***
В Токио весь день была плохая погода, о чем говорило даже небо, что покрылось в черное одеяло туч. Японская Империя пригласила Фашистскую Италию в императорский дворец, чтобы союзников не достиг холодный дождь. «Во дворце никогда ничего не меняется», — с интересом и неким удивлением заметил итальянец. Зал, в котором Ось обсуждала свои планы, всегда оставался одинаковым; в отличие от японки фашист менял что-то постоянно, он ненавидел, когда нет перемен. Они сели на кресла, в этот раз они были вдвоем. Без немца, без немецких солдат, только он, она и две чашки горячего японского чая. Она любила чай, была его большим ценителем. — Признаться честно, — начала девушка, делая небольшой глоток теплого напитка, — я не одобряю такие отношения между Третьим Рейхом и Советским Союзом. — И почему же? — улыбнулся Италия, отпивая чай. Япония задумалась. — Начнем с того, что он, СССР, даже не хотел разделять Польшу с Третьим Рейхом. Мне не кажется, что он понимает и принимает наши идеи. И… Японка замолчала, тяжело вздохнув. Она не могла понять, почему она не принимала связи немца и советского. Итальянец, заметив такую реакцию своей подруги, еще шире улыбнулся, смотря ей в лицо. — Я могу ошибаться, но мне кажется, вы лишь ревнуете. — Ревную?! — вскрикнула Империя. — Рейха?! К Союзу?! — Вполне возможно, — спокойно продолжил фашист, совсем не испугавшись резко закричавшей девушки. В следующий момент он улыбнулся по-другому, насмешливо и игриво: — В любом случае, зачем нам этот нацист? У вас есть я. Япония вздрогнула, покраснела, а спустя несколько мгновений нахмурилась и фыркнула от отвращения. — Нужны вы мне сильно, — огрызнулась она. Фашист усмехнулся.***
В Италии всегда было жарко, но этот день был непривычно прохладным. Нет, холодно не было вовсе, но ветер в этот день дул с давно забытой в этой стране силой. Фуражку Третьего Рейха несколько раз поток воздуха пытался сдуть с головы, но ее ловил либо сам немец, либо итальянец. — И где же ваш Советский Союз, мой фюрер? — улыбнулся фашист. Нацист в ответ тут же приглушенно засмеялся: — Я надеюсь, он скоро появится. Вдалеке появились несколько черных машин, из одной из которых мужчинам помахал рукой СССР, словно услышавший насмешку немца. Машина неспеша приближалась к немцу с итальянцем, и наконец остановилась неподалеку, и из нее вышел Союз. — Приветствую, товарищи, — бодро прикрикнул им советский, снимая с головы ушанку. Непослушные русые волосы торчали в разные стороны, что поразило итальянца. — Так не ухаживать за своей прической — ужас! — Оскорбленно прошептал фашист, наклоняясь ближе к немцу. Третий Рейх глухо засмеялся. — И вы здравствуйте, Герр, — сказал он Союзу, который уже надел привычную шапку. — Не холодно ли вам? — с издевкой поинтересовался Фашистская Италия. СССР окинул его оценочным взглядом, наигранно улыбаясь. — Мне никогда не бывает холодно. Итальянец задумчиво хмыкнул, прожигая СССР взглядом, полным презрения. Япония была права — его легко ненавидеть, при этом беспричинно. Что-то сразу отталкивало от него, с первых же секунд их короткого общения. Они молчали, проедая друг друга глазами, и от этой напряженной атмосферы Германия чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. — Ну, предлагаю, пожалуй, начать наши переговоры, если Италия не против? — Немец перевел взгляд с Советского Союза на фашиста, вопросительно поднимая бровь. Тот прикрыл глаза и облегченно выдохнул, пытаясь отпустить ситуацию. — Конечно. В таком случае, предлагаю пройти в мою резиденцию. Италия показал жест рукой, чтобы мужчины прошли за ним. Все трое шли рядом, смотря в разные стороны: итальянец гордо смотрел вперед, слегка приподняв уголки губ, немец косился левее, чтоб не видеть лица союзников, лишь изредка поглядывая на фашиста, а советский повернул голову вправо и смотрел на кусты красивых красных роз. Они шли нерасторопно, наслаждаясь погодой. Фашистская Италия, пытающийся казаться гордым и острым, изменился в лице, стал более взволнованным. — Слушай, Германия, — он замолчал, едва умехнулся над самим собой и, улыбаясь глупо, негромко продолжил: — я знаю, это очень глупый вопрос, но… Какие у вас отношения с Японской Империей? Германия напрягся, повторив в голове вопрос, не понимая, в чем он заключается. Напрягся и Союз. Он, не поворачивая головы, взглянул на Рейха. До отношений японки и немца ему не было никакого дела, но почему он повернулся? Этот вопрос застрял в его голове, волнуя еще больше. — Она мне просто союзница, — неуверенно ответил немец. — И все? — Италия не на шутку удивился, хотя этого не показал, лишь немного приподнял брови. Он хмыкнул. — Вы не выглядите, как просто союзники. — Итальянец секунду помолчал. — Может, у вас есть к ней какие-либо чувства? — Отнюдь, — отрезал нацист. — Никаких чувств или привязанности быть не может. Просто союзники, просто друзья. Италия выдохнул и вновь натянул на лицо улыбку. Союз тоже успокоился, переводя взгляд направо, на яркие зеленые кусты, на розы. — И все же, вы иногда с ней… заигрываете? — Вы тоже, — прервал мужчину Третий Рейх. — Это нормально. Мы всего лишь… играем таким образом. Все замолчали, неспешно приближаясь к резиденции дуче. Ветер стих. Снова стало жарко. Итальянские солдаты поприветствовали дуче и гостей, открыли перед ними дверь большого белого здания и пустили внутрь. В фашистской резиденции было много картин разных деятелей искусства и политики, которые были родом из Италии. Они шли по вьющейся расписной лестнице, снова по коридору с огромным количеством статуй и колонн. Немец не раз был здесь и просто следовал за государством, когда СССР с неподдельным интересом рассматривал все, что находилось в резиденции. - Что же, тут вы можете начать ваши переговоры. - Итальянец открыл перед коллегами дверь и пропустил их в большой зал с кожаным диваном посередине. - Благодарю, дуче, - сказал немец, поклонившись. Италия улыбнулся ему и закрыл дверь. Они остались вдвоем, Третий Рейх и СССР. Немного постояв, мужчины посмотрели друг на друга и сели на диван. Они молчали, не зная, с чего начать. Вдруг Германия достал из черной сумки карту Европы и развернул. Союз, поняв, что сейчас начнется то, из-за чего он и приехал в Рим, подсел к Германии поближе и обхватил плечи рукой. Нацист растерялся от такой близости с Союзом, но покачал головой и начал: - Я нападу на Польшу первым, как бы подразнивая французов с англичанами. Бьюсь об заклад, они подумают, что я какой-то сумасшедший. - Рейх усмехнулся. - Но потом, позже, присоединитесь вы. Мы зажмем поляков в центре, там и разделим. Они не смогут справиться с двумя странами-гигантами. Даже особо сильное снаряжение не требуется. После раздела мы немедленно подпишем договор о ненападении. Я поставлю подпись от лица всей Оси: и Японской Империи, и Фашистской Италии, и меня. С ними я уже договорился. И... Германия замолчал, почувствовав, как чужая рука начала массажировать его плечо, слегка смяв его. Рука Союза то спускалась ниже, уже поглаживая руку немца, то наоборот поднимаясь, проводя пальцами по шее и ключицам. - Продолжайте, продолжайте, - спокойно сказал СССР, как будто все происходящее для него было нормальным. - И все... - тихо, отходя от ступора, сказал Рейх. Союз задумчиво хмыкнул, встал из-за стола и, подходя в выходу, сказал: - Буду готов к сентябрю. Увидимся. Он ушел. Третий Рейх остался в комнате итальянской резиденции совсем один, не понимая действий Союзника. Обсуждение о захвате Польши требовали больше обсуждений, больше деталей, а он вдруг взял и ушел... И зачем он массировал его плечи? Даже через закрытое окно передавалась невообразимая жара Италии. В голове послышалась фраза: "Буду готов к сентябрю".