1.
Снежные хлопья мелькали за окном, за их завесой скрывался шумный город. Тима представлял себе, что его и вовсе нет. Что существует только тихий кабинет литературы, а больше ничего – лишь снег. На интерактивную доску проецировался фильм. Изображение казалось особенно плоским, ненастоящим. Это была экранизация какого-то романа о дворянах в революцию. Кажется, «Доктор Живаго». Но Тиме было все равно. Экранизация совершенно ему не понравилась с первых же минут. Он в очередной раз сделал вывод, что книга лучше, и перестал даже пытаться вникнуть в фильм. Он украдкой поглядывал на Мирона Яновича, сидящего к нему вполоборота. Учитель выглядел и вел себя как обычно. Словно ничего не случилось. А, может, и правда ничего не случилось? Может, Тима это сам себе придумал? Он невольно облизнул губы. Нет, это определенно случилось в реальности. У Тимы просто не хватило бы смелости представить себе такое. Поцелуй с Мироном Яновичем. С учителем литературы. Поцелуй. Тима вспомнил, как ему тогда позвонил Никита. Его звонок абсолютно не испортил ситуации. Мирон просто отстранился и спросил: - Не будешь отвечать? Наверное, Тима замотал бы головой и снова притянул к себе Мирона. Но здравый смысл был сильнее. Пришлось встать с земли. Никита что-то говорил, о чем-то спрашивал, но Тима понял лишь то, что тот сидит в машине и ждет его. Нужно было уходить. Мирон Янович все понял по лицу Тимы и с улыбкой проговорил: - До встречи. Тима лишь кивнул в ответ и побрел по тропинке, не чувствуя собственных ног. Он не помнил, как добрался до машины, как сел внутрь, и как поехал домой. Он помнил лишь то, что всю дорогу улыбался, как идиот. Еще никогда огни ночного города не казались ему такими яркими… Из воспоминаний Тиму вырвал звонок. Стена из снежных хлопьев исчезла. Мир снова окружил кабинет литературы. Тима пошел к выходу. - Тимофей! Мирон Янович дождался, пока он подойдет к его столу, затем спросил: - Есть планы на вечер? - Эм… Нет. - Это хорошо. Сегодня назначено литературное собрание. Но нужно немного убраться в зале. Не хочешь мне помочь? Тима вгляделся в лицо Мирона: все было как обычно. Ни один мускул не дрожал. Даже взгляд был спокойным. Как такое возможно? Тима ответил: - Конечно, я помогу Вам. Мирон Янович улыбнулся, но улыбнулся точно так же сдержанно, как делал это всегда. Тима окончательно запутался.2.
- Славный пацанчик! Ни самокопаний, ни ебли мозгов. Чистый секс, чистое желание, - Никита выдохнул облако дыма, смешавшегося с паром его дыхания на морозном воздухе. – Сейчас это именно то, что мне нужно. Думаю, стоит встретиться с ним еще раз, а, может, и не раз. Тима потушил сигарету о жестяную стену гаража. Курить не хотелось. Он остановился тут с Никитой по пути домой и думал, что сигарета поможет собраться с мыслями. - Ты какой-то рассеянный, - заметил Никита. - С чего ты взял? - Я же вижу, что ты меня не слушаешь. Паришь где-то. Че за херня с тобой? - Не знаю. Устал, наверное. - Ага, как же, - Никита сплюнул в сторону и сердито сказал: - Ты никогда не делишься, все скрытничаешь. Кореш, бля, называется. Никита выбросил окурок и зашагал прочь. Тима догнал его. Стало как-то не по себе. Желая загладить вину, словно нашкодивший пес, он заглянул ему в лицо и сказал: - Хочешь сегодня сходить со мной на литературный вечер? - Это тот, где дряхлые графоманишки свои стишки читают? – почти безразлично уточнил Никита. - Именно. Пойдешь? Никита задумался. Видимо, решал, стоит ли дальше строить из себя обиженку, чтобы Тима чувствовал вину. Спустя мгновение он сказал: - Ладно, схожу. Может, там есть интересные чуваки, а не только старые писаки. - Тебе бы только найти, к кому шары подкатить, - улыбнулся Тима. - Разве это плохо? Все лучше, чем убиваться из-за какого-то мудака.3.
Читальный зал был заставлен коробками. Они были на полу, на стульях, на столах. На их боках кто-то черным маркером расставил цифры. Но все они были вразнобой, и Тима не смог составить последовательности. Он остановился в проходе, пялясь на коробки. Откуда-то из-за стеллажей с книгами бесшумно появился Мирон Янович. Он заметил взгляд Тимы и сказал: - Это небольшое пополнение книг в фонд библиотеки. Только сегодня привезли. Нам с тобой нужно убрать их. - Так много? А мы успеем до начала? - Если поднажмем, то успеем. Снимай куртку и хватай вон ту коробку. Я покажу, куда нужно ее унести. Это оказалась комната, буквально, в десяти шагах от зала. Вообще, комната была просторной, но сейчас в ней до самого потолка громоздились коробки и стопки книг. Одинокая лампа под потолком тускло освещала только центр помещения, оставляя углы в полутьме и размывая границы комнаты. Сначала Тима пожалел, что не взял с собой Никиту сразу, а попросил прийти к началу литературного вечера. Но дело пошло быстро. И пусть коробки были тяжелыми, но ведь Тима таскал их с Мироном. Спустя минут сорок Тима взял в руки последнюю коробку. Мирон ждал его в комнате, довольно уперев руки в бока. - Отлично поработали, - сказал он, когда Тима водрузил последнюю коробку на невысокий стол у самой двери. Внимание Тимы привлекла книга, лежавшая там же. На столе. Он взял ее в руки. - Повелитель мух, - прочел за него оказавшийся рядом Мирон. - Ты читал? - Конечно. Это мировая классика. В Англии этот роман еще в средней школе проходят. Правда, книга для школьников тяжеловатая… Мирон Янович подошел совсем близко. Опустив голову, аккуратно взял из рук Тимы книгу и вернул ее на стол. Ладонь Тимы сама потянулась к шее учителя. Он провел пальцами по коже и коснулся бритого затылка. Мирон ногой толкнул дверь, и она захлопнулась. Он притянул к себе Тиму, обхватив его за бедра. Лицом он прижался к его щеке и тяжело выдохнул. Тима опустил голову и толкнулся навстречу к учителю, впившись в его губы. В комнате с коробками становится душно. Мирон с трудом отрывается от губ Тимы. Тяжело дышит и смотрит прямо ему в глаза. Откуда-то из-за двери слышатся незнакомые голоса. Видимо, первые гости пришли. Мирон усмехается и касается ладонью своего лба. Но остается рядом с Тимой. - Что мы творим? – спрашивает он, не надеясь получить ответ. Тима пялится на пальцы его руки, все еще лежащие на его бедре. Пальцы Мирона Яновича легонько дрожат. Тот тоже замечает это и поспешно убирает руку. Затем говорит: - Нужно идти… Нас ждут. Он все еще тяжело дышит. При этом он виновато улыбается.4.
В этот раз людей собралось намного больше. Почти все места были заняты. Ни Тима, ни Мирон такого не ожидали. Правда, большинство пришедших только слушали. Тех, которые что-то читали со сцены, Тима уже видел на прошлом вечере. Но читали они не то же самое. Тима сидел почти у самого выхода. Отсюда ему хорошо было видно Мирона. Его плечи, спину и бритый затылок. Затылок, которого Тима касался несколько минут назад. От осознания этого внутри Тимы разливалось что-то теплое. Сзади неожиданно послышались шаги. Рядом с Тимой на стул плюхнулся Никита. Самодовольно усмехаясь, он сказал вполголоса: - Сорян, что опоздал. Бензин закончился, пришлось пиздовать пешком, - он с интересом огляделся по сторонам и спросил у Тимы: - Че, как оно, весело? - Эм… Тут не веселья ищут, - проговорил Тима. – И ты, это, тише, а то мы мешаем. - Ах, точно! Тут же люди эстетическое удовольствие получают. Вон тот хрыч в шарфике вообще в экстазе бьется. Старик, что сидел немного правее от сцены и правда выражал крайний восторг, кивая и гримасничая в такт словам выступавшей женщины. Тима, глядя на него, невольно прыснул. А потом он вдруг заметил, что на него смотрит Мирон – смотрит и едва заметно улыбается. На мгновение между ними завязался какой-то зрительный диалог. Тима тоже расцвел в улыбке и почувствовал, как наливаются жаром щеки. Между ними была тайна.Их тайна. От этого хотелось улыбаться. Раздались аплодисменты и минутная зрительная близость между Тимой и Мироном растворилась. Никита снова стал отпускать какие-то шуточки. Но он быстро замолк – увлекся слушаньем. Теплая атмосфера литературного вечера затопила зал вместе со всеми его посетителями.5.
Никита давно уснул, а Тима все лежал, пялясь в тусклый квадрат окна. Он чувствовал, как в его животе что-то тихо ворочается. Он думал о том, что это, наверное, ползают те самые пресловутые бабочки, о которых все говорят. Только его бабочки, верно, еще не умеют летать. Они лишь ползают где-то там, шелестя чешуйчатыми крылышками друг о друга. Наконец, это стало невыносимо. Тима встал с постели, сел за стол. Рука потянулась к пачке сигарет, но замерла над ней. Тиме сейчас нужно было не это. Он зажег настольную лампу. Взял ручку и положил перед собой белый лист. Он и сам не знал, о чем собирается писать. В голове все смешалось и пульсировало. В ушах снова звучало частое дыхание Мирона. Или это так громко дышит спящий Никита? В узкой сфере света настольной лампы реальность и фантазии перемешались. Тима начал писать. Просто дал свободу мыслям. Без усилий, без раздумий. Словно пустил поток воды, который давно сдерживал. Ему казалось, что все так и должно быть. Именно так и нужно писать. Это не должно тебе подчиняться. Как эти блядские бабочки в животе. Они могут щекотать твой желудок усиками, а могут дохнуть. И ты ничего не можешь с этим поделать.