Женщина Королей

У Коко то ли реакция оказалась лучше, то ли охотник просто был более сердобольным, но от крика он подорвался с места и едва не рванул в его сторону. Затормозил в последний момент и кинул быстрый взгляд на меня. — Беги, — махнула я рукой. — Я всё соберу и подойду. — Найдёшь? — Хоть с закрытыми глазами. Больше он ничего уточнять не стал и сорвался с места. Кричали в Травяном секторе, до которого мы не дошли. Я действительно могла бы найти Коко и с закрытыми глазами — помогла бы ориентировка по электромагнитным импульсам, которой ядовитый охотник научил меня в одной из прошлых жизней. Я в этой уже пользовалась опасной, но полезной способностью на острове Жизнь, когда вездесущие бабочки мешали нормально открыть глаза. Тогда я не была гурманом, и кратковременный просмотр окружения дался мне тяжело. Сейчас же мне даже стало интересно, будет ли бить по мне эта способность. Вроде, тело у меня гурманское, и перегруза мозга не должно быть. Но сначала надо убраться. Чай я допила в несколько больших глотков, чуть развернувшийся шарик заварки упаковала в пакетик и вернула в рюкзак. Оставшиеся сладости аккуратно разложила по небольшим контейнерам для Торико, что не влезло — бросила так. Только прихватила кусочек мармеладного дерева. Мармелад Коко очень понравился. Несколько раз осмотрев нашу стоянку, я подняла голову и прошлась взглядом по веткам деревьев. Обезьяны смотрели. Часть приматов рванула за Коко, другая осталась со мной. За охотником, ясное дело, отправились более крупные и сильные особи. Я же не выглядела опасным противником, и моими соглядатаями стали три небольших самки с длинной шерстью на руках и чёрными ногтями. Гурманское зрение позволяло рассмотреть даже подобные мелочи. Заметив моё внимание, самочки нахохлились, чтобы казаться больше. Не желая провоцировать животных, я отвела взгляд и быстро пошла вслед за Коко. Охотник не особенно следил за сохранением растений. В нескольких местах были подпалины от яда, пара деревьев оказалась сломана. Потом Коко, видимо, перешёл на верхние пути и скакал по веткам, как тот примат — слишком уж непролазные заросли встали передо мной. Пришлось и мне лезть наверх. Вид отсюда был более обширным. Я могла рассмотреть редкие сахарные кустики в Белом секторе и далёкие шоколадные печенья Травяного, которые росли из шоколадного панциря как кораллы. Стал виден кончик Чёрного сектора — яркие мармеладно-желейные ягоды, похожие на россыпь пластиковых конфетти. Природа не скупилась на красители. Не было ни единого следа Коко. Вот же… охотник. Я поудобнее перехватила рюкзак, затянула лямки и поправила ремень на штанах. Проверила пуговицы рубашки — все застёгнуты намертво, потому что вещица была новой и петли оказались очень, очень маленькими. Усевшись на ветке, проверила обувь. Не жмёт и не спадает. Всё для того, чтобы не переходить к видению электромагнитных волн. У меня о них сложилось вполне чёткое мнение: видеть таким образом — значит терпеть боль. А я её всё-таки не очень любила, хотя и могла игнорировать. Одно дело, если единственным импульсом прощупывать местность, другое — именно видеть, хотя бы секунд тридцать. А может и больше, тут как пойдёт. Интересно, помогут ли мне мои новые демоны… Я перебралась на ветку потолще и с удобством уселась. Если уж мне шибанёт в голову, то хотя бы не упаду вниз. Глубокий вдох, выдох. И мгновенное переключение на иной способ видеть. Мир раскрылся, как молодой бутон. Расцвёл фиолетовым, красным, жёлтым — яркими цветами, которые совсем не мешали глазам. Их я вообще закрыла, сейчас они были бесполезны. Электромагнитный след Коко был чёрно-фиолетовым и тянулся толстым, хорошо узнаваемым следом. На периферии зрения мелькали кислотные оттенки ауры живых обезьян и слабенькие остатки волн от ушедших приматов. Они проходили тут же, оставаясь в отдалении от Коко. Деревья в электромагнитном зрении посерели, но всё же оставались различимы, так что я могла проследовать за охотником. И за его свитой, конечно. Голова не болела, руки не тряслись. Я быстро перемещалась с ветки на ветку, как обученный военный, и не испытывала обычных неудобств. Славьтесь, гурманские боги! И гурманские клетки, конечно. Признаться честно, взглянуть на мир глазами Коко мне всегда было так интересно, что несколько раз я доводила себя до смерти. Кровоизлияние в мозг от слишком больших нагрузок. И я так и не посмотрела на окружающих через призму электромагнетизма! Сейчас же всё наконец было хорошо. Я активно вертела головой по сторонам, рассматривая всё подряд. Небо выкрасилось в унылый серый цвет, но на нём проходили яркие полосы от перелётных крупных птиц. Земля в некоторых местах полыхала красным, одни растения оказывались ярче других. Возможно, дело было в насыщенности гурманскими клетками? След Коко вильнул в сторону и метнулся вниз. Я спустилась, но осторожно: впереди была хорошо просматриваемая полянка Травяного сектора. Выпрыгивать на неё мне показалось как минимум глупым. На поляне — мешанина из электромагнитных волн. Знакомые чёрно-фиолетовые перемешивались с голубо-синей, в них вплетались зелёный и жёлтый от приматов. След Коко был похож не на нить, а на кляксы. Он что, сражался? В любом случае, бой явно был не в его пользу. Слишком много жёлто-зелёного, а значит и приматов. Да, вот здесь Коко, похоже, спеленали. И кого-то с сине-голубым следом тоже. Потом их понесли. Двинуться следом, что ли? Хотя, будто у меня есть другие варианты.

***

Коко дёрнул предплечьями, но лиану это не порвало. Ушлые приматы настолько сильно спеленали его руки, что охотник даже пальцем не мог двинуть. Ещё и облили сверху какой-то дрянью, превращающей яд в простую воду. Рядом глупо хихикал знакомый, но крайне нелюбимый Коко субъект. Он весело посмеивался невпопад, флиртовал с ближайшим приматом и откровенно строил глазки другому. Из одежды на нём… резинка для волос считается? И лианы. Стааджун был настолько глубоко под кайфом, что совершенно не реагировал на реальность. Коко он даже сначала не узнал, хотя с предсказателем они могли называться приятелями. — Тебе конец, — раздражённо прошипел Коко, когда одна из обезьян вновь облила его липкой дрянью. — Я за уши тебя оттащу к Мидоре, чтобы он тебя выпорол, как мелкого щенка! — Мидора? Да не-е, — счастливо улыбнулся Стааджун. — Мне не конец. Мне пиздец! И расхохотался. Коко поджал губы. Что с этого наркомана взять? Дорвался. Это потом, когда начнётся ломка, Стаа будет недовольным, мрачным, саркастичным и может быть даже очень злым. Сейчас-то он весь мир любит. Стааджун, если так можно сказать, был запойным наркоманом. Виноват в зависимости своего воспитанника был Мидора, но только косвенно: назначил вице-шефа Браконьеров отслеживать динамику наркорынка и прикрывать точки сбыта по мере сил. Тут сам Бог велел попробовать, а может, и подсесть — что и случилось со Стааджуном. Коко поёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. Не вышло: лианы впивались в тело, липкая дрянь, — какой-то древесный или фруктовый сок, скорее всего, — стекала по коже. Обезьяны раздели его догола, только почему-то оставили чалму и прикреплённую к ней камеру. Вот где Зебра посмеётся: одного из Небесных спеленала кучка приматов! Вниз Коко старался не смотреть. Тогда и брошка будет направлена на его достоинство. Не хватало только причиндалы засветить в мировых СМИ, ему достаточно орды фанаток. И издевательств Зебры будет достаточно. У него ужасно ядовитый язык. Вдох-выдох, попытка расслабиться. Провальная. — Красавица-а, — тянул Стааджун, строя глазки крупной белой самке. — У тебя та-акие волосы! Ещё и этот… Браконьеры получили своё название из-за полулегальной деятельности: отлове и убийстве преступников, разведке, краже по заказам МОГ и ООБ. Они даже устраивали перевороты! Настоящие ассасины, Мидора лично отбирал каждого гурмана и повара. На бумагах у Браконьеров, естественно, всё было чисто. Они то ли считались частью МОГ, то ли отдельной боевой организацией, Коко не помнил точно — Ичирью в наследники выбрал Зебру, и усиленно готовил именно его. Остальным Небесным было не слишком интересно вникать в дела компании. Иногда Браконьеры выполняли задания для МОГ, чтобы поддерживать легенду о тесном сотрудничестве. На деле же две организации существовали практически параллельно, связывали их только родственные узы между главарями, Мидорой и Ичирью. На одном из совместных заданий Коко и познакомился со Стааджуном, — зовите меня Стаа, — молодым, многообещающим Браконьере с силами, похожими на умения Коко. Предсказание связало их сильнее, чем долгие совместные разговоры: Коко и Стааджун видели вопросы другого, собственные ответы, смех и неловкость. В общем, за пять минут «выпада из реальности» два предсказателя смогли накрепко подружиться. Торико до сих пор не понимал, как это произошло. Стаа и Коко обещали больше никогда так не применять друг к другу свои предсказательские способности. Задание охотники выполнили, но из-за постоянного зависания при просмотре будущего чуть не умерли. Что первому, что второму пришлось учиться сдерживать свои умения и учиться контролировать дар предвидения. Каких это мучений стоило Коко — лучше и не вспоминать. И всё бы хорошо, и было бы всё замечательно, но Стааджун с упорством осла искал наркотики. Мидора отстранил вице-шефа от наркорынков Джидала и любой работы, связанной с веществами, но помогало это мало. В мире Гурманов было очень много животных и растений, которые использовали дурманящие вещества при охоте. Стаа даже меню себе собрал… под стать. — А у тебя девочка появилась, да? — широко улыбнулся Стааджун. — Ко-око, расскажи про де-евочку… Коко привычно проигнорировал. Под дозой сила Стааджуна становилась бесконтрольной. Гурман не мог сражаться, зато видел множество вариантов развития будущего. Вполне естественно, что он увидел Комацу — всё-таки, она на панцире-острове, да и обещала, что найдёт Коко в любом случае. А он голый. Стыд больно ударил по вискам, стёк к щекам и опустился на грудь, где и свернулся горячим воротником. Коко хотел бы, чтобы всё было по-нормальному: ухаживания (уже ведутся, хоть и не слишком активно), признание (тоже вроде было), первый поцелуй, потом — брак. Если Комацу согласится. А она согласится, Коко видел. И только потом — обнажёнка! Нет, Коко не был девственником. Да и понимал охотник, что Комацу тоже далеко не девочка — не через столько жизней! Что там с её телом, не так важно, девственность всё-таки больше в сознании, чем между ног. Но так хотелось, чтобы с Комацу всё было хорошо, всё было правильно! И красиво, чего уже скрывать. А вышло… ну, если не ругаться, то вышло как всегда. От досады, — хотя больше от древесного сока, натёкшего в рот, — Коко сплюнул. Ядовитая слюна, попав на марципановую траву, начала выедать огромные дыры. Коко нахмурился. Собрав побольше слюны в рот, он немного склонил голову и дал ей стечь по языку на лиану, обнимающую грудь. Собственный яд Коко бы не навредил, а вот путы стали медленно разъедаться. — О-о, — протянул Стаа совершенно нормальным голосом. — Мы выбираемся, да? На адекватность брата по несчастью Коко не особенно обращал внимание: это была всего лишь вторая стадия «опьянения» Стааджуна. Вот сейчас он минут пятнадцать будет в себе, сможет драться и быстро бегать, зато потом окажется не в состоянии и пальцем пошевелить. Сможет только смеяться и глупо пускать пузыри. Как же Коко любил хмурого, но обаятельного и трезвого Стааджуна! А не вот этого. Слюны было мало, так что Коко принялся усиленно думать о лимонах. Это практически не помогло: лимоны прочно ассоциировались у Коко с Айшей, су-шефом Комацу. Девушка была хорошей, милой, доброй, но до того неправильной, что от этого сводило зубы. Вместо лимонов Коко стал думать о блюдах Комацу. Они всегда были настолько вкусными, что Торико заливал слюной свои тарелки и часть стола. Вот уж у кого нет проблем со слюноотделением! — Плюй сюда, — Стааджун вытянул руки вперёд. Браконьера связали иначе, чем предсказателя: Коко больше был похож на гусеницу, его руки завели назад; Стаа отделался связанными впереди руками и свободными ногами. Тонкая полоска лиан оборачивалась только вокруг его запястий! Коко задумался и быстро пролистал варианты будущего. Он, конечно, мог бы плюнуть… но при этом в видениях он чаще попадал в самого Стааджуна, а не в лианы. Травмировать приятеля не хотелось, к ядам у него иммунитета практически не было. Так что очередная порция слюны вылилась на лианы Коко. На этот раз — на ноги. — Ну так нечестно, — недовольно протянул Стаа и глупо захихикал. Вторая стадия, видимо, всё-таки не наступила. Стаа всё ещё был на первой, которую Мидора с ненавистью называл «весёлой». Коко почудился смешок, затем — мягкое, направленное внимание. Кто-то смотрел, но дружелюбно. Комацу? Коко прикрыл глаза и быстро просканировал мир при помощи электромагнитного импульса. Да, Комацу. Сидит под деревом и с интересом рассматривает не только саму композицию, но и тела охотников. Не только Коко, но и… Стаа… Против воли предсказатель ощутил взрыв жгучей ревности. Он распустился в грудной клетке, прогнал стыд с плеч и щёк, откачал всю кровь к огненному цветку под рёбрами. Рот Коко наполнился ядовитой слюной, которая закапала из уголков губ. Комацу, не скрываясь, выскочила на поляну, оттягивая на себя внимание. Обезьяны кинулись к ней с лианами и дурманными цветами — их, видимо, и нанюхался Стаа. Сам Коко, сколько ни тыкали ему в лицо эти растения, под дурман не попал. Наверное, оказался слишком ядовитым. Комацу цветы явно узнала, потому что быстро разорвала дистанцию и швырнула в обезьян тонкие сахарные веточки кустов из Белого сектора. Леденцы оказались острыми, так что легко пошли через плотный мех обезьян и вонзились в их тела. Коко напряг грудную клетку. Лианы удалось лопнуть. Потом он плюнул себе на ноги и упал на спину — нужно было перекинуть руки через таз, чтобы конечности оказались спереди. С трудом, но удалось и это. Обезьяны было больше заняты Комацу, чем своими пленниками. Стааджун попеременно болел то за «парнишу», — серьёзно?! — то за приматов. Первым делом, которое сделал Коко после освобождения от лиан — это дал смачный подзатыльник приятелю. И за цветочек, и за ситуацию, и, конечно, за «парнишу». Комацу — женщина! Его женщина, в конце концов! Стаа от подзатыльника стал серьёзным и мрачным, как на похоронах. Коко с каменным выражением лица лизнул лианы у браконьера на руках, мстительно склонив голову и дав камере увидеть браконьерское то-самое. Пусть у недалёкого Стааджуна будет побольше поклонниц! Может, научится отличать женщину от юноши. Комацу разобралась с обезьянами, воспользовавшись тем, что вездесущий глаз камеры отвёрнут. Она явно не хотела показывать миру свои гурманские способности. Но при этом ни один примат не умер. — Давайте к центру Травяного сектора, — позвала девушка, вырубая последнего примата. — Нам после таких приключений только травки и пить. Коко устало потёр лицо. От «травок» Стааджун снова захихикал.