***
Завтрак, где мы кормим друг-друга с ложечки и смеёмся... Новогодние хлопоты - вместе. Поход в магаз - вместе. Счастье - быть вместе... Хрустит снег под подошвой, мне весело и хорошо. Радостно и беззаботно. -Котя! -М? -Давай я тоже что-нибудь понесу! -Шишь, котёнок! Командуй, а я тебе во всём помогу и всё донесу! -Котя! Итак пакеты полные уже, а ты один их с самого магазина тащишь! Дай я тебе помогу! -Так помоги! Кошечка застывает рядом, я поступаю также. Любимая какое-то время безуспешно пытается перехватить из моих рук громоздкий пакет, затем наконец видит мою подставленную щеку. Любимая розовеет, краснеет, а затем багровеет. Сладко выдыхая и паром обдавая мою щёчку, Мана ласково и жадно целует меня, отстраняется. Улыбается, сияющим в серо-голубых океанах, вселенским счастьем. А затем смеётся счастливо и озорно. И румянец на щеках становится одним целым с багровостью радости и опьянения любовью. -Я люблю тебя, котик! -И я тебя котёнок! Вот и всё, ты мне и помогла. Пойдём дальше - улыбаюсь я, окрылённый счастьем. Мана дуется: -Ну котя! А я смеюсь и всё отнекиваюсь, избегая её попыток перехватить тяжёлые пакеты.***
Пьём чай всей семьёй, сидя за одним столом. Мать спрашивает: -А как у вас Новый Год отмечают? Я задумчиво протяжно вздыхаю, отвожу взгляд в сторону. "Жёлтый-жёлтый-жёлтый снег...Синие бабищи...Так встречают новый год...В городе Мытищи..." Аой, фу, детством понесло, пакость какая, а... Пожимаю плечами и отвечаю безэмоционально: -Кто как. Следующий вопрос прервал стук в дверь. Судя по недоумённым взглядам, гостей никто не звал. Я глянул в глазок, затем открыл дверь, в задумчивости чеша репу. Связисточка показалась на пороге и, мило улыбаясь закричала: -Вам подарок от гарнизона! Свинина! Я не успел ничего сказать, как мадемуазель обернулась и крикнула: -ЗАНОСИТЕ! После чего два юнца занесли по половине "внешней" оболочки хрюшки - обрубленные ножки торчали из целлофановых пакетов. Не успел я ничего сказать, как кто-то из бойцов дал мне в руки советских времён собранную мясорубку и ушёл. Со связисткой я бегло распрощался и поблагодарил. Затем, тяжело вздохнув, бросил взгляд на мясо. А его было икать-колотить...***
Кручу жирную скользкую ручку мясорубки. Склизко отзывается мясо внутри стальной тюрьмы. Мана, заметив, что я отнял свою ладонь от мяса, которой прижимал его сверху, крикнула: -Я помогу! И сунула свою ручку в багрово -розовую склизкую массу, отчего у меня перехватило дыхание, вся жизнь пронеслась перед глазами, а мы с родителями вслух за несколько секунд перебрали огромное количество мата. -ТЫ ЧЁ ТВОРИШЬ! - рявкнул я, вовремя вытащив лапку любимой и расслабленно вздохнув, увидев, что с той всё в порядке. -Котя, я хотела помочь... - обиженно надулась Мана. -НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА НЕ СУЙ ПАЛЬЦЫ В МЯСОР...НЕУЖЕЛИ НЕ...ДА МЯС-СО ТЫ ХОТЬ! -Прости...Прости...Прости... -НЕУЖЕЛИ ТЕБЯ НЕ УЧИЛИ! -Мы мясо редко едим... - призналась Мана, виновато смотря на меня. Я тяжело вздохнул. Не замазанными жиром руками(от запястья до предплечья) осторожно обнял девочку. Переводя дыхание и медленно отходя от всплеска адреналина, устало говорил: -Чувствуешь? Сердце как бешено стучит... -Ага... - произносит Мана и мёртвой хваткой стискивает меня, щёчкой прижимаясь прямо к заляпанному жиром фартуку. -Это потому что я люблю тебя... - говорю тихо, зарываясь в волосы любимой и роясь мордой в них, гипнотически приятным ароматом убивая стресс. Продолжаю: -Я же люблю тебя...Я так боюсь...За тебя...А ты... -Я хотела помочь! - вскрикнула девочка, подняв личико и взглянув прямо мне в глаза. Я же стиснул губы, злобно пыхтя и без лишних слов, замахнувшись ладонью... -Ай! Ай! Котя! ...Схватил Ману выше локтя, повернул её задом ко мне, а личиком к окну и... Не жалея сил, ласки и любви, от всей души отшлёпал девочку. -НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА НЕ ТРОГАЙ МЯСОРУБКУ ИЛИ НОЖИ, ЕСЛИ.ТЫ.НЕ.ЗНАЕШЬ.КАК.С.НИМИ.РАБОТАТЬ. У! - чеканил я каждое слово при ударе. Мана обернулась ко мне, обиженно дуясь и потирая самую лучшую в мире попу. Мне же стало легче - так хоть она приблизительно поняла, какой страх я испытал. Надеюсь. В серо-голубых океанах блестели слезинки. Я тяжело вздохнул и вновь обнял Ману. -Прости. Прости, но знаешь как ты меня напугала? М? Я так испугался, я в жизни так не боялся, я люблю тебя, я боюсь за тебя больше всего. Ты моя любовь на всю жизнь, Мана Киришима. И ты же мой котёнок и ты же мой самый главный страх...Понимаешь? -Да... - тихо, пересохшей глоткой сказала любимая, неуверенно обнимая. Глазами же я встретился с одобрительно кивающими родителями и выдохнул окончательно. -Сильно больно? - спросил я, без задней мысли потирая попку девочки. Любимая ничего не ответила. И лишь затем, слегка отстранившись, я заметил, что Мана вся красная, а глазки пьяны любовью. Ах ты моя... Мана впервые при родителях прыгнула на меня, как хищная кошечка, обхватив руками - спину, ногами - поясницу. Секунду спустя любимая жадно поцеловала меня. Прилив блаженства постепенно бархатом удовольствия прогнал стресс, но осадок страха, остался, кажется на всю жизнь. Я всё также прижимал Ману руками, стараясь не заляпать кофту любимой жирными ладонями***
Съев кусок самой вкусной в мире пиццы, отворачиваюсь и, с удивлением для себя, обнаруживаю любимую - вскочившую на стул и с него, на носочках тянущуюся ручками, сжавшими красную звёздочку к верхушке ёлки. Облизнув пальцы(мы с батяней тайком от матери, приносящей еду, пожирали пиццу, играя в шашки), обнимаю девочку за талию, отчего та ойкает. -Котёнок! Ты чего, я же сказал, не лезь одна никуда! -Ну какой ты! З-заботливый и боязливый, котя! Не упаду я! -Хватило мне, что ты давеча на стремянку залезла и у тебя голова закружилась! -Котя! -Ну-ка иди сюда... Я уткнулся головой, как бык в коленочки любимой, отчего та взвизгнула, а затем ойкнула. Руками обхватив ляшки Маны, когда та наконец поняла и дала немного пространства, я усадил котёнка на свои плечи. Наконец встал во весь рост. Девочка ойкнула. Я поднял взгляд к груд...Потолку. Мана упиралась в него головой. -Не ушиблась? -Нет, котя, я... Мана заулыбалась и засмеялась, как маленькая принцесса: -Я летаю! До потолка достаю! Как здорово! Мышонок начала хохотать. Я улыбнулся, жалея, что не вижу её довольной мордашки. Мана завершила инсталляцию. Красная звезда красовалась на ёлке. Я осторожно опустил котёнка, она же мгновенно обняла меня мёртвой хваткой, затем встав на цыпочки, жадно меня поцеловала. -Все к столу! - скомандовала мать. Мы послушно заняли свои места. Непривычную атмосферу этого празднования за границей на мгновение подчеркнуло: -Итаджакимааас! И исчезла неловкость и волнение перед родителями. Осталось лишь тепло, спокойствие, счастье. Огромная, переливающаяся множеством огней гирлянд, праздничная ёлка стоит посреди комнаты. Как и в прошлом Новом Году, налаженное вещание, то транслирует наше ТВ, то японское... По телу прошёлся холодок от родной речи, стоило услышать: -"Дорогие россияне...Этот год выдался непростым для нас..." Куранты. Бенгальские огни. Чоканье шампанским. Улыбки. Русское "Ура" хором японцев на свой лад. И счастье забурлило, осело, осталось глубоко в душе, крепко и неотступно. Кажется, ещё одно мгновение - и я уже приподнимаю колющуюся зелёную хвою. -С новым годом! - улыбаюсь я счастливо и широко, протягивая: -Котёночек, это тебе, моей самой любимой, самой-самой красивой девочке на всей планете - отдаю платье, завёрнутое в целлофан -Ой! Котя! Ты, т-ты ч-что, н-не... Я жадно целую её, притянув к себе. Расстаёмся. Трёмся носиками. -Я люблю тебя... - признаюсь, смотря в горящие благодарностью и прежде всего - такой же преданной и искренней любовью, серо-голубые океаны. -И я тебя, мой котя. Я...От тебя мне никогда ничего не надо, любимый, котя, милый мой, ты же...Уже несколько раз ты с-спасал м-меня, а... -А ты каждую секунду, каждое мгновение спасаешь меня, кошечка от всего плохого. Я люблю тебя. Всей душой люблю... -И я тебя, котя... - произнесла она, сияя счастьем, цмокнула меня и убежала в другую комнату, прижимая платье к груди. -Батяня, спасибо за то, что познакомили с рисовой водкой - протягиваю мужичку армянский коньяк Тот довольно заулыбался, пробасив и глядя на этикетку: -Ну что ты, что ты сынуля...А это что, виски? Мимолётно ответил: -Армянский виски, нет, точнее...Русский виски. Вот. -Ну-с, опробуем... - мужичок стал вскрывать бутылку, а я ринулся под ёлку. -Мама, спасибо, что приняли - вытаскиваю тёплую меховую шубу -Ой! Что ты! Н-не стоило... - женщина растаяла на глазах, розовея. Укутавшись в мех, она прижала его к своей щеке и опустила веки, сияя от счастья. В ответ получаю: Упаковку сигар от родителей. Отнекиваюсь, затем принимаю, смущаюсь, благодарю и... -Котя... - любимая, особенно прекрасная в новом, только что подаренном мной платье, густо краснея, целует меня в щёчку и тихо говорит: -С новым годом... Её лапки протягивают синий шерстяной свитер. Я, тая от счастья, улыбаюсь, произнося: -Спасибо, любимая...Ты моя девочка, моя кошечка... - засыпаю Ману поцелуями в ответ. Та, краснея и ахая, говорит: -Я...Я его связала тебе...К-когда т-ты б-был...На в-войне... Я оторопело отстраняюсь. -Ты? С-сама? Д-для меня? Мана смотрит на меня, серо-голубые океаны горят счастьем, любимая кивает утвердительно -Какая ты у меня умница, моя хозяюшка, моя кошечка...Мана...Я люблю тебя, я хочу провести с тобою всю жизнь, ты моя любовь навсегда... -И ты котя! И ты! Мы жадно целуемся. Я слегка отстраняюсь. Родители смотрят на нас, всё-таки счастливо и спокойно улыбаясь. А я говорю, спустя глубокий вдох, смотря прямо в серо-голубые океаны любви моей девочки: -Я хочу жениться на тебе. Хочу ребёнка, чтобы между нами было это неопровержимое доказательство торжества жизни и любви, добра и тепла - наш котёночек...Или котята...Я так хочу увидеть тебя в свадебном платье, всю сияющую... Вмешалась мать, впервые вопреки нормам приличия: -Доченька, итак вся сияешь каждый день! Доченька, куда-ж тебе ещё больше! Больше уже некуда! Она у нас итак самая счастливая, и мы самые счастливые от того...И семья наша - самая дружная и крепкая...Самая счастливая... Мать вся розовела. глаза её горели, она сладко простонала, откинув голову и вскрикнув: -Ах! Помнишь, как мы с тобой? Какие мы были, дорогой! Батяня отвечает, розовея и глядя с гордостью и счастьем на меня: -Да-а-а-а-а-а-а... Мы с Маной синхронно поворачиваемся лицами друг к другу. Встречаемся взглядами. Я держу её лапки - белоснежные ладошки, которые так ласково и нежно гладили мою изрубцованную душу...И...Видя метку своей грязи прошлого - шрам на ребре ладони, что предаёт мне серьёзности и решительности, говорю: -Я люблю тебя, Мана Киришима, я хочу жениться на тебе, я хочу, чтобы у нас была семья, были дети и я хочу прожить всю жизнь, две а то и больше вечности с тобой, так хочу, милая! -Я тоже котик, я тоже! Мы жадно целуемся. Я тискаю любимую в своих объятиях. Она же, подобно кошечке, схватившей мышку, вся вжимается в меня, крепко обняв и вонзившись коготочками. Тяжело вздыхаю, опьянённый счастьем. И говорю: -А я дурак. Я идиот и дурак. Я так хочу на тебе жениться, а не могу! И Этот разговор, я...Я не могу его больше держать в себе! Прости, прости милая, я... Падаю на колени и обхватываю девочку мёртвой хваткой, слышу хор голосов родителей, певческий голосок любимой, но сквозь размытый от слёз взор, продолжаю: -Нам предстоит очень много работы, война ещё не окончена, а это последний отпуск, который уже подошёл к концу, а я не хочу торопиться и свадьбы в траншеях мне не надо! Я люблю тебя, я правда-правда очень-очень хочу на тебе жениться и детишек хочу, а! А впереди много дел, ещё много работы предстоит сделать и я не знаю когда ещё удастся такая возможность, а я дурак, что начал этот разговор без кольца и вообще не смог выдержать до следующего отпуска, но! Но я люблю тебя Мана. И я обещаю, обещаю, что как только всё рассосётся, война кончится, а может и нет, в один из отпусков, что будет, я верю, обязательно будет, может месяц, а может даже два, как этот! Я женюсь на тебе! И всё будет хорошо! И медовый месяц и! А пока, я...Я прошу тебя...Прости за промедление. Прости, что я такой дурак и тормоз. Прости меня за всё, моя ласковая и нежная кошечка, знай только, что это сердце... - я схватываю лапку девочки, рыдающей от счастья, целую и приложив к своей груди, говорю: -Знай, что это сердце до сих бьётся лишь благодаря тебе, ради и только для тебя, моя любимая, единственная, ласковая и нежная, самая преданная, умная и сексуальная, хозяйственная кошечка, мой котёнок, мышка моя, моя любимая, моя Мана...Я люблю тебя... Родители рыдали, платочками утирая слёзы. А Мана без слов вырвалась из моих объятий, тоже села на колени, оказавшись со мной в паритете и жадно поцеловала, мёртвой хваткой стиснув. Наши поцелуи вперемешку со слезами счастья длились, кажется целую вечность. Приятную и тёплую, такую, от которой не хотелось отрываться. Счастье горело, подобно гирляндам на ёлке и телевизор шумел, родители кажется хлопали, тронутые до глубины души. А мы целовались. Жадно и долго. Я любил её и чувствовал, всеми фибрами тающей от счастья души, что и она также жарко и преданно любит меня и ответом служило её щекотное тёплое дыхание, её дрожащие жадные, солёные от слёз радости, губки, хищно углубляющие поцелуй и биение...Маленького, полного любви, сердечка... Огромное вселенское счастье невидимым облачком окутало нас и защитило в это мгновение от всего мира, одержимого злом и несправедливостью бесчестия. И были мы, все до одного, всеми фибрами души...Неотступно и живо, вселенски грандиозно, бесповоротно и вопреки всем законам и азбукам грязи мира бытия...СЧАСТЛИВЫ.
***
После удара курантов, после звона бокалов, после удушающей духоты тепла...Мы вышли...В морозную свежесть новогодней ночи. The Green Kingdom - Untitled (Hotline Miami 2 Wrong Number OST) Багровым огнём городка освещено тёмное ночное небо. Тишина. Чёрный лес на горизонте и белоснежный блестящий ковёр успокаивают. Я обнимаю свою девочку и, тая от нежности в моей душе, осознаю:Как же я счастлив
-Котя... - робко начинает любовь всей моей жизни. -Что, котёнок? - спрашиваю я, зарываясь в её каштановую шёрстку. -С днём рождения! - любимая вырывается из моих объятий, достаёт из своего кармана что-то и, вложив в мои руки, тут же вновь обнимает мёртвой хваткой. -Эт-то...Д-д...д-д-День рождения...Чт-что? Я полностью парализован нахлынувшими эмоциями. Смотрю на подарок - вязаная меховая шапка. Снимаю свою. Надеваю новую... Тёплая какая... Затем мои чувства взрываются волной любви и нежности, я тискаю свою любимую, мёртвой хваткой обняв и целуя везде, где только можно, будучи в зимних куртках. -Я люблю тебя, Мана, я так тебя люблю ты моя девочка, моя кошечка, я люблю тебя, моя... -Ах! Котя! А-а-а-х! Я...Спросила Мисато, когда у тебя день рождения, хотела сюрприз сделать, а она не сказала, коза! Ну я и...Чтобы не выдавать...Вспомнила как ты Новый Год любишь и сейчас подарила...Я...Когда ты тогда был на фронте вещи тебе вязала, боялась, вдруг снег пойдёт, а тебе холодно будет, хотела послать! А ещё лучше - прилететь...Н-но... -Ты моя крошка! - кричу я счастливо, жадно целую любимую, затем падаю перед ней на колени, обхватываю пятую точку Маны и своей рожей зарываюсь в её курточку. -Котя! Котя, ты что! Котя! -Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯЯЯ МАНА КИРИШИМААА! - ору во всё горло и, подхватив любимую на руки, кружусь с ней, плюхаюсь в сугроб, жадно целую и тискаю... Мана багровеет, смеётся счастливо и будто тает в моих руках - её ножки даже не обхватывают мою поясницу, а болтаются всякий раз, когда я подхватываю её, лапки в красивых синих варежках, как после "цмока" на кухне, держали щёчки девочки, будто стараясь скрыть розовость нахлынувших эмоций, а глазки! А взгляд! Взгляд любимой тает, она отводит серо-голубые океаны в сторону, затем смотрит прямо мне в глаза и спрашивает робко и тихо, вновь как маленький беспомощный котёнок: -Я...Правда?Правда значу для тебя так мно... -Я ЛЮЮЮБЛЮЮЮ ТЕБЯЯЯ! ору в ответ и целую-целую, тискаю-тискаю... По бархату небосклона скатилась звёздочка. Мана лежала на мне, а я - в сугробе. Девочка обеспокоенно подняла своё личико и спросила: -Котя...А всё же...Так неприлично, но...Когда? -Мой день рождения? Мана покраснела и, отведя взгляд в сторону, утвердительно кивнула, промычав: -Угу. Тяжело вздыхаю. Пар поднимается в бархатную бесконечную тьму космического небосклона. Отвечаю: -А я и не помню. Я не праздную. Мне не с кем. Не за чем. Было... Мана шокировано ахнула. Затараторила: -Как-же, как-же, как-же так! Ты! Ты, который с родителями мне приготовил самый лучший в мире день рождения! Ты! Мой котя, который каждый день признаётся мне в любви вновь и вновь, а ещё любит сильно-сильно! И...Без...Дня рождения...Котя! - Мана припала к моей груди, стиснув её сильнее. -Я родился заново, в тот день, когда узнал любовь. Настоящую. Не ту, от которой...Ну ты знаешь...Нечто большее...Это...Я люблю тебя, Мана Киришима, я так тебя люблю... -Котя и я тебя! Мы жадно целуемся. Вспыхивают фейерверки - в перерывах между поцелуями щёчки и глазки любимой отражают то яркое синее, то фиолетовое, а то и вовсе бордовое свечение букетов распускающихся взрывов в ночном небе. Ещё один долгий жадный поцелуй, отчего становится жарко и таю я внутри самой души своей и тает злоба и одиночество проносится мимо и не осталось больше злопамятности и нет больше зла и обиды на кого-то...Нет зависти...Я счастлив...И рыжая будто чувствуя это, облегчённо вздыхает, улыбается и бросив на прощание: -А ведь дома ты не мог выносить фейерверков...С первой командировки так было...Вздрагивал и боялся...А теперь...Ты посмотри... Алиса хмыкнула: -А ещё ко мне собирался. Дурак. Живёшь ты и сейчас, эти мгновения, как крупицы счастья перед огромной тьмой предстоящего, а впереди ещё новые падения и новые взлёты. а ты дурак, так и норовил всё ко мне отправиться...Счастливый ты...Живи, мой радостный и счастливый, а временами такой грустный...Дурачок... Произнесла Алиса и покинула мою душу. И прошлое со мной распрощалось. И заново родился я. Новый. Свежий. Чистый. И неизбежно, вселенских масштабов...Счастливый...
Мы ещё долго лежали на снегу. Мана спала беззаботно. Я, цмокая её личико, тихо пел в перерывах между поцелуями, на родном языке, а милая улыбалась счастливо и, кажется даже ещё шире всякий раз, когда слышала мой голос: -"Расскажи снегурочка где была...Расскажи-ка милая, с кем была? В новый год сбываются все мечты...Лучший мой подарочек, это...Ты!"