Доки доки: Сальной клуб

Первее всего сказал, что он все — Ларри. Эш удивилась такой быстроте, но особо не придала этому значения. Дальше и я закончил, сообщив об этом подруге. Потихоньку закончил и Трэвис. Дальше и сама президент закончила написание стихов. Самый последний же поставил точку Тодд. — Раз вы закончили, то я сейчас проведу пробное выступление. Я буду выступать первой, а вы просто также читайте свои стихи. Все согласны? Услышав согласие ото всех членов клуба, в том числе и меня, Эш начала: — Моё стихотворение называется «Леди, которая знает все», — она вздохнула и начала читать: — Есть одна древняя повесть, она рассказывает о странствующей леди. Леди, которой все известно. Леди, которая нашла ответы на вопросы повсеместные. Весь смысл бытия. Всю жизни суть. Все, что когда-либо отыскать пытались. И вот она я… Перо. Потерянная жертва беззащитная, гонимая ветров потоками. День за днем я ищу ее. Ищу, почти надежду потеряв, зная, что верою в легенды я не права. Но когда прахом обратились все мои попытки. Когда у остальных я наблюдал лишь спины да затылки. Легенда — это все, что у меня осталось, — последняя тусклая звезда, в черном небе мерцает. И, вот, однажды, ветер прекратился. Я опускаться быстро стала. Я падала и падала, казалось, бесконечно. Плавно, как перо. Сухое и безликое. Но меня двумя пальцами поймала чья-то рука. Прекрасной леди принадлежала она. Я взглянула в глаза ей и утонула взгляде ее. Леди Которая Знает Все, догадалась о моих мыслях. Прежде чем я сказала, она прошептала ответ пусто и близко: «Я нашла все ответы, но цена им ничто. Нет в мире смысла. И цели давно. Мы лишь невозможное ищем. Я не легенда. Ее попросту нет». Легким дыханием она меня обратно в полет отправила, а там порыв ветра меня подобрал, унося в далекие дали… Эшли читала с выражением о стихотворении, которое рассказывает о бессмысленности жизни. Все слушали тихо, еле дыша. Даже Ларри, который мог сморозить какую-то фигню, отдаленно похожую на философию только, когда был сильно пьян. Когда девушка закончила, весь класс наполнился хлопками. — Спасибо, — девушка поклонились и села за учительский стол. — Ларри, давай теперь ты попробуешь? — Окей, че, — и выходит к доске. — Моё стихотворение называется «Бутылочки». Ларри начал читать. Своё, сука, стихотворение, которое он сегодня всем показывал, видимо, просто переписанное с сегодняшнего окурка. Причем еще таким тоном, будто только что вспомненную историю другу рассказывает. А че, так можно было?! Я саркастично похлопал, Эш внимательно и строго смотрела на друга, а Трэвис и Тодд немного охренели. — Ларри, зачем ты переписал свой стих? — У меня вдохновения не было. А ещё ты не сказала, что так нельзя. — Ладно, стихотворение хорошее, так что все нормально. Положи его ко мне на стол. Вы, кстати, тоже кладите, когда закончить рассказывать. Ватафак?! Ларри либо гений, либо дебил. Но, зная его столько лет, я больше склоняюсь ко второму. Ларри кладет на стол стихотворение и вальяжно идёт к своей парте. — Тодд, попробуешь? — Хорошо… — Теперь он выходит к доске. — Моё стихотворение называется «Призрак в тусклом свете»… — Тодд глубоко выдохнул и тихо начал читать: — Пряди моих волос злато отражают, в янтарном свете ниспадающем. Купаясь… Сине-изумрудный свет мерцает вдалеке. Одинокая фигура показалась — силуэт, как призрака свечение. Сердце застучало. Силуэт всё ближе подходил ко мне. Зонт я распахнул, надеясь, тень — мое убежище. Но поздно спохватился я. Вот он уже стоит под светом фонаря. Я ахнул, зонт уронил. Мерцает свет. Колотится в груди. Рука его поднялась. Время замерло… Единственный движения знак — янтарный свет, его рукой отражённый. Свет мерцает, бьется сердце в унисон. Он дразнит меня за то, что отдался эмоции запретной. Могли вы знать, что призрак также чувствует тепло? Я засмеялся, — понять попытки тщетны. В чём важность осознание того? Его рука в моей. Мерцанье прекратилось постепенно. Цвет сердца моего — янтарь, а синий изумруд — его. Как и в случае с Эш, хлопали в классе все, в том числе и Трэвис, и я. Тодд смущённо улыбнулся, что-то пробормотал себе под нос, положил листок на стол Эш, чуть не стукнувшись об него и сел за парту. — Трэвис, иди тоже, прочитай. Тот сразу оживился, и прихватив листок, вышел к доске. — Моё стихотворение называется «Потому что ты». И Трэвис, не делая никаких пауз начал достаточно быстро и смущённо читать: — Завтрашний день будет ярче со мною рядом. Но, если сегодняшний — мрачный, я тоже прихожу в упадок. Меланхолия моя уже не так глубока. Потому что ты сейчас глядишь на меня. Говорю громче всех, когда что-то сказать хочу, но не выйдут мои чувства пусть я даже их прокричу! В моих словах уже не видна пустота, потому что ты сейчас слушаешь меня. Когда есть что-то надо мной, я к звёздам тянусь. Но бываю я слаб, и тогда успехов я не добьюсь. Зато силы наполняют меня рекой, потому что ты сидишь рядом со мной. Непоколебимой была моя вера в себя. Но что делать, коль на осколки разлетелась она? Моя вера стала намного сильней, потому что ты смог довериться мне. Перо мое — строгий критик собственных чувств. Я такой себе писатель, но у меня есть вкус. Стихи мои звучат гораздо милее, потому что ты сейчас думаешь обо мне. Потому что ты, потому что ты, потому что ты! Про кого речь шла в стихотворении я так и не понял. Но очевидно, что речь шла про особь мужского пола. На стихе Трэвиса тоже хлопал весь зал. Даже Тодд. Рад, что они-таки смогли подружиться или хотя бы помириться. Трэвис самодовольно ухмыльнулся, положил листок на стол, и с приподнятой головой гордо пошёл к своей парте. Если все рассказали, то значит… — Ладно, Салли, давай. Твоя очередь. — А, может, не надо?! — Надо-надо. Если так страшно, то можешь смотреть только в листок. Я боязливо вышел к доске, и уткнувшись в листок, начал: — М-мое стихотворение называется «жизнь»… Кое-как страх хоть чуть-чуть, но отходил. Иногда мой голос дрожал, или я сбивался, но все же это было не так часто, как на первом выступлении лет в семь. Странно было то, что мне все похлопали. Я немного охренел, и положил листок в «копилку листков» президента. — У вас у всех получились хорошие стихи… Ладно, я сейчас схожу в инвентарную за кое-какими вещами для фестиваля, а потом распределим вам обязанности, — мило сказала девушка. Раз так, то я решил скоротать время до разбора ролей…