Come back to me, my boy

Над деревней нависла угнетающая атмосфера. Чанёль не мог сказать, что именно послужило тому причиной, то ли внезапные смерти, то ли приезд охотника. Даже природа чувствовала приближающуюся беду: всё чаще на деревню обрушивались сильные ветра, вынуждающие поплотнее кутаться в ханбок, защищаясь от холода, что те с собой приносили. А может то были не просто ветра, пришедшие с севера? Может то было само дыхание смерти? Чанёль вздрагивает, разглядывая своё напуганное отражение в бочке. Он тоже чувствует приближение непоправимого, таким его родила мать, слишком чувствительным к окружающему. Кто знает, может именно это и привлекло Царя, его особенность, отличие от остальных напуганных жителей деревни? Чанёль тоже был напуган, но не от незнания, наоборот, его страшило то, кто именно может пострадать. Бэкхён. Кёнсу. Мальчик. Снова Бэкхён. Эти люди стали ему безгранично близки за столь короткий срок, их безопасность превыше всего и Чанёль готов защищать то, что ему дорого. Чем больше он о них и приближающейся опасности думал, тем сильнее скручивало в спазме его живот. Как бы он хотел списать всё это на недожаренное мясо кролика, съеденное накануне. — Глубокий вдох, — он прикрывает глаза и вдыхает полной грудью, прежде чем окунуться с головой в ледяную бочку. Обжигающий холод воды протрезвляет, очищает беспокойные мысли, но не настолько как хотелось бы. Под толщей воды тихо и спокойно, хочется остаться здесь, сбежать от той реальности, что простирается над ней, но Чанёль не умеет дышать под водой. Рано или поздно ему приходится вынырнуть, чтобы сделать очередной вдох и наткнуться на взгляд чёрных как смоль глаз, выглядывающих из-под каса*. — Пак Чанёль? — звучит приглушённый голос незнакомца. Сердце Чанёля пропускает удар, ведь он уже понял кто стоит перед ним. И дело вовсе не в маске, скрывающей нижнюю часть лица, не в катане, на рукояти которой покоится рука, обтянутая перчаткой, и даже не в доспехах, скрывающих мощное статное тело. Убийцу выдают его глаза, такие же беспощадные и холодные как во сне. — Ву Ифань? — голос предательски дрожит, выдавая волнение. Чанёль утирает мокрое лицо, пытаясь хоть как-то скрыться от пронзительных глаз охотника. — Моё имя идёт впереди меня. Что ещё вы знаете? — Ву продолжал стоять неподвижно, чем больше напоминал хищника, высматривающим свою добычу. Чанёль не собирался становиться чьей-либо добычей. — Только то, что говорят на улицах, — он встречает взгляд со всей храбростью, что у него есть. Это оказывается достаточным, чтобы Ву приглушённо рассмеялся. Смех пробирает до костей и не понятно, что того смешит. — Чем могу помочь? — Хотел задать вам пару вопросов и получить на них честный ответ, — он медленно приближается к Чанёлю и тот с трудом подавляет желание отступить назад, сохранив между ними дистанцию. Нельзя показывать свою слабость. — Помогу чем смогу, — Чанёль задыхается от ауры смерти исходящей от этого человека. — На другое и не рассчитывал. Как давно вы живёте в этой деревне? — Всю жизнь, — Чанёль удивлён столь неожиданному вопросу, поэтому даже на мгновение теряется, пытается понять связь между этим и тем, что происходит в деревне. — Стало быть хорошо знаете здешние места? — Я не совсем понимаю к чему вы клоните, — хмурится, предчувствуя беду. Живот скручивает всё сильнее с каждым заданным вопросом, а нечто ужасное, повисшее в воздухе становится почти осязаемым. — Мне нужен проводник, — Ву, наконец, отходит в сторону, рассматривая мечи на стенах кузницы. — Местные жители посоветовали вас, — охотник снимает приглянувшийся ему арбалет с крючка и наставляет прицел прямо на Чанёля. И пусть тетива не натянута, а в направляющей нет стрелы, менее устрашающе Ву Ифань выглядеть не перестаёт. — Надеюсь, вы не подведёте? — звучит требовательно. Чанёль с трудом проталкивает ставший в горле ком, чтобы ответить хоть что-нибудь, но перед глазами вновь сцены из кошмара. Это не вещий сон, — уговаривает себя он, пытаясь вынырнуть из этого цепенящего ужаса. Безуспешно. Чанёль тонет. Как символично, он хотел остаться в этой тишине навсегда, но вода обманчива, и вместо спокойствия его ждут вечные муки. — Господин Ву? Вы ещё здесь? — басит кузнец, прерывая напряжённую тишину своим появлением на пороге. — Я уж думал вы уже на полпути к лесу. Голос старого мастера вырывает из недр безысходности, но Чанёлю всё равно требуется мгновение, чтобы перевести сбившееся дыхание. — Я как раз вводил в курс дела вашего подмастерья, — Ву словно и не заметил состояния Чанёля, продолжает осмотр арбалета, поворачивая его, наблюдая как свет играет на металлических вставках. — Прекрасная работа, вы настоящий мастер. — Благодарю, покорнейше, — сдержанно кивает кузнец, — однако этот арбалет дело рук моего ученика, — не без гордости замечает он и Чанёль был бы рад такой похвале, если бы покупателем не был Ву Ифань, который вновь изучающе сверлит его взглядом. — Тогда я беру его, — Ву тянется за мешком с золотом, чтобы оплатить покупку, пока Чанёль борется с желанием вырвать своё дитя из рук этого убийцы, ведь знает, чему послужит арбалет. Однако, кузнец улыбается, довольный высокой оценкой своего ученика и солидной стопке золотых, что скрываются в его кошеле на поясе, и Чанёль не смеет и слова сказать против, зная, как на то отреагирует его учитель. Ему остаётся лишь молча наблюдать за тем, как Ву слишком небрежно для того, кто только что восхищался работой, забрасывает арбалет за плечо и поворачивается к Чанёлю. — Идём Пак Чанёль, можешь ничего с собой не брать, мы ненадолго. — Я сейчас не могу, у меня работа… — Вздор, — кузнец слишком эмоционально хлопает Пака по плечу из-за чего у того подкашиваются и без того ватные ноги, — отпускаю тебя ради благого дела. Желаю удачной охоты. Чанёль с немой мольбой в глазах смотрит в глаза кузнецу, но тот не понимает, лишь улыбается и подталкивает вперёд, подгоняя. Ему не понять всех чувств, что охватили молодого парня, смиренно плетущегося за охотником. Кузнец даже не догадывается, что продал своего ученика за пару золотых, ведь ясно как день, Чанёль не вернётся сегодня из леса. Пак Чанёль вёл тихую жизнь на окраине деревни, не общался с местными жителями, мало кто догадывался о его существовании, и никто не мог посоветовать его в качестве проводника. Ву Ифань лжёт. Ву Ифань знает. Ву Ифань собирается ловить на живца. Чанёль не собирался становиться добычей, но стал.