Её зовут Судьба

Сидиус узнал, где находится его ученик-предатель и решил отправится туда, как только закончит с Йодой. И вот, кажется, закончил, тот перестал сопротивляться и кажется потерял сознание, если вообще не сдох, что было бы замечательно, ведь как только Совет Ордена будет обезглавлен, справиться с остальными труда будет немного. Ведь он явно прибил ещё далеко не всех, только тех, кто был в Храме и попался по пути, а ведь есть ещё Анклавы и тайные штаб-квартиры. В общем, есть, где ещё разгуляться. Но сперва нужно найти Мола, разговор с ним будет очень сильно непростой. И нашёл, при помощи давно уже молчавшей Силовой связи, до этого не ответившей ему. Сейчас же она просто орала на все голоса от невероятной боли и сообщала такие страдания, что даже Сидиусу сделалось чуть-чуть не по себе. Сигнал шёл оттуда, где очень горячо, даже обжигающе жарко, такое место в Галактике было только одно и имя ему было система Мустафар. Именно туда и направился самопровозглашенный Лорд Ситхов, чтобы увидеть то, что надолго осело в его памяти как самое справедливо-жестокое наказание за своеволие и как самое прямое доказательство преданности и верности своему хозяину. Такое, что ученик не пожалел жизни, чтобы доказать её. Это ли не пример для подражания и законно заслуженного уважения. «Вот, это я понимаю, ученик — подумал Сидиус, осторожно спускаясь к самому краю обрыва, на котором, вися на одной уцелевшей руке висел Мол. То, что осталось от него ввиде сплава плоти, металла и пластика — «Какая воля, какое упорство. И какая непоколебимая, просто собачья верность. Ошибся я, списав со счетов такого верного служителя. Не то, что этот, Энакин, слюнтяй! И с чего это я решил, что он может стать одним из нас? Слишком силён свет любви в его сердце. Ну ничего, я ещё погашу этот свет. А пока есть дела поважнее!» Например, вытянуть руки и поднять на поверхность искалеченное тело забрака. Мол был ещё жив, но едва не испускал дух, Сидиус положил на его лоб прохладную ладонь: — Живи мой ученик, скоро прибудет помощь. Медицинская капсула прибыла в несколько минут и едва живого ситха погрузили внутрь. Сидиус не отнимал руки от его лба, Силой поддерживая жизнь в изуродованном теле. По прилету на медстанцию Мола устроили на широком столе и медицинские дроиды в шесть проворных металлических рук осторожно, хотя и стремительно, отделяли живую плоть от расплавленного металлопластика. Потом, критическим взором осмотрев, что получилось, принялись удалять обгоревшую и отмершую кожу и мышцы. В результате то, что осталось выглядело крайне плачевно — жалкий окровавленный однорукий карлик без лица с одними только глазами, опухшими и налившимся кровью, распластанный на раздражающе белой поверхности стола. Сидиус смотрел на это из-за спин дроидов и сам этот вид распластанного тела, казалось, вдохновил его на что-то и прежде, чем дать дроидам отмашку, запечатлел в памяти этот момент. Но вот дроиды подтащили к столу какие-то металлические предметы и начали споро присоединять к телу новые конечности из высокотехнологичного сплава, функционировавшие не хуже настоящих. Потом переместились выше и начали вживлять в грудную клетку забрака чувствительные микросхемы, заменявшие вконец уничтоженные лёгкие. И последним штрихом возрождённое тело торжественно заключили в новый чёрный костюм-доспехи, а изуродованное лицо скрыли под шлемом со встроенной дыхательной маской. — Встань мой ученик — велел Сидиус, когда всё было закончено. Дроиды подкрутили рычаги и верхняя часть стола начала подниматься, помогая сделать это и Молу. Тот медленно поднялся на ноги и совершил первый за всё время самостоятельный вздох, раздавшийся по операционной ужасающим хрипом. — Подойди ко мне мой ученик и присягни мне на верность — последовала за этим другая команда и Мол, послушный этому, с готовностью опустился на одно колено перед своим повелителем, ради которого был готов теперь уже на всё. — Отныне забудь своё имя — сказал Сидиус, когда позволил забраку встать — Ты больше никогда не будешь Молом, это имя жалкого слабака, отныне ты будешь зваться...Дарт Вейдер — изрёк повелитель после секундного колебания. Он давно уже вынашивал это имя, готовя для сильнейшего, кто же знал, что им окажется тот, кого так долго не принимал всерьёз. Как же меняется отношение к людям под влиянием момента. Ну вот, теперь всё на местах и можно завершить то, к чему он шёл уже месяц, останавливало только отсутсвие ученика и уже через час оба они были в здании сената во главе спешно собранного заседания. Речь держал сам Сидиус, который, хотя и не вышел из образа канцлера, не стал облагораживать свою внешность, представ перед бывшими коллегами таким, каков он есть — с морщинистым лицом, покрытым шрамами от ожогов и сутулой спиной. Он встал на трибуну возвышения и оглядел собравшихся, тут были представители почти всех планет галактики, лишь два места остались пустыми, но это было и неважно, и так собрались многие, чтобы узнать то, что их ожидает в ближайшем будущем. — Граждане представители планет нашей галактики — торжественным голосом начал пока ещё канцлер пока ещё Республики — Я собрал вас, чтобы сообщить всем вам очень тяжелое и одновременно радостное известие. Сенаторы замерли в ожидании, Мон Мотма — представитель Чандрило, сжала руки в ожидании чего-то страшного. Бейл Органа, представляющий Альдераан морально приготовился выдержать новость, какой бы она не была. А канцлер продолжал: — Месяц назад нам стало известно о тяжёлом предательстве тех, кому все мы и я тоже привыкли безоговорочно доверять. Орден джедаев совершил измену и я был вынужден признать его незаконным и объявить о его ликвидации. Но будьте спокойны, я принял все надлежащие меры и больше нам нечего опасаться. Слушая это, все затаили дыхание, для многих оно стало шоком, например, для того же Органы, всё сознательную карьеру сотрудничавшего с Орденом и прибывая в дружеских отношениях с многими джедаями. Он просто не мог поверить, что это правда, но пришлось, заставили. Громкий голос не оставил надежд: — И с целью предотвращения подобного в дальнейшем, я принял решение переименовать Республику в Первую галактическую империю. Эти слова сопроводились появлением на большом, в стену величиной, проекторе невиданного знака, где на белом фоне явственно проступала чёрная фигура с расходящимися в стороны лучами. Как солнце, только холодное и ужасающее. Знак Империи. Символ нового порядка. После этой демонстрации предполагалось похлопать. — Вот так и умирает свобода — горько произнесла Мон Мотма — Под гром аплодисментов. Остальные воздержались от комментариев, но мнения были примерно такого же, все они, не месяц назад, а вот именно сейчас, в эту секунду поняли, что прежняя жизнь закончена. Раз и навсегда, как раньше не будет уже никогда. Осталось только жить и надеятся, что и для них найдётся место в новом порядке, но не такое, какое получили те двое, чьи места в зале остались пустыми. Двое, что сами выбрали свой путь, выложив за него плату, имевшую неподъёмную цену, сумму которой знали оставшиеся, вынужденные навсегда запомнить её, глядя на два места в разных концах зала, принадлежащие представителям Скипио и Набу. Их места теперь были не тут, а на далёком и страшном Нарр-Шадда, в камере на двадцать человек, где на самом деле сидела едва ли не сотня таких же как и они предателей и врагов своего народа. Тяжёлым был для них каждый день прошедшего месяца, но так они думали до тех пор, пока сокамерники не узнали, во что сегодня превратилась Республика и кто приложил к этому руку. О! Именно в этот момент Падме и Раш поняли, как хорошо они жили до этого в тюрьме и как дружелюбны и милы были к ним их новые товарищи. А пока они просто сидели на своих нарах, ожидая когда позовут на ужин, состоящий как и всегда из безвкусной сероватой каши, то ли из овощей, то ли из каких-то некондиционных зёрен. Вот только на этот раз их накормили не служащие, а сами сокамерники и как не бывало сытно... А в небольшой клинике на окраине Мандалора, в маленькой палате, рассчитанной на двоих, ту же самую правду узнали и две находившиеся там пациентки — совсем юная тогрута, лежавшая там уже почти месяц на сохранении беременности и молодая черноволосая женщина, устроенная сюда мужем пару недель назад, чтобы их сын родился в комфортных условиях. Результатом реакции и тех и других стали в итоге двое детей, родившихся ближе к вечеру, под влиянием ужасной новости. Два ребёнка. Два сына. Две судьбы. Дети погибшей Республики, последний её вздох и предсмертный стон. Но был во всей галактике один товарищ, который тоже узнал обо всем, но остался ко всему безучастным. Молодой, но уже сильно усталый мужчина с выжженными беспощадными лучами обоих татуинских солнц волосами и почти чёрной от загара кожей, одетый в серые брюки и заплаканную бежевую рубаху. Он жил тут уже месяц, откликаясь на простое и примитивное имя Берт, работая погонщиком бант у скаредного и тяжёлого на руку торговца скотом, он сидел верхом на эопи и держа кнут в правой руке, почему-то затянутой в кожаную перчатку, махал им в воздухе, бодро раздавая команды: — Но! Пошли, я сказал! Вперёд! Банты, покорные движению хлёсткого орудия, быстро шагали вперёд, ровным строем идя по пустыне, чтобы вскоре быть загнанными в хлев. И никакого дела не было их пастуху до того, что именно сейчас гибнет то, на что он положил всю жизнь. Республика и Орден джедаев. Да и вряд ли вообще он помнил, что это такое.