Костер, разведённый Вершининым, медленно угасал, но последний не стал этому мешать.
Возвращаться нельзя. Под воздействием зоны он убил Антонова, своего советского двойника, и чуть не убил Аню. Кто мог быть следующим?
Он должен уйти.
Скоро костёр погаснет, и эти минуты безмятежных и печальных раздумий закончатся. Закончатся и тушёнка с хлебом, тогда будет нечем закусывать водку из старой фляги.
Скоро кончатся все припасы.
Вершинин не планировал покидать зону. Он это и не делал ни разу, если подумать. Просто сбегал из Зоны через время и с помощью изменения реальности. Даже если Павел захочет, она его не отпустит.
Мысли о происходящим приносили много боли, а от взгляда из-за деревьев начало будто сверлить меж лопаток.
Паша принципиально не поворачивался.
-Выходи, — сказал Вершинин, ибо тишина и неизвестность не то, что бы пугали, но поднадоели знатно.
-Нет, — зачем-то ответил Матвеев.
Павла будто током ударило. Апатия, которая казалась несокрушимой вмиг куда-то делась, и парня начало разбирать любопытство, но не страх. Опять фантомы? Зачем?
— Игорь?! — крикнул он не поворачиваясь.
— Я уже тридцать один год как Игорь, не удивил, — когда Матвеев не знал что ответить он всегда говорил что-то подобное. Это, как и многое, он в себе не любил.
Паша не выдержал и подскочил с пня, на котором сидел. Тело затекло, но парень не обратил внимание. Он начал вглядываться в лес, и уже думал пойти туда, но длинноволосый парень сам вышел из-за скопления деревьев.
Вершинин вздрогнул и отпрянул, увидив это лицо.
Почерневшие сосуды скапливались у его глаз и висков и расплывались по большей части лица, под глазами и вовсе красовались неестесвенно тёмные мешки, свитер с длинной горловиной пропитался кровью в трёх местах, а на шее — он был уверен что ему не показалось — было небольшое трупное пятно.
Парень моментально протрезвел.
Сначала Паша подумал что это фантом и прикоснулся к его плечу.
Убедившись в обратном, Паша аккуратно дотронулся до шеи мертвеца и надавил на небольшое трупное пятно — то стало светлее, почти сравнявшись оттенком с нормальными участками кожи, если нормальной можно назвать неестественно бледную надкостницу, под которой Вершинин увидел такую же неестественную, но уже потемневшую вену. Прикоснувшись к ней он понял, что не чувствует пульса. В один момент он осознал, что его насторожило когда он прикоснулся к Игорю. Он холодный.
Опустив глаза, он отошёл на пару шагов и осмотрел его во весь рост: через грязный дырявый свитер было видно три, судя по всему, те самые ранения. Парень определённо мёртв, но тем не менее стоит перед ним и даже сказал до этого что-то. Если это галлюцинации внушаемые Зоной, то это и вправду жестоко. Но ведь он материален… Господи, зачем так сложно?..
-Привет?.. — попытался напомнить о наличие своего рассудка Игорь.
-Ты кто?.. — только и смог выдавить из себя Паша, избавившись от кома в горле.
-Игорь. Подкастер. Тот самый ублюдок, спиздивший у тебя восемь лямов. И я рад встрече, — он попытался усмехнуться и протянул ему холодную руку с трупным пятном на запястье, как бы для рукопожатия.
Взгляд, которым его одарил Паша, Матвеев не забудет никогда: виноватый, жалостливый, но при этом немного презрительный. Естесственно, полное непонимание проиходящего так же присутствовало. Было ещё что-то… Любовь? Нет, измождённому подсознанию Игоря просто кажется.
***
POV Паша.
Честно говоря, я почему-то счастлив.
Я думал, что ему ничего не угрожало в злополучный тот моммент. Думал, что больше не увижу его. Зря я так много думал, о вещах, которые причиняли мне боль, ведь в итоге это оказалось не так. Я рад его видеть, даже такого, даже несмотря на полнолное непонимание происходящего, даже после того, что он сделал.
Знаете, вы бы на моём месте точно возненавидели виновника сего «торжества», да и я не какой-то там пацифистичный долбоёб, что-бы дать волю чувствам, которые возникли по ошибке в самом начале всей этой Чернобыльской ахинеи.
Этого не должно было быть, и поэтому это приносит вдвое больше боли. И желания.
Смешались любовь и ненависть… Похоже на какой-то сериал. Обычно я усмехаюсь таким мыслям, но сейчас я и забыл что-то такое усмешка, смотря в мёртвое лицо не выражающее никаких эмоций.
А ещё я не знал как себя вести.
В принципе, пока я не буду распрашивать его о происходящем. Позже, я думаю, он должен сам мне рассказать.
-Можно присесть?.. — решил как-то начать диалог Матвеев. Вокруг лишь пень, на котором сидел я, только начав потихоньку выпивать.
-Можешь сесть на рюкзак… — намекнул я на то, что плед и пень заняты. Как я уже говорил, я не какой-то там пацифистичный долбоеб, чтоб уступить ему своё обустроенное с душой местечко, даже такое. Думая об этом, я торопливо выкладывал всё из рюкзака.
-Мне не холодно, — с этими словами он уселся прямо на землю рядом с пнём.
Чёрт, всё это настолько неловко… Может стоит спросить его о происходящем? Кто он такой вообще? Правда ли это имено тот Игорь? Я не думаю, что он идиот, и поймёт, что желательно всё мне объяснить.
Я присел на ранее обустроенное местечко. Игорь болезненно прочистил горло.
-Извини, мне сложновато говорить… — прохрипел он. По интонации голоса невозможно было понять ничего, — думаю ты всё понял. Я живой мертвец. Я, можно сказать, отдельно от своего тела, которое уже не функционирует, но не разлагается, — он говорил медленно, запинаясь, будто подбирал правильные слова, — но оно ещё принадлежит мне. С его помощью я могу контактирувать с физическим миром. Так хочет Зона. Пока я нахожусь в ней, это будет продолжаться, но я не могу её покинуть, — он наклонил голову и в пол голоса сказал:
— Это не закончится.
Он, как почувствовал я, сконцентрировался на костре, и тот вспыхнул с новой силой.
-Погрейся, — он попытался вложить в свой голос немного заботы. На секунду это согрело душу, но не тело, поэтому я послушался, присел на пень рядом с огнём и стал закутываться в плед.
Глаза не выражали никаких эмоций, но Матвеев в этом не виноват. Мне стало всё равно как он сделал это с костром, вселенная сузилась до его бесчувственного взора.
Он опять опустил голову. Пустой взгляд уже не видно из-за грязных волос, но он прочно засел в моей голове.
Пить я, конечно же, больше не стал. Всю ночь я смотрел на костёр, желая взглянуть на мертвеца и убедиться в том, что не словил белочку, но почему-то не мог. Я не понимал что чувствую. Один раз за ночь я осмелился молча отойти, ушёл подальше, облокотился спиной о дерево и… Нет, я не заплакал. В голове было пусто. Я смотрел перед собой, но не обращал внимание ровным счётов не на что. А вот и апатия вернулась.
Там я и просидел до утра. Вроде уснул.
А открыв глаза, я понял что заботливо накрыт пледом.
Слишком странные события. Слишком странная и неловкая встреча.
Я встал, взял плед и поплёлся на место, где устроил что-то наподобии лагеря, и молча уселся на свой неудобный пень. Игорь сидел рядом.
Мы молча смотрели друг другу в глаза.
-Зачем ты украл деньги тогда?.. — я просто не мог молчать.
Тогда… Да уж, это было максимум месяц назад, но ощущение, что прошла вечность с момента расстрела Игоря не покидало меня.
-Я не хотел жить. Я подумал, что возможно согласившись с Костенко, смогу хотя-бы как-то разнообразить свою судьбу. Да и на вас всех мне было плевать. Убьёте так убьёте, зато повеселюсь. Сейчас, мне кстати, жить очень хочется.
В ответ я только смог пробрмотать что-то наподобии «оу».
— Костенко тебе угрожал?.. — последнее чего мне хотелось, это молчать. Поэтому я задавал глупые вопросы, ответы на которые не имели никакого смысла.
-Было такое… Но тот Костенко сейчас умер. Теперь есть лишь тот, кто помогал тебе.
-Откуда ты… — я недолго смотрел на него вопросительным взглядом. Слово «знаешь» застряло комом в горле.
-Я часть Зоны, Паш. Мне известно всё, что известно ей.
***
Прошло около недели, честно, я не считал дни. Игорь мало говорил, но зато много смотрел на меня. Впрочем, как и я на него.
А вообще, выдалось пару душевных бесед, с помощью которых я узнал его получше. Я могу поклясться, что между нами уже было что-то типо доверия. Ну, по крайней мере, я более или менее смог стерпеться с мыслью о том, что именно он, он украл у моей семьи восемь лямов, не испытывал ненависти при взгляде на его
прекрасную рожу и не хотел засунуть кусок грязи ему в рот, когда он его открывает.
И вообще, когда он не испытывает страха, он другой. Даже по мертвецу-Игорю это понятно. Мне очень хотелось узнать домашнего, счастливого и главное живого Игоря, который, блять, испытывает эмоции.
Я думаю. что он пытался оказывать мне знаки внимания. Странное предположение конечно, особенно если знать, что он лишь заботился о том, что бы я не умер от голода или переохолождения лёгких. Но знаете, я помню как он на меня смотрел, когда его глаза ещё были зеркалами его души.
Я уже смог признать, что мне нравится думать о Матвееве в таком ключе и разрешил себе не отторгать разные мысли о нём.
«От ненависти до любви один шаг и наоборот. Чаще побеждает вторая, " — вспомнилось мне. Но почему-то мне до сих пор казалось это неправильным, и дело не в том, что у нас в штанах одно и тоже.
И вот сейчас я медленно шёл к небольшой хижине, которую мы нашли. Там была одна большая комната с печкой, столом и двумя стульями, большим диваном, над которым висел грязный сырой ковер, сервантом и шкафом. На улице был типичный деревенский умывальник. На окраине зоны было много таких домишек, которые не закопали после аварии.
-Есть хочешь? — первое, что услышал я, когда вернулся.
-Не отказался бы… — пробормотал я. Есть правда хотелось, но припасы скоро кончатся.
Он потушил костёр, непонятно когда разведённый во дворе всё тем же сконцентрированным взглядом, что на этот раз меня заинтересовало.
-Как ты это делаешь?.. — всё же решил спросить я, хотя неделю назад не решился. Хотя, до этого момента я был не уверен в том, что это правда было.
-Ты тоже можешь, — коротко ответил Игорь, продолжая свои махинации: он прямо руками начал раскапывать неглубокую ямку в месте, где был костёр и достал оттуда пакет с куском какого-то мяса.
-Белка, — предотвратил он все мои вопросы о неивестном куске мяса, — готовилась минут тридцать. Не спрашивай как поймал, потом научу. Можешь, конечно, пожрать тушёнки, но я бы предпочёл экономить, что осталось.
Сначала я хотел спросить, как он поймал белку, но вспомнил, что Зона может контролировать животных, так чем Игорь хуже?
Белечье мясо я ещё не ел. На вкус было само по себе не очень, но приготовленно отменно. Почти не было костей, грубых жил или органов. Мясо было в меру посолено и не пережарено.
Есть было приятно. На душе было хорошо. Мысли о том, что белка скорее всего радиоактивная не лезли в голову. Я доел, отложил пакет и улыбнулся.
Наверное так я и проживу всю жизнь. Бок о бок с мертвецом-Игорем. Почему бы и нет?.. Хотя, скорее всего ребята объявятся и…
От воспоминаний о том, как я очнулся посреди той опушки, уже за Припятью, и слушал шум улетающего вертолёта свело сердечную мышцу и улыбку как рукой сняло.
-Ты чего на улице сидишь?.. — вышел из хаты Игорь и попытался улыбнуться.
