Её зовут Судьба

Про жизнь в тюрьмах сказано было уже немало, притом настолько подробно, что невольно задумаешься, а есть ли ещё такие места, где царит совсем иная обстановка? На вряд ли, учитывая, во, что в ближайшее время превратят бывшую Республику два ситха, пусть даже один из них был сильно покалечен, а второй слегка помят. Это будет просто масштабное действие, основой которого было порабощение и угнетение тех, кто не согласится добровольно подчиниться тоталитарному режиму. Но это будет потом, а сейчас всё только начиналось, едва отгремели последние аплодисменты и по всему галонету разлетелась потрясающая новость о государственном перевороте, собирая первые эмоции мирных граждан. Самые разные, при том, это были эмоции. Кто-то в открытую осуждал Ситхов, грозясь чуть ли не пойти на них открытой войной, другие, не стесняясь, заявляли, что давно пора было так и сделать, Орден уже много лет как утратил первоначальную свою функцию. — Хранители мира? Да ладно — высказывались эти смельчаки — Так хорошо его хранили, что развязали войну, а связать обратно не получилось. — Да, а как поняли это, так сразу же в кустики, ой, простите нас, не мы такие, жизнь такая! — поддакивали им с разных сторон. — За то Ситхов со всех сторон обругали, какие они злые да плохие — слышалось тут и там — А ведь, на мой взгляд, они гораздо честнее и более справедливы. По крайней мере, они такие, какие есть, не скрывают этого, прячась под маской праведников! И, к сожалению, таких было очень много, лишь только малая часть граждан бывшей Республики, буквально по несколько человек с каждой планеты, упорно продолжало признавать Республику действующей, а себя её гражданами, а не грязными приспешниками и собачонками преступной Империи, созданной путём обмана и предательства. Позднее все они объединятся и возьмут себе общий статус Повстанцев, имевших своей целью вернуть законный порядок. Некоторые из них знали, что большинство джедаев живы и продолжают существование на нейтральных планетах, образуя Анклавы, куда направляют чувствительных к Силе детей, прежде, чем их успеют обнаружить ситхи. Но это будет минимум через месяц, сейчас же после основания Империи прошло всего несколько часов и сообщение об этом прозвучало из небольшого проектора, установленного на возвышении возле стены в небольшой палате, где в данный момент находились две женщины, лежавшие на сохранении беременности. Асока Тано находилась там уже почти месяц, врачи не решились выписать её, слишком непростым было состояние беременности, существовала большая опасность преждевременных родов и пришлось ей валяться день деньской на кровати, когда в галактике происходило такое. Товарищи по команде навещали её почти ежедневно и рассказывали обо всем, что происходит, тщательно обходя самое страшное, чтобы не волновать подругу ещё сильнее. Она так и не призналась от кого ждёт ребёнка, ответив на вопрос двумя словами: «Он погиб», после чего расплакалась, отвернувшись к стене. Этими словами она как-будто провела окончательную черту между прошлым и настоящим. Если до этого Тано ещё продолжала верить и надеятся, что Энакин каким-то образом сумел выжить и когда-нибудь они встретятся, то произнеся это вслух, она отчётливо поняла—этого не будет. Мысли о возможном счастье навеки остались в прошлом. Бо не стала настаивать на продолжении, а лишь постаралась успокоить подругу, рассказав, что во всех Анклавах бывшего Ордена всё более менее спокойно, всех детей, что сумели найти, уже отправили туда, и её ребёнка тоже примут, пусть он только родится. Асока слушала её с каким-то отстранением, не понимая, зачем ей теперь всё это знать? Ведь когда Его больше нет остальное потеряло смысл. Она поняла, что ей не надо больше не Ордена, не карьеры, не даже счастливого будущего, всё перечеркнула она фраза: «Он погиб». Бо поняла всё, или только то, вернее, что любимый Асоки был джедаем, об этом ей рассказал световой меч, лежавший под подушкой Тано. Женщина подумала, что его убили на каком-то задании, а ей ещё тяжело вспоминать о ней, что ж, напоминать она не будет, пусть привыкнет к мысли о его смерти. Бо и сама с трудом пережила смерть сестры, лишь только её последняя просьба помогала отвлечься. Забота о племяннике и бывшем возлюбленном, который ничего не знал об этом и принимал внимание Бо чисто как профессиональное сотрудничество. Что ж, пусть и дальше считает так. Асока ничего не говорила по этому поводу, ей было всё равно. Две недели назад к ней в палату положили соседку — молодую черноволосую женщину довольно тоненькую, но с очень большим животом. Срок беременности был такой же, как у Асоки, около восьми месяцев, лишь в последнее время начались проблемы с давлением и муж отправил её в стационар. — Привет, меня зовут Мира — улыбнулась женщина, устраиваясь на своём месте — У меня будет мальчик. — Привет, меня Асока — Тано в ответ постаралась тоже улыбнуться и протянула руку для приветственного пожатия — У меня тоже будет сын, я сразу это поняла, как только узнала, что он у меня есть. Мира рассмеялась, контакт был найден. Они разболтались и уже к вечеру знали друг о друге практически всю информацию. С большим удивлением тогрута узнала, что Мира, по странному совпадению и иронии самой Силы, оказалась женой того самого агента, по имени Эфраим, которого Асока вместе с командой спасли от покушения. Он рассказал жене эту историю и теперь Мира, не стесняясь, высказывала Тано свою восхищение. Она лишь смущённо отводила взгляд, не признавая за собой и четверти приписываемых ей заслуг, хотя, так долго проскучав без общения, Асока с удовольствием разговаривала с приветливой и доброй Мирой. Даже рассказала ей о своём прошлом, а та, в свою очередь, делилась подробностями работы мужа. Но всё-таки больше всего они говорили о будущих детях. Ничто так не занимает умы беременных женщин, как мысли о том маленьком и беспомощном существе, что живет и растёт у них внутри, давая возможность представлять каким оно будет, когда появится на свет. — Ты уже думала, как назовёшь своего сына? — поинтересовалась Асока, когда после ужина они с Мирой коротали время перед вечерним обходом. — Конечно, я почти сразу придумала ему имя — с готовностью развила Мира предложенную тему — Я назову его Эзра, это очень красивое имя, так звали моего друга детства, который, к сожалению, умер ещё в юности, заболев пневмонией. Я до сих пор часто вспоминаю его. — Я тоже придумала, давно, едва только узнала про беременность — сказала и Асока давно уже вынашиваемое — Мне очень хочется назвать его Бриджер. Я не знаю откуда мне пришло это имя, ведь в моем кругу знакомых так никогда никого не звали. Просто я сон увидела, где мы были вместе с сыном и там я обращаюсь к нему именно так. Мира после этого откровения неожиданно расхохоталась. — Ты сильно ошиблась, Асока, — сказала она, всё ещё смеясь — У тебя есть знакомые с таким именем. Их два, а скоро будет трое! Наша фамилия Бриджер! Моя, моего мужа и сына. — Серьёзно? Вот будет весело, если наши сыновья потом подружатся, как бы их не начали путать! — тоже развеселились Асока, бывшая до этого немного печальной и задумчивой. — Едва ли — не согласилась с ней Мира — Твой сын, скорее всего, тогрутом родится, я слышала про такое, что гены тогрут чаще всего побеждают человеческие. Асока ничего не ответила, мысли опять повернулись в направлении отца ребёнка. Тано отвернулась к стене и тяжело вздохнула. — Прости, я, наверное, сморозила глупость — сказала Мира с неподдельным расскаянием — Тебе ведь наверное тяжело вспоминать об отце твоего ребёнка. — Ничего, сколько не проливай слез, он не вернётся, но так невыносимо каждый раз думать об этом — сказала она, не поворачиваясь — Думать о том, как могло бы быть, не приди к нам эти ужасные ситхи, как же я надеюсь, что их уже разбили! — А может быть это случилось — попыталась Мира её отвлечь — Давай посмотрим, сейчас как раз новости начнутся. Асока наконец посмотрела на неё, вытерев слезы. И правда, надо бы проследить за событиями в мире, сколько можно закапываются в горе. Мира нажала на красную кнопку и экран осветился голубым, а вскоре из этого однообразного цвета выступили фигуры людей и обстановка зала переговоров. Новости только начались и первым шла самая животрепещущая новость, о которой заявил сам её непосредственный участник, заявив прямо на весь экран: — Граждане всех систем нашей галактики, сегодня произошло великое событие, произошёл серьёзный перелом в правлении мирами. Орден джедаев проявил себя бесчестно и отныне объявлен предателями, а прогнившая насквозь и погрызшая в коррупции Республика отныне переименована в Первую галактическую Империю. Я и мой ученик будем править галактикой честно и справедливо! Всё это громко и торжественно возвестил бывший канцлер, а ныне велевший звать себя Император, а стоявший возле него бронированный киборг, представленный учеником, с удовольствием подтвердил слова покровителя. — Ах — прозвучало в ответ глухим стоном, который вовсе не был на записи или в прямом эфире. Его издал вполне живой и реальный человек, ощутив ужасный холод. Такой бывает при близости энергетики Тьмы. Отчаянной неверие и холодный шок сковали разам, а тысячи голосов на разные лады кричали внутри сознания: «Нет! Нет! Нет!» Ситхи не могли победить, ведь их всего двое, а джедаев тысячи. Как можно было такое допустить? Почему? Как это несправедливо. Энакин, где же ты? Почему и ты ушёл? Почему оставил нас? Вне себя больше всё это видеть и слышать, Асока встала с кровати и начала судорожно натягивать поверх сорочки свой плащ. Она должна пойти в здание сената и увидеть всё своими глазами. Встав резко, почувствовала слабость и кровь, отлив от мозга, сосредоточилась где-то внизу, но тогрута не замечала этого, одержимая только одним, увидеть и услышать. — Асока, стой! — крикнула ей Мира, тоже вставшая, чтобы преградить ей дорогу — Тебя не выпустят, ты упадёшь и потеряешь ребёнка! Остановись, это безумие! — Да, точно, безумие! — согласилась с ней Асока, отступая от двери — То, что задумали ситхи не назовёшь иным словом! Я должна это остановить и я это сделаю! И крича всё это, бросилась к окну и начала резко дёргать на себя раму. Мира подбежала к ней и схватив за локти, начала тянуть её обратно на кровать. Асока упиралась и отталкивала подругу, продолжая тянуть раму стеклопакета. И наконец он поддался и с глухим скрипом распахнулся в руках тогруты, толкаясь вперёд, отчего обе будущие матери, не ожидавшие такое, по инерции отскочили и повалились на пол, придерживая животы. Так они и не смогли встать, чувствуя в этот момент одно и то же — тянущую боль внизу живота, к которой почти одновременно присоединилось ощущение мокрой теплоты, распространившееся над полом, такими их и нашёл дежурный врач, когда пришёл на плановый обход. Увидел и тут же кликнул бригаду, чтобы доставить обеих в родильное отделение. Их завезли в разные операционные, находившиеся через стенку и потому они могли прекрасно слышать происходящее в соседнем помещении, но совсем не желали этого, полностью поглощённые болью и страхом того, что что-то пойдёт не так. Роды у обеих были преждевременные, а значит непростые, осложнённые нервами и не совсем подготовленными организмами. Почти восемь часов проходили эти мучения. Со стонами, с болью, кровью и разрывами. — Давай, ещё немного — раздавалось в первой по коридору операционной — Так, хорошо, вот, последний рывок! — Уаааа! — ответил на это красивый и крупный малыш с пробивавшимся на голове чёрным пушком, глядя на врачей и молодую мать яркими синими глазами. Его тотчас же обтерли и начали заворачивать. — Вот, отлично, хорошо пошёл — слышалось в коридоре из второй комнаты — Вот, ещё раз так, ой, а что это такое? Почему перестала помогать? Давай соберём силы и... В ответ не раздалось ни звука, лишь синеватая теплота, теряя остатки своей сути, медленно превращалась в холодную пустоту, виной которой стала толстая трубка пуповины, намертво замотанная на тонкой детской шее. — Какой здоровый парнишка родился! Точно в День Империи! — восхитился врач из первой комнаты, разглядывая малыша, родившегося у пациентки, которую уже увезли в палату. — Верно, жаль только моей так не повезло — сказала врач из второй — Ребенок моей пациентки умер. Родился мертвый. Асфиксия. Задушился пуповиной в утробе. — Знаете, коллега, — неожиданно сказал первый врач, чьи роды были удачны — Лучше бы было наоборот, хотя и нехорошо так говорить. Ведь здесь нас ждала солидная оплата, а ребёнок умер, тут же не светит ничего, а ребёнок, вот он, шустрый и бодрый. Жестокая ирония. — Из которой можно извлечь выгоду — загадочно произнёс второй — До тех пор, пока обе не очнулись. Давай-ка. Быстро поменяем подписи в голографических бирках. — Нет, я не сделаю это, не пойду на преступление — возразил первый и даже отошёл на шаг. — Ну тогда я сам, смотри, как там их фамилии, Бриджер и Тано? Замечательно. Будут теперь Тано и Бриджер, и одному из них не повезло. И знаешь кому? — приосанился второй и быстро поменял записи на колыбельках, после чего произнёс фамилию невезучего, именно той роженицы, что сейчас на беду провозили мимо этой двери.