодранную киску любимой, периодически целуя её анал, где кажется уже розовым клубком нитей, виднеются кишки... Мана яростно надрачивает мне, но тут кричит в ужасе и пытается встать. Я, не желая упускать киски, утягиваю за ляжки, тело девочки обратно, но тут одно произнесённое ей слово ставит меня в тупик:

КРОВЬ!

Тут же Мана схватывает телефон и, вызывает контакт и, как только гудки смолкают, кричит: -РИТЦУКО-САН СКОРЕЕ ЕЗЖАЙТЕ К НАМ!

***

Цоканье каблуков. Мы с Маной стоим голые, заложив руки за спины и виновато смотрим на блондинку, которая сев на кровать, шокировано заглядывает нам в глаза. Наконец произносит медленно, холодно, на ходу рассуждая: -Это-ж как надо человека любить... - затем, нахмурившись, строго кричит: -МАНА! И продолжает, вновь медленно: -Чтобы позволить ему драть себя во все щели до такой степени, что из твоего анала уже кишки виднеются? На твою киску смотреть больно, девочка...Он же тебя всю изодрал, как ты вытерпела? Девочка подняла серо-голубые плачущие глазки на женщину и ответила: -Я люблю ведь его... Блондинка рявкнула: -А НЕ БОЛЬНО ОТ ТАКОЙ ЛЮБВИ-ТО?! Мана нахмурилась в ответ и хотела было крикнуть, но лишь сипло прохрипела: -Н Е Т После чего зажмурила веки и обеими лапками взялась за горлышко. -Вот. Даже горло сорвала, крича от удовольствия. Не ели не пили, а? -Не хотелось... - тихо признался я. Блондинка крикнула: -ТЫ ВООБЩЕ МОЛЧИ! Затем внимательно посмотрела на мой член. Где ещё недавно было что-то вроде ссадины, откуда пятно крови появилось на ладошке девочки. Ритцуко тяжело вздохнула и сказала: -Ну а ты? Член в кровь стёр, смазка ведь есть! А девочке каково? А?! ТЫ ЖЕ ПЕРВЫЙ У НЕЁ! -И последний! -Молчи, Мана! - свирепо рявкнула женщина и добавила, сверля взглядом девушку: -Ну что это у тебя за подтёки, а?! Это до какой степени надо любить, чтобы столько засосов понаставить?! А грудь сколько сжимать надо и с какой силой?! А половые органы чего только стоят! Анал разорван почти! Вагина и того хуже! У одного член в крови, да спина почти что изрезана, местами укусы у обоих до крови! МАНА! Ну ты же девушка! Он у тебя первый, как ты всю эту боль пережила?! Мана со слезами на глазах рявкнула, насколько могла: -Я СДЕЛАЮ ВСЁ, ЧТОБЫ МОЙ КОТИК БЫЛ ТОЛЬКО СО МНОЙ! ТОЛЬКО МОИМ! И Я ХОЧУ УДОВЛЕТВОРЯТЬ ЕГО В ПОСТЕЛИ! ЧТОБЫ ОН БЫЛ ТОЛЬКО СО МНОЙ! А У МЕНЯ НЕТ ВООБЩЕ ОПЫТА! Я ВПЕРВЫЕ ЧЛЕН УВИДЕЛА КОГДА У НАС С НИМ ПЕРВЫЙ РАЗ БЫЛ! Ритцуко закрыла лицо ладошкой. Тяжело вздохнула. Строго сказала: -Марш в ванну. Оба. Мы с девочкой улыбнулись. -ТОЛЬКО НИКАКОГО МНЕ ТУТ! ЭТО БИОГЕЛЬ! Я ВООБЩЕ-ТО ИМ КОТИКА ЛЕЧУ! -ТОЛЬКО Я МОГУ НАЗЫВАТЬ ЕГО КОТИКОМ! Ритцуко прыснула. Я взял девочку на руки. Она мёртвой хваткой стиснула меня и прошептала: -Люб-би-мый мой котичька...Т-тебе н-не б-больно? Я зарылся в каштановые волосы и ответил: -Нет. Прости меня любимая. Прошу, пожалуйста...Я ведь и сам говорил... -Ерунда! - возразила Мана и добавила шёпотом: -Я всегда занималась, занимаюсь и буду заниматься сексом только с тобой, я готова на всё, лишь бы ты...Ты... Тут девочка зарыдала и отчаянно прохрипела: -Не променял меня на ту, что пофигуристей и поопытнее! Я жадно поцеловал любимую. Уже который раз за эти, так быстро прошедшие, сутки. Отстранившись, трёмся носиками. Упираемся лбами, опустив веки. Произношу: -Мана...Я люблю тебя, ты моя единственная, я никого своего пола к тебе ближе чем на два метра не подпущу. Девочка отвечает: -А я очень рада, тебе было так хорошо сегодня со мной и...Ты наконец...У тебя он почти целиком вошёл и ты... Любимая светло улыбнулась, счастливыми серо-голубыми океанами глядя на меня и поправляя мои волосы: -Тебе было так хорошо...Я так рада... -Но я... -Изорвал меня? Пусть. Зато...Зато я теперь удовлетворяю тебя... - на глазки девочки накатились слёзы. она спросила с дрожью в голосе и испугом: -П-правда ведь? Тебе теперь незачем изменять мне с... Я жадно поцеловал любимую. Отстранившись, произнёс: -Я никогда... Но милая вновь перебила: -Ведь мне так много конкуренток, а ты у меня единственный...Я люблю тебя, котичька... -И я тебя, моя девочка. Мы осторожно (котёночек мёртвой хваткой стиснула меня, обняв лапками у поясницы) ступили в ванную, полную синего геля. Тепло. Расслабление. Выдох. Перед тем как отключиться в мозг пришли ровно две вещи:

!!!Я КАК КОНЧЕННЫЙ ЗВЕРЬ ОТОДРАЛ СВОЮ ЛЮБИМУЮ, ПРИЧИНИВ ТОЙ ОГРОМНУЮ БОЛЬ!!!

И фразу Ритцуко: -Что телефон не брал? Там от Мисато пропущенный. Она, кстати мне сказала передать, что вас ждёт у себя с Кадзи в гости сегодня...

А ТАМ КАДЗИ! ЯПОШКА! МЕЛКИЙ КАЛИБР! ДА ЕЩЁ И БОЛИ БЫ НЕ ПРИЧИНИЛ!!!ААААААРАРРАРАРАРР!!!

Тьма тепла поглощает меня, усыпляя.

***

Как оказалось, Мисато и Кадзи позвали нас к себе... Я надел полевую форму, шинель...А Мана крутилась возле зеркала, сияя счастьем, изредка спрашивала: -Интересно, Кадзи-сан оценит? Я закипал. Я почти снял себя с предохранителя...

ПОЧТИ...

Sodom - The Struggle Within (Metallica cover) Мисато и Кадзи открыли дверь, радушно улыбаясь. -Здравствуйте! - радостно крикнула Мана, улыбнувшись. -Здравствуйте-здравствуйте! Очень рады вас видеть! - Пропела Мисато. Я поздоровался, пожал руку Кадзи. Тот сделал шаг вперёд, превышая допустимую дистанцию. Я преградил ему путь, закрыв спиной котёночка. Рявкнул: -РАССТОЯНИЕ! Улыбка исчезла с лица Мисато, в её глазах поселился страх. Кадзи, глазами по пять копеек, вылупился на меня. Улыбка исчезла с лица. Тут же девушка вынырнула из-за моей спины, растеряно рассмеялась: -Котик, ну что ты... Любимая УЛЫБНУЛАСЬ ЕМУ и ПОМАХАЛА РУЧКОЙ.

В ТО ЖЕ МГНОВЕНИЕ Я ГОТОВ БЫЛ РАЗОРВАТЬ ЕГО НА ЧАСТИ ПРЯМО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС

Сидим за столом. Мило беседуем и пьём чай. Я не свожу свирепого взгляда с капрала. Мана болтает ножками и беззаботно смеётся. Кадзи и Мисато - тоже.

ОН шутит. ОНА, ОНА!!! СМЕЁТСЯ

Чернь хандры вернулась вдруг. Ненависть, казалось бы, так давно погасшая, вновь засела внутри. Завязалась вялая борьба, но блицкриг...Ненависти оказался слишком силён. За столом тем временем очередной взрыв смеха. Они мило беседовали Она беззаботно смеялась. Беззаботно смеялась ему, а не мне. Улыбалась ЕГО шуткам и ЕГО словам, ЕГО голосу, а не мне. Reaching out for something you've got to feel While clutching to what you had thought was real Бросаю свирепый взгляд на капрала. Kicking at a dead horse pleases you No way of showing your gratitude А мне что, ЛИЦЕМЕРНО УЛЫБАТЬСЯ?! So many things you don't want to do What is it? What have you got to lose?

МАНА

What the hell? What is it you think you're going to find? Hypocrite Boredom sets into the boring mind Последний кусок настоящего перед тьмой воспоминаний - Мисато испуганно глядя на меня, дёргает Кадзи за рукав, кивая в мою сторону. Я опустил веки, пыхтя. Барабаны играют марш. Учебка, из которой выходит человеческий фарш... Struggle within, it suits you fine Struggle within, your ruin Struggle within, you seal your own coffin Struggle within, the struggling within Толпы бойцов выравниваются по шеренгам. Вертолёты, поездки, бумажная волокита, дыра на краю мира. Жизнь на волоске, у самого края - переднего края. И ряды сосунков и штабные крысы и жизни, "гроша ломаного не стоящие". А девочка, мой дом, отравлена мыслями о ДРУГОМ. Home is not a home, it becomes a hell Turning it into your prison cell Advantages are taken, not handed out While you struggle inside your hell Нет, я не хочу Я не хочу. Не хочу этого делать! Reaching out Grabbing for something you've got to feel Closing in The pressure upon you is so unreal Будто сама ярость говорила: Ну что? Есть тебе, что терять? Хочешь найти ещё большего - потеряешь вдвойне! Горит. Всё горит внутри ярким пламенем ненависти. Struggle within, it suits you fine Struggle within, your ruin Struggle within, you seal your own coffin Struggle within, the struggling within

ЛИЦЕМЕР. Какой ты лицемер, тебе просто так не хватало этого: этой силы, энергии и ненависти, ощущения правоты и осмыслённости горького яда чёрной хандры, дающей пьяному рассудку карт-бланш на гибель всего, что ты достиг. Просто признай, что тебе без помоев прошлой жизни, напросто - СКУЧНО!.

Struggle И смешиваются рыжие волосы и веснушки, зелёные глаза - с каштановым морем, серо-голубыми океанами и режущим самую душу, таким явным и предательским смехом, а место именуемое мной "домом" превращается в ядовитую токсичную клетку и губительная ненависть так быстро заполняет всё внутри, порабощая и пьяня рассудок, заставляя идти по ложному пути...Ярость, забивающая гвозди в крышку моего собственного гроба, берёт вверх.

МАНА СМОТРЕЛА С РАДОСТНОЙ УЛЫБКОЙ В ЕГО ГЛАЗА, А НЕ МОИ!

Я срываюсь с места, резко настигаю капрала, вырубая его точным ударом кулака, после чего яростно набрасываюсь, избивая. Бью его рожей о стекло маленького кофейного столика, руша всё, чего так долго достигал... Удар всем телом - хватаю столовый прибор и вонзаю его в плоть, проворачивая в заученных уязвимых местах и вдруг ностальгия берёт вверх, приятная ностальгия обольщающая разум новостью:

ТЫ СНОВА НА КОНЕ!

Кидается Мисато - я резким ударом отправляю ту в полёт, выбивая зубы. Избиваю рожу противника до состояния бесформенного кровавого фарша, после чего переворачиваю ещё дышащего противника и, прижав нож у горлу, у одного уха, ору: -БУДЕШЬ ЕЩЁ НА НЕГО ПЯЛИТЬСЯ?! А, МАНА?! ДОМ?! С-СЕМЬЯ?! А ТЫ КАПРАЛ?! ЧТО, А?! ЧТО, ДУМАЛ Я НЕ ЗАМЕЧУ?! ДУМАЛ Я ТЮФЯК БЕСХРЕБЕТНЫЙ?! Ко мне бросается Мана, но я тут же хватаю её за горло, смотрю в до смерти напуганные серо-голубые океаны, блестящие от слёз. Усиливаю хватку, душа... -А С ТОБОЙ...С ТОБОЙ Я ЕЩЁ ПОКВИТАЮСЬ, ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! Я ЕЩЁ СРАВНЯЮ СЧЁТ! Я ЕЩЁ ВЫЙДУ ПОБЕДИТЕЛЕМ! ДУМАЕШЬ ЗАГНАТЬ М-МЕНЯ В УГОЛ?! А Я ЭТО ПРОХОДИЛ! НЕ.НА.ТОГО.НАПАЛА. ДА Я И ТЕБЯ УБЬЮ! ДОЛГО И МУЧИТЕЛЬНО БУДУ ТЕБЯ ПЫТАТЬ! ААААА! Reaching out for something you've got to feel While clutching to what you had thought was real Тело девочки обмякает... What the hell? What is it you think you're going to find? Морщины разглаживаются на лице Маны, даже не пытавшейся освободиться... Hypocrite Boredom sets into the boring mind Я с силой сжимаю горло девочки - мои пальцы впиваются в белоснежную кожу с такой силой, что из них начинает течь кровь. Морщины разглаживаются на лице Маны, даже не пытавшейся освободиться... Struggle within, it suits you fine Struggle within, your ruin Struggle within, you seal your own coffin Struggle within, the struggling within Ярость зубовного скрежета...Сатисфакция заслуженной победы...Триумф жестокости... Удар...Ярость горящая внутри...Злоба насыщается...Удар...Кровь...Предсмертный хрип...Кровь...Везде...На руках, одежде...

ИЛЛЮЗИЯ УДОВЛЕТВОРЁННОЙ ПРАВОТЫ И ЗЛОБЫ ПРОХОДИТ, ТРИУМФ СПРАВЕДЛИВОЙ И СЛАДКОЙ ПОБЕДЫ УХОДИТ...

...и вдруг становится СТРАШНО

СТРАШНО

Metallica - Am I savage? Дом Мисато. Знакомая гостинная. Серость за окном. Тело ватное. Сердцебиение в ушах. Пот. Руки дрожат. Ужас в душе. Панический животный страх - извечное последствие достижения чекпоинта точки невозврата. Ужасной, непоправимой ошибки. -НЕ НАДО! ПРОШУ НЕ НАДО! - вдруг окровавленная Мисато с выбитыми зубами подскакивает ко мне, оттаскивая. Из руки, измазанной в чужой крови, падает нож. Я пронзительно выдыхаю. Становится душно. Кадзи, изуродованный и окровавленный, лежит на осколках столика. Трудно дышать. Любимая держится за горло. М-мана...Котёночек...Чт...Что...Чт...

ЧТО ЖЕ Я НАДЕЛАЛ?!

Как я мог? Я что, правда, как и сказал когда-то давным-давно, Кадзи, "зверь"? Какая же семья, каким же я тогда буду отцом? Я бросил. Я бросил это...Я так хотел...Я же обрёл дом... Япония, любимая, счастье, тепло, забота и семья, а как...Как же так? Почему старая грязь ещё во мне? Не хочу...Не хочу атавизма вредоносного...Что же я наделал? Не важно где живёшь, прошлое всё равно укусит, как сделало это ещё, кажется, так давно...ЗАЧЕМ, ЗАЧЕМ Я ПРИНЁС ЭТУ ГРЯЗЬ?! Я СДЕЛАЛ ЛЮБИМОЙ БОЛЬНО! И что было бы, ускорив мы события? Хоть за службой времени итак нету, но...Если бы? И у нас были котята... Кухня. Мана пятится спиной вперёд, испуганно глядя на меня.

ЛЮБИМЫЕ СЕРО-ГОЛУБЫЕ ОКЕАНЫ ПОЛНЫ СТРАХА

Девочка медленно открывает дверь в ванную. Прошмыгивает. Хлопает. Я тяжело вздыхаю, рыча. Скрежечут зубы, любимая заперлась в ванной и плачет. Я, с кровью Кадзи на руках, переворачиваю стол и ору пронзительно. Затем слышу рёв. Мощный рёв отчаяния. В ванной, помимо Маны, ещё и...

...Наша девочка

Злоба кипит во мне. Я матерюсь, обильно ругаюсь, стуча по двери в ванную. Пронзительной, глубокой раной в душе, звучит голос: -П-папа...П-папа...Т-ты...Ты не такой! Не можешь ты измениться! Папа! -Котик! Котик, перестань! Прошу тебя! Я слышу два девичьих голоса. И кажется начинаю сходить с ума...Сотворив такое, эту грязь и чернь, я...

ПЕРЕСТАЮ УЗНАВАТЬ ИХ

Кулаки с грохотом обрушиваются на дверь. Визги. Рёв. И самое болезненное...

ОТЧАЯННЫЙ ОР, ПЫТАЮЩИЙСЯ ВОЗЗВАТЬ К ЛЮБИМОМУ - ОТЦУ И МУЖУ, КОТИКУ! ТОМУ САМОМУ! КОТОРЫЙ ХОТЕЛ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ГРЯЗИ!

Ooooh, Run away, the past will bite again Ooooh, No matter where you dwell You, Here again, a captive of the howl You, Welcome back to hell И вот, красавица, давшая так много человеку, искренне надеясь, что тот не вернётся к истокам - не станет чудовищем...Пронзительно орёт, ведь луна атавизма взошла. Faithful, as the full moon is rising

"...Мы как красавица и чудовище будем..."

Beauty and the Beast are colliding Sharpened edge touch liquid flame Deepened seed soaks angers reign Arching back, shape-shift derange Father, how I watched you change Am I savage? Scratching at the door Am I savage?

Мана? Доча? Семья...

I don't recognize you anymore Удары кулаком. Грохот. Визги. И пламя ненависти. Вкупе с перегаром. Чернь хандры. Пьяное ощущение и потребность могущества. Мат. Обильный мат и где? Мат! Алкоголь! Ор! И это внутри...Внутри семьи!

Я принёс это в нашу семью...Снова котёночек страдает из-за меня...

Ooooh, Tooth is fang, twisting under skin Ooooh, Foul tongue, black breath Change, Snap inside, the Beast about complete Change, Soon infects the rest

Я почти тот же зверь, почти тот же, что и был когда-то! И только физиология удерживает чудовище от полного завершения, становления оборотнем...

Faithful, as the full moon is rising

"Уйди, найди себе нормального!", орал я давным давно, от посттравматического стрессового расстройства...А любимая не ушла, не бросила...

Beauty and the Beast are colliding Протяжно выдыхаю, спиной облокачиваясь о дверь и соскальзывая вниз. Sharpened edge touch liquid flame Deepened seed soaks angers reign Arching back, shape-shift derange Father, how I watched you change Am I savage? Howling at the door Am I savage?

"Добро и любовь...Любовь - это верность. Любовь - это забота"

I don't recognize you anymore Девичий, РОДНОЙ рёв. Полный боли отчаяния и, тем не менее...

...Любви!

-ПАПА! -КОТИК! ЛЮБИМЫЙ! Anymore Рыдаю. Алкоголь горит в крови, выжигая душу. А перед глазами...

Тепло и счастье совместной прогулки, нашей семейной прогулки...Я, Мана, доча, гуляем в залитом ярким солнечным светом, парке...Блестит озеро...То самое, где мы с кошечкой кормили уточек...С Маной целуем одновременно, с разных сторон, дочку. Она смеётся заливистым, как у своей мамы, смехом и обнимает нас, родителей...Крепко и ласково, как отец...

Отец... -ОТЕЦ?!

Я тяжело вздыхаю. И снова эти два во мне: хорошее и плохое. И вновь удар прошлого. И вновь...И вновь...Всё это сводится к анархии, ненависти и задыхается внутри себя, плавя мою душу огнём...Иногда - любви и ласки...А иногда...

...иногда чёрной хандрой ненависти...

Я раскрываю глаза. И нет ещё дочки. И окровавленного Кадзи нет. И прошлое на нанесло удар, не подняло головы. Всё хорошо-о...И всё в порядке...

Я ДОЛЖЕН ДЕРЖАТЬСЯ! НЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ К ЗВЕРЮ! НЕ ПОВТОРЯТЬ ПРОШЛОГО! НЕТ АТАВИЗМУ! ЛЮБОМУ АТАВИЗМУ - НЕТ! ДЕРЖАТЬСЯ!

Я рывком вырываю замок. Раскрываю дверь. Две перепуганные, любимые мои...Ласковые мои... смотрят, одна серо-голубыми, другая отцовскими океанами, на меня...

...И боятся

Я, изжигая самого себя огнём стыда, вины и горького гнева к тёмной стороне себя, падаю коленями на кафель, прижимаю к себе их - двух моих девочек...Зарываюсь в волосы, целую и рыдаю. Рыдаю и повторяю: -Простите...Прошу...Простите...Я...Я виноват, к-кругом в-виноват...П-простите...П-простите... Любимые волосы. Тяжёлый вдох, всхлипы. И трясущиеся кровавые руки. Мы оба тихо плакали. Девочка шептала, уткнувшись своим лбом в мой: -Ну запри меня в комнате...Запри...Хочешь? М? Мне достаточно тебя, только тебя одного, слышишь, любимый мой, мой ласковый и нежный, ты мой единственный, первый и последний и никто и никогда не сможет быть со мной кроме тебя...Открывай только когда захочешь и будешь водить на задания...Я сошью балахон себе, чтобы меня не видели...Никто не видел, кроме тебя, котик...Хочешь? Я люблю тебя...И на всё готова ради тебя...Я навсегда твоя...Моя жизнь в твоих руках...Это...Должно быть так приятно...Умереть на твоих руках Я лишь мёртвой хваткой прижимал любовь всей моей жизни к себе...Обнимаю девочку руками в чужой крови. Прижимаю её маленькое хрупкое тело к себе и дрожа выдыхаю, медленно... ОЧЕНЬ МЕДЛЕННО успокаиваясь. Ooooh, Inheritance, the past has bit again Ooooh, The next heir of anarchy Feel, Stretching skin so far beyond belief I feel, The ever changing, you, in me Am I savage? Scratching at the door Am I savage? Howling evermore Am I savage? I don't recognize me anymore Р-разве этот, алкаш в прокуренной шинели - я? Anymore Р-разве этот, улыбающийся и сияющий счастьем, с любимой в белоснежном платье на руках - я? Anymore, ha ha ha Нас двое...Я и моя девочка. Мы закрылись в квартире. Здесь только мы вдвоём. Никто её не отнимет у меня. Она не бросит меня, ей не к кому идти. Она моя... Моя Am I savage? Водоворот кошмара затягивал само сознание. Барабанят виски. Тошнит. Горит всё внутри, но теперь ненависть уступает место боли...Боли в висках, протяжной, подобно скрипу...Мигрени...Боли...Боли пробуждения...

***

Может быть пора вернуться? К грязи и одиночеству холостяка? Рок-н-роллу... Яркий свет. -Любимый! НЕТ...ШИШЬ АТАВИЗМУ! Я делаю резкий вдох, чувствительность возвращается. Мёртвая хватка девочки. Я отвечаю взаимностью, целую всё, до чего дотягиваюсь и лихорадочно повторяю: -Котёнок, котёнок...Котёночек...Любимая... Мана испуганно пищит, лапками стискивая мою голову и отстраняясь, пытаясь заглянуть в глаза: -Котя! Котя! Что с тобой, что случилось? Я облегчённо вздыхаю. Горячее течёт по моим щекам. Я вдруг понимаю, что плачу. -Мил-л-лый...Что такое? -Боюсь... -Б-боишься чего? -Тебя потерять... Мана нахмурилась, недовольно пискнув: -Хм! Вот дурак! Мы же не на за... -А я и не в этом плане... - сухо и сипло, тихо произношу, с болью вглядываясь в любимые серо-голубые океаны. Вскоре...И в них, в них...В них появляется боль. Девочка тихо и осторожно спрашивает: -Котичька...Тебе что приснилось? Я осматриваюсь, внезапно осознавая, что мы в ванне, полной серой жидкости. Блондинка строго спросила: -Да. Что тебе приснилось-то, летёха? Я протяжно расслабленно выдохнул. Опустил веки. -Дома...Я всё ещё дома...Я, моя девочка...Мы дома...Всё время вместе... Тяжело дышу, задыхаясь. -КОТИ-И-И-К! Любимая вновь тискает. А я сглатываю слюну, застыв в шоке. Поднимаю веки. Любимые серо-голубые океаны испуганно смотрят в мои с тревогой. Дрожу, выдыхая. -Я...Я...Про...Просто...Т-тебя не хочу, я очень не хочу тебя терять, я боюсь... -Чего боишься? - вновь спросила любимая со вселенским терпением. Она тебе не изменяла, это ты, мудак совсем ошизел! У любимой брови полезли на лоб синхронно с бровями Ритцуко. -АХ Я?! ЭТО Я?! Я ТОЛЬКО ТВОЯ! И ХОЧУ ЧТОБЫ ТЫ БЫЛ ТОЛЬКО МОИМ! - любимая мёртвой хваткой прижавшись, тискала меня, целуя всего. Блондинка подключилась: -ШИЗАНУТЫЙ! ИЗОДРАЛ ДЕВУШКУ, ДЕВСТВЕННОСТИ ЛИШИЛ! ТЕПЕРЬ И АНАЛЬНОЙ ДЕВСТВЕННОСТИ ЛИШИЛ! НИКОГО ИЗ СВОЕГО ПОЛА НЕ ПОДПУСКАЕТ! ДРЁТ КАК Я НЕ ЗНАЮ КТО КОГО КОГДА ЛИБО В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ДРАЛ! А ТЕПЕРЬ! ВЫ ПОСМОТРИТЕ, НЕТ ВЫ ПОСМОТРИТЕ! ЕЩЁ И ПРАЗДНИК РЕВНОСТИ УСТРОИТЬ НАДУМАЛ! -Прости...Этот сон...Он так был похож на явь... -В смысле?! Вновь тяжело дышать. Протяжно выдыхаю: -Так я устал...Ах... Милая канючит: -Расскажи наконец! Я твоя и только твоя, слышишь! Откуда у тебя сомнения? А что, твоё сердце уже принадлежит другой?!

Слёзки заблестели в серо-голубых океанах.

Наваждение сна как рукой сняло. -Нет! Ты что!? -А как...Ещё...Что...Что я...Дел-лаю...Н-не т-так?! Л-люб-бимый...П-прошу...Н-не бр-брос-сай м-меня...Т-ты...Же...М-мой первый...И...П-последний...Я...Весь м-мой опыт приобретён только во время бл-л-лиз-зости с тобой...Никто не касался, не касается и не будет касаться меня кроме тебя! А что ещё тогда? Значит, я т-т-еб-бе надоела и у т-теб-бя...Др... Я заткнул её рот поцелуем. Прохладой спокойствия в душе поселилось осознание чистоты и преданности наших отношений. Заботы...И...

...и как я отодрал свою любимую во все щели!

-А то лучше бы другую отодрал?! - обидчиво вскрикнула любимая. Я расслабленно вздохнул. Гель этот что-ли так влияет...Что не мысля - то вслух... -Это не гель. - улыбнулась блондинка. Я жадно целую любимую. Она глухо постанывает. Ласковые для слуха звуки поднимаются из глотки, будто останавливаясь в занятом моим языком, рте девочки. Отстраняемся. Я счастливо смотрю на Ману. Серо-голубые океаны беспокойно глядят на меня. Вдруг становится легко и понятно. Ведь мы верны друг-другу, не отходим ни на шаг. -Я люблю тебя, котёнок. Просто это...Это как...Ну, наверное пост-травмат...Пожалуйста, не бери в голову. -Мм? - возмущается девочка, затем громко пищит: -Это как это "не бери в голову"?! Мой любимый, первый и последний, единственный мой, страдает от кошмаров! А я и "не бери в голову"? Смотрю в эти чистые серо-голубые океаны незапятнанной совести и памяти, глядящие в ответ с беспокойством и недовольством. Жадно целую Ману. Затем, укусив ушко, шепчу: -Я люблю тебя... Мана с обидой отвечает: -И я тебя, мой котик...Как же я тебе могу помочь, если ты ничего не говоришь? -Я хочу, чтобы ты не знала этого... -Чего "этого"?! -Грязи... -Так ты... - уже вновь выступили слёзки в серо-голубых океанах, но я перебил, уничтожая недомолвку: -Грязь, в которой я был. Грязь, из которой я вроде выбрался, но она ещё во мне. Поэтому...Прости меня, мышка моя...Я был очень груб с тобой... Мана смотрит в мои глаза, не моргая. Затем, будто в трансе, отвечает почти беззвучно: -П у с т я к и И вновь жадно целует. Наши языки сплетаются, исследуя рты друг-друга. Слюни...Тепло. Уходит грязь от этого тепла. Душа очищается. Катарсис искренней, преданной и чистой любви... Прерываемся. Нитка слюней соединяет нас. Трёмся носиками, опустив веки. Шепчу: -Я люблю тебя, мышонок... В ответ раздаётся: -И я тебя, котик... Отстраняемся, поднимаем веки. Смеёмся синхронно, сияя счастьем. А ведь оба голые. Тискаем друг-друга в ванне. В ванне...Полной серого... -Ритцуко, а что это? - спрашиваю я и вдруг краснею от осознания нахождения доктора здесь, всё это время. -Это использованные наномашины. Вышли из вашего организма через поры. Вылезайте давайте. Хоть до завтра без коитуса протяните, ладно? Мы, оба довольные с Маной, утвердительно угукаем, кивая. Плеск воды. Ступаем на полотенце. Девочка встаёт на цыпочки, прижимается ко мне и, тянясь губами, достаёт до подбородка, нежно целуя его. Я опускаю голову. Наши губы сплетаются. Не глядя, беру в руки полотенце и вытираю самое прекрасное в мире нагое девичье тело...Тепло грудей...Попка...Взлохмаченные мокрые каштановые волосы...Такие милые, от которых любимая с серо-голубыми океанами становится похожа на галчонка после дождя. Мана же в свою очередь вытирает меня, правда краснея и смущаясь, стараясь не смотреть на член. Закончив вытирать терпеливо спокойно стоящую любимую, расслабленно вздыхаю... Но тут котёнок резко прыгает на меня, звонко хихикая. Лапки сплетаются у поясницы, а руки занимают излюбленные места на спине, где ещё недавно красовались царапины. Мы покидаем ванную. Кухня. Дымится, приготовленный(вот неожиданность!) Ритцуко, чай. Я и котёнок, обмотанные полотенцами, садимся напротив блондинки. Как хорошо...Голубое небо за окном, белые облака и солнечный свет. -Так что? К Мисато с Кадзи поедете? Милая нахмурилась. Я тяжело вздохнул, вспомнил дрянной сон, затем улыбнулся и сказал, отмахнувшись от хандры: -Поедем. Затем, скорее для самого себя, добавляю: -Это ведь друзья наши. Зачем эта вся...Хандра додумываний... Любимая хмурится, опустив взгляд в кружку. Я целую её в щёчку, Мана улыбается. Спрашиваю: -А? Согласна ли ты, любимая...Поехать к друзьям? -Я согласна всегда и везде быть с тобой, котик! Только с тобой! Я рассмеялся и облегчённо вздохнув, перевёл взгляд на Ритцуко, отвечая: -Ну, вот и решено. Ты с нами? Блондинка отмахнулась, коротко бросив: -Не, нам не по пути. Занята я. -Ну, как знаешь - произношу я, делая глоток остывшего чая.

***

За баранкой преследовали дурные мысли, но я гнал их в шею, думая: Это не чужие люди, что ты озверел совсем со своей шизой? Чё ты загадываешь, чё ты уже дуешься и оборону ставишь? Расслабься...

***

Мы разулись и прошли в гостинную. Там, по другую сторону столика, сидели Мисато и Кадзи, держась за руки и счастливо синхронно глядя друг на друга, улыбками излучая счастье... Ближайшая ассоциация: этакие молодожёны синхронно переводят взгляд на нас, мадам краснеет и говорит: -Мама...Папа...У нас с парнем будет маленький... Тряхнул головой. Мисато робко начала, благодарно и тепло глядя на меня: -В общем...Мы позвали вас...Вас в первую очередь, потому что хотим сказать спасибо... Я приподнял одну бровь. Мана ахнула, прикрыв ротик ладошкой. Командир продолжила: -Тебе, Мана, огромное спасибо за...За то, что ты есть, без тебя, мой летёха и твой котик...Скажем прямо, сомневаюсь был бы он сейчас с нами...Твоя любовь, твоя чистая и преданная, самая преданная на земле, любовь...Показывает нам... Мисато глянула на Кадзи, улыбаясь шире и сказала: -...Что самое главное в мире... Кадзи почесал репу и, светло улыбнувшись, робко начал: -А вам...Полковник...Спасибо тебе, думаю теперь уже можно на "ты", после столько всего пережитого...Спасибо тебе за то, что показал как надо выбирать приоритеты. Как надо заботиться и, что самое главное, любить - что означает защищать самопожертвованием. Мисато произнесла: -Спасибо вам. Вы и правда, прости Мана, назову его так разочек...Вы и правда...КОТИК С КОТЁНКОМ! - женщина зажмурила веки, очень мило улыбаясь. Свет счастья сиял в этой улыбке. Я ещё никогда не видел ни капрала, ни командира такими счастливыми... Мисато развеяла все недомолвки, сказав наконец: -Мы решили перестать вести такую грязь в отношениях. Мы поняли, что не можем друг без друга, и теперь принадлежим только... -Я - ей... - улыбнулся Кадзи, поцеловав белоснежную руку возлюбленной Мисато, кажется вот-вот готовая расплакаться от счастья, обвила шею любимого и, глядя в его глаза, едва слышно, произнесла: -А я - ему... После чего Мисато и Кадзи жадно синхронно поцеловались. Мана облегчённо вздохнула, плюхнулась на меня. Серо-голубые океаны горели счастьем и победой. -Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! - крикнула Мана и тоже жадно поцеловала меня. Ответил взаимностью, ведь не мог, а главное - не хотел...Устоять...Мои руки сплетаются у любимого маленького девичьего тела. Я прижимаю котёнка к себе и смакую...Наше тёплое дыхание, её ласковые и нежные, розовые губы, слюни, сплетающиеся языки... Расстаёмся в одышке и, как всегда упираемся лбами, счастливо улыбаясь. Я слегка отстраняюсь и признаюсь в ответ, ведь эти слова не могут надоесть: -Я тоже люблю тебя, котёночек. Трёмся носиками, всё также улыбаясь. Мёртвой хваткой сжимаем друг-друга так, что чувствуем сердцебиение. Любимая кладёт подбородок на моё плечо. Я зарываюсь в её волосы, вдыхая их аромат и целуя макушку. Тем временем Мисато и Кадзи тоже прервали поцелуй. Капрал, такой счастливый, каким я его ещё никогда в своей жизни не видел, достал бутылку, судя по всему, рома и предложил: -Выпьем? Я улыбнулся и кивнул, добавив: -Чуток. Тут же в спину вонзились коготочки. Я шепнул на белоснежное ушко, предварительно бережно его обкусав и вылизав: -Я чуть-чуть. Мне уже пиво во сне снится...И сигареты... Девочка ласково, по-кошачьи потёрлась своей головой о мою. Мисато принесла пива, которое разлили по стаканам. Котёночек прошептала: -Вот раз тебе пиво снится, может тебе алкашка какая нужна? Я тяжело и протяжно вздохнул. Мана жалостливо добавила: -Не вздыхай так. Ответил: -Мы чуток. Мана отпустила меня и отсев, добавила: -"Мы"?! Я - не буду. Как можно пить пиво? От него же воняет! Кадзи обеспокоенно наклонил бутылку с ромом, спросив: -Покрепче? -Фу! - фыркнула любимая, скрестив руки на груди и демонстративно отвернувшись, наигранно обижаясь. Я рассмеялся. Сделал глоток холодного приятно, слегка щекочащего, после стольких лет трезвости, хмеля, попутно делясь впечатлениями... -Какие года трезвости!? Пара месяцев - максимум! - пискнула Мана, все рассмеялись, включая меня.

***

Неизвестно какая по счёту рюмка, может третья, а может и того меньше...При глотке, изнутри вырывается что-то вроде кашля... Мы оставляем прекрасную половину нашей компании вдвоём, сами направляясь на балкон. Там, пошуршав в лежащих на коробках у пола, пачках, Кадзи достаёт две сигареты, протягивая одну мне. Не помню какая это по счёту. Мы встаём по разные стороны у единственного открытого окна на балконе. Чирк дешёвой кремниевой зажигалки. Тлеет забивка. Втягиваю внутрь. Выдыхаю в окно и плюю. Разучившись даже это делать(а то и толком, кажется не умея), с досадой наблюдаю свой плевок на наружней стороне подоконника, а не в траве или на асфальте. Кладу жигу на место. Вечереет. Сумерки на улице уже схожи с предрассветними. Свежесть. Влага. Лужи, отражающие неон... Сколько-ж я не пил и не курил? Но, эти уже значительно легче тех сигарет и, более того - папирос, что я курил раньше. Выдохнув облачко арбузной свежести, проговариваю: -С кнопкой. Стареешь уже. -Да ладно. Ты сам...Я уже было подумал...Возненавидел... -Почему это? - опешил я. Кадзи пожал плечами, поёжился и, отведя взгляд, произнёс: -Как-то жёстче кажется твоё общение. Думал возненавидел всех и вся, отстранился... Я вспомнил про какой-то вялый обмен СМСками и, улыбнувшись, ответил: -Ты чего? Вы же у меня единственные! Итак узкий круг общения! Чего мне на вас злиться...Это я думал...Хех...Тоже самое о вас. Думал, не хотите с таким куском дерьма как я, связываться... -Н-нет, ты что...Да все хотят с тобой увидеться! Аска, так и та! А пилоты-то... -А, да ладно, предрассудки забыты и всё. Не охота эту тему ворошить. Кадзи понимающе утвердительно кивнул. Мы докурили. Любимая моя ни капли не пила. Ей дали яблочный сок, впрочем она сама попросила. На кухне Мисато что-то рассказывает, с пеной у рта, курит и, кажется, рыгает. Котёночек отмахивается, брезгливо корча морду и что-то отвечая женщине. Кадзи тяжело вздыхает и нервно произносит, уперев руки в бока: -Да-а-а...Опять моя девочка перепила...С её слов, так ужираться она себе позволяет только со мной...Уж не знаю радоваться ли... Спрашиваю: -Ну так что... Ещё раз поздравляю, мы поедем пожалуй, если ты не против. Убраться помочь? Кадзи ошарашенно посмотрел на меня и повторил: -Ты? "Убраться помочь"? Затем рассмеялся и сказал: -Вали давай, пока я добрый. Мне ещё любимую в кроватку уложить придётся. Я улыбнулся. Дверь кухонного балкона открылась, мы зашли внутрь. Любимая мигом повернула голову в сторону звука. Я подошёл к ней, поджавшей под себя лапки, сидящей на стуле. Слегка наклонился, быстро бросил: -Любимая... Поцеловал и взял на руки. Девочка привычно сплелась руками у моей спины, а ногами - у поясницы. Мисато поразил пьяный восторг и ржач. -Всё-всё, уходят они, попрощайся... - деликатно попросил Кадзи, наклонившись около женщины и вытирая со стола. Мисато выдала что-то нечленораздельное. Я цокнул, поставил любимую на ноги, быстро произнёс: -Собирайся пока, я мигом. И, направившись в кухню, собрал пустых бутылок, банок и пластиковых коробок из-под фаст-фуда. Вышло на два пакета. -Спасибо - бросил Кадзи. Я улыбнулся, ответив: -Не за что. После чего проследовал в прихожую и, опустив пакеты на пол, после чего обувшись, накинул шинель. Выпили, сравнительно былых времён, немного - один пузырь на двоих. По прошествии нескольких часов, эффект вообще мало чувствовался. Любимая смотрела на меня обидчиво. Лампа прихожей светила так, что личико Маны было тёмным, каштановые волосы же купались в свете, серо-голубые океаны будто потемнели, словно на них бросили тень. Я обнял Ману. Поцеловал ласковые, тёплые, розовые, такие нежные, её губы. Девочка задрожала в моих объятиях. Посмотрела на меня пронзительной болью. Затем вдруг улыбнулась тепло и спросила робко: -Л-любимый...А т-ты...Тоже хочешь...Чт-чтобы я пила? И с-сигареты... Я большим пальцем гладил её белоснежную щёку. Мы с Маной смотрели друг-другу в глаза, не моргая. Я медленно отрицательно замотал головой, не сводя взгляда.

***

Сев за баранку, я даже умудрился довести нас без происшествий. Как и всегда, полный неона, сырости и влаги, мегаполис встретил нас пламенем огромных размеров рекламных щитов, разноцветных витрин и гамом переполненных улиц.

***

-"Пусть всегда будет солнце!" - улыбнулся я и, поёжившись, включил свет. Juneji - A digital sun Электронное светило наполнило жилище уютом. Мана осторожно несла кружку горячего чая. Кем-то оставленные очки теперь красовались на переносице любимой. Сквозь стеклышки на меня смотрели любимые серо-голубые океаны. Смотрели и, едва-едва заметно, беспокоились. Девочка поставила кружку на пол, рядом с диваном, сама же забралась на него и выжидающе посмотрела на меня. Я сел рядом. Улыбнулся. -Тебе идёт. Ты очень красивая в них. Да и в чём угодно! -П-правда? - покраснела любимая. Я потёрся своим нос о её и, прошептав: -Правда... Поцеловал тёплые нежные мягкие розовые губки. Осторожный и ласковый поцелуй спустя, мы расстаёмся, как и всегда - трясь носиками. Мана сняла их и отложила подальше, рассказав: -Мисато сегодня рассказала про них. Раньше они тут с Кадзи... - любимая смутилась, покраснела, затем договорила: -...Жили... -Тоже ту историю с двумя неделями вспомнила? Девочка окончательно побагровела и опустила голову. Затем...

ВСХЛИПНУЛА?!

Я тут же крепко обнял девочку, целуя щёчки, виски, макушку, приговаривал: -Ну что такое? Что? Что случилось, моя девочка? Любимая ответила обиженно: -Она могла две недели по несколько раз в день! А я - нет! После чего зарыдала. Я мёртвой хваткой стиснул любимую. Котёнок забралась на меня и ответила взаимностью. -Ну и что? А она борщ готовить не умеет! Рыдая, девочка возмутилась: -Откуда ты знаешь... -А вот знаю! И пиво она пьёт! И какой становится, ты видела же сегодня! Мана окончила рыдать. Лишь всхлипнула и тихо ответила: -Видела... Вздохнув, оканчиваю моральную поддержку словами: -Ну вот! И разве приятно с такой? А? Я бережно ладонями поднимаю личико Маны на себя. Серо-голубые океаны, опять плачут, опять чувствуют вину, а их обладательница всхлипывает. Целую висок и шепчу в белоснежное ушко: -Ты для меня самая сексуальная...Никого нет лучше тебя в постели... Слёзы - как рукой сняло. Девочка вздрогнула, услышав шёпот. Затем порозовела, робко прикрыв ротик ладошкой. Укусил ушко губами, поцеловал висок и прошептал: -Люблю. Только тебя. Нет для меня никого красивее, сексуальнее, умнее, хозяйственнее, да и лучше тебя никого на всём белом свете нет... Девочка слегка отстранилась и посмотрела на меня своими серо-голубыми, глубокими океанами. Опять со слезами. Но теперь, со взглядом полным благодарности. Их обладательница, прошептав лишь: -Котичька, я люблю тебя, ты мой единственный, первый и последний...Я хочу две, три, сколько угодно вечностей быть только с тобой... Жадно поцеловала, в прямом смысле слова, набросившись на меня. Мёртвой хваткой тискала, облизывала язычком и, хоть едва ли можно такую ласку губами, спустя такое количество практики, назвать умелой, но удовольствие от близости с единственной самой-самой, доставляло несравнимо большее удовольствие, чем подобные вещи сотворённые в, уже кажется такой далёкой, прошлой жизни, с...Другими..."Поопытнее и пофигуристее"... Наши языки сплетались. Мы оба пили слюни друг-друга. Мёртвая хватка. Сердцебиение. Тяжёлое дыхание. В одышке отстраняемся...Я целую белоснежный лобик любимой. Ласка и тепло наполняют наши души. Мы мёртвой хваткой сжимаем друг-друга... Вскоре однако, прервались, но ненадолго. Я принёс плед и свою кружку чая. Укутавшись в колючий источник тепла, мы включили телевизор, что стоял напротив дивана. Милая почти сразу засопела, так счастливо и мило улыбаясь...Сквозь сон, девочка хлопала глазками. Веки то поднимались, показывая горящие счастьем и покоем, глаза, то опускались, отчего взгляд невольно скользил к тёплой, милой улыбке. Белый шум телевизора усыплял. Я чаще глядел на окно, где ливень изредка освещался молниями и гремел гром посреди залитого неоном, мегаполиса. Погода совсем испортилась. Кино закончилось. Пошла реклама какого-то вестерна. От выстрелов, мы с любимой поёжились, а спустя секунду, Мана - так вообще проснулась. Недовольно нахмурившись, девочка сонно пробормотала, потягиваясь: -Всё в порядке? -Да, мышонок. В порядке. - тихо проговорил я, а затем спросил: -Спать пойдём, мышка? Девочка улыбнулась и ответила: -Котичька...Я бы ещё чего-нибудь посмотрела... Улыбнулся. Поцеловал любимую в лоб. Приняли решение утеплиться, дозаправиться вкусняшками и продолжить. По стеклу барабанил дождь. Погода вдруг резко стала осенней. Мы с любимой, в свитерах, укрылись одним пледом, набрали печенек, налили горячего шоколада, паром манящего аромата терзающего нос, и сели перед ящиком, мурлыкая и трясь носиками друг о друга, в перерывах мёртвой хваткой обнимая и целуясь. Поцеловав уже засыпающую милую в макушку, произнёс: -Вот она, настоящая любовь. Она здесь. Быть вместе, укрывшись пледом, согревать друг-друга. -Д-да...К-котичь... - любимая протяжно зевнула. Свет в комнате давно был погашен. Добротных размеров телевизор - этакое цифровое солнце - единственное, что разгоняло мрак. Девочка не договорила и засопела, мёртвой хваткой стиснув меня. Я выключил телевизор, улёгся на диване поудобнее, укрыл нас пледом, прошептал: -Спокойной ночи, мышка моя... Девочка лишь простонала в ответ. Усмехнувшись, зарылся в каштановое море гипнотически пахнущих волос. Вдохнул их аромат всеми лёгкими и...Моментально окутанный теплом, выключился.