Женщина Королей

Всю последнюю неделю Луффи был излишне возбуждён. Нет, говоря откровенно, Санджи признавал, что Луффи всегда ведёт себя так, будто только что принял ударную дозу чего-то наркотического: бегает, кричит, генерирует безумные идеи и опровергает логичное поведение, втягивает всех вокруг в неприятности и непрестанно хочет есть. И мысль о том, что Луффи возбуждён больше обычного, не давала Санджи нормально спать по ночам. Кок ожидал чего угодно: нападения старых морских богов, совместное пришествие Йонко по души Мугивар, спасение очередного «хорошего человека-будущего накама!», решения штурмовать обитель тенрьюбито… в общем, чего угодно. Но только не того, чего реально стоило бы. Естественно, вся команда заметила состояние Луффи. Чёрная борода даже принялся подшучивать над капитаном, мол, тот влюбился. Это было как раз за совместным обедом-пикником на палубе Санни — традиции Мугивар, соблюдаемой весьма часто. — Влюбился? — удивлённо переспросил Луффи. — А? Сама мысль о любви была для парня столь неожиданной и непривычной, что Луффи даже отложил от себя кукурузную лепёшку. Это привлекло внимание остальных членов команды. Капитан? Отложил еду? — Ну, не стоит стесняться, зе-ха-ха-ха-ха! — развеселился Тич, засовывая в рот огромный кусок вишнёвого пирога. — Пестики-тычинки, гормоны и весна! Спроси нашего археолога, она тебя просветит! Робин на мягкую подначку не отреагировала, но Тич захлебнулся хохотом и принялся с обиженным выражением лица тереть поясницу. Нико часто прибегала к весьма болезненным способам проучить своих сокомандников: щипки, тычки, щекотка и ещё десятки вариантов для тех, к кому хорошо относишься. Остальным доставались свёрнутые шеи и переломанные кости. — Любовь… — протянул Луффи. Лицо у него было задумчивым, даже мрачным. Мугивара поправил шляпу, чтобы та не скатывалась ему на глаза, а затем и вовсе снял головной убор, позволяя своему сокровищу болтаться на шее. Тонкая красная лента мягко касалась кожи Луффи, удерживая его дорогую шляпу. — Что, неужели и правда любовь? — удивился Тич. Луффи помял пальцами лепёшку и вгрызся в золотистый поджаренный бок. — Ну, я люблю Эйса и Сабо, — прочавкал Монки. — И Комацу тоже люблю. Так что да, любовь. Упомянутые Эйс и Сабо, командиры «дивизионов» Мугивары (на самом деле — капитаны других кораблей, Мерри и Вульфа), переглянулись. Эйс закатил глаза, Сабо тихонько вздохнул. О таинственном Комацу, про которого Санджи слышал впервые, браться Луффи явно знали. — Это воображаемый друг Луффи, — буркнул Эйс из-за кружки с пивом. — Самый лучший в мире кок или что-то вроде. Санджи ощутил, как зашевелились волосы на загривке. Лучший в мире кок? — Не кок, а повар, и не в мире, а на суше, — педантично поправил брата Луффи, вызвав волну облегчения в душе у Санджи. — Комацу не любит море, Комацу — повар исключительно сухопутный. На воде у лучшего повара в мире портится настроение и наползает депрессия. Поэтому в долгом плавании вкусно готовить Комацу отказывается… — А невкусно? — зацепился за слова капитана Санджи. — О, — мрачно улыбнулся Луффи, — это сколько угодно. Невкусно, полезно и питательно — любимые слова кока-Комацу. Поэтому мне нравится Комацу-повар. — Да нет никакого Комацу, — скривился Эйс. — Говорю же, это воображаемый друг. Сабо, сидящий рядом со вспыльчивым парнем, хлопнул того по коленке, останавливая от дальнейшей полемики. Луффи, хоть и наградил Эйса обиженным взглядом, спорить тоже не стал: быстро доел лепёшку и, буркнув что-то неразборчивое, ушёл на носовую фигуру Санни. Смотреть на море и думать о Комацу, наверное. — Простите за это, — извинился безукоризненно-вежливый Сабо. — Просто тема Комацу у нас под негласным запретом. — Возможно, нам стоит знать подробнее? — предположила Робин. Санджи против воли кивнул, и другие члены команды тоже выразили своё молчаливое согласие со словами археолога. Даже Зоро, которому обычно было плевать на таинственные и грустные истории других, оказался заинтересован: про своё прошлое Луффи всегда говорил очень мало. — Я пойду сёрфить, — поморщился Эйс, — если что, догоню, у меня есть вивр-карта. — Не свались в воду, иначе я тебе отверну голову, — вслед Портгасу сказала Нами. Ну да, прекрасная Нами-суан могла… и что только ей приглянулось в мрачном, вспыльчивом и веснушчатом Эйсе? Всегда безукоризненный вкус Нами-суан в этот раз дал сбой, как считал Санджи. Любовь зла, как говорится. Сабо дождался, пока Эйс спустит на воду свой сёрф и отойдёт достаточно далеко, прежде чем продолжить свой рассказ. Как только огненные всполохи затухли, а фигура названного брата превратилась в маленькую точку на горизонте, Сабо начал свой рассказ. Комацу ни Эйс, ни Сабо ни разу в жизни не видели. Однако Луффи утверждал, что таинственный повар с прекрасными, золотыми руками где-то есть на земле. Так далеко, что Ред Лайн кажется соседним посёлком. И что Луффи обязательно встретится с Комацу, причём время и место он знал с точностью до дня. — А с чего вы решили, что Комацу не существует? — спросил Зоро, которому тема детских привязанностей всегда была близка. — Может, они пересеклись до того, как вы встретились. Успел же Луффи с одним из Йонко закорешиться без вас. — Может и так, — согласился Сабо, хотя Санджи ожидал от него горячего протеста. — Вот только рассказы Луффи… не совсем реальны. Он говорит о Комацу как о взрослом человеке, сильном и уверенном. Возможно даже слишком сильном, чтобы существовать. И рассказы не согласованы с собой во времени. К тому же… во многих этих историях Луффи говорил о себе как о взрослом, хотя ему было лет семь или восемь. — Тогда… может, это предвидение? — неуверенно спросил Чоппер. — Ну, то есть… Оленёнок смутился от внимания, свалившегося ему на рога из-за этого вопроса. Ну да, предвидение Луффи всегда было чем-то на грани волшебства. Мугивара и команду свою собрал благодаря таинственной способности знать будущее. Именно знать, а не видеть, как это бывало с предсказателями — это Луффи всегда особо выделял. — Это более вероятно, — согласился Сабо, ставя кружку на газон, — но всё равно, в нашей жизни не было ни одного человека с именем Комацу. А мы с Луффи вместе с пятилетнего возраста. А на Эйса внимание не обращайте, он просто ревнует. — К вымышленному другу? — скептически спросила Нами. — К вымышленному брату, — улыбнулся Сабо. — Эйс всегда, когда ругается, спрашивает Луффи: неужели ему недостаточно меня и его? И каждый раз Луффи отвечает, что мы его братья, но Комацу — это Комацу, и сравнивать нас нельзя. Если честно, я не совсем понимаю, что это значит. — Скоро поймёшь! — крикнул Луффи с головы льва. — Мы скоро встретимся! Слух у капитана всегда был отличный. Сабо сконфузился и быстро свернул разговор, хотя вопросы у команды всё ещё были. Санджи тоже заинтересовался: что это за Комацу? Кто это? Девушка или мужчина? Действительно ли Комацу — лучший повар в мире или по крайней мере на суше? «Скоро» Луффи растянулось на долгие три недели, которые Мугивары провели в море. Путь от одного острова Гранд Лайн к другому был утомительным и нудным; несколько раз пиратам приходилось пересекать Калм Белт, чтобы не сталкиваться нос к носу с морпехами. Растерянность, излишнее нервное возбуждение и ожидание чудесной встречи с таинственным поваром Комацу сделали Луффи не то чтобы слабым, но невнимательным. Капитан пропускал больше ударов как на тренировках, так и в основных боях, поэтому его команда решила уводить Монки D. от возможных проблем. Эйс, что характерно, хоть и ворчал, но старался больше всех. За несколько дней перед судьбоносной встречей Луффи принялся с задумчивым видом ходить по камбузу, заглядывать в мешки и бочки и проявлять излишнее внимание к ингредиентам своего кока. Санджи, который физически едва успевал готовить на тридцать шесть проглотов-Мугивар и семь прелестных девушек, излишнее внимание капитана не радовало. Луффи ничего не таскал, просто был в камбузе дольше обычного, поэтому в один из таких «задумчивых» визитов Санджи не удержался и спросил: — Ну? Луффи, что интересно, сразу понял, что имеет в виду под этим «ну» его кок. Поковырявшись в ухе, Мугивара широко улыбнулся. — Слу-ушай, — протянул капитан, — у нас же есть пшеница там, изюм, молоко, всё такое? — Ну, есть. Хочешь пирог? Мог бы просто попросить. — Да не, я не к этому, — мотнул головой парень. — Сохрани их, пожалуйста. Они будут нужны Комацу. Про Комацу Санджи к тому моменту знал не больше, чем после первого откровения Сабо. Братья отказывались рассказывать подробнее про воображаемого друга-повара Луффи, мгновенно переводя тему или начисто игнорируя вопросы. Всезнающая прекрасная Робин, когда Санджи пришёл к ней за ответами, только улыбалась. И, как бы ни любил Санджи эту нежную улыбку, ответов она не давала. — У нас не так много припасов, чтобы я мог их экономить, — задумался кок. — Что именно тебе надо? — Пятьсот грамм белой муки, сто грамм сушёного на солнце изюма, по два литра воды и молока, два крупных свежих инжира или пять сушёных, пятьдесят грамм белого сыра. Сыр не обязательно, Комацу его просто любит. Санджи прошёлся по мысленному хранилищу. В голове у каждого кока была проекция холодильника и погреба, в котором находились образы всех ингредиентов, доступных для готовки. Ну, капитан просил не так много. Конечно, Тич пару дней поживёт без пирогов, потому что муки оставалось маловато, но в остальном сэкономить названные продукты было просто. Даже сыр оставался. — Ладно, — кивнул кок, — только ответь мне на один вопрос. — М? Какой? — Комацу действительно существует? Луффи не сомневался. — Естественно! Капитан почти дошёл до выхода из камбуза, как Санджи вновь окликнул Луффи. — Слушай, — кок замялся, пытаясь подобрать слова. — А Комацу — мужчина или женщина? В глазах Луффи мелькнула тонна хитрости, едва прикрытой наивностью. — А это, Санджи, — хихикая, сказал Мугивара, — уже второй вопрос! Когда Усопп, как главный канонир и разведчик, объявил о крошечной лодочке на горизонте, Луффи вскочил с головы Саузенд Санни и ураганом прошёлся по палубе. — Комацу, Комацу! — подпрыгивал капитан. — Давайте, залп! — Ты уверен? — с сомнением протянул Усопп. — Громыхнёт-то знатно, а на лодке ещё и зверь какой-то. — Это Терри, — отмахнулся Луффи. — Он нормальный и умный, салюта не боится. Большой залп! — затребовал Мугивара, точно маленький ребёнок. — Ладно, ладно, сейчас, — проворчал Усопп. — Френки! Тащи фейерверки! Трое Мугивар, — Френки, Чоппер в человеческой форме и сам Усопп, — быстро справились с огромным неказистым на вид шаром. Луффи согласился побыть большой рогаткой: капитана, как тетиву, натянули Зоро и Санджи. Каким образом кока уговорили на это безумие, тот и сам понять не мог. Возможно, он думал о том, как обрадуются и затрепещут женские сердца перед красотой лучшего творения Усоппа и Чоппера: цветного сакура-верка. Нами по ден-ден-муши предупредила остальную часть команды, чтобы никто не пропустил потрясающее зрелище. Подожгли короткий фитиль. Френки воспользовался Луффи-тетивой и запульнул шар высоко в небо в сторону неизвестной лодочки с предполагаемым Комацу. Полыхнуло, конечно, знатно. Санджи не был особым ценителем, однако и его впечатлила грубая, дикая красота ярких цветов. От сакуры, правда, в салюте было мало, но Усопп клятвенно обещал это исправить. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем корабли дошли до лодки. Санджи видел на ней три фигуры: огромного мужчину с голубыми волосами, точно у Френки; волка размером с крупную лошадь-тяжеловеса; мальчишку в восточных одеждах. Мысленно имя «Комацу» кок присудил здоровяку: вряд ли кумир Луффи мог бы быть таким мелким, как второй человек в лодке. Зоро, хоть и не показывал своего интереса к Комацу, у борта оказался первым и первым же увидел новые лица вблизи. Ну, этот-то всегда был тихушником: от него никогда ничего не добьёшься на словах, зато от любой беды Ророноа будет команду защищать первым. Проверено не раз, и не только на Триллер-Барке. Громила подхватил мелкого парня на руки, после чего одним прыжком переместился на палубу. Белый волк, выглядящий крайне недружелюбно, был почти счастлив, когда его лапы коснулись газона. — Комацу! — по-детски счастливо взвизгнул Луффи. И всё-таки Санджи ошибся: Комацу оказался молодой парень, выглядящий ровесником Луффи. Он не производил впечатления силача или великолепного повара, а взглянув на руки предполагаемой звезды кулинарии, Санджи едва не схватился за сердце. Отвести взгляда от шрамов на руках Комацу кок уже не мог. Главный инструмент повара был для этого мальчишки утерян навсегда: с такими ранениями он не должен был и ложку держать, не то, что готовить что-то. Санджи немного разбирался в анатомии, и точно знал, что Комацу должен испытывать нешуточную боль от малейших движений кистью или пальцами. Представление вышло скомканным: Эйс и Сабо выглядели ошеломлёнными и недоверчивыми, Тич, Робин и Нами присматривались с интересом, Зоро не убирал руки от меча. Провожатый Комацу казался растерянным и несчастным, и поварская интуиция Санджи взвыла: этот парень с голубыми волосами наверняка ел столько же, сколько и Луффи. А припасов мало. Мысленно Санджи уже успел взгрустнуть по поводу предстоящего пира и недостатка ингредиентов, порадоваться за свою изобретательность и умение готовить, опять взгрустнуть из-за кончающейся питьевой воды. В реальности он лишь один раз затянулся горькой, невкусной сигаретой — последняя пачка, найденная под гамаками в мужских комнатах, оказалась на диво гадкой. — Не волнуйтесь о пропитании, — услышал кок незнакомый голос. Санджи обернулся и увидел Комацу. Парень был существенно ниже самого кока, но впечатление низкорослика не производил. Нормальный, обычный юноша с травмированными руками. — Простите? — Я Комацу, повар, — представился парень, — можно на «ты», как коллеге, если не против. И я про припасы: тут остров в двух часах гребли на лодке, корабли дойдут быстрее. Поэтому можно приготовить что-нибудь интересное для Луффи и команды. Ну и для Торико… — Торико — твой компаньон? — уточнил Санджи. Сигарету он затушил и выкинул в море, потому что заметил, как Комацу поморщился. Ну да, да, гадкий был табак, обычно Санджи такой не курил. Но совсем без сигарет у него начиналась ломка, как у какого-то наркомана. — Да, тот, что с голубыми волосами и не пьёт колу, — улыбнулся Комацу. Замечание про колу царапнуло по сознанию кока и вытащило на поверхность единственный рассказ о Комацу и его связи с Луффи. — Ты тоже предсказатель, как и капитан? — спросил Санджи прежде, чем успел осмыслить вопрос. Комацу удивлённым не выглядел. Кинув в сторону веселящегося Мугивары задумчивый взгляд, юноша отрицательно покачал головой. Потом он сказал те же слова, которые постоянно повторял и сам Луффи; у Санджи волосы от этих слов всегда вставали дыбом: — Я не вижу будущее, я его просто знаю.