Discomfort and overcoming

— Сладость или Гадость! — мальчик улыбнулся и поправил свою неказистую, маленькую тыковку из картона на голове. Страйкер смотрел на это с неким умилением. Детей он любил. — А если я выберу гадость? — послышался сзади хриплый, тихий голос Кабала, в котором читалось даже некое веселье. Он решил не выходить из-за плеча Кёртиса, так как на период праздника тот уговорил его не носить маски, а ребенка пугать Джозеф уж точно не хотел. — Тогда я напугаю Вас! — мальчик попытался разглядеть стоящего за спиной Страйкера мужчину, но увидел лишь высокий, черный хвост, — Эй, я вижу тебя, выходи, я хочу посмотреть на твой костюм! — Джозеф вздохнул, а Кёртис взял его за руку, поглаживая огрубевшие пальцы, успокаивая. — Нет уж, я страшный очень, — он покачал головой, что видно из-за движений хвоста. Мальчик фыркнул и вновь поправил тыковку. — - Это же Хэллоуин, здесь нужно быть страшным, — мальчик все также улыбался и его вовсе не напугал вид обожженной, обтянутой в кожаную перчатку руки. Лишь разогрел мальчишеский интерес. А Джозеф не выдержал и со вздохом вышел. Он показал свое обоженное лицо, белый, будто слепой глаз и жесткие, успевшие отрасти черные волосы, что сейчас лежали на плече. Мужчина ожидал крика ужаса и того, что мальчик убежит в слезах, но никак не восторженного вздоха и заблестевших, детских глазок. — Вау! Твой костюм великолепен! Долго, наверное, делал? — Джозеф позволил погладить себя по загрубевшим рукам, улыбаясь. Надо же, как сейчас на него реагируют. Страйкер улыбнулся и чмокнул в щеку Кабала, явно гордясь тем, что мужчина смог побороть себя. Все же, они правда все смогут преодолеть, стоит лишь быть более оптимистично настроенным. А Джозефу этого часто не хватало. Кёртис пару раз видел, как тот и вовсе с грустью смотрел на лезвия от бритвы, но после убирал их подальше, чем радовал Страйкера. Вскоре все же они отсыпали мальчику полную коробку конфет и Джозеф закрыл дверь. Страйкер сразу обнял его, прижимая так близко, как только мог. — Ты молодец, я горжусь тобой, — тихо сказал он и погладил жесткие волосы мужчины, а тот лишь вздохнул и улыбнулся, принимая объятия. — Я знаю, Кёртис, знаю.