***
Решив полежать "хотя бы полчасика", я зарываюсь в каштановый океан волос беззаботно спящей на мне, любимой. Солнышко ласково греет её белоснежные плечики, которые я целую, тиская нагое тело Маны под тёплым одеялом. Комната залита светом - дабы не уснуть в занавешенном приятном полумраке. -Я люблю тебя котёнок...Я так тебя люблю...Никогда не устану повторять... - произношу я, вдыхая непередаваемый лёгкий аромат кожи девочки. Осторожно целую висок котёнка. Мана счастливо улыбается. Яркое солнце греет нашу белоснежную кровать, где мы, укрывшись одним одеялом и прижавшись друг к другу, улыбаемся сквозь дрёму, голые и счастливые. Тепло. Уют. Спокойствие. Любимая в мёртвой хватке моих объятий. Счастье. Котёночек, чьё бледное тело хочется не переставая кусать-целовать с макушки и до пят, вновь и вновь шепча ей на ушко ласковые признания в любви.***
Кофе. Монотонный усыпляющий шум авто. Пробка. Клубы пара от тающего за окном машины, снега. Яркое солнце, блестящее на тающих сугробах, било в глаза. Мана беззаботно спала, стиснув мою руку. Хоть котёнок выспится... Улыбнулся я, убрав вторую руку с баранки и погладив любимую. Тьмконув в лобик, вновь приготовился стартовать - осталось всего лишь дождаться окончания пробки...Всего лишь! Ха! Делов-то!
А время уже 12:21***
Котёнок спала у меня на руках. Мои губы не отрывались от её лба. Нос не переставая, дышал гипнотически приятным ароматом каштановых волос. Держа девочку за сгибы коленных чашечек и шею, я прижимал Ману максимально близко к себе - она же обеими ручками впилась в мою...Шинель...Всё ту же шинель. И вот мы вдвоём в этом подземном комплексе. И не до сакур, умиротворения и ласковой любви. Злободневная суета как будто ужи поджидала, таясь глубоко в недрах базы. NERVы кажется уже и забыли что это - трудолюбие и суета. Я сижу с котёночком на скамейке и бездумно пялюсь в зелёную стену, где белым шрифтом написано:A221
И стрелка указывает на поворот у ближайшего угла. Пискнул мобильник. Заворочался комочек нежности, ласки и любви как смысла жизни на моих руках. Мана нахмурилась. -Спи, котёнок. Всё хорошо. Девочка простонала. Морщинки на её недовольном лице остались неподвижны. Тяжело вздохнув и моргая как можно быстрее, стараясь прогнать сонливость, достаю мобильник.Дуйте в рубку. Мы вас уже заждались.
-Б... -Не матерись! - ожила вдруг девочка, заворочавшись и закрыв своей ладошкой мой рот. Тяжелов вздыхаю. Улыбаюсь. И, прижав ладошку Маны, целую её со всех сторон, смотря в серо-голубые океаны тепла, придающие сил. -Котя...Ш...Что? Испытания прошли? Домой? -Будут, милая, сейчас, ещё не начались. Мана застонала измученно, вновь ворочаясь на моих руках, точно котёнок в кроватке. Я сухим уставшим голосом, счастливо улыбаясь произнёс такое непривычное, одним своим звучанием напоминающим розовый цвет, слово: -Каваи... - и, убрав волосы Маны за ушко, продолжил: -Ты лежишь и спишь у меня на руках, совсем как котёнок. Маленький. Беспомощный. Такой кавайный, ласковый и самый-самый любимый, пушистый котёнок... -Мяк-мяк! - довольно улыбнулась Мана, согнув пальцы пополам и зажмурив глазки, тая в улыбке. -Каваи... - повторил я и, улыбаясь счастливо и д0бро, (подобно Дукалису) встал со скамьи. Мои шаги острым эхом раздавались по всему коридору. Котёнок на моих руках жмурилась от электрического света, красящего белоснежное личико девочки в болезненно-бледный, но не менее прекрасный, цвет. Постепенно эхо шагов стихало - нарастал шум и гам. Мерзкая мышиная возня суетой предвещала давно уже позабытую вещь - работу. Я сглотнул. Всё больше клерков, смотря в свои планшеты, а не под ноги, носились кто-куда по коридорам, удивительным образом не сталкиваясь друг с другом. Зайдя в лифт, я осторожно, дабы не разбудить вновь уснувшую, локтём тянулся к панели этажей. Тут вдруг зашла знакомая девочка-альбинос, с холодным, подобно ножу, взгляду красных равнодушных (но отнюдь не бездушных) глаз. -Р е й Тихо прошептал я. -Здравствуйте - развернувшись в профиль, произнесла девушка в белом обтягивающем костюме, надетом, кажется на голое те... Бр...То есть, я попросил её: -Т е б е...В...Р у б к у? Н а ж м и...П о ж а л у й с т а... Аянами глянула на котёнка, счастливо улыбающуюся на моих руках, затем посмотрев мне прямо в глаза, кажется вздрогнула, будто что-то вспоминая - затем мне и вовсе показалось, что рубины глас девушки блеснули слезами... Но Рей нажала на нужный мне этаж и встала ко мне спиной, выйдя вперёд. Слегка ссутулившись, девушка неестественно ж и в о и очень эмоционально, дёргающейся рукой убрала волосы за бледное ушко, что я видел впервые. -Это...Такой костюм и мне выдадут? Девушка вздрогнула, услышав мой голос. Рей выпрямилась и, протяжно выдохнув как после испуга, тихо сказала: -Не знаю. Всем свой выдают. -Единого стандарта пошива нет? Рей, не оборачиваясь, отрицательно помотала головой. Я же, за всё время беседы смотрящий в её затылок, тяжело вздохнул, задумавшись. Ну заговорил я с ней всего-то год спустя, ну и что? Ей вообще по цвету волос и характеру одна единственная реакция полагается на это: "Ну заговорил и заговорил, чё бубнить-то?"...И всё же...Почему мне кажется это диким? Отрицательное мотание головы, стоя затылком к собеседнику...Этот странный полумрак в кабине, отчего мёртвенно-бледная кожа девушки кажется серой...И...Эмоции? Как-то ещё до знакомства с Маной, на мой вопрос о мужском имени у девушки альбиноса, командирша махнула рукой и ответила: -"Она у нас закрытая девушка. Не трогай её. И лучше не разговаривай. А имя как имя, чё ты пристал-то? Можно подумать, ты к ней от меня хочешь сбежать?"Цыц. Тогдашнюю обстановку и... Дальнейшее... Вспоминать не обязательно
Дверь лифта раскрылась. Аянами в пол-оборота, с голубой чёлкой неопрятных, обросших волос почти закрывающей один глаз, посмотрела блестящими слезками, красными очами и, нервно дыша, вышла. Дверь закрылась. Лифт продолжил движение. Рубка была этажом выше.***
Автоматическая дверь плавно ушла в сторону. Командир, сидящая на краешке стола и болтающая с Ритцуко, затушила сигарету и, подымаясь на ноги, всплеснула руками, недовольно сверля меня и начиная пилить: -Ну наконец-то! Спустя целый час мы удостоились увидеть Ромео и...Вы что, ночь не спали? Мана застонала, ворочаясь на моих руках. Веки жмурились - свет в рубке был ярче, нежели в коридоре или лифте. -Да...Не до того было. Хоть котёнок пусть поспит. Мана зевнула и, потирая веки кулачками, сказала: -Я...А-а-а-а-а...Уже...Проснулась... -Высаживай её у Майи, она отметит. Я кивнул и цмокнул любимую в лобик. Подойдя к Майе (тоже как и я, Мана и Мисато, вымотанной с самого утра), я остановился, зарывшись в каштановый океан волос котёнка. Вдруг всё взвыло во мне и странное чувство похожее на дежа вю заставило стиснуть Ману крепче, жадно поцеловав. Любимая, спросонья ещё ничего не понимающая, улыбалась тепло и счастливо, переставая хмуриться. -Я люблю тебя... - со странным чувством фатализма, я заискивающее смотрел в серо-голубые океаны любимой. Но та лишь улыбалась тепло и мило, вновь жмурясь и зевая. Я же, впервые почувствовавший какой-то странный тревожный прилив одиночества, покорно опустил котёнка на стул напротив Майи. -Ночь не спали? - спросила клерк. -Нет...Мы...Спа-а-а-а-а-ли...Толь...Ко...Чуть-чуть...А потом...Уже нет... - зевая, говорила котёночек. Майя хихикнула, кажется впервые за утро, улыбнувшись. Я же тяжело вздохнул и направился к злобной Мисато. -Ну давай, распишись вот здесь...Угу...Ну, как тебе вчера? - начала болтовню Майя. Мана же всё также беззаботно растирая кулачками глаза, отвечала радостно: -Ой, здорово! Мне так понравилось! Котик...Котииик! - Мана вдруг обеспокоенно нахмурилась и встав с кресла, подбежала ко мне, мёртвой хваткой обняв. Я ответил взаимностью. -Котёнок, поспи немного... -Ты же знаешь, я без тебя не могу! Давай быстрее, хорошо? Я улыбнулся и ответил, спустя поцелуй: -Постараюсь, котёночек. Мана кавайно улыбнулась. Тепло растопило все тревоги и сомнения. Воодушевлённый, я, набрав побольше воздуха в грудь, выдохнул, преисполняясь решительности и глядя в злобные глаза командира, спросил: -Ну? Что от меня требуется?***
Всё равно, что босиком...Ещё и хозяйство моё стискивает...Ну что за неудобство? И повар и альбиноска и рыжая, все в этой х..."Не матерись!"
Вспыхнула в памяти фраза, заставив меня улыбнуться. Тепло вновь завладело душой. Я дышал полной грудью, идя по холодному мостику под самым потолком ангара, будто босиком касаясь льда металла под стопами. Обтягивающий, окрашенный в лесной камуфляж, костюм пилота слабо напоминал что-либо...Будто и не латекс это, а что-то другое, доселе невиданный материал...Кожа под ним не преет и дышит, да и вообще сначала казалось, что это термобельё... -Раз, раз, проверка...Рубка, меня слышно? - спросил я в наушник. -Порядок - коротко ответила Ритцуко. Впереди же, в полумраке, сияла красным ромбом кнопка подъёмника. Под потолком ангара работала лишь четверть ламп. Как объяснила мне дохтурша-технарка, "это для экономии энергии, вся мощность на твоего робота идёт, для тебя мне ничего не жалко". Робота я, однако, так и не увидел. Экранированная чёрная плита состыковавшаяся с потолком ангара, за которой не было видно решительно ничего и прямоугольный вход двумя этажами ниже - вот и всё. Дойдя до подъёмника, я нажал на кнопку. Тот с монотонным гулом начал меня спускать. Я смотрел на рубку. И всё, тяжело дыша, думал: Как там котёночек? Быстрей бы всё кончилось, я б с ней в охапку и домой, а там такая тёплая...Ласковая кровать...Которая уже поскрипывает, а котёночек...Ой Я, прочистив горло, сложил руки замком ниже пояса. Нехватка места и теснота выступали лишь катализатором. Я тряс головой, унимая буйную память. Тихий смешок в микрофон. -Не прикрывайся ты, что мы там не видели... - ехидно произносит доктор, рубка хором смеётся, а котёнок пронзительно и возмущённо кричит: -ЧТО?! Я тяжело вздыхаю, уже который раз за эти сутки и свешиваю голову, опуская веки. Это мне с ней объясняться...Начать рассказ с...Того, кто я есть, моё прошлое, а...А ещё и это...Объяснять...Я-то у неё первы-ый...Ах Я стиснул губы. Ладно, после тестов сёдня видно будет... Подъёмник, наконец, остановился. -Захожу - произнёс я и вошёл во тьму дверного проёма в экранированном обелиске. Шаг. Ещё. Ещё. Щупаю стены. Дверной проём миновал. Осторожно шагаю дальше...Ещё один дверной проём...Всё, вроде я на месте - коридорчик пройден, я внутри робота. -...я вам! Я вам бл...! Послышалась бунтующая Мана на заднем плане. -А НУ ПЕРЕСТАНЬ! ТИШИНА В РУБКЕ! Так, ты внутри? -Да. Не видно не зги. -Подаю питание. Загорелась красная лампочка. Комнатка метр на метр, в центре - кресло с кучей проводов, которое я, вообще-то уже где-то...Когда-то...Видел... -Освещение? Мана, угомонись! Я улыбнулся, освободившись от всех страхов и ответил: -Есть. Аварийное правда. Или так оно и должно быть? -Так... - вклинилась уже Мисато. -Командир? А дохтурша где? -Пробки менять пошла! Сам-то как думаешь? На, поговори лучше, хрен с вами, вырежем потом...На, поговори... Шуршание. Затем я улыбнулся широко и счастливо, услышав любимую, пищащую: -Котя! Котя! Я уже скучаю! Котичька! Ты меня видишь? Я у окна... Я глянул сквозь открытые двери небольшого коридорчика, соединяющего подъёмник с роботом. Заметил рубку. Окно...А там... Котёнок прижалась к стеклу и с беспокойством смотрит на ангар. Серо-голубые океаны мечутся туда-сюда... -Вижу, котёнок! -Котя! Я люблю тебя! -И я тебя, котёночек! Что будем на ужин готовить? -Твои пельмени остались! Я теперь тоже мясо люблю как и ты! Я улыбнулся. -Дай-ка... - вернулась дохтурша. -Раз, раз... Я ответил: -Это хар...Гхм...Слышу отлично, освещение всё то же - красная лампочка -Садись в кресло, вспоминай Я опешил. -Повторите... -Вспоминай, говорю, что непонятного?! Слушай, лейтенант, этот тест с тобой проводили уже дважды... А, так вот оно что...Это из-за него я и оказался в армии и моложе своих лет выгляжу - был бы счас дряхлый старикан...Наверное...Не помню...И...По прибытию сюда...Меня ещё из части сержант довёз...Точно...Вспомнил... -Понял не дурак...Дурак бы не понял... Я сел в кресло. Опустил веки. Выдохнул. Мои руки обхватили рукояти на манер тех, что ставят в самолёты или вертолёты. Глухой грохот. -Шлюзы закрыты. Приступаем к тесту на синхронизацию. Начинаем...***
...
***
Не успел я что-либо подумать, как... Metallica - Ride the lightning (Ride The Lightning 1984) -КОТЯ! Шипел наушник, плевались искрами провода - электрические разряды беспомощно цеплялись молниями за гладкую поверхность экранированного щита, но что более важно... В красном тусклом мраке я отчётливо видел как обугливалась, плюясь проводами, дверь в коридор между подъёмником и моей кабиной. Меня пробил пот. Вдруг страх подступил ко мне со спины, заставив мурашки бежать по коже. В горле пересохло... Я был в ловушке. Плюнула взрывом приборная панель справа вверху. Вырвавшаяся кривая молнии ударила по диагонали, вспыхнул букет искр, жжением колющих обтягивающий костюм. Пошла к потолку комнатки метр на метр, тонкая струйка едкого чёрного дыма... -Я здесь, котёнок! Всё хорошо, слышишь! Отчаянно кричал я в шипящий наушник. Неужели...Вот так...На глазах у котёнка...Жалкое зрелище, казнь за нерассказанное мною прошлое...Котёночек стоит...И смотрит как я беспомощно барахтаюсь в непроглядной тьме...Какое бесчестье, какой позор.... ДА И ХРЕН С НИМ! Жить, отчаянно, во что бы то ни стало - жить! Я должен выбраться отсюда! Guilty as charged But damn it, it ain't right There's someone else controlling me Death in the air Strapped in the electric chair This can't be happening to me Who made you God to say "I'll take your life from you?" Flash before my eyes Now it's time to die Животный страх и инстинкт самосохранения возымели контроль над телом. Мысли смолкли. Burning in my brain I can feel the flame По ту сторону экрана, однако, уже было светло. Синева дюжин молний, плюющихся паутинными сетями, отчаянно вцепляясь в ангар и рубку, уничтожила тьму. Новый страх поселился в моей душе. Wait for the sign To flick the switch of death It's the beginning of the end Sweat, chilling cold As I watch death unfold Consciousness my only friend My fingers grip with fear What am I doing here? Flash before my eyes Now it's time to die Схватив со стены огнетушитель, я сорвал пломбу и начал поливать огненный цветок, исходящий чёрным дымом к потолку. Burning in my brain I can feel the flame Я, не раздумывая, крикнул: -КОТЁНОК! Послышался ответ Мисато: -Она в порядке, мы все в порядке, рубка защищена...РИТЦУКО, ЧТО ЭТО ЗА ХРЕНЬ!? -Не знаю я! МАГИ высчитывает... Новый удар молнии потушил красный свет. Я остался во тьме. Далеко, светом в конце тоннеля сияла рубка, о которую бились молнии. Someone help me Oh please, God help me They're trying to take it all away I don't want to die Беспомощно оставшись во тьме, я уставился на мышиную, уже такую бестолковую для меня, возню клерков в рубке и...Рыдающую, орущую, дерущующася с Ритцуко, любимую... БЕСПОМОЩНО?! ДА ХРЕНА С ДВА! Отчаянно, животно, невозмутимо, хотелось жить. А всё, что я мог - сидеть, подобно на электрическом стуле. Молнии уже бились в дверь кабины. Больше я ничего не мог сделать. Обтягивающий костюм, да и всё. Панелей приборов здесь нет. Есть рукояти на кресле, в которое я вжался - плевок молнии убедил не вставать во весь рост. Чтобы я не делал с манипуляторами - робот оставался на месте. Заточённый в камеру смертник, опустив веки, я умирял зубовный скрежет, прогонял фатализм и копил в себе животные силы, будто для последнего, решающего рывка...Всё такой же беспомощный бездельник, окружённый, уже в который раз за жизнь, смертью, глядящей прямо в лицо. Только на этот раз решительно хотелось жить и зубовный скрежет и несправедливость бесчестья откровенной казни на глазах любимой - всё взвыло во мне...Сидящем неподвижно. Кажется, даже капли пота на спине перестали щекотно и противно, скатываться вниз. -Не молчи, говори со мной, лейтенант! Летёха, слышишь?! Котя! -Я здесь, котёночек, котёнок...Всё хорошо, ты главное не будь одна, обязательно найди себе кого-нибудь... -ЧТО?! НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ! ТЫ САМ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я БЕЗ ТЕБЯ НЕ СМОГУ! Я НЕ ВЫДЕРЖУ! Я, сглотнув липкую как клей, слюну, ответил: -Ты самое чудесное, что было в моей жизни, котёночек. И...За всё, что я наделал, я отвечу сам, т а м...Найди себе достойного... -ДА Я ПОКОНЧУ С СОБОЙ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ВЫБЕРЕШЬСЯ! -HE СМЕЙ! -Да?! Тебе значит можно умирать, а мне нельзя?! -Котёнок! Смерти нет! Не бывает её! Котёнок?! КОТЁНОК! Рубка, что в упор глядела на меня, показывала неутешительное зрелище: Мана, вся красная и рыдающая, подбежала к выходу в ангар, её держит Мисато, любимая брыкается, изо всех сил стараясь покинуть рубку и выйти в раздираемый молниями, ангар. Вклинилась холодно Ритцуко, спокойно спросив: -Лейтенант, освещение ещё работает? -ВЫРУБИЛОСЬ! МАНА! -С ней всё будет в порядке, с ней Мисато. Расскажи мне лучше, что ты видишь...Майя, запусти программу теста ещё раз пожалуйста... -Н о... Ритцуко-сан...Это может убить его... -Выполняйте, я кому сказала? Мы ещё одного человека, ресурсы и деньги потеряем? Где помер один, так теперь пусть сдохнут два, а то и ещё больше? Запускайте тест... Истошно орёт, глухо доносящийся вопль любимой: -НЕЕЕЕТ! КОТИИИК! КОТИЧЬКА! МОЙ КОТИЧЬКА ТАМ! НЕ СМЕЙ! НЕ СМЕЙ НАЧИНАТЬ ТЕСТ! НЕ СМЕЙ! Я ТЕБЯ...Я ВАС ВСЕХ УБЬ... Мана! Ритцуко! Ритцуко, твою налево, отмени запуск! Вперемешку доносились голоса котёночка и Мисато, из последних сил держащую мою девочку, зубами впивающуюся в руку командирши. Затем, я увидел как Ритцуко откинулась в кресле, расслабленно закурила и, выдохнув облако дыма, холодно произнесла: -Поздно. Я передам твоей семье, жене и детям...Хотя...Вот же она, тут...Твоя девочка...Попрощайтесь, что-ли... Мана всё также бесилась, дёргаясь в хватке Мисато, кусая её, кажется до крови, а затем к ослабевающей майорше подоспела было Майя, но котёнок, ловко пнув ту в живот, продолжила сопротивление. Её рёв и нечленораздельные душераздирающие звуки эхом доносились в радиоэфире. Волосы котёнка скрыли её личико. Каштановый океан...Который так приятно пахнет, в который так хотелось зарыться... Тест уже работал во всю. Молнии стали усиленно бить по всему ангару - то тут, то там вспыхивали цветки искр, резали уши взрывы внутри кабины - огонь заполонял обе стены справа и слева от меня. Огнетушитель еле успевал заливать букеты чёрной гари, пеной. Someone help me Oh please, God help me They're trying to take it all away I don't want to die Дверь же передо мной, набухла и будто прогнулась, осев. Контур дверного проёма в нескольких местах блевал искрами, щекотно прожигающими обтягивающий костюм. Вспышка света ослепила меня - плавилась, взорвавшаяся часть стены слева - лопнувшие оголённые провода, плюясь молниями, дёргались внутри кабины. Нестерпимая вонь резины и горелой электроники, чёрный густой дым, заполонивший всё - беспокоили меньше всего. А вот вспыхивающие нескончаемыми искрами, стискивающие смертью, боковые стены, дверь, а может и задняя стена - всё сильнее утверждали мою отчаянную мантру:Выберусь - расскажу котёнку кто я
Выберусь - расскажу котёнку кто я
Выберусь - расскажу котёнку кто я
Выберусь...
А ВЫБЕРУСЬ-ЛИ?
-Тест на синхронизацию почти окончен, Ритцуко-сан. Пара минут -Хорошо - довольно произнесла блондинка. Рубку я уже не видел - огнетушитель сдох и меня поглотила тьма гари, от которой лихорадочный кашель расчёсывал лёгкие. Time moving slow The minutes seem like hours The final curtain call I see How true is this? Just get it over with If this is true, just let it be Wakened by horrid scream Freed from this frightening dream Flash before my eyes Now it's time to die Burning in my brain I can feel the flame Молнии стали бить реже - судя по звукам. Тела я уже не чувствовал. Что такое мысль и как мыслить - позабылось в адреналиновом угаре смертельного пожарища. Вдруг перестало щекотать жжением тело - видимо нервы уже онемели. Грохот прохладным дуновением ветра умыл моё лицо. Потянуло вдруг...Воздухом. Я попытался перестать жмуриться. Выедающий глаза и лёгкий, чёрный густой дым уходил...Прямиком в...Опустевший дверной проём...Двери коридора вышибло...В полумраке, жадно хватая воздух, я увидел...Какой-то приближающийся цилиндр. Вдруг со страшным грохотом он ушёл в сторону стены и разорвал её - больше не было коридора к подъёмнику. Была лишь...Огромная металлическая рука. Гарь постепенно уходила из кабины. Несколько оставшихся молний били рубку, редко и, по-видимому, слабо. Встав, наконец, с этакого почти что, электрического стула, я в бессилье упал, успев выставить руки. На четвереньках, содрогаясь в кашле и продирая слезящиеся глаза, дополз к варварски вырванным лоскутам металла, некогда бывшим полом коридора между ангаром и кабиной. Опустив веки и, то ли доверившись чему-то непонятному, то ли вырубаясь от бессилья, я сорвался вниз...И тут же почувствовал холод металла под собой. Потоки ветра ласкали моё исходящее конвульсиями, тело. Еле поднимая веки, я только заметил, что лежу в руках красного робота, сжатых замком и притиснутых, как и в прошлый раз - к солнечному сплетению или сердцу - в головокружении трудно было вообще хоть что-то определить... Несколько молний ударили по красной броне Евы-02 и отступили. Вскоре стих ангар. Прощально ударили троекратно молнии и гром, плюнули где-то искры и воцарилась тишина. Выкашливая горечь дыма, последнее что я услышал, сквозь нарастающую ватную пелену ушей, было: -Аска, он у тебя? Живой? - за авторством Мисато. И, спустя паузу, всхлипывание: -Да...Очень надеюсь, что...Да... - за авторством Аски.***
Поднимаю тяжеленные веки. Промаргиваюсь. Лихорадочно кашляю. Больно режет электрический яркий свет...Наконец его заслоняет до смерти перепуганный, но такой родный и милый, овал лица... Размытым взором я уже безошибочно узнаю серо-голубые океаны. -Ман-на...Кот-тёнок... -Котя. - произносит девочка, всхлипывает, будто не веря. Её слёзки капают мне в глаза. Я улыбаюсь. -Котя...Котяя! Котяя! Живой! Котя! Котичька! Мой! Ко...Котя! Я чувствую, что моё тело тискают - видимо нервы ещё не очухались. Пытаюсь поднять тяжеленные, онемевшие руки. Кажется, кладу их на спину котёночка. Чувствую щекотные мокрые губки, целующие мою шею. Зарываюсь носом в волосы и нихрена не чувствую аромата. Тут вдруг, что-то справа от меня, не даёт пошевелить плечом. Поворачиваю голову - она бесчувственно плюхается в бок. Длинноволосая рыжая в обтягивающем красном костюме обнимает меня. Я улыбаюсь, беспомощно водя непослушным шершавым тяжеленным языком и сглатывая слюну.***
Вновь размытый взор - мёртвой хваткой прижалась ко мне Мана, не отпуская ни на секунду. Напротив же меня, теперь спиной облокотившегося о стену рубки, сидит на корточках командир. -Эй, ты как? Говорить, шагать можешь? -Отстаньте от него! - пищит любимая, всё не переставая целовать меня и плакать. -Ма...На...Ко...Тё...Нок...- произношу я и вновь тьма поглощает меня.***
Опять электрический свет режет глаза. Лежу на спине. Приподнимаю голову. Слева, лежа на моём торсе, меня обняла, мёртвой хваткой стиснув, Мана. Справа же сбоку лежала Аска, обнимая и кладя свою голову мне на плечо. Я улыбаюсь, кашляя. Взор всё ещё размыт. Лежим мы кажется, на моей шинели или офиске...***
Осторожно шагаю вверх по лестнице, в почти непроглядном сумраке, держась за поручни. Мисато ведёт меня за руку. В глазах темнеет, всё тело тяжёлое и хочется спать. -Не закрывай глаза! Говори! -Ш...Ч т о... - сухо, болящей глоткой, еле выговариваю. -"Цифры, Мейсон, что они означают", блин! Да что угодно! Только не засыпай! Не смей, слышишь! Сейчас до рубки дойдём, там безопасно, там... -Котёнок! - взвыл я. -Да, да там она...Не стали выпускать, пока всё в ангаре не уляжется...Я тут, кстати собой рискую тебя спасая... -Са...Са...я? Мисато усмехнулась: -Дурак...***
Дверь рубки плавно уходит в сторону. Вспышка света. Мёртвая хватка объятий. -Котя! Котя! Мана обнимает меня, а я тут же, вопреки всему, из последних сил - её, зарываясь в волосы и пытаясь сказать хоть что-то... Мисато тихо произносит: -Его надо уложить. Постелите на пол что-нибудь! Мана, отпусти своего котика...У него ещё семь жизней осталось, не переживай... Мана отстраняется. Смотрит светло и радостно, со слезами в серо-голубых океанах, мне в глаза. Затем плавно и медленно, нехотя, отходит спиной вперёд. Ещё. Ещё. И, оказавшись рядом с блондинкой, курящей за своим рабочим местом, разворачивается, хватает Ритцуко за волосы и со всей дури колошматит ту лицом об стол, клавиатуру, пепельницу, обильно матерясь...***
Побеждая горечь и гордость, с усилием, Мана произносит, стоя перед рыжеволосой девочкой в красном обтягивающем костюме: -Спасибо...Спасибо, что спасла его. Аска же улыбается светло и радостно произносит: -Не за что. Я же говорю. Не могу я на вас порознь смотреть. Умрёте вы друг без друга. -Спасибо! - Мана смотрит снизу вверх на рыжую, что едва выше неё и отводит взор ко мне. Эхом доносится окрик Мисато: -Аска! После чего рыжая, обернувшись на звук, отвечает: -Иду! Девушки переглядываются, кивают друг-другу и, обнявшись, расстаются. Мана садится рядом со мной. Рыжая куда-то уходит. -Котичька...Котичька, всё хорошо...Всё будет хорошо... -Было...Есть...И будет... - поправляю я её, веря в это обещание. Ведь вопреки всему, так или иначе - -Да...Было, есть...И будет хорошо... - произносит Мана, читая мои мысли. -Не читая, котя. Ты в слух бормочешь. Я улыбаюсь. Мана мёртвой хваткой прижимается ко мне, сидящему на полу рубки и спиной облокотившегося о стену.***
Быстренько, после того, как меня оперативно подлатали, на прощание подходим к блондинке - уже в синяках и, кажется шрамах от пепельницы.. Та недовольно смотрит на меня, держит дамскую сигарету дрожащими пальцами и, с опаской глядя на Ману - которую держит Мисато со спины, говорит: -Не могла! Не могла я иначе! К твоему сведению! Единственный вариант обесточить эту концентрацию энергии был... - тут она затянулась и, выдохнув облако дыма, договорила: -...Запустить тест. Прогнать его. Во что бы то ни ста... Котёнок взвыла: -"ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО"?! "ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО?!" Ах ты стерва, суч...Бл! Мана вырвалась из хватки Мисато и, набросившись на перепуганную дохтуршу, схватила ту за волосы, руками выцарапывая той лицо, обильно оря, единственной не-матной фразой, повторяющейся из раза в раз, была: -Я ТЕБЕ ПОКАЖУ! ПОКАЖУ! "ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО"!***
Garoad - Will you remember me? Мягкий багровый сумрак. Рыжие огоньки фонарных столбов далеко внизу. Уют. Дом. Покой. Сияет вечно бодрствующий Токио-3, фейерверком разноцветных огоньков, сияя до самого чёрного неба, скрывая звёзды. -Котя... - ласковая рука любимой коснулась моей зашитой щеки. Я, наконец почувствовал - её лапку, её нежную кожу. Тут же приложил ладошку к своим губам, целуя. -Доктор сказала, могут быть провалы в памяти, проблемы с речью... - любимая всхлипнула и, сквозь усилие, продолжила: -Ты...Ты помнишь меня? Я, наконец найдя силы, посмотреть ей в глаза, встретился с любимой лицом. В полумраке сияли серо-голубые плачущие океаны, в которые я навеки вечные был влюблён. Вместо тысячи слов, я соприкоснулся с Маной носиками и жадно поцеловал её, такие желанные, нежные, робкие розовые губки, так отчаянно отвечающие взаимностью. Девочка села на мои ноги, придвинувшись вплотную и стиснув меня. Я мёртвой хваткой обнял её в ответ, углубляя поцелуй. Её щекотная одышка будила бабочек, любовью щекотно царапающих мой живот. Перейдя на нежную, белую шею Маны, я шептал в перерывах между засосами. от которых котёнок так сладко стонет: -Я люблю тебя, Мана Киришима...Мой котёночек...Я не забуду тебя никогда и не за что...Может - твоё имя, может - твою фамилию, но...Ты, настоящая ты... Лёгкий непередаваемый аромат твоей кожи...Твой смех...Твоя походка...Твои глаза и ласковый взгляд...Твои родинки на всех сокрытых одеждой, укромных местах...Твои губы, которые я не перестану хотеть целовать...Твои сладкие стоны и коготки, царапающие мне спину и шею...Твоё сердечко, так отчаянно бьющееся в любви...Мана...Котёнок...Я люблю тебя...Всегда буду...Ты навсегда мой и только мой, ласковый и нежный котёночек... -Ко...Ох...Тя... - сладко простонала Мана, стоило мне одной рукой опустить жалюзи у окна больничной палаты, а другой приподнять лифчик и футболку девочки, ласково кусая губами её твёрдый сосочек... И кажется дело каких-то мгновений - Мисато везущая нас домой через сияющий огнями мегаполис, огни лифта, где я уже не могу оторваться от губ Маны и мы дома - я успел лишь хлопнуть дверью, запереть её, обернуться - и любимая уже мёртвой хваткой стиснула меня, целуя. Я отвечал ей жадной взаимностью, не спеша включать свет... И вот, смешным дежа вю, по окончании сближения, ёкает в сердце фраза смущающейся, лежащей на мне, пытающейся отдышаться, девочки: -М-м...Мож-жет...П-пер-рерыв? М-мы итак в б-больнице, а потом дома, как только в лифт зашли... Я улыбаюсь и засыпаю любимую поцелуями. Она благодарно улыбается и, мёртвой хваткой стиснув меня, ухом прикладывается к моему сердцу. Я зарываюсь в волосы девочки. Она тихо говорит: -У тебя...Могут всплывать фрагменты памяти...Вспышками, как...Сценами...Вроде...Только ты был на улице, а потом моргнул и уже дома...Это...Доктор сказала так и должно быть...Ты...Ты помнишь меня? Девочка упирается подбородком в мой торс. Я глажу её волосы и, улыбаясь, отвечаю: -Сама скажи, Мана. Кириши Мана. Любимая улыбается. Подползает ближе и чмокает в щёчку. Как котёнок, укладывается возле моей шеи и, расслабленно вздохнув, отвечает: -Почти. Почти вспомнил. Ничего. Не думай. Старайся не думать. Завтра всё восстановится. Затем поднимает голову и, вновь, сквозь бордовый сумрак квартиры, спрашивает: -А ты...Я понимаю, что не вовремя, но...Ты...Ты л...Любишь меня? -Я, наверное, не помню как тебя зовут. Но чувствую всем сердцем, что ты - самое дорогое в моей, именно моей жизни...И целый белый свет не стоит и волоска с твоей головы. А ещё я очень сильно хочу обнять тебя и защитить, от всего мира. Смешно. Не помню нихрена, таскаюсь как дебил, обуза, а... -Не говори так. - любимая приложила пальчик к моим губам, вся красная и довольная. Наши губы сплелись жадно. Расставшись через несколько минут ласк, трёмся носиками. Девушка хихикает. Вздыхает, пронзительным счастьем глядя мне в глаза. И, вновь со вселенским страхом потерять, стискивает мой торс, прикладывается ухом к сердцу и целует многочисленные шрамы. -Я так счастлива...Слушать твоё сердцебиение, твоё дыхание...Чувствовать себя...Растаявшей и беспомощной в твоих руках...Таких...Таких...В которых так тепло...Так спокойно и так...Хорошо... Ещё один поцелуй спустя, любимая шепчет: -Спокойной ночи Я цмокаю её макушку и, вдыхая гипнотически приятный аромат волос, опускаю веки, выдыхая: -Спокойной ночи, моя любимая на всю оставшуюся жизнь... Будто кувыркаясь в невесомости опущенных век, я стиснув зубы терпел мощнейшее головокружение. Не...Думать...Думать... Как мантру повторял я. Как мантру? Дежа вю окутало меня - голова, будто загруженная острыми твёрдыми громоздкими ящиками, стала квадратной, дышать стало тяжело, мозг будто несколькими тоннами надавил под себя. -Не думай...Ко...То есть любимый...Не...Думай... Я поцеловал любимую не глядя и спешно ответив: -Хорошо...Хорошо... Перевёл дыхание, проморгался и, вновь опустив веки... Почувствовал как приятная тьма уносит чувствительность, боль, нервы и переживания прочь, во вселенскую черноту пустоты.