Т-А-Н-Г-О
— Ммм…. я не смог позавтракать, — Мидория смотрел на затылок Тодороки, положив руку себе на живот, слегка не поспевая, — это был подлый трюк, сыгранный Тодороки… и я купился на это, — живот Мидории громко урчал, и альфа обвил его руками, — ужасно. — Если ты голоден, — начинает Тодороки, — ты можешь отправиться в кафетерий и купить что-нибудь поесть. — А ты? Чем ты планируешь заняться? — Мидория выпрямляется. — Я собираюсь искать Яойорозу; мне нужно кое-что забрать у нее. — Ой… хорошо, — Мидория кусает нижнюю губу, задаваясь вопросом, сколько людей собирается обойти Тодороки. — Мы расстаемся здесь, — неожиданно говорит Тодороки. — А? — глядя вверх, Мидория видит, что они у ворот школы. — О-ох… хах? — он обращает свое внимание на омегу, который смотрит на него с невозмутимым лицом, и улыбается, чувствуя, как лицо нагревается под двуцветным взглядом, — ах, увидимся позже, хах? — До свидания, Мидория, — Тодороки отворачивается. — Почему это было похоже на вечное прощание? — сказал альфа, моргая и глядя на отступающего Тодороки.Т-А-Н-Г-О
Бродя по залам академии, Тодороки наконец сталкивается с Яойорозу, альфой, в сопровождении своей подруги Джиро. Обе стоят возле особенно чистого и блестящего окна, их глаза закрыты; они слушают музыку, просто наслаждаясь проходящим солнечным светом. Солнечные ванны. Подойдя к высокой девушке, он замечает, как её нос дергается, прежде она открывает глаза, и её внимание падает исключительно на него. — Доброе утро, Тодороки, — Джиро открывает глаза и смотрит на него. — Яойорозу, Джиро. — Я слышала, что ты гнездишься, — говорит Яойорозу, — приближается течка? — Нет, — Тодороки качает головой, — до неё ещё три недели. — Правда? — вмешивается Джиро, наклоняясь вперед и быстро вдыхая, а затем снова садится рядом с Яойорозу, — ты начинаешь пахнуть… по-другому… не как обычно… — Обычно? — моргает Тодороки. — Джиро права, — Яойорозу качает головой, — ты теряешь свой обычный запах. — Да? — Тодороки нюхает свою рубашку, на мгновение хмурится, — я останавливался у Мидории. — Ааа… — напевала Джиро. — Это все объясняет, — говорит Яойорозу, — запах Мидории начинает цепляться за тебя. — Цепляется за меня? — Тодороки чувствует, как жар начинает подниматься по позвоночнику. — Ага… — Яойорозу заговорщически наклоняется вперед, заставляя Тодороки следить за ее движением. — Ты должен быть осторожнее… иначе люди могут подумать, что между вами что-то есть… — Это не так, — владелец двойной причуды отскакивает назад, будто его только что обожгли, румянец покрывает его щеки. И Яойорозу, и Джиро хихикают от его реакции, высокая альфа отмахивается от её смеха. — Я шучу, Тодороки. Вот, — она роется в своей сумке, пока не достает шерстяной бордовый кардиган. — Я знаю, для этого ты и пришел сюда. Это твой любимый. — Спасибо, — Тодороки берет одежду, стараясь не краснеть. — И я уверена, что мне не нужно напоминать тебе, что она занята, — дразнит Джиро. — Нет необходимости, — заверяет Тодороки. — Увидимся в классе. — Ага. — Увидимся в классе, Тодороки. Прощаясь с двумя девушками, он засунул кардиган Яойорозу в свою сумку и повернул за угол, но в ту секунду, когда он исчезает из их поля зрения, кто-то хватает его за локоть и тащит мимо нескольких учеников в пустую комнату, толкая к стене. Его первая мысль — альфа, отец и опасность. Ледяная причуда активируется, температура в комнате понижается, а по стене вверх ползёт толстая корка льда. Сквозь воспоминания и иррациональный страх Шото слышит знакомый голос и понимает, кто перед ним стоит. Альфа, Бакуго, что прожигает дыры в стене рядом с его головой. — Я могу тебе чем-то помочь? — понимая, что ему не угрожает непосредственная опасность, хотя он не сразу верит в это, спрашивает омега. — Да, — сплёвывает Бакуго, — можешь. Они молчат минуту, слишком долго, по мнению Тодороки. В эту длинную минуту омега понял, что альфа не собирается говорить, зачем омега ему понадобился, поэтому решил первым нарушить это молчание. — Если тебе ничего не нужно, тогда я должен… — он тихо вздохнул и закрыл глаза. — Вот, — перед лицом замаячил какой-то предмет, от которого разило сильным феромоном альфы. Это была рубашка Бакуго, и она просто пропитана запахом блондина… потрясающе. Он посылает жар по телу Тодороки, оседая в венах и сворачиваясь в тяжёлый клубок в нижней части живота. Это становится настоящим испытанием, пульсация увеличивается, и Тодороки старается подавить в себе желание убежать как можно скорее, поскольку нос стал слишком чувствительным. — Я… — омега тяжело сглатывает, — я не понимаю… — Это для твоего тупого гнезда. — Моего тупого гнезда? — копирует Тодороки, мысли начинают улетучиваться. — Да! — в альфе поднимается бешенство, — твоё тупое гнездо! Это то, что вам, омегам, обычно надо, правильно?! Тодороки посмотрел на рубашку, запах Бакуго стелился по ней волнами… туман в его мозгу начинает проясняться, он моргает; этот подавляющий запах мог бы перекрыть любой другой, что означает, что, если бы он положил его рядом с вещью Яойорозу, её исчез бы, и ему пришлось бы приобрести еще один предмет у неё. Собравшись с духом, омега наконец смотрит на альфу, готовый сказать ему, что в этом нет необходимости, что он не собирается просить что-то у него… но один взгляд на красное лицо Бакуго заставил слова застрять в его горле — вместо этого он глотает их и умудряется выдавить из себя: «Спасибо». — Не заставляй меня жалеть об этом! Бакуго внезапно зарычал, резко поворачиваясь и быстро выходя за дверь; Тодороки заметил, как клубы дыма следовали за ладонями альфы, и омега задумался, как заставит блондина жалеть о том, что тот отдал ему свою вещь. Однако, омега быстро забывает об этом, так как появляется другая проблема — ему нужна ещё одна сумка для рубашки альфы. Вздохнув, Шото спокойно выходит из классной комнаты и отправляется в кабинет к Исцеляющей Девочке, наверняка у неё что-нибудь будет. А в это время за углом альфа пытался не упасть из-за подкашивающихся коленей… подумать только, он только что отдал половинчатому рубашку, в которой он был на вчерашней тренировке. Рыча, он дёрнул себя за волосы, а затем со всей силы ударил по стене, пугая проходящих мимо внезапными взрывами.Т-А-Н-Г-О
В классе Тодороки понял, что что-то происходит или, по крайней мере, назревает, ведь он постоянно чувствует на себе взгляды… даже во время обеда, но, когда он поднимал голову, чтобы встретить их направление, в его сторону даже никто не смотрел, отводя взгляды. Омега не выдерживает в последний школьный час, огрызаясь, когда воздух возле него начинают нюхать… ощетинившись, Шото спокойно кладет карандаш на стол, сжимая руки и располагая их на поверхности стола, и смотрит прямо перед собой; температура воздуха вокруг него понижается. Это вызывает несколько нервных глотков. — Если есть что-то, что вы хотите сказать мне, — начинает он холодным голосом и посылает дрожь по всем спинам, — пожалуйста, расскажите. В противном случае, перестаньте отвлекать меня от моей работы. Никто не двигается, смущённо смотря в сторону. Один Минета, взволнованно перебирая пальцы, робко и неуверенно спрашивает: «Т-ты просто пахнешь, как Бакуго, все… Казалось, нужен был один рывок, чтобы остальных тоже прорвало. Это был именно он. — Да! — прыгает Ашидо, — ты пахнешь им! — Я знаю, что это не моё дело, — начинает Токоями, — но… вы двое встречаетесь? — Что за херня, Птицеголовый? — кричит Бакугоу. Всё больше и больше вопросов сыплется на омегу; задание и учитель давно забыты. Когда Тодороки кидает взгляд на Яойорозу, замечая лёгкое подёргивание плечами в беспомощном жесте и успокаивающую улыбку на губах, словно говорившую «могло быть и хуже». Омега вздыхает, возвращаясь к своей работе — теперь он хотя бы знает из-за чего все так взволнованы. — Я пахну им, потому что у меня его рубашка, — все восклицают в шоке, — как вы знаете, я омега, и собираю вещи людей, которым я доверяю, в своё гнездо, — Шото начинает параллельно заполнять бланк работы, — я взял вещи у Момо и Ииды, — Тенья гордо выпрямился, — Мидории, — Изуку смущённо краснеет, — и да, Бакуго, — Катсуки раздражён. — Есть что-то ещё, что вы хотели бы узнать? Тишина. — Ох! — Киришима вскакивает на ноги, поднимая сумку и роясь в ней, попутно извлекая свою рубашку, — я думаю, раз у тебя есть вещь Бакуго, то и моя не помешает! У меня, конечно, не такой сильный запах, как у Катсуки, но мой запах не такой тяжёлый на восприятие! И она моя любимая! Шото смотрит на ткань рубашки оскорблённым взглядом. Он не планировал брать вещи помимо Яойорозу, но, когда омега берёт ткань в руки, в голове проскальзывает картинка солнечного света… и на душе сразу стало спокойнее… он, всё ещё преисполненный желанием отказаться, посмотрел в сверкающие глаза Киришимы и, засомневавшись и неуверенно улыбнувшись, засунул её в свою сумку, благодаря за неё. Спустя мгновение его ослепляет вспышка, и в классе слышится голос плачущего Эйджиро, что кричит о его «мужественной улыбке». Остальные тут же стали предлагать и свои вещи, но, когда слышится грозный голос Айзавы, все тут же садятся на свои места, подрагивая. — Я понимаю, что заставить гнездящуюся омегу принять свою вещь — очень важное дело, — глаза учителя краснеют, он недовольно осматривает учеников. — Но я не позволю этому нарушать мой сон. Так что. Каждый. Сидит. Молча. Сейчас.Т-А-Н-Г-О
Слишком усталый, чтобы послать висящего на нём Киришиму, Катсуки трёт шею, что сильно ноет, почти уверенный, что завтра будут синяки… он останавливается, когда видит половинчатого, что подходит к ждущему его Деку. Круглолицая и Очкастый прощается с парой, и те идут в направлении ворот. Альфа тут же оживляется, собираясь последовать за ними, но его останавливает прицепившийся к ногам Эйджиро. — Что за чёрт?! — он смотрит на красноголового, — что, блять?! — альфа попытался оторваться от него, — отстань от меня! — Помоги мне, Бакуго, — скулит в ответ Киришима. — Ты сам можешь помочь себе!!! — взревел блондин, оборачиваясь в сторону ворот и замечая, что ботаников там больше нет. Из его горла вырывается яростный рев, вокруг него разразились взрывы. — Что-то не так, Мидория? — спрашивает Тодороки. — Н-нет! Ничего! — подпрыгнул Изуку, неловко улыбаясь. — Правда? — спрашивает Шото, всматриваясь в альфу, — ты вёл себя по-другому с тех пор, как мы расстались сегодня утром. — Я просто… — Изуку хотел сказать, что запах Катсуки на омеге неуместен, но Тодороки, очевидно, выбрал Каччана, что означает доверие Шото к нему, и если альфа скажет, что ему не нравится это, то заставит омегу чувствовать себя плохо. — Я только что вспомнил, что не закончил домашнюю работу прошлой ночью, со вчерашним волнением от твоего гнезда… да и после Айзавы-сенсея… Тодороки молча смотрит на альфу, и тот просто молится, чтобы омега не заподозрил его во лжи… но спустя минуту, омега отворачивается и спокойно смотрит вперёд. — Теперь, когда я об этом думаю, — начинает он, — я тоже не сделал домашнюю работу прошлой ночью… — Хочешь сделать её вместе? — обрадовался и воодушевился Мидория. Тодороки посмотрел на него и кивнул, соглашаясь.