Её зовут Судьба

Тренировка будущих инквизиторов закончилась и утерев со лба несуществующий пот, Седьмая сестра вышла из зала. Как же она любила свою новую службу, вернее, ставшую таковой несколько лет назад, примерно лет черещ пять после прихода сюда этой мерзкой Тано. Инквизиторша даже сплюнула с досады, вспомнив тогруту. «Будто бы в Ордене она мне мало крови попортила» — подумала мириаланка, пониже надвинув свой чёрный головной убор. Впрочем, что толку думать о той, кому осталось жить от Силы неделю. Гораздо приятнее было подумать о любимой работе. «Инквизитор Седьмая сестра, как же красиво звучит» — подумала она в следующую секунду — «Не то, что прежде, Падаван Баррис Оффи. Тьфу! До чего же противное имя дала мне моя жалкая мамаша и не менее тупая наставница! Интересно, она хоть жива? Надеюсь, что нет!» Да, трудно будет в это поверить, но это и вправду была она, Баррис Оффи, бывший Падаван Мастера Ундулли, пятнадцать лет назад так бессовестно предавшая свою подругу. Пусть даже и бывшую таковой лишь для окружения. На самом деле причина предательства была не столько в несогласии Оффи с правилами Ордена, сколько из зависти к Асоке, её заслугам, успешности, яркой красоте и главное, доброму светлому нраву, благодаря которому к ней тянулись все, от юнлингов, до старейших Мастеров. Она же, Баррис, сухая и чопорная, успехом не пользовалась, да и задания ей давали самые скучные и заурядные. Не то, что этой Тано, бывшей и менее опытной и менее умной, по мнению Баррис. Всё это постепенно разжигало в Оффи самые неприятные чувства, в конце-концов породившие ненависть, глухую и беспощадную. Вот только она всё равно попалась, так глупо и так нелепо, Вентресс сдала, знала ведь, что надо было её убить, но нет, просто вырубила. Каждый раз мысль об этом нервировала Оффи, напоминая отчего её приговорили к казни, исполнить которую помешало лишь становление Империи. И вместо смертельного выстрела Оффи ожидало перемещение в просторные апартаменты, обставленные по последнему слову техники, больше всего после тюремных жестких нар Баррис понравилась широкая мягкая кровать, застеленная чёрным шелковым бельём. Понравилась и новая работа, которую ей объяснил адмирал Таркин, пришедший в её покои, едва та выспалась и первым делом спросив, как она спала. Оффи спала хорошо, видя прекрасные сны о недалёком будущем, где она — известная личность, сеющая страх и ужас в галактике. Таркин пояснил ей, что теперь она, не много, не мало, инквизитор, и первое, что она должна сделать, это выбрать себе число, под которым будет работать. Баррис так же узнала, что у инквизиторов не было личных имён, все они назывались, в зависимости от пола, Брат и Сестра, идущие под своим порядковым номером. Таким образом через несколько минут имя Баррис Оффи прекратило существование, взамен явив миру инквизитора по прозвищу Седьмая сестра. В её обязанности входило отслеживать и без жалости убивать всех встреченных джедаев, а лидеров повстанцев доставлять во дворец Императора. И до сих пор она успешно справлялась, однако, не говоря никому и даже не намекая, бывшая Оффи имела свою личную цель — стать равной Императору или второму человеку Империи. Для этого следовало в кратчайшие сроки стать жёсткой и наглой, не допуская в адрес других никаких сантиментов и глупой ненужной жалости. Надо уметь продвигаться к цели не боясь никого и ничего, даже самого Императора, чего уж было говорить о его приспешниках—других инквизиторах и агентах. Их Баррис даже не принимала в расчёт, как не принимают мелких сошек, стоящих на дороге. Однако и среди них нашёлся тот, кого она выделила из массы особой ненавистью и особенно ярким желанием уничтожить. Та, кто опять посмела стать её соперницей, отвратительная Тано, влезшая к Императору явно обманным путём. И как всегда очаровала всех, до одного, даже Император не сказал ей ни одного дурного слова. Не общаясь с ней лично, но непосредственно контактируя с ним, Баррис была в этом уверена. Оба ситха искренне считали, что Асока верно служит Империи и ловко уничтожает отряды повстанцев, насылая на них штурмовиков. Того же мнения придерживался и Таркин, одна только Баррис была иного мнения, так как хорошо знала Асоку и понимала, что та скорее умрет, чем продаст душу Тьме, достаточно успела насмотреться этого добра во время Войны Клонов. И решив зацепиться за этот факт, Оффи, то есть, простите великодушно, Седьмая сестра, решила доказать двуличность Тано. Однако она, как назло, работала аккуратно, к её действиям было не подкопаться. Не больше подозрений вызывала и её приёмная дочь Камилла, бывшая очень прилежным штурмовиком. И в какой-то момент, отчаявшись нарыть порочащие соперницу сведения официальным путём, опустилась до шпионажа. Такая мысль пришла к ней тогда, когда она и думать не могла о чем-то таком, направив все мысли на решение другой своей проблемы — нежелательной беременности. Это было не так давно, когда её странные и неправильные с профессиональной точки зрения отношения с Пятым Братом приняли неожиданный оборот и с этом надо было что-то делать. Ситхам не свойственна эмпатия в любых её видах, поэтому, когда Баррис намекнула ему на помощь, тот лишь равнодушно пожал плечами и посоветовал обратиться в анонимный медцентр. Оффи, трезво рассудив и прикинув все за и против, решила не обижаться на подлого кавалера. Ребёнок ей был сейчас по-любому не нужен, он только помешал бы её карьере и потому, сказав Пятому Брату Спасибо за правильный совет, в тот же вечер отправилась по названному коллегой адресу. Это оказалась небольшая клиника на Среднем уровне Корусанта, носившая громкое имя: «Центр практической медицины семьи Мэндес». Инквизитор не обманул, приём там действительно был анонимным, а вот срок для аборта оказался безнадёжно упущен. Хозяйка клиники, Мария Мэндес, честно предупредила о последствиях и попыталась отговорить, но Оффи проявила настойчивость, даже прибегнув к угрозам. Тогда Мария, потеряв терпение, выставила ту из кабинета. Баррис пришлось уйти, но выходить сразу из клиники она не стала, остановилась в кабинете попить воды и подумать, что делать дальше. И не напрасно поступила так, ведь через несколько минут, когда она, налив себе стакан воды, устроилась на скамейке за разросшимся в большом горшке цветком, по коридору проходил высокий, немолодой мужчина. Это был второй хозяин клиники, Рудольф Мэндес, родной брат Марии. Когда-то давно он держал свою собственную клинику, только на Мандалоре, но несколько лет назад она бесславно прогорела, не выдержав нового имперского порядка и Рудольфу пришлось вернуться на Корусант, под крылышко к более успешной сестре. Мария приняла его, сделав администратором. И вот сейчас он явно решал какие-то вопросы, разговаривая по коммуникатору, закончив говорить только услышав как его с другого конца коридора окликает чей-то молодой мужской голос. Баррис машинально оглянулась и заметила стройного мужчину с зеленом свитере с каштановыми волосами, стянутыми на затылке в хвостик и короткой бородой. Оффи узнала его, это был Кэйнан Джаррус и его имя находилось в списке назначенных к уничтожению. Но то, что произошло дальше заставило Баррис на время забыть о своей профессиональной цели и даже про свой аборт. Ведь она стала свидетельницей очень интересного разговора. Кэйнан, потерпев неудачу в бывшей медчасти Мандалора, тайком от Эзры, навёл справки о её бывшем хозяине, решив сперва выяснить самому, чтобы потом, в отредактированном варианте, преподнести эти сведения Эзре, джедайским чутьём догадываясь, что первоначальный их вариант может легко травмировать неокрепшую психику подростка. И оказался, в общем-то прав, ведь договорившись о встрече заранее, Рудольф намекнул, что знает больше, чем думает большинство. Только вот странно, что местом для этой встречи он выбрал зону рекреации родной клиники, где сейчас схоронилась Оффи, хотя она лично была этому только рада. Кэйнан спросил Рудольфа, не помнит ли он молодую женщину, рожавшую в его Мандалорской клинике, носившую комплект из кулона и браслета с гравировкой «Её зовут Судьба», фото последнего прилагалось. Мэндес долго рассматривал его и честно пытался вспомнить. Ясности его воспоминаниям дало пояснение: — Она лежала в одной палате с Мирой Бриджер, роды у них начались одновременно, однако успешными они стали лишь у одной. Все думали, что это Мира, но как она сама утверждает, умерший ребёнок принадлежал именно ей, ибо детей подменили ночью медбратья, польстившись на щедрое вознаграждение семьи Бриджеров. Вот тут-то мужчина вспомнил события пятнадцатилетней давности так, словно они произошли вчера. — Бедная девушка, я так переживал за неё. Она была совсем одна, никого в целом свете, будущий ребёнок — всё, что у неё было и вот он погиб. Я не знал, как ей помочь — начал Рудольф говорить, словно по написанному. — То есть, о подмене вы ничего не знаете? — решил Кэйнан подтолкнуть врача к нужным воспоминаниям. — Впервые слышу, но она так сильно переживала, что просто сердце рвалось — продолжал вспоминать Мэндес — Одно только утешало, что молодая она была, семнадцать ей всего было, вполне могла родить снова, но разве ж такое забудется? К тому же тогруты вообще эмоциональные, тонко чувствуют любые перемены в жизни. Кэйнан ухватился за протянутую зацепку, а именно за расу той девушки: — Тогрута? А можете описать её? — Высокая, около метра семидесяти, — заговорил снова Рудольф — Кожа оранжевая, оттенок к коричневому ближе, глаза большие, голубые, рисунок белый на лице, полоски на лекку того же цвета. Симпатичная такая, милая, только несчастная. — А имя не помните? Я понимаю, прошло много времени, ну если не её, то хотя бы ребёнка — проявил настойчивость Джаррус. — Как-то на А звали, короткое имя, фамилия такая же, только на Т начиналась, но больше не помню, ребёнка Мира назвала Эзра, я это почему запомнил? Просто Бриджер — девичья фамилия моей жены, а Эзрой зовут нашего старшего сына — разоткровенничался Мэндес, не вспомнив более ничего о личностных данных пациентки — Кстати перед выпиской она успокоилась немного, а позже я выяснил, что она взяла себе девочку из отказных, дочку врагов Республики. Баррис слушала и мысленно потирала руки. Уж она-то знает, кому принадлежал такой браслет и какие данные кроются за буквами А и Т. Но прежде следовало расположить к себе Мэндеса, а заодно и решить проблему с абортом. И дождавшись когда Джаррус уйдёт, оставив на всякий случай свой контакт, Баррис выскочила из рекреации и подождав пока тот отойдёт от неё, сделала вид, что выбежала из кабинета и бросилась прямо под ноги мужчине. Она плакала и умоляла помочь. Делала это так натурально, что Рудольф, бывший по натуре человеком мягким и жалостливым, дрогнул и согласился избавить Оффи от ненужного плода. Он в тот же вечер провел вакуумную чистку и когда Баррис пришла в себя после наркоза, как бы невзначай проговорила: — Спасибо вам, вы такой внимательный и чуткий, теперь я вижу, что моя подруга говорила правду. — Правда? И кто же это такая? — мигом купился непривычный к лести Рудольф. — Асока Тано, рожала у вас пятнадцать лет назад, бедная девочка, потеряла новорождённого и теперь воспитывает приёмного — продолжила Оффи прежним льстиво-сочувственным тоном. Мэндес ничем не выдал того, что знает это имя, но по вздрогнувшим бровям мужчины и его чуть побледневшему лицу, женщина поняла, что попала в точку и совершенно не сомневалась, что сделает врач, как только она уйдёт. И какие последствия это будет иметь для неё лично и подростка по имени Эзра Бриджер.