...
После чего я, ответив: -ЧТО МЫ ДАВНО НЕ ГОТОВИЛИ ВМЕСТЕ ЧТО-ТО НОРМАЛЬНОЕ! Рассмеялся, вырвался из объятий любимой, взял её на руки, попутно вновь и вновь слюнявя голое прекрасное тело и понёс на кухню, чувствуя как счастье в моей душе всё сильнее разгорается и согревает, стоит мне услышать её смех.***
Сытые и довольные, лежим в объятиях друг друга, счастливые бездельники. Зарывшись в каштановое море волос, балдею от аромата...Гипнотического аромата... Вдохнув, чувствую зуд в носу, открытым ртом, будто по инерции полной грудью втягиваю воздух и... Чихаю, отведя голову в сторону, к стене и с сожалением прервав объятия, дабы закрыть нос обеими руками. -Заболел! Котя заболел, простудился! - я не успел среагировать, как мышка вскочила и направившись в ванну, стала долго рыться в ящичках. Тяжело вздыхаю: -Ну...Приехали... - и втягиваю носом начинающиеся сопли. От это всё оттого, что на пузе на морозе на той скале лежать пришлось, продуло меня! Мана, с беспокойством в серо-голубых океанах, спеша, приволокла целый пластиковый ящичек с таблетками. Поставив ношу на кровать, командным тоном, протянув градусник в лапке, мяукнула: -Ня! Шмыгая носом и жмурясь от внезапно нахлынувшей боли в горле, хриплю: -А может...Не надо...Так...Пройдё... -А ну не спорь! - бровки сдвинулись, девочка моя, любимая, была так прекрасна в эти редкие моменты строгости когда на самом красивом личике на всём белом свете появлялись редкие морщинки, а какой становился взгляд серо-голубых зеркал души-глазок! Я послушно взял градусник и сунул его под мышку. Милая суетилась по всей комнате - открыла шкаф и, спешно роясь в вещах, стала выкидывать некоторые, бормоча: -Одежду, сменную одежду, пропотеешься, я тебе пока...Чаю...Таблеточек... -Ну вот опять... - хриплым горлом начал было я, но милая прервала: -Молчи! Тебе горло полоскать надо будет, не напрягай связки. Я тяжело вздохнул. Ну приехали...От противника ушёл, от деревни новоиспечённых родителей ушёл, от осколков - вон шрамов скоко, тоже ушёл, от командирши с её подружкой ушёл, от мата, алкоголя и сигарет тоже почти что ушёл, а вот от простуды не ушёл... Любимая, по-прежнему нагая, плюхнулась рядом. Я улыбнулся, начал опускать плед... -Не надо котя! Тебе силы беречь надо! Я нахмурился: -А эндорфины откуда взять?! И с потом всё выйдет и вообще, может твой сок мне горло вылечит... Мана покраснела, приблизила своё личико, но я спохватился и отполз в сторону, бросив: -Ну-ка ну-ка! Не хватало тебя ещё заразить! -А вдруг это простудное! -А мало ли! Девочка насупилась и ловко сунув лапку под плед, к моему огорчению, не задевая зону ниже пояса, юркнула к моей груди и высунув градусник, посмотрела на него. Мана ахнула и, не говоря ни слова, положила прибор на тумбучку у кровати, после чего вскочила на свои прекрасные, такие аппетитные белоснежные стройные сочные ножки...Надела фиолетовые трусики, чёрный лифчик и белую футболку. Мана стремглав всунула лапки в тапки и отправилась на кухню. Я же расстроенно стал утепляться, дабы пропотеться. А во сне всё наоборот было! В "Совёнке" - я за ней ухаживал! Она болела, а не я! Опять я, здоровый такой обуза, ложусь на тонкие аппетитные белоснежные плечики любимой...Сколько б мы не занимались любовью, мне всё было мало, а Мане - больно. Теперь опять перерыв и у неё все опять станет так узенько, а я потом сдерживайся... Тяжело вздохнул и помотал головой в стороны. О чём я только думаю?! Дома! С любимой! Жив! Здо...Ну почти... Я протяжно выдохнул и уставился в потолок. Опустил веки. Сон неожиданно накатил с новой силой.***
Рингтон. Мой. Писк. Тревожный голос любимой, раздаётся совсем рядом: -Мой котя заболел! Приглушённо слышу из трубки: -Кто? М-мой л-летёха твой котя?! Быть не может! -Может! Позовите Ритцуко-сан, пусть приедет посмотрит! -Хорошо. Сейчас будем. -М-м и л а я...Н у... Я... П о л е ж у... Ч у ть-ч у ть...И...П р о й д ё т...Н у... Ч т о... Я... Т е б е... О б у з а... К а к... Н е... С т ы д н о... -Молчи, котя! Я очень даже рада! -Р-р а д а? - прохрипел я, разглядывая глазки любимой в поиске натянутой радости. Но её там не было. Мана пропела, мёртвой хваткой стиснув меня, всего мокрого с ног до головы, в поту: -Никто теперь моего котика не отберёт, никуда его не заберут, он теперь мой и только мой, мой любимый котичька, буду теперь тебя кормить, всё время мы будем вместе, никто нас теперь не разлучит, никуда идти не надо, отчёты писать не надо, вылетов не надо, а может даже отпуск продлят! Чувствительность в моём теле стремительно пропадала. Кажется, поднималась температура и глаза жжёт...***
Яркий свет. Я жмурю веки. Головная боль пульсирует в висках. Тело всё мокрое и потеет, а я кутаюсь, ведь холодно. Втягиваю новые порции соплей, чешется красный, раздражённый от воды и постоянного орошения, нос. Горло болит. Связки вибрируют, я хрипло постанываю, скорее по инерции. Мысли нехотя роятся в башке, то блестит перед красным сплошным заревом, блеск звёздочек перламутра, то вдруг солнце и лето, а я босиком по колючей только что скошенной траве бегу... -Вот! - торжественно и радостно заключила Мана. Я поджал под себя мокрые от пота ноги в шерстяных, колющихся носках. Почесал красную от воротника свитера, шею. Поднял веки, наконец. Ярко. Глазам больно, их щиплет, отчего приходится жмурится. Через несколько секунд, зрение приходит в норму. Шокированные. с глазами по пять копеек, напротив меня стоят две женщины - Ритцуко и Мисато. -Н-не может быть... - проговаривает Мисато сокрушённо и садится на край кровати, ошарашенно глядя на меня. Ритцуко, как и всегда, холодно констатирует: -Может-может. Как видишь. Как самочувствие, лейтенант? Я хриплю, чувствуя как дрожит каждая голосовая связка: -П и в-ва... М н е... Н а д о...С... М ё д о м... После чего горловой зуд переходит в першение, я еле успеваю уткнуться в свою руку и надрывисто покашлять, чувствуя ножевые удары боли по красному, раскалённому и потресканному горлу, а также по трясущимся, пульсирующим и будто готовым выпрыгнуть наружу, лёгким. Сонно разворачивая ворох одеял, сажусь на кровати и подобно мишке, вышедшему из спячки, начинаю снимать с себя потную одежду, чувствуя как матрац доброй половины кровати пал последствиями терморегуляции организма. Ритцуко цокнула, с огоньком энтузиазма разглядывая меня. Добавила, отрицательно помотав головой: -Нет. Алкоголя нельзя. И сигарет тоже. Иммунитет убивают. Милая восклицает удивлённо: -Да куда ему сигареты! Он вон как кашляет! Девочка с болью смотрит на меня через плечо и уносит поднос со съеденным съестным на кухню. Мисато подсаживается ближе, смотрит озорно в мои распухшие красные глаза и спрашивает, тихо хихикая: -Летёх. А летёх. Ну придуриваешься ведь! Ну? Заботы хочешь о себе? Ласки тебе не хватает? Я отрицательно медленно мотаю головой. Разлепляю потрескавшиеся губы и произношу: -Пошла ты на... -МЁЁЁД! - испуганно завопила любимая. Я повернул голову в её сторону - Мана стояла в дверях, схватившись за голову. -Где же взять?! А какой лучше?! -И... М о л о к а...С...М и н е р а л к о й... - добавил я хрипло и тихо. Мисато с болью зажмурила веки и обиженно отвернулась. Тяжело вздохнула и, отсела к краю. Затем повернулась, с болью посмотрела на меня и добавила сочувственно: -Ты вообще молчи лучше. Не говори ничего. Отдыхать тебе надо. Договорив, командир цокнула, задрав голову вверх и отвернувшись. Темно. Холодно. Зябко. Душно. Подташнивает. Голова болит и кружится.***
Тело ломило. Было жарко. -Котичька, любимый... - нежные лапки толкают почти бесчувственное тело. Я поднимаю веки. Комната окутана мягким полумраком - свет горел в коридоре, проникая в спальню сквозь приоткрытую дверь. Судя по темноте вокруг, была ночь. -Горло прополоскай... Я тяжело вздохнул, кое-как сел на кровати. Снял с себя одежду. Переоделся. Милая встала напротив и, взяв за руки, видимо, готовилась поднять. Вдел ногами в шерстяных носках, тапки. -Н е...Я...С а м... - прохрипел я и, тяжело вздохнув, поднялся. Яркий свет вновь жёг глаза так сильно, что пришлось жмурить веки. Одной рукой опираясь о стену, а другую осторожно вложив в ладошку котёнка, миновал коридор. Знакомый порог. Свет становится ближе и ярче. Машинально оперевшись о стиральную машину и бесчувственной рукой подняв кружку, открываю глаза. Снова жмурюсь. Затем, всё-таки поднимаю веки окончательно. Запрокидываю голову, чтобы выпить раствор для полоскания - всё вокруг кружится, дышать становится тяжело, тьма окутывает взор. Умеряя одышку, удерживаюсь на ногах. Голосовые связки дрожат. Горячая мягкая ромашка приятно окутывает горло, бурля внутри, после чего я выплёвываю глоток и повторяю процедуру пока содержимое кружки не опустеет. Закончив, оглядываюсь - Маны поблизости нет. Доносится хлопок двери и лёгкое дуновение прохладной свежести - девочка проветривала комнату в моё отсутствие. Ставлю кружку на стиралку. Шаркая тапками и опираясь на стены, дохожу до спальни. Ложусь, устало и счастливо выдохнув, на кровать. Опускаю веки. Наблюдаю как в полумраке бегает туда-сюда мышонок, то с кружкой, то с таблетками. Улыбаюсь. Хватаю милую за лапку. Мана садится рядом и с беспокойством смотрит в мои глаза. -М и и л а я... - хриплю я, прочистив горло, говорю хоть и тихо, но уже более чётко: -Ты будешь прекрасной мамой... Мана улыбается и краснеет. Затем поставив кружку на пол, плюхается на мою грудь и мёртвой хваткой стискивает. Поднимает своё счастливое личико и произносит тихо: -А ты самым лучшим в мире папой... Любимая целует мой торс, я чувствую кожей прикосновение её мягких нежных горячих розовых губ. Тепло счастья растекается по капиллярам души... Я глажу волосы девочки. Обнимаю её, по мере сил тискаю, еле сдерживаясь от укусов. Та, смеясь, уже сонно бормочет: -Кот-баюн... Это я ей рассказал? Или бред? Снежный пустырь, толкотня. Тепло. Мороз. Тело ломит, боль заполняет кости, суставы, конечности, сухожилия, склянки...Яркое солнце оседает в бутылке, медленно опускаясь ко дну и со звоном стукаясь об него... Жарко. Душно. Что-то неприятно сковывает тело. Липкое, мокрое...Я пытаюсь освободиться... -К-котя...Д-давай спать...Не скидывай одеяло...Замёрзнешь... Из ниоткуда во тьме раздаётся голос любимой. Я нащупываю её тельце и мёртвой хваткой сжав, засыпаю...***
Дождик барабанит по стеклу. Лёгкая, уже привычная духота. Такая же ненавязчивая тошнота. Я отошёл от окна, в котором отражалось пестрящее многообразие всё того же едкого неона. Вернулся в кровать. Сначала сел, затем лёг. Вытянулся во весь рост, потянувшись и приятно выдохнув, будто после марафона. До того словно пустая, начинённая, звеняще-блестящими осколками у висков, башка, наконец почувствовав под затылком пропотевшую прохладу мокрой подушки, перенесла всю тяжесть с мозга на стремительно нагревающийся хлопок. Моё вселенское счастье, сублимированное в маленьком комочке тепла, именуемым "котёнком", крепко обняло меня, проникая в самую душу и унося прочь от раздираемого муками и будто гниющего заживо от собственной лени, тела. Прочь от этого грязного мира. От современности и прошлого человечества в целом. Прочь от выдвижных плит, портящих вид. Прочь от кровавого месива передовой. Прочь от ненужной, раздирающей мои нервы на расплавленные лоскуты, суеты обязанностей и обязательств - так приятно получить отпуск. Прочь, прямиком в память. Рыжий закат. Подворотни. Гурьба ребят на всю улицу. Толпа, целая толпа друзей как тогда считалось или, по крайней мере, знакомых. И закат был далеко не самым рыжим...Я вспоминал. Много. Всякого. Вспоминал прошлое. Детство... Подняв веки, обнаружил на потолке мягкий рыжий свет. Ощутил пот по всем телу, от которого, однако не шарахалась любимая. Та всё обнимала меня мёртвой хваткой, счастливо улыбаясь. Я протяжно выдохнул и опустил веки. -Котичька... - милая взяла с тумбочки ртутный градусник, встряхнула его и протянула, вглядываясь в мои глаза своими самыми прекрасными в мире серо-голубыми океанами тепла ласки, понимания и доверия... Я ей должен рассказать. О себе. Обо всём. АААааааааааааааааав...О5 звёздочки...Тошнит... Странный шум - будто я приложил к уху ракушку и "слышу море", наполнил голову. По ощущениям, будто свежая кровь почти неслышно приливала к башке, с трудом пробиваясь сквозь артерию сосудов, аквапарк... Вновь звёздочки. Тошнит. Приболел. Но это-ж не сотрясение... Я протяжно вздохнул. Нихера не соображаю...Нашёл время, блин... -Мана, котёнок... - я взял градусник и сунул его подмышку. -Котичька? - обеспокоенно спросила любимая, подбородком уткнувшись в мой торс -Я...Эт-то... -Что, любимый? Что случилось? -П-просто я думаю...Вспоминаю...Прошлое и...Я ведь...Т-тебе... Тяжело вздыхаю и мотая головой, произношу: -Детство вспоминаю... Голубые океаны загорелись тревогой, теплом и заботой. Я, сглатывая ком в горле, произношу: -Это охренеть какая больная тема, Мана...В-вот ты мне всё о себе... -А ты расскажи, милый, сам, что ты обо мне знаешь? -Росла одинокой. Забрали в армию. Встретилась со мной. Родители: отец военный полицейский, мать учительница...Из подружек только Юки. Мана улыбнулась и кивнула утвердительно, проговаривая: -Ну вот видишь, у тебя и досье моё есть, ты всё обо мне знаешь! А я что о тебе знаю? Я хочу помочь тебе любимый, каждый раз когда ты учащённо дышишь во сне и потеешь, я вспоминаю первое время после нашей...Близости...Как тебе снились кошмары и тогда ты просыпался, а сейчас, когда мы спим вместе, они тебя не трогают! Что я о тебе знаю? Воевал, совсем одинёшенек, я твоя семья. Фото бывшей хранишь, память о ней бережёшь... Всё. Котя! Прошу, не бойся! Я хочу помочь тебе! Я ни за что в жизни не поверю, что мой котичька, мой единственный, первый и последний мог пойти на что-то ужасное! А детство это ведь очень важно! Я отмахнулся. Темнота окутывала меня. Озноб прошёлся по телу. Я опустил веки. И представил...Как рассказываю любимой...ВСЁ
Crematory - I am(Unbroken 2020) Лукавая улыбка окроплённого веснушками, личика и... Штурмующий нервы кипяток воспоминаний проносится перед глазами: багровые стены, отрезанные конечности, изуродованные и выпотрошенные тела, песчанные бури, стрекочущие короткие очереди пулемётов, проносящийся внутрь и оседающий там, страх - пьяная радость животного инстинкта самосохранения спустя пережитую атаку, кабаки, девичий смех, беспамятство алкоголя, а затем вспышка света - тёплого и дорогого для меня, личика моего котёнка I am the preacher - I am the ghost I am the vermin - I am the curse I am the torment - I am the pest I am the slayer - I am the deathКОТЯ!
Я раскрываю кровавые обугленные чёрные объятия, улыбаясь любимой... Welcome in my future - welcome to my past Welcome the seducer - welcome to my life Welcome to my madness - welcome to my world Welcome to my fate - welcome to my show Чёрная сталь скафандра. Блеск штыка Гаусски. I am the thunder - I am the storm I am the creature - I am the unborn I am the liar - I am the last I am the fire - I am the dust Боль грязи сумрака прошлого. Счастье настоящего. Семья будущего, тепло и забота... Welcome in my future - welcome to my past Welcome the seducer - welcome to my life Welcome to my madness - welcome to my world Welcome to my fate - welcome to my show You stand and fall - for the journey of your life Wherever your way goes - it will be your destiny Listen to your mind - you'll do everything right You escape and hide - till the end of your life Welcome in my future - welcome to my past Welcome the seducer - welcome to my life Welcome to my madness - welcome to my world Welcome to my fate - welcome to my show Welcome in my future - welcome to my past Welcome the seducer - welcome to my life Welcome to my madness - welcome to my world Welcome to my fate - welcome to my show А я стою, в ожидании, раскрыв объятия...Но вновь тьма окутывает, а я чувствую лишь тревогу. Такой какой я есть, открывший все карты, изливший душу, Я - настоящий я, оголённый нерв всего пережитого, своей жизни, я принят!?Принимает меня таким, какой я есть, да. Смиренный и опустошённый, отказавшийся от атавизма прошлого своей жизни...Я такой какой я есть, открытый...
***
Толчки в бок пробуждают меня. -Котя, котя! Её голос тут же вызывает улыбку счастья на устах. Сияющая радость согревает меня. Подняв веки, вижу котёночка перед собой. Она убирает каштановые волосы за !!!САМОЕ ВКУСНОЕ НА СВЕТЕ!!! белоснежное ушко... И беспокойно смотрит на меня... -Ты бормотал, котя...Любимый, много странного... Я улыбаюсь, а затем понимаю, что всё вокруг захлёстнуто истерикой. Не зная как быть, тяжело вздыхаю, сажусь на край кровати, повернувшись к Мане спиной. Закуриваю. Тишина. Первая сигарета...Вторая...Третья... Вдруг смотрю на задёрнутое окно. Странный белый свет льётся сквозь шторы. Подхожу машинально и с удивлением, сквозь стекло обнаруживаю... Снег. Метель. Мана встаёт прямо передо мной. Я смотрю счастливо в её плачущее личико. -Милый...Что с тобой? Котя? Я улыбаюсь как дебил и, тыкая пальцем в окно, произношу: -Снег...Снег... Мана с ужасом отходит от меня. Я не оглядываюсь. Писк мобильника. Гудки. -РИТЦУКО АКАГИ-САН! ПРИЕЗЖАЙТЕ! ПОМОГИТЕ! МОЕМУ ЛЮБИМОМУ ОПЯТЬ МОЗГИ СВЕЛО! -Сторожи его, кошка! Следи! Обними крепко-крепко! -А...Ага... - ошарашенно произносит девочка и сбрасывает. Вскоре я ощущаю объятия любимой. Её личико, покрытое слёзками трётся об мою руку ласково и нежно, совсем как кошачья мордашка. Я обнимаю Ману в ответ, зарываюсь в каштановые волосы и тоже плачу. Не зная как быть и с чего начать. И снова снег кажется песком, а за окном, то Новый Год в детдоме, то один из опустошённых войной, городов на очень дальнем, полыхающем Востоке... Группа "Ноль" - человек и кошка (03:54) И мне больно от того, что эта нежная, самая преданная и чистая в мире девушка, своими серо-голубыми глазками, моя единственная любимая увидит как прошлое передаёт мне привет в виде белоснежного лечебного порошка от доктора Ритцуко. Того самого, которым я подзаряжался на пьянке с ней, командиршей, рыжулей и Майей... А снежок всё пляшет весело и легко, бегут, укутавшись, прохожие. Я дома, вот окна соседних панелек, а вот знакомые падики, а вот проезжают по знакомой дороге бесчисленные машины. Пошёл мокрый снег с барабанящим по стеклу, дождём. Человек и кошка плачут у окошка Серый дождик каплет прямо на стекло К человеку с кошкой едет неотложка Человеку бедному мозг больной свело Доктор едет-едет сквозь снежную равнину Порошок целебный людям он везет Человек и кошка порошок тот примут И печаль отступит и тоска пройдет И я вдруг жалею, что не свожу Ману искупаться в речке, где сам когда чуть не сделал по глупости непоправимое от тоски и печали и большей, серьёзной острой боли. А я так хочу прогуляться с милой под таким огромным и необъятным чистым голубым небом, пройтись между сосен, вдыхая непередаваемый чистый воздух дома... -Сколько мы уже болеем, котик? Я пожал плечами, шмыгнув носом. Мана тяжело вздохнула, мордочкой обессилено уткнувшись в мой торс. Надо быть в сознании...Ей ЭТОГО нельзя! А если ночью?...Как же я услежу!? Человек и кошка дни с трудом считают Вместо неба синего – серый потолок Человек и кошка по ночам летают Только сон не вещий – крыльев не дает Доктор едет-едет сквозь снежную равнину Порошок целебный людям он везет Человек и кошка порошок тот примут И печаль отступит и тоска пройдет И сгущается зимняя бахрома ночного бархатного чёрного неба над танцующими в лабиринте дворов, панелек, остановок, лесопарков и замёрзших рек, метелями и непонятное чувство счастья, тепла и уюта как осядет внутри и станет легко и просто. Захрустит далеко-далеко, в деревенском овраге, снег. Нетронутые сугробы девственной чистотой блёсток перламутра глядят в небо триллиарадами безобидных милых осколков стекла. «Где ты, где ты, где ты – белая карета?» В стенах туалета человек кричит Но не слышат стены – трубы словно вены И бачок сливной как сердце бешено стучит Доктор едет-едет сквозь снежную равнину Порошок целебный людям он везет Человек и кошка порошок тот примут И печаль отступит и тоска пройдет И вокруг вдруг обшарпанные потресканные стены не Нью-Йоркских или Британских трущоб, а самый рядовой засранный общественный туалет и на плече то ли сопит рыжуля, то ли та уже "смертельно устала", но ясно лишь одно:ГОРЯТ ТРУБЫ! ТРЕБУЯ НЕ ПРОСТО ПРОДОЛЖЕНИЯ БАНКЕТА! А САМОГО НАСТОЯЩЕГО ВОЗДУХА! ВОЗДУХ! ТЕПЛО! УДОВОЛЬСТВИЕ! ТЕПЛО ЖАРА! СЧАСТЬЯ!
Воспоминание обрывается мазаикой фиолетовых звёздочек в сплошной тьме опущенных век. Наваждение медленно уходило. Сознание возвращалось в реальность - полумрак комнаты освещается лишь окном, где ночная зимняя тьма, только нет родных панелек и знакомых подворотен, вместо них - огромные неоновые рекламные щиты, пестрит далеко внизу, вздувшейся артерией, фейерверк машин. Орнамент иероглифов повсюду. Становится дурно. А Мана, девочка моя, оперевшись спинкой о стекло, всё смотрит на меня серо-голубыми океанами. -Милая моя - прошептал я, обнимая любимую. -Котя, котя...Что с тобой? -Да так. Я опять про своё нерассказанное тебе прошлое вспомнил. И пока есть силы не расскажу. Я не хочу тебя терять. Подумал я. -Но тебе ведь так тяжелее! Котя! -Котёнок! Я просто не хочу, я честно не хочу! Мана тяжело вздохнула. Я взял, впервые за несколько дней, девочку на руки. Присели на край кровати. Мана коснулась моего лба и печально протяжно вздохнула: -Всё такой же горячий. Где же... В дверь позвонили. Мана пулей вскочила, я поплёлся следом. Девочка посмотрела в глазок, затем открыла дверь. -Как ты, летёха? О тебе тут узнают, ночами не спят. - самоуверенная улыбка и холодный взгляд Ритцуко в здоровенной шубе вызвали приятное дежа вю. -КТО?! - прошипела любимая. Я помог блондинке избавиться от шубы, повесив ту на вешалку в прихожей. -А, командный состав. Всё ждёт твоего возвращения - отмахнулась женщина, разуваясь. Я посмотрел на любимую и прогудел: -Котёнок, поставь чай... Та бешено выпучила свои глазки и рявкнула: -НЕТ! Ритцуко, видимо вспомнив кухонный нож и угрозу, чуть не подпрыгнула на месте. -С-с-слушай... - сбивчиво начала блондинка и продолжила: -Я...М-может обойдёшься без... -БЕЗ ЧЕГО?! ПУСТЬ СКАЖЕТ! Я ХОЧУ ВСЁ ВИДЕТЬ! Дохтурша перевела дыхание и неуверенно спросила у девочки: -Ч-что случилось, Мана? -ОН НИЧЕГО О СЕБЕ НЕ РАССКАЗЫВАЕТ! НЕ ХОЧЕТ! А СЕЙЧАС Я ЕЩЁ ДОЛЖНА ВАС НАЕДИНЕ ОСТАВИТЬ! НУ УЖ НЕТ! Я тяжело вздохнул. Махнув рукой в сторону комнаты, пробубнил: -П р о ш у... - вновь заболело горло. Все вместе сели на край кровати. Я тяжело дышал. Мана смотрела со стороны и строго сверлила меня своими серо-голубыми океанами. Ритцуко же достала какую-то бумажку, спешно её заполнила, после чего вытащила несколько упаковок. Блондинка тут же встала из-за стола и бросив: -Ну, не буду вам мешать Ушла. Судя по шуму в прихожей, дохтурша очень спешила. Я тяжело вздохнул, исподлобья посмотрел на любимую. Та вдруг дрогнув голосом, прошептала: И правда... Её взгляд смягчился. И опять шли слёзы. Мана села мне на колени. Я придвинул её вплотную, очарованный этим взглядом. Убрал каштановые волосы за ушко. -Ты у меня самая красивая. Я люблю тебя больше всего на свете... - признавшись вновь, взял вялую ручку Маны и приложил к своему сердцу. Продолжил: -Ты всё для меня. Ты моя жизнь...Ты моя семья...Ты будущая мама наших с тобой детей. Я люблю тебя, котёночек. Я так тебя люблю... И тут Мана не сдержалась. Да и я тоже. Мы сплелись в жадном поцелуе, обмениваясь слюнями, бациллами и спасительным жаром любви. Я спиной плюхнулся на кровать. Милая, оказавшись сверху, прервала поцелуй и, слегка отстранившись, в плаче, признавалась: -Я тоже...Я тоже тебя люблю, так люблю, котичька! Б-боялась...Чт-что л-лекарство это прикрытие...Х-хотела проверить...Милый...Я так боюсь тебя потерять... Ещё один жадный поцелуй. Я щупаю спину любимой и, не найдя там лямок лифчика, расстёгиваю пижамку...***
Яркое солнце рассвета теплом оседает на белоснежном белье кровати, бледной коже любимой и её волосах... Мы, нагие и счастливые, лежим напротив друг друга и смотрим в глаза, улыбаясь и держась за руки... Наши носы соприкасаются. -Ты у меня самая красивая, преданная, сексуальная, такая нежная, ласковая, любимая, моя. Мана порозовела сильнее. -Я...С-секс...П-правда? -Да - улыбнулся я, поцеловав ручку любимой. -Никто меня не возбуждает сильнее тебя... - прошептал я и, слегка приблизившись, губами укусил любимую за ушко. Она тут же хищно и жадно целует меня. Я углубляю поцелуй, затем разрываю его, вспомнив и вскрикнув: -А если заражу?! Простуда, но всё-таки! -Аска поможет - отрезала Мана, после чего мы вновь сплелись в жадном поцелуе. Слюни...Бацилы...Языки...Тепло... Я обхватываю тело любимой крепче. Она забирается на мой торс. Наши губы расстаются. Мана целует один из шрамов на моей груди, затем ухом прикладывается к нему, опуская веки. Я зарываюсь в гипнотический аромат каштановых волос. Мана тихо и радостно рассказывает: -Я так счастлива...Я так счастлива, что ты со мной, уже столько времени...И никто тебя у меня не пытается забрать...Мой котя! - любимая ёрзает, затем медленно подползя ближе к моему лицу, резко кусает между плечом и шеей. С зубками, жадно, но не больно. Я ору, а затем смеюсь от неожиданности. Целую сначала макушку любимой, а затем всё до чего могу дотянуться - щёчки, нежные розовые губки, такую вкусную, белоснежную шею и в перерывах шепчу ласково: Ты моя каштановая кошечка...***
Музыка, телевизор - всё превратилось в белый шум, без которого, тем не менее, тошно. Рисковать более не стали, любовь вновь пришлось загнать в рамки обнимашек и не более. Мы смотрим телевизор, укутавшись пледом. Я пью уже неизвестно какую кружку чая за день... Разноцветный экран наполняет комнату подобием неона, слабо отгоняя тьму и ослепляя...За окном предрассветные сумерки, морозный ветер гоняет сухие листья по ветру...Мы с любимой, укрывшись пледом, сидим перед телевизором... А целовать нельзя! Табу! Как же тогда... Я обнимаю её тело, такое нежное, тёплое, бесконечно любимое. Дышу её волосами, зарывшись в них. Протяжно вздыхаю. -Котичька, что такое? Горло болит? Ещё чаю, любимый? -Н е т...Я... - отворачиваюсь и, надрывисто покашляв, прочищаю горло, после чего тихо, зато складно договариваю: -Скушать я тебя хочу! Даже целовать нельзя, а как устоять перед самой красивой девочкой на планете... Мана хихикает и багровея, садится мне на колени, продвигается в плотную к торсу и мёртвой хваткой стискивает. Мой вставший отвердевший член в очередной раз трётся о киску, севшую в аккурат так, дабы тот не поднялся вертикально. Я запрокидываю голову к потолку и выдыхаю протяжно, затем хватаюсь за горло от боли.***
Просыпаюсь от шума телевизора, в кресле. Милая на подносе приносит завтрак, улыбается, вся розовая и счастливая, произносит: -Доброе утро, котя! -Доброе, любимая! - радостно произношу я уже почти выздоровевшей глоткой и, переняв поднос, ставлю его на стул перед собой. Мана хотела было сесть сбоку, на здоровенный подлокотник кресла, но вдруг спохватившись, выпрямилась чуть ли не по стойке "смирно" и скромно улыбаясь, ушла. По вскоре донёсшемуся шуму с кухни стало понятно, куда. Быстро расправившись с завтраком (выздоравливаю кажется - аппетит на месте, настроение отличное, горло почти в порядке!), пью тёплый, идеальной температуры, чай. Шум на кухне стихает. Тихие лёгкие шажки - поступь котёнка, доносятся всё отчётливей. Любимая вскоре подошла к моему креслу, нагнулась за подносом, я, сам не понимая зачем, смачно шлёпнул её по нежной упругой попке, скрытой пижамными шароварами. Девочка вскрикнула, выронила поднос, толком не успев его даже поднять и выпрямилась. Серо-голубые глазки смотрели на меня с...Такой смесью разнообразных эмоций, что я оторопел, даже покраснел и смутился! Потупив взор, допил чай, поставил кружку на поднос и, поддавшись мочегонному эффекту, отправился в туалет. После, однако, физиологической сатисфакции, появился один любопытный вопрос. Я вернулся в комнату, девочка сидела на подушке на полу, боясь пошевелиться и со страхом смотрела на меня. Молча сев в кресло, я уставился в телевизор и осторожно начал: -Любимая... -Да, котя? -А вот...Кхм... Перед глазами всплыло недавно увиденное - собственно говоря, мой член с: царапиной точно от коготочка любимой и две багровые точки - в двух местах стёртая в кровь, кожа, одна из ран даже блестела мясом... -Милая, вот мне приснился сон. Темнота значит, а мне так хорошо, так приятно...Я одеяло, танцующее ниже моего пояса поднимаю, а там значит моя любимая, смотрит ещё ехидно, довольно и вместе с тем испуганно. Ну я не выдерживаю, спешно меняю позу, разворачиваю самую красивую девушку на планете на животик, сам значит вхожу в неё так глубоко и двигаюсь так остервенело, что потом, уже к самому рассвету, когда всё дело закончилось, (а у любимой даже несколько раз) благодарю милую за её заботу - презерватив. А сегодня просыпаюсь в кресле, смотрю я зна... -Котя... - очень нежно и тихо, любимая прерывает меня и смотрит своими серо-голубыми океанами виновато, добавляя: -Это не сон был... -И это я что тебя, правда до самого... -Угу... - девочка потупила взор, затем взорвалась, подбежав и плюхнувшись на меня в кресле, затораторила: -ДОКТОР СКАЗАЛА ЧТО НЕЛЬЗЯ, МЫ ТАК БАЦИЛАМИ ОБМЕНЯЕМСЯ, ВОТ Я И С-СКОЛЬКО РАЗ ВИДЕЛА, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ, А САМ СДЕРЖИВАЛСЯ. НУ Я НОЧЬЮ РЕШИЛА, ЧТО ТЕБЕ ХОЧУ ОЧЕНЬ СИЛЬНО ХОЧУ СДЕЛАТЬ ХОРОШО, В-ВОТ ЭТ-ТО...И...ХОТЕЛА...П-ПОМНИШЬ КАК ПЕРЕД НОВЫМ ГОДОМ?! Я медленно кивнул. -ВОТ, НА НОВЫЙ ГОД Я ВПЕРВЫЕ ЭТО ПОПРОБОВАЛА! А СЕЙЧАС ТОЛЬКО ВТОРОЙ РАЗ КОГДА Я ТАКОЕ ПРОБУЮ! У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ, ВОТ Я РЕШИЛА ПОТРЕНИРОВАТЬСЯ, А ПОТОМ У ТЕБЯ КРОВЬ ПОШЛА И Я... Тяжело вздыхаю, улыбаясь. Решив успокоить перепуганную любимую, тихо произношу, гладя багровое от волнения, девичье личико: -Всё хорошо. Мне понравилось. -Я! Я...Я ВСЁ ОБРАБОТАЛА! ПЕРЕКИСЬЮ! -Умничка ты моя. Мне даже ничего не щипало. Мана смутилась, отвернулась, багровея ещё сильнее. Каштановая чёлка закрыла опущенные веки любимой. Она тихо произнесла: -Щипало. Я подула. Улыбка поползла вверх по моей наглой роже. Такого прилива милоты я давненько не испытывал. НУ И КАК МНЕ ЕЁ НЕ ЦЕЛОВАТЬ!? ТАКУЮ! ТАКУЮ! УХ!***
На следующее утро я чувствовал себя гораздо лучше. На месте ранок полученных в неравном бою против спермотоксикоза, теперь красовались пластыри. Всё что я мог - шепнуть розовой, волнующейся, переступающей с лапки на лапку, кошечке: -Спасибо, милая моя. Я люблю тебя котёночек. Я так тебя люблю.***
Дело шло к улучшению. Температуры не было, горло восстанавливалось, кашель и насморк прекратились. Зевнул, потянувшись на кухонном диванчике. Любимая что-то готовила. Тишина. Покой. Счастье. Но... Я всё поглядывал на любимую и думал: Слишком часто я для тебя обуза... Будто прочитав мои мысли, девочка запустила в кастрюлю порцию нарезанной на разделочной доске, зелени, сняла фартук и распустив волосы, села на меня. -Милый... - нежно произнесла она и добавила: -Идёшь на поправку! Вот совсем выздоровеешь, я на тебя...Ррррр...Как набррррошусь! - любимая лизнула мою щёку, затем спохватившись, отстранилась, розовея и смущаясь. Мана потупила взор, робко извиняясь: -Пр-прости что дразню... Я улыбаюсь и отвечаю: -Ничего страшного, любимая, сам жду-не дождусь... Чем это так вкусно пахнет, котёночек? Любимая рассмеялась и потеревшись об меня своим носиком, восторженно крикнула: -Мисо! Я улыбнулся. И, зевнув, сказал: -Ладно, не буду над душой стоять. Посплю пока... -Я разбужу как будет готово, котичька! Решив не усложнять себе задачу, расположился на кухонном диванчике. Зевнул и потянулся. Опустил веки и...Сон мгновенно поглотил меня.***
Сколько любимая ухаживает за мной, сколько времени...А ведь ей 21 год, а школу до сих пор не окончила, ходила бы сейчас на уроки...А она нянчится...Как с котёнком, мышонком...Нет, не то...Я барашек минимум... Stevie Ray Vaughan & Double Trouble - Mary had a little lamb Копыта бороздят пыль у обочины дороги, яркое солнце светит с безоблачного чистого синего неба, беспощадно сияя в моей белоснежной шерсти. Я следую по стопам за любимой, что закинув портфель за плечи, идёт вперёд и, временами оборачиваясь, смотрит на меня, улыбается счастливо и смеётся. Вот мы минуем вход. Удивлённые взгляды окружающих устремлены на нас. Мана беззаботно улыбается и в припрыжку несётся по коридору. Я следую за ней, готовясь отразить любую угрозу любимой. Мана плюхается за парту, кладёт на неё свой портфель. Я немедленно вскакиваю к нему. Любимая гладит мою шерсть, я недовольно блею, глядя в её смущающееся личико. -Мана! Учитель же запретил! - выкрикивает кто-то из учеников. Я всё также недовольно блею. -Уйди, уйди пожалуйста! - умоляет Мана. Но уже поздно -КИРИШИМААА! - недовольно орёт учитель Я вскакиваю и пока девочка пытается оправдаться, несусь в его сторону. Как только удаётся, подпрыгнув ударить в колено настолько удачно, что препод падает, я вижу как Мана убегает. Всё так же блея, следую за ней. Мана, с портфелем в одной руке, сбегает с лестницы, затем разворачивается и, не удержавшись, заливается смехом. Я же вскакиваю рядом и с гордостью принимаю объятия розовощёкой от задора, девочки. Mary had a little lamb His fleece was white as snow Everywhere that child went Your little lamb was sure to go He followed her to school one day And broke the teacher's rule What a time did they have That day at school Яркое солнце блестит в сочной зелени футбольного поля. Весь класс подровнялся. В самом конце стояли мы с Маной. Началась перекличка. Терпеливо выждав -"Киришима здесь!" - за авторством Маны, проблеял. Физрук начал пыхтеть, злобно смотря то на перепуганную шатенку, то на меня, злобно бороздящего копытом пыль. -Твой друг, тебе о нём и заботиться - удовлетворённо кивнул физрук, после чего крикнул: -10 кругов бегом марш! Мана улыбнулась. Строй развернулся. Мы побежали. Весёлое чувство непередаваемой лёгкости и счастья. Девочка улыбается и иногда гладит меня, стараясь конечно, не сбавлять темп. Я же всё слежу за окружающими и никого не подпускаю. Какие-то пацаны пробежали и бросили пару смешков, так я устремился к ним, хорошенько вдарив по пояснице нескольким. Но тут Мана засуетилась и ускорилась, испуганно смотря прямо перед собой, боясь оглянуться. Затем, также как и в случае с учителем, засмеялась, стоило нам отбежать на максимально дальнее расстояние. Бе-бе(вот хулиганка!) Подумал я, улыбаясь в душе. Круг, первый, второй, третий...Ещё немного...Пот заливает глаза, в шерсти очень жарко и душно! Но, наконец, урок подходит к концу. Я терпеливо жду в прохладе, в коридоре перед девичьей раздевалкой, прогоняя любых мальчишек в радиусе сотни метров. Tisket tasket baby A green and yellow basket Sent a letter tomy baby On my way I passed it А дальше шёл урок музыки. Мана старательно пела, вытягивая каждую нотку, в её глазках была такая хрустальная чистота абсолютной красоты, что я не мог устоять - когда нас поставили петь хором, я тоже вносил свою лепту - блеял, от баритона до сопрано...Мана улыбалась, детишки смеялись и шукали, преподавательница, играющая на пианино, то и дело косилась на ребят, но те закрывали меня. Что за денёк выдался в школе! На обратном пути, однако, Мана присела на корточки и, обхватив мою морду своими прекрасными ручками, серьёзно сказала, строго глядя в глаза: -Не забудь напомнить мне отправить письмо родителям! Ты меня понял? -Бе! - подтвердил я. Рыжий закат опускался неспеша. Мана, такая умничка и молодчина, выдохшаяся за день стараний в школе, выронила из своей ручки письмо. Я подобрал зубами конверт и последовал дальше. Вдруг фигура девочки стала уменьшаться...Земля не отдалялась, я всё ещё стоял на ней, только вот...Вместо передних копыт - руки, а вместо задних - ноги. Осмотрев себя, заметил, что я в мужском аналоге той же формы, что и Мана. Девочка идёт вперёд, не оборачиваясь, устало запрокинув голову. Вдруг её пальчики будто пытаются щёлкнуть. Мана вдруг спотыкается о зелёно-жёлтое, непонятно откуда взявшееся на тротуаре ведёрко, падает, но...Я вовремя её подхватываю, любимая испуганно подняв на меня глаза, тут же тает в улыбке. В серо-голубых океанах блестят слёзки. Мана, которая теперь мне по грудь, тепло улыбается, мёртвой хваткой стискивает и кладёт свою голову на мой торс, ёжась. Молчит, смотрит счастливо и пальцами отстреливает клочки некогда моей, белоснежной шерсти. Затем поднимает голову, смотрит мне в глаза и смеясь, достаёт конверт из хватки моих зубов. Я притягиваю любимую к себе и жадно целую. Рыжее солнце за считанные мгновения уходит, нас обдаёт ночной прохладой. Стоит разорвать поцелуй, как я осторожно кладу свой подбородок на голову девочки, затем вдыхаю аромат её волос и, улыбаясь от счастья, смотрю в небо...Синее летнее ночное небо с сотнями сияющих огромных звёзд...Непонятно откуда появившийся рядом, почтовый ящик, приветливо отражает блеклый свет ночных небес. Мы, нашими с Маной, переплетёнными воедино руками, опускаем конверт в ящик, затем расстаёмся ненадолго, взявшись за руки, делаем несколько шагов, после чего я не выдерживаю. Подхватываю любимую на руки, и несу домой. Серо-голубые океаны счастливо смотрят на меня. Я таю от тепла и ласки в душе...***
Глухой стук о стол. Поднимаю веки, сопя спросонья. Тарелка супа на столе. Мана, смущённо улыбаясь, тихо произносит: -Мисо готов... Я улыбаюсь и благодарю любимую. После чего, пожелав друг-другу приятного аппетита, мы начали приём пищи. Нахваливая превосходную кулинарию шеф-поварихи и не забывая её саму покусывать в нескольких местах, доедаю. Почти синхронно оканчиваем трапезу. Мана уносит тарелки и ставит их в раковину. Я обнимаю девочку в фартуке со спины, кусая белоснежное ушко... -Милый...Иди ложись...Я сейчас приду... -Давай помогу котёнок... -Не надо, котик...Тебе надо отдыхать. Чмокнув любимую в щёчку, благодарю её ещё раз за вкусный обед и направляюсь в комнату. Финишная прямая - кровать прямо по курсу. Несколько шагов и...Нежная ласка прохладной свежей постели окутывает меня. Я укрываюсь получше и моментально засыпаю.***
Чувствую тепло ласковых губ у своего лба. Просыпаюсь, моментально стискивая любимую. Подняв веки, вижу эти прекрасные серо-голубые глазки... -Температуры нет, котя... Жадно целую любимую, как можно сильнее углубляя поцелуй и обмениваясь слюнями. Запускаю руку в волосы девочки, стягивая резинку и тем самым, распуская хвостик. Ручки любимой ерошат мой затылок...Тяжёлое дыхание...Приглушённые стоны любимой...Отстраняемся слегка...Я улыбаюсь и гладя костяшками пальцев щёчку девочки, шепчу, не сводя взора с серо-голубых океанов, шепчу грустно: Почему ты, а не я? Почему ты носишься со мной и ухаживаешь и заботишься? Я так хочу позаботиться о тебе хоть раз...Как давно я не носил тебе завтрак в постель? Как давно мы не гуляли где-нибудь вдали от шума? А что вместо этого? М? Ты носишься со мной, сопли мне вытираешь... Мана улыбается, в её глазках вновь появляются слёзки. Девочка шокированно спрашивает: -Котя... Ты что...Правда не понимаешь, котичька? Я медленно отрицательно мотаю головой. Мана вдруг наморщилась, сделав серьёзное выражение лица. Села на мне поудобнее. И, еле сдерживаясь от плача, начала: -Это...Это всё потому что ты! Ты! Ты! Всё ты! Ты один на передовой, ты один целый месяц на работе! А я здесь! И не знаю, что и думать и как мне быть! Я хочу, я должна, я обязана тебе помочь там, там, где я нужнее всего! А я дрожу и не могу ни есть ни спать, ни что либо ещё делать, кроме как бояться каждую секунду разлуки за моего котика! Ты весь удар берёшь на себя! Закрываешь меня всю, как каменная стена! А потом сам страдаешь и тебя опять, опять ранят, а всё из-за меня, меня! Любимая начала рыдать, я мёртвой хваткой стиснул её. -Ну-ну, котёнок...Я там должен был один... -Не ври! Мисато сказала, что на передовую наше подразделение, то есть нас с тобой ВМЕСТЕ туда перебросили! А ты...А ты...Ты ушёл один...И ТЕБЯ ОПЯТЬ РАНИЛИ, А ВСЁ ПОТОМУ, ЧТО Я НЕ БЫЛА ТАМ И НЕ БЫЛО ВАЛЬКИРИИ, ТОГДА БЫ ТЕБЯ ВООБЩЕ НЕ РАНИЛИ! ЭТО ВСЁ Я ВИНОВАТА! Я ОБУЗА ДЛЯ ТЕ... Я не дал любимой договорить, заткнув её рот жадным поцелуем. Мана мёртвой хваткой обняла меня в ответ, своими дрожащими лапками тиская меня. Слёзки оставляли солёный привкус на губах любимой...Мы углубляем поцелуй, одновременно снимая друг с друга одежду...Одышка...Губы отстраняются друг от друга...Я вкушаю белоснежную шею любимой, отчего та сладко стонет...Лижу её личико...Расстёгиваю пижамку...Мана обхватывает мою поясницу ножками...Наши лица в нескольких миллиметрах друг от друга. Только сейчас, в этих рыдающих любимых глазах, я замечаю, что объятия и поцелуи - вектор нежного целомудрия... -Ты моя девочка...Котёнок...Любимая...Мана...Я люблю тебя, я так тебя люблю, всё хорошо, было есть и будет, я не позволю тебе рисковать, слышишь, я люблю тебя! -А ты...Ты...КАК ТЫ МОЖЕШЬ?! РИСКОВАТЬ САМ?! ЭТО РАЗВЕ РЕШЕНИЕ?! -ТЫ МОЙ КОТЁНОК! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! И НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ РИСКОВАТЬ! -А Я ТЕБЕ! ТОЛЬКО н-не...М-могу остановить... Я целую любимую...Затем её щёчку. И шепчу: Всё будет хорошо...Это всё закончится...Эта война для нас с тобой закончится... Девочка смотрит с испугом в мои глаза, пытаясь прочитать ответ и лишь потом спрашивает: -А...А...Скоро? -Я не знаю, милая...Я не знаю...Я всегда с тоб-бой, а ты всегда в моём сердце и где бы я не был, что бы я не делал, я люблю тебя и только тебя и я всегда буду тебе верен и буду любить только тебя, мой котёнок... -Мой котик...Я хочу быть с тобой...Вдруг тебе понадобится моя помощь на вой- Я поцеловал её из бесконечной любви к ней, и лишь, для того, чтобы не слышать это страшное и тяжёлое слово из грязи и крови, почти сказанное устами моей прекрасной любимой единственной ласковой и нежной, каштановой кошечки, моего котёнка...Моей девочки... моей...Семьи
Я ещё долго успокаивал свою любовь, целовал её, кусал, обнимал и шептал тысячи признаний, боясь разорвать мёртвую хватку наших объятий. Тепло пледа и нескольких одеял вскоре сделали своё дело - моя милая, бедняжечка, столько неповинных слёзок пролившая из-за меня дурака, наконец уснула - сопя и шмыгая носом, жмуря красные от рыданий, глазки, ещё бормотала сквозь сон слова: Котик...Я люблю тебя... На которые я неустанно отвечал: Я здесь, я люблю тебя...Мой котёнок... Всё хорошо...Было есть и будет, любимая моя...Моя девочка... Носик Маны рылся в моём плече, сонные губки умудрялись сквозь сон целовать моё голое плечо, в которое уткнулась не менее голая, возлюбленная... Я тяжело вздохнул. Итак я выздоровел, а это очень хорошо. А во-вторых, надо наведаться к Мисато и узнать, до какого срока у меня этот отпуск, и не впишут ли мне штраф за неявку на место несения службы вовремя...И главное...Где я теперь, я опять в пехоте? В высшем командовании? Или в кавалерии? А как мне успокаивать котёночка, если не полётами в Валькирии, что тоже риск... Тяжело и протяжно вздохнул. Мана что-то простонала сквозь сон. Я поцеловал любимую, чьё тело мёртвой хваткой стиснул крепко-крепко, в лобик. Затем, увидев тихую и сияющую счастьем улыбку на устах девочки, облегчённо вздохнул. За окном опускались сумерки, зажигались всё новые неоновые вывески... Приятная дремота окутала мозг. Зевнув, подумал: "Утро вечера мудренее" И спустя мгновение, присоединился к любимой в царстве Морфея.