***
-Расскажи о себе, — нарушил тишину Вершинин. Сейчас они сидели на ветхой лавочке, Игорь учил Пашу управлять силами Зоны, и второй безуспешно пытался разжечь костёр без использования физической силы, как выразился Матвеев. -Как только у тебя получится. Паш, ты смог выкинуть стокилограмового мужика из окна и подстроить аварию. Я понимаю, что это адреналин, или контроль Зоны, но этим надо управлять. Подожги грёбанные ветки, пожалуйста. Когда ты научишься контролировать свои силы, со временем Зона не сможет овладевать твоим сознанием. Я не думаю, что сгибать ложки твой удел… Мертвецу не хотелось рассказывать о себе. Он стыдился того, как проебал пол жизни тихо страдая, в психушке, под веществами, а затем снова тихо страдая. Шелест опавщей листвы давал лёгкую надежду — казалось бы, мёртвая зона, но деревья живы. Их почки всё равно набухают весной, они живут летом, блещут зеленью, а осенью сбрасывают листву, готовясь к зимней спячке, но зная, что она не будет вечной. Так и Игорь, даже будучи куском мёртвой плоти, в каких-то гранях его недо-жизни был жив. -И всё же, — видимо Вершинин не понял, что Матвееву не хотелось говорить об этом. -Более чем неблагополучная семья, психушка, наркотики и смерть лучших друзей, которые меня и спасли от препаратов, — Игорь кратко описал весь пиздец из его жизни. Он ведь и дальше будет с этим приставать… Паша выдал тихое «оу» и перевёл взгляд куда-то вдаль. Они сидела так минут пять, а затем костёр вспыхнул. Матвеев промолчал. -Прости, — через некоторое сказал Вершинин. — Ничего страшного. Паша уже привык к тому факту, что мертвецы не могут говорить выразительно, но сейчас он это проклинал, так как с безымоцианальной интонацией эти слова звучали более, чем жутко. А должен ли он извиняться, если он сам всё рассказал уже после второй просьбы? Но честно говоря, все эти мысли отошли на второй план, и Паша думал о тяжёлой доли мертвеца, создавая в голове болезненную кашу. -Ну ложки ты сгибать умеешь, — попытался перевести тему Игорь, — попробуй создать фантома… — надо было что-то говорить. Он тихо начал объяснять принцип.***
POV Паша. С того момента, как мы с Игорем начали вместе жить в этой грёбанной Зоне прошёл где-то месяц. Он правда многому меня научил, теперь я свободно могу что-то поджечь и создать фантома, а не только «ложки сгибать». Да, я и раньше делал вышеперечисленное, но зуб даю, я был беспонятия как. Да, многим было бы жутко жить бок о бок с мертвецом, но я его не боялся. Было даже как-то… Спокойно, хорошо. Было ощущение, что всё, что происходило со мной до странной встречи — странный, дурацкий сон. Галлюцинация, внушённая Зоной. Кстати, я почти научился получать от неё информацию, и это очень странно… Я отрывками видел прошлое Игоря. Потом долго сверлил стену взглядом. А ещё я заметил, что Матвеев следит за собой. Он очень старается не быть поосто куском мёртвой плоти. Он стирает свою одежду, моется и расчёсывает свои волосы… Это как-то грустно, я даже не представляю, какого это — вот так застрять между жизнью и смертью. Скорее всего ужасно. Я вспоминал, каким он был при жизни. Страх по отношению к нам и ужасная наигранность в подкастах… А что сейчас? Безымоцианальный труп. Тогда даже лучше было. Ну, по крайней мере я мог что-то сделать. Тогда мне очень хотелось ему помочь, но и отомстить за всю эту ахинею тоже. Осознание того, что я не знаю настоящего Игоря не то, что бы прям убивало, но грустно становилось. А ещё, безусловно, я скучал по ребятам. Связаться с ними я не могу, покинуть Зону тоже. Я не пытался, но что-то внутри меня кричало, что если я попробую, то у меня получится. Но я… Не хотел? Именно. Хотя-бы пока Игорь не научит меня контролировать меня эту хрень, иначе я могу навредить им. Почему-то этот момент мне хотелось максимально отложить, ведь тогда придётся оставить Игоря одного. А Аня что? Два перепуганых подростка, которые друг-другу понравились, пару раз поцеловались... В Советском Союзе конечно всё было по-другому, но какая разница?.. Не хотелось это признавать, но к Игорю я испытываю куда большую симпатию. Я часто вспоминал тот момент, когда Матвеев вкратце рассказал о своей жизни. Кто меня за язык тянул я ответить затруднялся, но почему-то было стыдно, я бы ведь всё равно не отстал, по крайней мере он так думал. А ещё как-то раз я увидел его в футболке. На руках было несколько скоплений глубоких шрамов, как будто нож агрессивно втыкали по несколько раз… Я не знал, откуда это, но могу предположить что он сам это сделал. Пытался покончить с собой? Не думаю… Тогда кто? Зачем? Там таких скоплений было как минимум четыре. Не знаю… Очень хотелось ему помочь, это наверное странно. Да и как?..***
Я сижу на холодном бетоне и внутренне жду чего-то. Чего? Не знаю, но должно произойти что-то странное, но определяющее моё дальнейшее существование, я почему-то в этом уверен. Я не сразу сообразил поднять глаза и осмотреться, но в итоге всё же сделал это. Там стоял Сорокин. Почему-то это не было для меня чем-то неожиданным. Он смотрел на меня слишком странным взглядом: угадывались нотки тоски, печали и надежды. — Хочешь помочь Игорю? — я поднялся с пола. Сразу захотелось узнать, как конкретно, и он, кажется, прочитал мои мысли. — Привези его сюда. Привезти сюда живого Игоря? Зачем? Зачем Сорокину это надо? А должен ли я ему верить? Чёрт, конечно же нет!.. -Это и в моих интересах тоже, поверь, — он кивнул мне. Однако, в тот момент мне показалось, что он всё же не врёт, — он сможет жить, понимаешь? Он будет помнить абсолютно всё, что случилось за последний месяц. Я отпущу тебя из Зоны, а дальше делай что хочешь, но я знаю, что ты хочешь ему помочь. -С чего ты взял?.. — я не знал что ещё ответить. Я стоял на этом бетоне, как оказалось босиком, и смотрел на него, зло подняв глаза. -Привези живого Игоря сюда, и мёртвый Игорь станет с ним одним целым. Ты не сможешь просто оставить его тут, я знаю это, поверь. Поэтому и отпускаю. Ты сделаешь всё, как я скажу. -Это не логично. Зачем тебе это? — я слышал, что мой голос слегка срывался и дрожжал, но при этом был тихим. Это было жалко. Я старался компенсировать это максимально злым взглядом. -Не важно. Но ты это сделаешь. Он медленно испарился, а я и не понял, как оказался в кровати. Я осмотрел «хату». Игорь как всегда сидел у окна и смотрел на что-то, невидимое мне. Ему, наверное, тоже. Не знаю почему, но слёзы сами навернулись на глаза. Хоть бы он не заметил… End POV Паша.***
-Народ, — Гоша и Лёха сидели в большой спальне, принадлежащей Горелову и Насте, — так вы нашли нам транспорт? — Настя бесстыдно зевнула. Семь тридцать утра, всем скоро на работу. Вещи в Чернобыль были сложены и ждали, а договорённость о том, что ребята туда поедут как только получат транспорт установлена. -На самом деле нет, — честно признался Петрищев, — но скоро всё будет. Надеюсь, — уже тише сказал он. -Да хуйня всё, — сказал Лёха, надевая толстовку на домашнюю майку, — Не парься, Настюх. Мы с Гошанчиком всё решим, чес-слово! — он приобнял Мадышеву и поцеловал в щёку. -Лёш, — строго начала рыжая, — ты раздаёшь листовки и клеишь объявления, а Гоша моет полы в забегаловке. Если я могу вам помочь — я помогу. Я, конечно, не больше зарабатываю, но… -Да ладно тебе, Настён, — он зевнул, — всё будет хорошо. -Лёш, когда ты так говоришь всё идёт по пизде, — подметил Гоша. -Не могу не согласится, — выдохнул Горелов, — а теперь выйди из нашей спальни. Впрочем, Петрищев послушался. На лице Насти было взволнованное лицо, и Лёша это заметил. -Настён, — он нежно положил руку ей на плечо и улыбнулся, — всё будет хорошо. Он аккуратно взял её за подбородок и поцеловал. -Лёш, — они прислонились друг к другу лбами и стояли так, обнимаясь, — люблю тебя… -И я тебя, Настёныш, — он крепче прижал её к себе. -Ребят! — Гоша окрикнул обнимающихся, постучав в дверь комнаты, — Нам согласились авто сдать! -Круто! — Настя отстранилась от Лёши, — заходи. Чё за авто? Сколько выйдет? -Белая волга, всего тыщ пятьнадцать получится, если учесть затраты на бензин… В обе строны. Если в неделю уложимся. -Ну… Дешевле уже не выйдет, — кивнул Лёха. -Да, я уже согласился. Завтра всё будет, — немного неуверенно сказал Гоша. -Отлично, тыщ двадцать у нас накопилось, — сказала Настя. -Ну вот, давайте медлить не будем… Вообщем, Гошан пусть машину сюда пригонит, заплатит и со всей хренью разберётся, а мы с Настей купим эту… Правизию. Хавчик. А то в придорожных закусочных ценники завышены пиздец… Согласны? С работы и отпроситься можно. -Ну… Я ничего против не имею, — сказала Настя, — мы ж договаривались, что сразу по возможности поедим. -Настюх, а Аня то че? С нами? -Ты думаешь она со мной разговаривает? После вчерашнего она как заперлась в комнате, так и сидит там. Чёрт, надеюсь она хотя-бы на работу сходит… -Ладно, — кивнул Лёха, — хер с ней. В общем, Гошан пусть машину сюда пригонит, заплатит и со всей хренью разберётся, а мы с Настей купим еды, — быстро расставил все точки над «i» Алексей.***
До Зоны всё добрались быстро, спокойно и без приключений. Водить умели все, спасибо уроку машиновождения в школе, поэтому договорились управлять машиной по-очереди и ехать непрерывно. В итоге чуть меньше чем через двое суток они стояли перед въездом в Припять. -Знаете, когда я сюда попал впервые, я так надеялся, что больше не вернусь… — неуверенно сказал Гоша. Лёха было хотел его как-то подколоть, но «настроения не было». Настя же просто завороженно смотрела на большие бетонные буквы, называющие город-призрак. В воздухе повисла напряжённая атмосфера. Всем было неуютно, хотелось бежать отсюда и не возвращаться, но при мыслях о том, что Паша сейчас там, Советский менталитет давал о себе знать. -Ладно, — начал Лёха, — и как мы его искать будем? — давящая атмосфера и неуверенность в следующих действиях пугали. Пугало так же то, что никто не задумался о том, что Паша опасен, как никак. Все до последнего надеялись, что эту тему поднимет кто-то другой и они что-то придумают. Поднимать эту тему не решался никто. - Можно кричать ему, мы же знаем где он ошивается. Приблизительно — предположил Гоша. Идея была относительно хорошая, если учесть полное отсутствие других. По указаной ранее причине Горелов снова промолчал, хотя хотел подметить «хуёвость» этой идеи. Все как-то были согласны. Было жутковато, хотя чего уж, страшно. Главное не наткнуться на фантома. Далее всё как в тумане. Машина, лес, закопанное поселение, старый домик, незакопанный на отшибе… Паша.***
POV Игорь Вот и всё, Матвеев. Уедет Паша, и страдать ты будешь ещё больше. Может мне стоит поджечь себя? Или тогда я стану привязан к горстке пепла? Бред… Когда приехали эти «бандиты» я был далеко за домом и наблюдал за лесом. Знаете, я всю жизнь жил в городе и не мог познать, что это значит вообще — созерцать лес, мол что в этом такого? Одни деревья. Разумеется, я понимал, что там есть ещё дохрена всяких растений и животных, но мне не было интересно. Сейчас у меня похожее представление, но я понял что есть в этом что-то… Загадочное? Не совсем. Это странное чувство, как будто ты ощущаешь величие природы. Что ты перед ней ничто, но можешь стать её частью. Ты должен быть покорен этой чаще, и она будет к тебе добра. Странно, знаю. Ты чувствуешь какие-то… Древние силы, что-ли. Которым покорялись люди, жившие за тысячи лет до тебя. Это как интуитивно почувствовать присутствие Бога. Я сомневаюсь, конечно, что верю в мужика на небе, но сейчас именно о чём-то подобном хотелось думать, разве что в нечеловеческом облике… Возможно, такое ощущение лишь наведывает Зона, но так это или нет я никогда не узнаю. Жаль, сейчас я очень жалею, что не успел много чего. Попутешевствовать, хотя бы по России… Хотя когда бы я успел? По сути моя жизнь была очень коротка. Тридцать проёбаных лет, и один год с друзьями. Но их больше нет. Может, лучше бы я тогда и вовсе умер в наркопритоне? Да. Тогда бы я смог уйти в забвение, а сейчас должен провести в Зоне непонятно сколько времени в грёбанных раздумьях. Вот бы потерять сознание, желательно навсегда. Тогда я буду совершенно обычным мертвецом, только не гниющим… Ничё такая перспектива. А ещё надо написать себе письмо. Что всё наладится и прочее. Чтоб бежал от этой повседневной хуйни и не оглядывался. Купил на сбережения — а кому как ни мне знать — байк, сдавал комнатушку, выданную государством как сироте и покупал на эти деньги еду и бензин, стать каким-нибудь каучсёрфером и, блять, путешествовать. Так он, или вернее я, смогу стать счастливым. Лучше так точно не станет, а хуже в такой обстановке может стать только если съездить в Чернобыль или же просто оставить всё как есть. Разумеется, на самом деле мечты ехать в Припять у меня и не было, поэтому я мало что потеряю. Я услышал шорох. Паша. — Игорь… — как-то робко окликнул он, — извини, но мне придётся уехать. - Ничего, — попытался кинуть я как можно беззаботнее. Увы, у мертвецов с мимикой плохо. - Только… — захотел озвучить свою просьбу я, — принеси мне листок и ручку. И передай, пожалуйста, живому мне.***
Мою просьбу Паша поклялся выполнить, да и частично уже сделал это. Я постарался сделать текст хоть немного читабельным, хотя мало умел это делать. Впрочем, мне что-то подсказывает, что это в любом случание попадёт мне в руки. Я смотрел Паше в спину. Мне не нравилась идея о том, что я вижу его в последний раз. Из-за чувств, болезненно заполонивших сознание мне бы стало плохо, будь я живым. Я старался не попадаться на глаза ребятам те два часа, что они сидели в этом домишке. У меня получилось. Я слышал как они заводили машину. Нет! Он не сможет меня вот так взять, и забыть! Не за что! Я выбегаю из-за угла домика и кладу ему свою холодную руку на плечо. Ловлю на себе испуганные, непонимающие взгляды. Дует сентябрьский ветер. Он оборачивается. И всё же, Вершинин такой красивый… Мне всё равно на то, что Паша и так меня не забудет из-за этой истории про восемь лямов, да и ожившего мертвеца забыть трудно, как бы не хотелось. Именно меня. Он должен помнить меня как того, кто его любил. Да, именно. Почему-то полное осознание моих к нему чувств пришло только сейчас. Мне всё равно, что будет дальше. Паша смотрел на меня снизходительно, слегка улыбаясь, что казалось странным, ведь меня, по идее, не должен был видеть никто из его друзей. На меня направлено немногочисленное оружие: два пистолета, Гоши и Насти. Лёха тем временем заводил машину. Что они мне сделают? Убьют? Буду благодарен. Я провёл рукой по его скуле и поцеловал. Вспоминаю, как целовался раньше и стараюсь быть как можно более нежным. Паша мне, на удивление, ответил, хоть и сначала ничего не понял. Я просто знал это, был уверен, хотя ничего не чувствовал. Мне просто нравился факт того, что этот поцелуй был. Когда поцелуй был разорван, я чётко сказал: — Не смей забывать меня. Затем развернулся и ушёл в дом. Теперь точно не забудет…