Её зовут Судьба

За окном уже совсем стемнело, даже звезды немного приглушили свой свет, будто нарочно, чтобы ничто не мешало двоим людям открыться друг другу и вместе создать что-то новое, пусть даже возможно и только на эту ночь. — Знаешь, а я ведь тебя люблю, всегда любила, как только увидела — решилась и Асока на ответную откровенность, внутренне махнув рукой на все противоречия, в конце-концов, что она теряет? Учитель сейчас настолько пьян, что все тормоза ослаблены до предела и говорить с ним сейчас всё равно, что вести диалог самой с собой. За то какая возможность выговориться, снять наконец с себя этот тяжёлый, давно уже непосильный груз со своей души, а потом, наутро, когда слетит алкогольный дурман, Энакин забудет о её словах и снова всё станет как раньше. Если он вообще сейчас её слушает, но реакция учителя была совсем уж неожиданной: — Шпилька, скажи, а ты сейчас говоришь правду? — спросил он, про этом продолжая прижиматься головой к её плечу, только слегка приподнял её, чтобы тогрута услышала, а сам джедай мог увидеть её выражение лица. — Конечно, я никогда не врала тебе, моё чувство искренне, и я никогда не сказала бы о нем в другое время, но сейчас, сейчас я просто не знаю, что со мной творится — произнесла Тано сбивчиво, то и дело внутренне напрягаясь, опасаясь быть отвергнутой и непонятой, хотя в душе понимала, что момент ответственный, и что если не сейчас, то она вообще никогда не признается, унеся эту тайну на ритуальный костёр. Однако, Энакин вновь удивил её, не став не только отстраняться, но и вообще говорить ей что-то тяжкое и правдивое. Он только приблизился ещё сильнее и подняв лежавшую сверху руку, провёл по её щеке и вдруг улыбнулся: — Я знал, что ты не врешь, ты всегда была такая — честная, откровенная, никогда не предашь — голос Скайуокера заметно потеплел — Отчего же ты мне раньше не встретилась? Твоя теплота и чистота души — это именно то, что мне нужно. Всегда. Ты такая родная, такая близкая, и мне так не хочется отпускать тебя. Асока не верила своему слуху, неужели мечты сбываются? Неужели любимый человек действительно сейчас лежит с ней рядом, так близко, что страшно представить и фактически признаётся ей в любви, сам, похоже, не понимая этого. Но так даже и лучше. — И не нужно, Энакин — ответила Асока тихим голосом и тоже, пока ещё робко и не очень решительно, что шло в сильный контраст с тоном её голоса провела рукой по его спине — Ты просто дай волю своим действиям, позволь чувствам вести тебя. Вот, что тебе сейчас хочется сделать? — Мне хочется тебя обнять, прижаться к тебе, ощутить твоё тепло — ответил Энакин, не задумываясь. — Ты можешь это сделать, я тоже не стану больше сдерживать себя — совсем уже смело произнесла тогрута — Я так давно хотела коснуться тебя, почувствовать жар твоей страсти, нежность твоих рук, единство души... Энакин не стал дожидаться продолжения и снова опустившись на подушку, быстро и даже немного грубовато от поспешности потянул Асоку на себя и крепко прижал к своему и впрямь горячему телу, их лица оказались почти напротив, немного колючая от щетины щека джедая прижималась к нежной щеке Асоки, одна его рука обнимала её за талию, вторая, лёжа под её головой, касалась плеча. Тогрута же крепко обхватила его обеими, чувствуя как при этом её небольшая, но уже заметная и упругая грудь плотно касалась груди Энакина. Его рука поднялась повыше и начала мягко, хотя и немного беспорядочно гладить её задний лекку, отчего по телу Асоки прошлась приятная дрожь, а сердце затопило невероятное умиление, от которого щипало в глазах и хотелось ещё большей дозы этого приятного чувства. И вскоре она тоже начала трогать невольного партнёра руками, гладить его волосы, касаться кончиками пальцев его лица, отмечая каждую его чёрточку. Тонкие тёмные брови, летящие к вискам, огромные глаза, глядевшие на девушку со странным выражением, почти незаметный шрам на правой брови, прямой нос, красивые, чувственные губы. Губы... Они так манили к себе. Асока провела по ним пальцем, но этого показалось мало и помедлив ещё секунду, она приблизила к ним своё лицо и совсем уже собралась соединить их губы в одно целое, как вдруг услышала тихий шёпот, щекотавший ей губы: — Смелее, я вижу, ты этого хочешь. И отбросив куда-то в Силу остатки сомнений, тогрута впилась в губы учителя, так призывно ожидавшие её атаки. Тёплые плем с радостью принял её. Поначалу Энакин не проявлял в ответ никаких действий, только на третьем поцелуе перехватил инициативу и начал излишне быстро и требовательно целовать пухлые карамельные губы. Причём, одними губами Энакин не ограничился и уже спускался вниз, покрывая короткими и быстрыми поцелуями шею и ключицы Асоки. Она так же, решив не лежать бревном, начала сначала медленно, а потом уже войдя во вкус, начала водить по спине возлюбленного своими горячими от волнения ладонями. Дойдя до нижнего края хлопковой форменной рубашки, Асока решительно отодвинула край и коснувшись обнаженной кожи, чуть не сошла с ума. Хотелось ещё сильнее почувствовать эту близость, не стесненную никакой одеждой и вторая рука начала развязывать пояс, от волнения путаясь в веревке. И вот она увидела то, о чем мечтала и с жадностью голодного хищника, Асока навалилась на него и начала покрывать поцелуями горячую кожу, одновременно не переставая её гладить, моментами прищипывать и изредка прикусывать, чтобы узнать вкус. Энакин не возражал, хотя столько бурный поток страсти слегка сбил его с толку, затем, очевидно тоже приняв то, что с ним происходит, он в какой-то миг взял тонкую руку девушки и положил её к себе, чуть пониже пупка, при этом, как бы случайно отодвигая брюки с уже давно расстегнутым ремнём, давая ей почувствовать весь жар и всю твёрдость своего немаленького и налившегося кровью полового органа. Асока не знала, что нужно делать, лишь одним только инстинктом поняла как нужно двигать рукой, чтобы удовольствие партнёра стало сильнее. Остановилась она только поняв, что по нелепой случайности сама до сих пор была одета и не мучаясь никаким смущением, быстро, в одно движение, сорвала с себя тунику, едва не сломав застёжку на поясе, и снова легла поверх партнёра, давая ему почувствовать и свою близость. Энакин обнял её и снова начал гладить её спину и лекку, Асока некоторое время молча наслаждалась блаженством и когда тот ненадолго замер, будто бы снова в чем-то засомневавшись, встрепенулась. Девушка ощутила это в Силе вокруг него и желая поскорее прогнать этот назойливый призрак морали, явившийся так некстати, поднялись и наклонившись так, чтобы её уже порядком возбужденная грудь оказалась прямо перед лицом Энакина, положила руки ему на плечи и касаясь губами уха, быстро зашептала: — Не думай не о чем. Отпусти все мысли, пускай они уйдут далеко, пускай всё уходит, останется только любовь... Посколько слова сопровождались движениями рук ниже пояса, а взгляд упирался в красивые женские формы, увенчанные округлыми вершинами, налившимися кровью, словно прося попробовать их на вкус, сомнения действительно ушли в никуда, а Энакин легко и уже безо всяких посторонних мыслей принялся за то, что уже давно должен был сделать. Горячие губы плотно обхватили один из сосков, облизывая его и втягивая в себя, руки быстро стаскивали тонкие хлопковые обтягивавшие лосины, оставляя девушку полностью обнаженной, такой же, как и он сам. Горячий ствол мужского достоинства касался края разгоряченного страстью лона тогруты, уже готового принять своего первого, любимого без памяти мужчину. Энакин это понял и легко перевернув её вниз, медленно опустился поверх девушки, так же неторопливо погружаться вовнутрь горячего лона, не забывая при этом целовать её губы и ласкать пальцами грудь, видно и сейчас не забыв о том, что он у неё первым и не желал, чтобы боль смыла впечатления от удовольствия. — Тише, милая, не бойся, всё хорошо, я с тобой — шепнул он ей в самый ответственный момент и толкнувшись чуть более резко, прорвал тонкую преграду на пути становления девушки женщиной. Любимой и любящей. Хотя бы и только на одну ночь. Боль и правда возникла, но не слишком сильная, по крайней мере, ожог от светового меча ощущается гораздо больнее. А вскоре она начала ещё больше ослабевать и переплавляться в возбуждение, нарастающее с каждой секундой. Оно усилилось, когда Асока решила перевернуться и принять на себя инициативу, раскачиваясь и наклоняясь в стороны, вперёд и назад. Тано не знала любовной науки и теперь с большим удовольствием познавала её. И узнала очень много, уже за одну только эту ночь, словно боялась, что других может не быть и потому с большим стремлением к чувственным знаниям. Страсть и борьба виделись в позиции сверху, когда они словно стремились не дать друг другу опередить себя в достижении финала. Потом просто сплелись в клубок, пытаясь уронить вниз один другого. Но больше всего в их дуэте было всё-таки нежности, такой прямо льющейся через край ласки и заботы об удовольствии друг друга, словно убеждая, что жизнь не заканчивается одной неудачей и впереди есть ещё много чего хорошего. Главное только быть вместе, никогда не разлучаться... Они и не расстались, так и заснув рядом на том самом диване, даже не разложив его, а просто укрывшись покрывалом. Энакин крепко спал, так и не разомкнув объятий, Асока тоже не отпустила его и заснула чуть позже, положив голову на плечо любимого учителя. Сон выдался очень крепким и видения принёс только самые лучшие, обещавшие точно такое же пробуждение. И даже утро, словно переживая за них, не спешило заглядывать в окно, чтобы дать влюблённым подольше побыть во власти своих грёз и хоть немного, хоть ещё пять минут побыть теми, кем они хотят. Не джедаями, не адептами Силы, связанными долгом и клятвами, а просто обычными людьми, любящими друг друга. И это на самом деле получилось. Только у одного из них. Этому поспособствовало выпитое вчера огромное количество алкоголя и Энакин смог открыть глаза лишь через полчаса после Асоки, распахнувшей их с первым лучем солнца. Девушка ничего не забыла, хотя и считала ещё, что ей просто приснился сон, ведь, в самом деле, не могла же она вот так вот запросто взять и соблазнить своего учителя, пусть даже и пьяного в дымину. Да как же вообще такое возможно, чтобы это свершилось? В конце-концов, им нельзя этого делать, хотя бы потому, что она джедай и давала присягу перед Советом. Да и в конце-концов, у него есть жена, которую он любит, вот даже сейчас она слышит, как тихий, непроснувшийся голос шепчет, словно наяву: — Падме, милая моя, любимая, дорогая... Ой, стоп, она же уже не спит, тогда, кто же это шепчет? Чьи это руки так бережно и нежно прижимают её к себе? Асока снова открыла глаза и посмотрев в сторону стены, да так и замерла с раскрытым ртом. Сон обернулся реальностью, а реальность обожгла глаза стыдом. Какой ужас, да как только учитель проснётся, он мигом прогонит её и выкинет из комнаты. Надо уходить, пока он спит, иначе, быть беде. Пусть тоже подумает, что ему всё приснилось!» — подумала девушка с тревогой и осторожно высвобождаясь из объятий, как можно тише встала с дивана, при этом болезненно поморщившись, словно услышав: — Падме, любимая моя, останься со мной. Одежда валялась на полу и частично висела на спинке дивана. Асока собрала её начала быстро натягивать на себя, заодно собрав и одежду Скайуокера, сложив её в одно место, чтобы не искал. Утро было совсем ещё ранее и все в Ордене ещё спали и Асока, без труда, вышла в коридор, и осторожно ступая, стараясь не привлекать к себе возможное внимание, пошла по нему вниз, чтобы пересидеть в рекреации. Где-то посередине коридора тогрута почти нос к носу столкнулась с сенатором Амидалой, и не успела она подумать о том, что та может делать в Храме джедаев, да ещё и в столь ранний час, как услышала: — Привет, Асока, куда это ты так рано? — Ой, да так, просто не спится — ответила Тано невпопад, стараясь не встречаться с ней глазами, и постаралась побыстрее уйти. А Падме двинулась дальше по коридору, в обратном от Асоки направлении, она была очень взволнована и нуждалась в поддержке, а где ещё её можно найти, как не у мужа. Любимого и любящего. А Энакин ещё спал, даже не поняв, что остался один, но кажется и не думал в этом разочаровываться. — Падме, любимая моя, я так счастлив — шептал Скайуокер во сне и сжимал руки, словно для объятий, не зная о том, что сейчас он действительно обнимал свою жену.