Командировка

Солнышко ласково греет белоснежную кровать, в которой, мёртвой хваткой стиснув друг-друга, лежим мы с котёночком, голые и счастливые. Тьмконув Ману в макушку, зарываюсь глубже в её волосы. Воспоминания зароились в голове. Вневедомственная проверка...Одно радует - я имею полное право быть на допросе моей подчинённой...А вот допрашивать начнут Мисато, тогда...Тогда...Хоть бы не было стрельбы! RedMountain - Fractal (Love, money, rock'n'roll OST) https://www.youtube.com/watch?v=NzRT5PEIrvQ -Котёнок... - тихо произношу я, тяжело вздохнув и убрав каштановые волосы за самое вкусное в мире, белоснежное ушко. И, внезапно для себя, говоря быстрее чем думаю, мелю: -Помнишь как мы познакомились? Котёночек улыбается широко и не поднимая век, отвечает: -Конечно помню! Начинаю рассказывать, дабы любимая не открывала глазки и ещё понежилась в моих объятиях под общим одеялом: -Я должен был отправиться на... Котёночек сопит. Утыкается мордочкой мне в торс. Я продолжаю про себя, облегчённо вздохнув - ведь при Мане я многого не могу сказать: Это должен был быть рядовой...Ну не совсем рядовой, чуть ли не чрезвычайный случай...Я вытащил ту, которую буду любить до конца своей жизни из робота, вытащил, потому что...Потому что она была без сознания и, если бы пацаны были без сознания - их бы тоже пришлось вытащить, но...Но как же я влюбился в неё с первого взгляда! Как я душил в себе это чувство, как я боролся с ним, причиняя боль и себе и Мане! Как избегал таяния моей души от взгляда серо-голубых, самых прекрасных на свете, глазок! Проносились предо мной воспоминания: цветущая сакура из-за лепестков которой выглядывает солнышко и ласково греет каштановую макушку девочки, беззаботно улыбающуюся, смеющуюся с опущенными веками...И как я буду полыхать от счастья, просто от обычного и простого - идти с любимой по улице, держась за руку...За её ласковую, белоснежную лапку...Которая гладит мои шрамы, убирает чёлку, прижимает и ерошит затылок...Как я, очерствевший пёс войны, уставший, измученный чужой кровью, кусающейся совестью и зубовным скрежетом, вдруг растаю...Как злоба, накопившаяся и захлёстывающая мою душу, внезапно тут же обратится в блаженство...И как это прекрасно: голубое небо с двумя облачками, подле солнышка в зените...Тепло...Лето...Мана, которая вопреки всем нормам Японии, прижимается ко мне, а я тискаю её и беру на руки...Как мы целуемся на людях, как я не реагирую на еле слышные плевки и с омерзением, вновь и вновь брошенное, слышимое ото всюду, одно и то же слово: "гайдзин!", как всё это оказывается неважно, мимолётно, суетно...И как много я приобретаю, как высоко я парю, просто поглядев в эти серо-голубые океаны, тьмокнув эту белоснежную щёчку, которая вскоре покроется румянцем. Я обнимаю любимую, кусаю ласково её плечико, когда она, дразня меня - в одном только фартучке готовит мисо...И Сутсебан (или сатсебанн или автобанн или как его?), отпразднованный вместе - тоже праздник...Проснуться с утра и, не успев открыть глаз, почувствовать, как рядом с твоим бьётся ещё одно сердечко - хрупкое и полное любви в каждой клеточке...Услышать её голос...Её мяуканье...Её смех, её стон и крик удовольствия. Приготовить завтрак, пока она в постели (если вырвешься из мёртвой хватки её объятий). Принести на подносе...Да хоть банальную яичницу! С кофе, в котором плавает островок мороженного или приготовить фондю с мандаринами. Разбудить котёночка вереницей ласковых поцелуев. Посмотреть как она откроет свои заспанные глазки, потрёт серо-голубые океаны кулачком, зевнёт...Затем улыбнётся и покраснеет, смутившись. Поцеловать её щёчку, затем зарыться в такие прекрасные, растрёпанные спросонья, каштановые волосы... Кормить уточек в парке. Будто парить над землёй, проносясь сквозь сад сакур в её деревне, голубую-голубую речку, вдохнуть аромат цветов, сорвать лепесток сакуры и осторожно вдеть его в волосы Маны, отчего та побагровеет и, прильнув, нежно поцелует... И теперь же - что? Этот осколок тёплых воспоминаний, до смертельного ужаса хрупкий, лежит под прессом обстоятельств. Допросы, бумажная волокита, проверки на вшивость, ещё допросы, задержания, аресты...Это если с аннексией будут возиться, а если станет проще - просто перехватить мосты-телеграфы и проч. То...Что мне будет делать? Выполнять приказы, оторваться от NERV, где меня или, может, нас посчитают врагами и ликвидируют поспешно, во избежание утечки инфы? Или, уже собираются... Я глянул в окно. Голубое бездонное небо. Яркое солнце. Снайпера хрен увидишь...Занавески задёрнуть...А хотя! Чушь собачья, захотели бы - бабах и всё, балон с газом, утечка, ещё чего...Захотели бы убрать - давно бы убрали...А отсиживаться...Так рано или поздно еда кончится...Да и куда бежать? Мане - к японцам, мне - к своим и потом нас столкнут лбами? А если мы не станем идти друг против друга? "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте"... И вразрез шли воспоминания, вновь и вновь, нахлынывая с новой силой: Как мы гуляли целый день, взявшись за руки...Босиком шли по пляжу в её деревне. Мягкий песок согревал пятки...Свежесть шла от воды, разбавляя полуденный зной...И как крепко обнимала она - такая прекрасная и самая-самая-самая красивая в своём белом купальнике... Как она засыпала у меня на руках, а я нёс её к кровати... Непередаваемая радость пробуждения после, казалось бы, смертельного ранения и первое, что я вижу - её, самую красивую на свете, самую умную, хозяйственную и самую прекрасную...И узнаю, что на её хрупкие плечики упала вся ноша заботы за мной и она неотступно и верно, ждала меня, верила и надеялась всем своим сердечком достукиваясь до моего, блуждающего на границе жизни и смерти, своей любовью. И как, это вселенски прекрасно - не чувствуя тела, слыша лишь стук своего сердца в ушах, истекая кровью, в кромешной тьме увидеть свет в конце тоннеля - её личико, услышать её голос, ласковый смех, почувствовать её ручки, ласково гладящие торс, усеянный шрамами, почувствовать жар её поцелуя...И восстать, вопреки всему, вопреки смерти, которой отныне не существует для меня, вопреки осколкам и перебитым костям, гильзам и запаху пороха, вони горелой плоти и грязи траншей...Обугленным пламенем войны, пройти сквозь невозможное - чтобы вернуться. Чтобы ещё раз взглянуть в её серо-голубые океаны. Узнать, что она не могла спать и почти не ела без тебя. Узнать, что она сохранила свою верность мне, узнать, что она, несмотря ни на что - Любит меня всем своим хрупким маленьким и полным ласкового солнечного света, сердечком... Зазвонил телефон. Я вздрогнул - холодный пот прошиб меня. Мана застонала, жмурясь. Сглотнув слюну, взял трубку...Мисато... -Всё в порядке, вы благонадёжные элементы оба, завтра - к восьми на брифинг, соберём группу, воздержись пока от командования в непредвиденных обстоятельствах ладно? Дай рыжей делать то, что у неё лучше всего получается - быть стервой. Всё. Ваше подразделение восстановлено, все звания и заслуги учтены и сохранены... Старлей? -А? -Ага! Информацию получил и усвоил, явиться к восьми обещался, готов приступить к выполнению своих обязанностей и дальнейшему несению службы на неопределённый срок? -Д-да. Так точно! Котёнок вздрогнула от моего крика. Мисато буркнула: -Значит ставим гал-л-лочку. Всё, завтра напомни, автограф свой поставишь, за себя и за кису, подразделение как обычно, явиться в рубку 18-го ангара для брифинга и ну ты дальше сам знаешь... -Ага Мисато тяжело вздохнула. Я же, сияя от радости, думал, не наглею ли я, ожидая последнего штриха. Мисато, попыхтев-таки ответила: -Ладно. Сёдня у вас выходной так и быть. Запишем сбор снаряжения, получение табельного и бла-бла-бла. До завтра -Д-до завтра - промямлил я и... Сбросив вызов, тут же закричал: -УРАААААА! Garoad - Your love is a drug https://www.youtube.com/watch?v=fBgVj1zabVc Котёнок недоумённо приоткрыла один глазик - я спешно перевернул любимую на спину и стал зацеловывать. -Ко-тя! А-ах! И т-теб-бя! С-с д-добрым ут-тром! -ВСЁ В ПОРЯДКЕ КОТЁНОЧЕК! МЫ ВОССТАНОВЛЕНЫ! ДАЖЕ НИ МАЛЕЙШЕЙ ПОМАРКИ, НИЧЕГО! -ПРАВДА?! В ответ я жадно поцеловал губы любимой, углубляя поцелуй. Её удивлённые серо-голубые океаны скрылись под белоснежными веками, а лапки, ероша мой затылок, притянули ближе... И спустя какое-то мгновение, спешно позавтракав, мы мчимся - за покупками, за обмывкой радости. Всё смешивается воедино - котёнок, примеряющая платья, одно за другим, моя фраза, от которой она краснеет сильнее: -Ты прекрасна всегда и везде, во всём... Фужеры, полные шампанского - в знакомом баре "Вальгалла". Чокнувшись с котёнком, говорю наибанальнейший тост: -За всё хорошее! Котёнок смеётся звонко. Стукаются фужеры. Игристая газировка приятно бурля в горле, оседает кажется в самой душе. Котёночек, пересев со своего стульчика на мои ноги, придвигается вплотную и, мёртвой хваткой обняв, зарывается в мой деловой костюм, что был под пальто - всё же пригодилась гражданская одежда! -Новое лицо? - спросила без особого энтузиазма знакомая барВУмен. Котёнок непонимающе уставилась на Джилл. Она же - на меня. А я тяжело вздохнул и ответил, гладя любимую и тьмокнув её в макушку, ответил: -Моя любимая. Мана. Это... -Джилл - представилась бармен. Котёночек пробурчала: -Очень приятно. Девушки обменялись рукопожатиями. Котёнок почти что дремала на мне, беззаботно улыбаясь. Хмурилась только, когда садились рядом и здоровались - грудастая Альма, рыжая кошкодевочка, (имя которой я запамятовал) со своей извечной подругой - аквамаринововолосой коротко стриженной девчушкой из местного корпоративного спецназа... Любимая всё это время лишь молча глушила шампанское и не отвечала на мои вопросы: "Всё нормально котёночек?" Мана лишь угукала и просила выпить ещё по фужеру. Музыка играла, пустая болтовня окружала барную стойку, неон приятно согревал...Травились истории, замешивались коктейли, вершились судьбы, а мы с Маной - спокойно и молчаливо пили. Я гладил и целовал любовь всей моей жизни - она же хмурилась, видимо ревнуя ко всему, что движется. А двигались сегодня в этом баре одни девчата. Но вот, когда от бутылки шампанского оставалось по фужеру, Мана начала опрос: -Давно ты моего котю знаешь? Я чуть не поперхнулся слюной, не понимая по началу, что нашло на котёнка, но затем вдруг догадался - по взгляду, по красноте щёчек и собственной памяти:

Моя любимая совсем не умеет пить!

-Ну... - Джилл тяжело вздохнула, подняла взгляд вверх и, ручками смешивая какой-то коктейль, в задумчивости сказала: -Года два...Полтора? -ВРЁШЬ! - прыснула Мана. Джилл пожала плечами и, холодно глянув на котёнка, сказала: -Ну, обычно с этой сюда приходил, как её... Я выпучил глаза, надеясь предотвратить упоминание о Мисато, но... Бармен_ша не глядела в мою сторону от слова совсем. Оставив тару для коктейля в покое, Джилл растянув пальцы на раскрытых ладошках, приложила их к груди и, для весомости, слегка потрясся ими, без застенчивости добавила: -Такой...Фигуристой женщиной с фиолетовыми волосами Котёнок недовольно забурчала, схватила некогда наполненный мной, фужер и, пепеля взглядом барвуменшу, выпила его залпом. Я быстро расплатился. Мана опустила голову. И уже, подумать только! Спустя бутылку шампанского - покрасневшая котёночек, уже чуть-чуть "ну не чуть-чуть, побольше конечно", ревнует к хладнокровной барменше Джилл и спустя мгновение - мы снова в авто, мчимся сквозь полный неона, мегаполис, жадно целуемся на светофорах, еле отстраняясь друг от друга по сигналу сзади стоящих машин и, зайдя домой, с порога, едва успев закрыть дверь, срываем друг с друга одежду... И после взрыва пьянящей эйфории, отстраняемся друг от друга - я засыпаю Ману поцелуями и ретируюсь на кухню, натянув семейники. Спешно что-то готовим - ну как "готовИМ" - готовлю я, котёночек же, после того, как мы распили бутылку шампанского, уже обхватив коленочки, сидит на кухонном диване в, небрежно надетом на голое тело, новом платье и, обхватив ножки, зовёт меня, не в силах поднять хмельных век. Приготовив всю ту же яичницу - ставлю её перед котёнком, жадно целую её. Затем отстранившись, чувствую как милая мёртвой хваткой стиснула меня, ножками обхватив поясницу. Любимые серо-голубые океаны горят страстью. Милая мяукает: -Я ЛЮБЛЮЮЮ ТЕЕБЯЯЯЯ! после чего жадно и неумело, в огне опьянённой любви, целует меня, на что я отвечаю не менее жадно. Расстаёмся. Мана сопит, устало моргая всё чаще. Затем обессилено утыкается личиком в моё плечо. Я улыбаюсь и тьмокаю любимую в макушку. Your Love Is a Drug (Insaneintherain Arrange) (Bonus Track) https://www.youtube.com/watch?v=A_s2gNemvR8 Незаметно оседает в душе и мозгу произошедшее. Всего мгновение - и уже прошёл целый день. Прошёл в радости и беспечном счастье. Мягкий жёлтый свет кухонной лампы ложится на опущенные веки сопящей любимой. Каштановые волосы растрёпанны и лежат как попало. Несу мою японскую принцессу на руках. Гляжу на часы - время всего 7 вечера, время детское, а завтра надо бы встать пораньше, негоже ломать режим... Аккуратно сажусь в кресло перед телевизором, включаю его по щелчку пульта, судорожно нажав кнопку "без звука". Затем плавно убавив громкость, нащёлкал телеканал про природу. Зарылся в каштановые волосы любимой. Она, обняв мою шею своими лапками, простонала сквозь сон нежное слово:

Котик...

Отвечаю: -Я здесь, мой котёнок После чего, опустив веки, трусь носом о носик любимой, так беззаботно и счастливо улыбающейся сквозь сон. Everytime we touch Something courses through my blood And I'm born anew Can you feel this warmth too? I need you so much I'm addicted to your love Nothing I can do I'm so helpless for you Heavenly, I feel the stars align For eternity, till the end of time Ecstasy, so burned into my mind You're a drug for me Pure and crystalline Взяв другой пульт, выключаю свет в комнате. Мягкий свет телевизора освещает получившийся полумрак. Ёжится в моих объятиях, котёнок, по-прежнему беззаботно и счастливо улыбаясь. Сквозь лишённые занавесок, большие панорамные окна, виден полыхающий неоном, ночной мегаполис, оставляющий едва заметное свечение подле стекла. Я будто заново, подобно году назад, впервые уткнулся в любимые каштановые волосы, пленящие своим ароматом. Как и утром, меня атакуют воспоминания. Только теперь, окрыляющее тепло спокойствия сопровождает их... Котёнок, плачущая на вертолётной площадке и я, спрыгнувший в лужу, стискиваю её - в тот день, когда нам предстояло расстаться на месяц. Режущие душу на лоскуты, слёзы Маны... И тесные, такие сладкие и наполняющие душу мёдом с молоком, объятия спустя разлуку, длившуюся на день дольше ожидаемого... Я стискиваю котёнка в моих объятиях крепче, понимая:

Как же я счастлив

When you're far away I'm absorbed within a haze So consumed by you Do you think of me, too? Counting down the days Got me sleepless in a craze I'm a slave to you So damn helpless for you Heavenly, I feel the stars align For eternity, till the end of time Ecstasy, so burned into my mind You're a drug for me Pure and crystalline Шепчу, целуя белоснежные ручки Маны: -Я люблю тебя котёночек, ох как люблю, не могу без тебя, моя киса, моя девочка... Целую её щёчки, ласково - приоткрытые сопящие губки и тут же отстраняюсь, стараясь, всё же, не разбудить. Зарывшись в океан каштановых волос, опускаю веки, вдыхая их аромат. Слышу сопение любимой. Вижу как поднимается-опускается в ровном дыхании её грудь. Как улыбаются губы... Смотрю в окно - и улыбаюсь.

Весна всё-таки пришла!

Бушевал за окном самый настоящий ливень. Мою душу наполнила благодарность - ведь мы успели обернуться до потопа, что быстро наполнил улицы далеко внизу. Гроза, молния и дождь вперемешку со снегом и градом, природным оркестром нещадно бил ненавистный мороз, обращая серую слякоть сугробов в небытие. Внизу уже текли реки, в зеркальной глади воды которых, отражался многоликий разноцветный и едко-контрастный, неон. Вспыхивала ослепительно-белоснежной вспышкой на холсте бархатной темноты ночного небосклона, молния. И в свете многочисленных вывесок, в токсично-зелёном, привычно-рыжем, едко-фиолетовом, синем и красном, блестели серебряные нити дождя, наливались цветом, градинки и, послушно ускоряясь от ветра, пикировали снежинки. Heavenly, I feel the stars align For eternity, till the end of time Ecstasy, so burned into my mind You're a drug for me Pure and crystalline Мана моргает. Зевает, потирая лапками глазки. -Выспалась, моё лекарство от горя белого света? Котёнок улыбнулась и кивнула. Мы поцеловались жадно. Наши языки сплелись. Слюни переполнили рты...Губы расстались всего на мгновение - и тут же вновь соединились, углубляя поцелуй. Лапки Маны как и всегда - ерошат мой затылок, прижимая ближе. А ножки стискивают поясницу, не отпуская... Минуты блаженства. Расстаёмся, трясь носиками. Мана осматривает комнату, улыбается и краснеет, увидев на себе платье и/или осознав, что под ними ничего нет. Бросает взгляд на экран телевизора - и в то же мгновение её серо-голубые океаны наполняет радость умилительного восторга. Мана кричит, восторженно улюлюкая: -СМОТРИ-СМОТРИ! Выдра плывёт с выдрёнышем на себе! КАВАИИИИИИИИИИ! Я улыбаюсь и, осознав, что у любимой цвет волос под стать шерсти героини, шепчу на самое вкусное в мире, белоснежное ушко, предварительно его ласково покусав: -Ты моя выдра... Выдрышка? Выдрёнышка? Не кавайно! Мана лишь мурлыкает и трётся макушкой о мой подбородок. К сожалению или к счастью, мягкий спокойный голос дикторши объявляет, что передача окончена - идут чёрные иероглифы поверх живописных пейзажей дикой природы. Котёнок не расстраивается и бойко заявляет: -Я - в душ! -Яичница твоя остыла давно - напоминаю я ей. -Ой точно! - котёнок восклицает удивлённо. Затем, однако улыбается и, придумав решение, озвучивает его: -Потом съем! Сначала - душ! Тьмокнув любимую, спрашиваю с улыбкой на лице: -Сама дойдёшь? -Конечно! - отвечает котёнок и, резво отпустив меня, встаёт на ноги, затем видимо потеряв равновесие, шатается, чуть ли не падая на(самый лучший в мире)зад - я же вовремя её придерживаю. Мана смеётся, снова целует меня и, потеревшись по-кошачьи, чем лаской согревает мою душу, отстраняется. -Точно сама справишься? -Точно, котя, точно! - смеётся она и добавляет: -Спасибо за платье. Я отвечаю: -Не за что, котёночек, оно тебе так идёт! Ты у меня самая-самая-самая красивая! Мана краснеет, подходит ближе и, встав на цыпочки, притягивает к себе. Мы жадно целуемся. Отстранившись, подолгу смотрим друг-другу в глаза. Целуемся ещё. И ещё. И...Котёнок отстраняется, смеясь: -Ну ладно, хватит...Так я до ванной никогда не дойду! Я же молча улыбаюсь и тьмокаю её лоб. Мы расстаёмся. Девушка уходит в спальню, маня меня своим силуэтом. Я же не поддаюсь, убираю яичницу на ещё тёплую сковородку и накрываю крышкой. Услышав из комнаты приглушённое: -Котя! Тут же стремглав иду на голос. Котёночек повернулась ко мне спиной с молнией на платье, краснея и смотря через плечо, стреляя глазками, тихо говорит: -Помоги... Я улыбаюсь и осторожно медленно расстёгиваю молнию. Белоснежная, лишённая лифчика, такая прекрасная спина... -Спасибо... - Мана снимает с себя платье, полностью голышом оборачиваясь ко мне. Девушка встаёт на цыпочки и лапкой касается моего подбородка...Я тут же осознаю, что смотрел на любимую с открытым ртом. Мана хихикает и медленно уходит из комнаты. Вскоре доносится приглушённый шум воды. Я, вдруг заметив на кровати девичьи полотенце и халат, тут же беру их и быстрым шагом следую в ванну. Там, застав котёнка самой лучшей в мире жо спиной ко мне, сглатываю слюну, подходя ближе. Мана оборачивается ко мне, мурлыкая и глядя ниже моего пояса. Я, положив вещи на стиралку, произношу едва слышно сквозь шум воды: -Ты полотенце с халатом забыла... Не в силах больше сдерживаться, снимаю семейники и тут же, ступив в наполняющуюся приятно-горячей водой ванну, стискиваю любимую, вкушая её грудь. Сладкие стоны Маны пьянят моё сознание. Последняя мысль, что проскакивает в мозгу:

Вовремя мы сегодня не ляжем

Утопает в азарте ласк, приятным жаром любви наполняющих сплетение наших душ...