Белый Волк

Следующие сутки Наташа честно провела в постели. Она вставала, только чтобы добраться до угловой комнатушки, и несколько раз за день делала контрастные ванны. Пачки обезболивающих поселились на прикроватной тумбе вместе с литровым графином воды, и со временем ей начало казаться, что таблетки действуют уже не так хорошо, как ей бы хотелось. Впрочем, Наташа не жаловалась: она привыкла к боли очень давно, в залах танцевальной студии, когда стирала ступни в кровь, ломала пальцы и растягивала мышцы. Когда все части тела уставали перекатываться с одного бока на другой на мягком матрасе, она перебиралась на широкий подоконник. Во дворе разворачивалась масштабная деятельность, вынуждая вспомнить о её заведомо ложном обещании пару дней назад: помочь с уборкой сада. Открывая оконную раму, Наташа могла расслышать голоса, что становилось хоть каким-то развлечением. Сэм, сидя в плетёном кресле на веранде, явно руководил процессом, однако сам непосредственного участия в оном не принимал. Квилл, будучи почти единственным рослым и крепким мужчиной, которому были по плечу физические работы, умело орудовал лопатой под комментарии возящегося с сорняками Рокета. Время от времени он огрызался, но беззлобно: если, мол, такой умный, иди и сам выкорчёвывай эти корни. Рокет ни одному из его выпадов значения не придавал, только знай подтягивал слетающие с субтильных рук чёрные рабочие перчатки и продолжал делиться со всем двором мнением, что Питеру следует глаза протереть и копать внимательней. Один раз во двор выходил Стивен. Несмотря на то, что Наташа выпалила целый накипевший монолог, посвящённый тому, что он поступил, как настоящий мужчина, и она перед ним в долгу, Стив только отмахнулся, сказав, это пустяки. Казалось, он даже умудрился впрямь почувствовать себя виноватым за то, что не справился с управлением. Нат пыталась оспорить эту позицию с той точки зрения, что ему не пришлось бы гробить автомобиль Квилла и собственное здоровье, если бы она не сбежала, но в ответ он указывал на причины её побега, и спор мог продолжаться до бесконечности. Наташа решила, проще сойтись на том, что каждый из них прав и не прав по-своему, а теперь им лучше мобилизоваться и разгрести все навалившиеся проблемы. Ванда приносила ей обед и немного книг из библиотеки. Первое время Нат действительно читала, однако потом и подобное занятие наскучило. Джеймс Барнс объявился в саду только после полудня. Наташа не слышала всего разговора, но, кажется, Сэм что-то упоминал про сон на том свете, и она сделала вывод, что тот банально решил проваляться в кровати до упора. Несмотря на явно ощущавшийся дух командной работы, из столь в принципе разношёрстной компании он выделялся. В отличие от Рокета — не канючил о бесполезности их занятия. В отличие от Питера — не разорялся о том, что в подобный солнцепёк в саду может работать только идиот или самоубийца. Джеймс просто время от времени раздражённо откидывал в сторону мешающие, отросшие и взмокшие от пота волосы. В отличие от Сэма — он не шутил, не смеялся во все тридцать два, а максимум дёргал уголками губ в подобие улыбки. Подтверждалась правота Сэма, озвучившего мнение о своём друге в их самую первую встречу: Джеймс Барнс создавал впечатление угрюмого молчуна и отшельника, разучившегося веселиться. Или же упорно притворяющегося таковым: тогда, в гараже, Наташа буквально закипала от того, как он глумился над ней и всей ситуацией в целом. А ещё, вопреки всем варварским повадкам, ему, вроде бы, не была чужда порядочность. Нат не могла сказать наверняка, рассчитывал ли он в самом деле на её честность, предлагая написать расписку, но не исключала положительного ответа. Наташа не совсем понимала, что он из себя представляет, однако не отрицала, что Баки Барнс был человеком с «потаённым дном» — ей ли не знать, что это значит. Только если она, со слов всех когда-либо окружавших её людей, создавала иллюзию расчётливого человека, умышленно держащего дистанцию и присматривающегося к новому знакомому постепенно, то от Барнса веяло холодом едва ли не за милю, а тёплые искорки, проскальзывавшие в общении с близкими друзьями, вспыхивали так редко и слабо, что моментально тлели на пепелище отчуждённости. Наташе не была несвойственна откровенность, мягкость, забота и лёгкая дурашливость. Просто её круг общения составляло не так много людей, с которыми ей было комфортно чувствовать себя собой. Был ли таким он? Сложно судить. Пока что, наблюдая за деятельностью мужской компании в саду, Нат приходила к выводу, что Джеймс Барнс подпускал к себе ближе прочих только Стива, но их взаимодействие, ввиду нынешнего состояния Роджерса, было крайне обрывочным. К вечеру они с Сэмом куда-то уехали. Наташа, помогавшая Ванде с ужином по мере своей возможности, а именно: сидя за столом и нарезая апельсины, вспомнила о письме Питера и спросила, не опасно ли это — отлучаться с территории. Ванда сразу сделалась печальной и ответила, что у них осталось слишком мало времени, и терять уже, по большому счёту, нечего. Она чиркнула мысленную пометку не задавать неловких вопросов. Вернулись они уже затемно. С несколькими под завязку забитыми пакетами. — Мы решили, что все сегодня заслужили передых. И физический, и моральный, — Сэм прошествовал вдоль кухни и поставил пакеты прямиком на гарнитур. Наташа успела заметить пачку чипсов известного производителя. — Особенно ты, — фыркнул Барнс, следуя его примеру. — Особенно я, — с крайне серьёзной миной парировал Сэм. — Знаешь, как тяжело целый день общаться с недалёкими людьми и объяснять, почему из земли надо выдёргивать все корни и сорняки? — Знаю. Я с вами каждый день по поводу и без разговариваю. Наташа не удержалась от внезапной полуулыбки, мазнувшей губы. Они выглядели, как самая настоящая семья: беззлобно собачились, умудряясь не надоесть друг другу за столь длительный промежуток времени. — Более того, — продолжал Сэм, — когда у нас последний раз были гости? Ещё и такие привлекательные. Во фразе не было намёка на флирт. Нат умудрилась ничуть не смутиться. Эмоции Джеймса расшифровать было сложно: на какое-то мгновение ей показалось, он закатил глаза, однако Барнс отвернулся слишком быстро, принимаясь распаковывать пакеты. На характерный шелест показался Квилл, которого Наташа последний раз видела в гостиной перед телевизором. — Вот так праздник! По какую честь? А, впрочем, не отвечайте, — его рука нырнула в пакет в обход Сэмовой, извлекая большую пачку чипсов. — Я украду это в гостиную? — Лучше достань миску и высыпь на всех. Да, кстати, бокалы пивные тоже можешь сразу унести. — Вообще-то, мы готовим ужин, — судя по лицу Ванды, она не совсем одобряла подобный тип питания. В отличие от до безобразия воодушевлённого Питера. Наташа только усмехнулась. Уж она-то, благодаря Клинту, знала о такой категории времяпровождения, как мужские попойки, очень многое. Как и о бесполезности их ограничивать. — Будет вкуснейший завтрак, — произнёс Квилл как нечто, само собой разумеющееся. — Давай, не будь букой. Наташа, — он отвесил шутливый поклон бокалом, — а вы присоединяйтесь и подавно. Можете считать, этот вечер в вашу честь. Она мягко улыбнулась, откладывая нож и отодвигая дощечку с апельсинами за ненадобностью, и качнула головой. — Благодарю, но мне нельзя. У нас с питанием очень строго. Балерину кормят ноги и сотня писаных да неписанных правил. Ноги меня уже подвели. Питера её аргумент не впечатлил. — Обмоем горе. И будущие триумфы, конечно. Сегодня у нас праздник! Неявка на него не принимается. — Поддерживаю, — Сэм выудил один из главных атрибутов пресловутого праздника — упаковку пива. — Сегодня — выходной. Точка. — Сегодня вторник, — несмотря на всё ещё скептичный вид, Ванда, кажется, смягчилась, либо же признала неминуемое поражение. Она забрала апельсины, скинула их в тазик мультиварки, к уже томящемуся в специях мясу, и добавила туда нарезанную курагу. Закрыв крышку, нажала на старт режима «тушение». С возражением никто не нашёлся, а потому разговор резко перетёк в другое русло. — Эй, где Рокет? Найдите его, скажите, пусть тащит ноутбук в гостиную. И историю в браузере почистит! Рокет синхронизировал ноутбук с телевизором, и первые два часа они действительно все вместе смотрели комедийный боевик, либо комедию с элементами боевика; Нат затруднялась определить жанр «Ночных игр», но картина ей определённо нравилась, а с шутками новоиспечённых компаньонов та смотрелась ещё смешнее. Она заняла на диване место рядом со Стивом — всё-таки в его обществе было комфортней всего ввиду сравнительно большего по времени «срока» знакомства и пережитых обстоятельств. Рядом, подогнув под себя ноги, ютилась Ванда, на соседнем диванчике — остальные. В кремовом кресле с гнутыми ножками, как всегда поодаль от всех, восседал сам Джеймс. — Слушайте, а прикольно он придумал с этой игрой на выживание, — Квилл тянулся к пицце больше всех и прикладывался к бутылке чаще остальных. — Как считаете, мы бы смогли что-нибудь подобное организовать? — Для этого нужны мозги, — Рокет больше хрустел чипсами, — так что ты — вряд ли. Питер, наверняка в силу принятого на душу, не смог в рекордно короткие сроки придумать достойный ответ. — Зато у нас есть приятная компания, — от того, что обычно молчаливый Стив заговорил, все взгляды приковались к нему. — У меня предложение получше. Как насчёт «Правды или действия»? Не люблю эту игру, но думаю, было бы неплохо познакомиться друг с другом, — он мельком посмотрел на Наташу. — Обожаю эту игру, — Квилл бесцеремонно слизал соус с руки. — Только давайте не как всегда, без абсурдных действий, — если Ванда и не была в восторге, Наташе показалось, она прекрасно понимала разумность решения. От этого становилось неловко. Впрочем, в словах Стивена имелся смысл. — Рокет, доставай. И тот, особо не мешкая, выудил из кармана телефон с, как она поняла, мобильным приложением. — Добавляем игроков, — с азартом объявил он. — Нет, стандартные имена нам не подойдут. Так, Квилл. Будешь «Звёздный Понт», как ты любишь, — перечислял он, нажимая на сенсорные клавиши. — «Лиса», «Сокол», «Пушок». — Стивен на его словах фыркнул, однако оставил реплику без комментария. — «Холодное Сердце», «Рокет» и «Красавица». — «Холодным Сердцем», очевидно, был Джеймс. И тут: — Красавица, твой ход! Правда или действие? Все взгляды обратились на неё. Признаться, она не ожидала, что придётся реагировать столь скоро. — Учитывая моё положение: правда. — Красавица, ты состоишь в отношениях? Как долго? Вопрос категории «шестнадцать плюс», Квиллом клянусь, тут так и написано, — он продемонстрировал ей экран телефона, на котором игриво улыбалась японская кошечка. Вот тебе здравствуйте. Она отвела взгляд, словно никогда и ничего интересней пива в бокале не видела. — Нет, не состою. — Это ещё почему? — вопрос принадлежал Сэму. Ей не очень хотелось отвечать. Вернее, отвечать не хотелось совсем. Но замыкаться на семь замков в компании, где все шли ей навстречу, было бы невежливо. — Нет времени. На нормальные отношения, я имею в виду. Сейчас для меня главное — балет. Да и подходящей кандидатуры не встречалось. Было заметно, некоторых так и подмывало продолжить тему, однако Стив, словно почувствовав её смятение, одёрнул: — Засчитано. Нажимай дальше. — Звёздный Понт, твой ход. — Пусть тоже будет правда. Рокет внезапно разразился смехом. — Тебе не придётся отвечать на вопрос о том, чего у тебя нет. — Дай сюда, — Питер вырвал телефон из рук не сопротивляющегося Рокета и, как показалось Наташе, порозовел. Завидеть участие в игре Джеймса стало для неё неожиданностью. Тот легонько улыбался и выглядел дружелюбно настроенным. Его реплика прозвучала добродушно: — Давай уже читай. — Самая неудобная поза в сексе, — Питер произнёс это с таким серьёзным лицом, что Сэм прыснул и поспешил стереть с футболки расплескавшееся пиво. — Смейся, смейся. А знаешь, что? Мне всё удобно. Только сильно мягкие кровати не люблю — в них постоянно коленями проваливаешься. Следующему игроку приготовиться! — оборвал он, пресекая вот-вот готовые сорваться с языков друзей комментарии. — Пушок, есть ли у тебя эксгибиционистские наклонности? Стивен весело хохотнул. Баки поддержал разговор: — Пушок, ты никогда не задумывался, почему превращаешься именно в кота? — Ну тебя, — он продолжал посмеиваться, и Наташа тоже сидела, растягивая в полу-смущённой улыбке губы. — Нет, я не замечал за собой подобного. — Это ты не замечал… — Следующий вопрос! Новый ход снова достался Питеру. Ему нужно было в деталях рассказать о своём «самом отстойном свидании», и с живописным описанием Квилла весёлый настрой переняли уже все присутствующие. Ванда рассуждала о том, в какой город и почему она бы переехала, если бы у неё была такая возможность. Сэм вспоминал, позорился ли он когда-либо на глазах у толпы. До Джеймса не доходила очередь довольно долго. Генератор чаще всего выбирал кандидатуры Пушка, Звёздного Понта и Лисы. А когда дошла, то Наташа и не заметила, насколько пристально приковала к нему внимание. Баки покусывал нижнюю губу, как если бы хотел сдержать рвущуюся улыбку или скрыть небольшую нервозность. Нат ему не завидовала: ей было бы как минимум неловко отвечать при незнакомцах на вопрос о том, как она относится к сексу с элементами мазохизма. — А мы говорим о моём мазохизме или со стороны моей партнёрши? Не все парни поняли шутку Ванды, однако Наташа и сам Барнс, кажется, вполне: — Можете дальше не рассуждать, мистер Грей. Телефон с игрой в онлайн-режиме переходил из рук в руки и в какой-то момент оказался у Сэма. — Красавица, правда или действие? Наташа решила рискнуть. — Действие. Питер и Рокет издали в унисон звуки, похожие на явное одобрение. И ей повезло. — Красавица, снимите любую одну вещь с игрока Лиса. Ванда с готовностью перегнулась через Стивена, протягивая Наташе руку. Она дёрнула за завязки фенечки на запястье, честно выполняя условия. — Пушок, выбери игрока. Этот игрок должен будет снимать с себя по одной вещи каждый ход до тех пор, пока не останется в одном нижнем белье. Стив Роджерс был в её глазах настоящим джентльменом и едва не ангелом во плоти. И этот праведный честолюбец только что одарил самым хитрым взглядом, мол, «ну, ты же понимаешь», своего лучшего друга. — Даже не думай, — слова, произнесённые таким тоном из уст Джеймса Барнса, ещё несколько дней назад вызвали бы в ней волну паники. Стив улыбался, как самый довольный кот на свете, предвкушая откровенную потеху. — Поздно. Подумал. Я выбираю игрока Холодное Сердце, и ты не имеешь права отказаться. Баки с некоторой экспрессивностью отставил почти допитую, вторую бутылку пива. Он мог бы показаться Наташе устрашающим, если бы не весь настрой игры. — Не надейся, что я тебе это забуду, — перед тем, как стянуть через голову футболку, Нат успела заметить, как дёрнулись вверх его уголки губ. Наташа выложила в инстаграм одну из своих самых неудачных фотографий. Отнекиваться она не пыталась: уговор есть уговор, полуголый Барнс тому подтверждение. Квиллу не повезло больше: ему пришлось войти в роль одноглазого пирата и держать тот закрытым до тех пор, пока игрок Рокет не разрешил бы ему расслабиться. Нет нужды добавлять, что сам Рокет не торопился с отменой «миссии» для Звёздного Понта. Стивен был вынужден в течение следующих тридцати минут при обращении к кому-либо целовать руку. Стив предпочёл до конца игры обращаться к Ванде и Наташе. Действо тем временем набирало обороты, и после того, как Лисе дали задание снять бюстгальтер с ближайшей (и в их случае единственной) девушки, Нат начала подумывать над тем, чтобы впредь выбирать правду. Конечно, стянуть лямки под футболкой не представляло для неё трудности, но кто знает, насколько может повезти в следующий раз. Как, к примеру, Рокету, которому по очереди каждый должен был дать пинка под зад. — Красавица, — заговорщицки произнёс Сэм, когда все прекратили с удовольствием раздавать порцию тумаков товарищу, — что могло бы заставить тебя восстановить отношения с бывшим? Наташа ненадолго призадумалась. Говоря прямо, у неё было не так уж много настоящих отношений, которые нельзя было бы соотнести с категорией несерьёзных романов. Да что там не так уж много — практически не было. И ни одни из них она бы не стала возвращать. — Ничего, пожалуй. Я довольно категоричный человек, мне сложно простить предательство или измену. Раньше — да. Было время, когда я… в силу возраста или недостаточной зрелости считала, что все люди ошибаются, и это разумно — давать второй шанс. Теперь думаю, что всё должно зависеть от ситуации, но: скорее нет, чем да. Мало кто искренне сожалеет о своём поступке и на самом деле его больше не повторит. На то должны быть весомые причины или серьёзное недопонимание в паре. В основном, как показывает опыт, если человек поступил некрасиво — его лучше отпустить. Потому что однажды на его место может прийти кто-то по-настоящему достойный. Сэм изобразил мину, которую можно было бы охарактеризовать: «неплохо». Квилл рассудительно кивнул. Разрядил обстановку Джеймс, которому всё же разрешили остаться в штанах, вытянувший из рук друга телефон. — Следующий игрок? Как знал. «Выпей, встав на стул и прочитав стихотворение». — На стул можно не вставать, — добавила Ванда. Он задумался. Нахмурился, рассеянно постукивая телефоном по ладони. Никто не перебивал и не мешал. Джеймс уставился как будто бы сквозь журнальный столик. — Любовь слепа и нас лишает глаз. Не вижу я того, что вижу ясно. Я видел красоту, но каждый раз понять не мог, что дурно, что прекрасно. И если взгляды сердце завели и якорь бросили в такие воды, где многие проходят корабли, — зачем ему ты не даёшь свободы? — После короткой паузы он неловко дёрнул плечом. — А дальше не помню. Наташа не сдержалась. Она не ожидала, что этот человек может разбираться в литературе. «О, да брось, — ехидно добавило её подсознание, — ты не ожидала, что он вообще умеет читать». — Знакомые строчки. Ей показалось, она уловила заинтересованность во взгляде, но Барнс сделался отчуждённым слишком резко. — Шекспир. Звёздный Понт, ваш ход. Квилл выбрал правду. Наташа прослушала его ответ. Взгляд неосознанно приковался к рукам, которые мерно вертели пустую бутылку пива. Ладони не такие большие, как у Стивена. Без выпирающих костяшек, не рассечённые сетью ярко выраженных вен, но очень, как ни странно, аккуратные. И, наверное, сильные. Должны, по крайней мере, быть, учитывая ширину и рельефность рук. — Наташа? — вопрос принадлежал Роджерсу. — М? Неловко. Она оказалась в центре внимания. Когда она упустила этот момент? — Прошу прощения, я задумалась. Сэм повторил: — Холодное Сердце. Нежно поцелуй и укуси в шею игрока Красавица. Сердце ударило в груди очень сильно. Она встретилась с вопросом в серых радужках. Непонятная эмоция. Нечитаемая. И она сама — в странном облаке оцепенения. Наташа моргнула, пытаясь прогнать наваждение и нацепить беспечную полуулыбку. Да ладно. Это не самое страшное, что могло случиться. Нат наклонилась вперёд, к подлокотнику, убрала копну отросших волос с шеи. — Только если нежно. Барнсу пришлось подняться с кресла, нагнуться прямо над ней. Упёршись руками в тот самый подлокотник, рядом с её замершими ладонями. Так, что возникло ощущение, будто он заградил своим корпусом всё вокруг, включая её саму. Как бы Наташе не хотелось, отреагировать с абсолютным равнодушием ей не удалось. Не потому, что он был… опасным? Это она поняла ещё в первую встречу, но здесь, в окружении друзей, он вряд ли представлял какую-либо угрозу. Скорее — непредсказуемым. И слишком… мужественным. Таким был Брок Рамлоу, который прекрасно осознавал силу собственной харизмы и умел ею пользоваться. Только здесь дело было не в харизме. В энергетике. Очень сильной, мужской. Сантиметр, застывший между его лицом и её шеей. Тёплое дыхание. По спине промчал неровный строй мурашек. Мягкое, но ощутимое касание губ. Наташа замерла, когда он осторожно выдохнул. Когда вдруг его рот приоткрылся, и зубы скользнули недалеко от того места, где ускоренно забился пульс. Прикусили в унисон тому, как в животе что-то резко сжалось и оборвалось. Это длилось не дольше пары секунд, но Наташе пришлось начесать на лицо несколько прядей волос, прикрывая щёки, которые, как она почувствовала, мазнул румянец. Она не видела его лица с того момента, как он отстранился; лишь украдкой заметила, как он облизнул губы, возвращаясь в своё кресло и занимая привычную позу. Игра длилась недолго — вскоре все порядком утомились. Квилл сетовал на закончившуюся пиццу, Рокет привычно распалялся о бескрайних размерах его желудка. Ванда сказала, что приберётся в гостиной сама — настолько, чтобы не развести тараканов, а с утра, безусловно, генеральной уборкой займутся зачинщики «праздника души и живота». Стивен уплёлся в спальню раньше неё, хотя ему передвигаться с гипсом было на порядок сложнее. Наташа пока не могла похвастаться бодрой и скорой походкой, но, если говорить в сравнении, она делала небольшие успехи. У той самой лестницы за книжными шкафами, по которой она взобралась на второй этаж в первый день своего пребывания в поместье, её настиг вопрос: — Всё хорошо? Я про ноги. Если нужна помощь… — А, — она зачем-то лишний раз осмотрела собственные лодыжки. — Да, всё в норме, я дойду. Разомнусь заодно перед сном. Ей даже удалось улыбнуться как будто бы непринуждённо. Джеймс проследил за её взглядом, поднимаясь от икр до линии бедра под джинсовыми шортами, после чего рассеянно затормозил на футболке. — Доброй ночи. Кажется, он и не ждал ответа — продолжил свой путь туда, куда держал дорогу прежде. Наташа поспешила негромко добавить: — И тебе.