История ее смерти

      С восходом солнца мы с Бродягой были на месте. Полоса железной дороги проходила вдоль хребта крутого взгорья, у подножия которого протекал тоненький ручеек — жалкое напоминание о бывшей здесь когда-то полноводной реке. Ни поезда, ни дементоров еще не было видно, поэтому мы решили укрыться и подождать в небольшой компании молоденьких ивок, что росли над ручьем. Падучие ветки деревьев, облепленные снежной массой, могли укрыть нас от глаз тех, кто был в поезде, но дементоры пользовались несколько иными органами чувств, отличными от человеческих. И если Бродягу их чутье могло принять за дикого зверя, меня, пускай и без души рядом, они могли заметить, как бы я не маскировалась.       Воспользовавшись моментом, Бродяга принял человеческий облик и заговорил, как будто прочитав мои мысли: — Главное не выказывай эмоций, — сказал он, — душа твоя далеко и при должном хладнокровии, я надеюсь, они тебя не заметят. В поезде будут люди, они должны отвлечь дементоров.       Я кивнула в ответ, но внутри боялась не последовать совету. Хладнокровие никогда не было чертой ведьм из моего мира. Мы живем, любим и убиваем одинаково — со страстью. Что же насчет страха… Мы не боремся с нашими страхами — мы их выживаем. Их власть ослабевает с возрастом: привычка и опыт вытесняют страх из сердца и разума.       По по меркам ведьм, я находилась в среднем возрасте, и кое-какие особенно глубинные переживания еще прятались в моей душе (их можно было заметить в поведении моего деймона), но в целом я считала себя бесстрашной натурой. Однако этот мир был новым для меня, непривычным. А дементоры… эхх… они были созданы для того, чтобы пугать. — Хогвартс-экспресс, — продолжал Сириус, — пройдет здесь в… Я не знаю во сколько, как видишь часов у меня нет, но за годы проведенные в тюрьме я стал чу́ток ко времени. Поезд скоро будет. Тогда появятся дементоры. Эти идиоты заходят в поезд все разом и осматривают его вдоль и поперек. Пока снаружи никого не будет мы спрячемся в багажном вагоне.       План был не слишком продуманным, решила я, но говорить этого не стала. Как я выяснила позже, мой спутник очень не любил думать наперед. «Планы создаются, чтобы непредвиденные обстоятельства их рушили, — говаривал он, — так если все итак полетит к чертям, зачем забивать голову ненужным мусором?». Еще он говорил, что для успеха в сложном предприятии иногда достаточно просто притвориться мастером этого дела. Да, Сириус был щедрым источником неожиданно полезных мудростей.       Итак, пока я волновалась, а Бродяга мастерски не подавал вида, в далекой точке, где параллельные линии рельс наконец встречались, показалось серое облако дыма. Не знаю, были ли часы у дементоров или они, как и Бродяга, чувствовали время, но призраки не заставили себя ждать. Как только вдали послышалось дребезжание и стук тяжелой машины — солнечный день погрузился в сумеречный мрак, а наш ручей покрылся ледяной коркой. — Если что — импровизируй, — прошептал Сириус и обратился псом.       Показался красивый алый поезд. Колеса его зловеще скрежетали, отчаянно цепляясь за скользкие рельсы. Машинист, очевидно, не привык останавливаться в этом месте (или не хотел этого делать) и поздно начал тормозить состав. Вслед за поездом проплыли по воздуху знакомые мне фигуры в плащах. Их было больше десяти. Мне стало не по себе, но Бродягу их присутствие, казалось, никак не беспокоило. Он возбужденно вилял хвостом и переминался с лапы на лапу в нетерпении.       Паровоз полностью остановился чуть впереди от места, где мы прятались и со свистом выпустил пар. Двери сами собой открылись и дементоры просочились внутрь. Но как только последний плащ скрылся в недрах поезда двери также самостоятельно запахнулись.       Пес сверкнул в мою сторону желтыми глазами и сорвался с места, я поспешила следом. Уклон взгорья был крут и покрыт скользкой ледяной коркой. Я видела как Бродяга впереди меня цеплялся когтями за ледяной панцирь, быстро приближаясь к цели, но у меня подобного приспособления не было. Ноги мои, к тому же, были заточены в неудобную обувь, и я досадно упала несколько раз, рискуя быть замеченной или опоздать. Наконец я выбралась на рельсы, бежать по которым было значительно легче. Бродяга уже был у поезда. Он взобрался на узкую площадку позади вагона и лапой пытался открыть дверь, но ручка никак не поддавалась. Раздался гудок, оповещающий о скором отбытии. Я добежала до последнего вагона и вскочив на площадку дернула ручку — она не поддалась. Я посмотрела на Бродягу, но говорить он не мог, да если бы и мог, сказал бы только, может быть: «Импровизируй, Серафина!».       Я встала на колени и оглядела замочную скважину. Эти двери открывались и закрывались сами собой, от них не существовало ключа, по крайней мере, физического. Движение механизмов внутри двери начиналось от некого магического толчка, мне просто нужно было его повторить. Но как? Я представила себе несложный замок этой двери и как он сам собою открывается. Все свое внимание я отдала этой фантазии, и всю магию во мне направила в сторону замка. Ручка щелкнула и дверь отъехала в сторону. Но я не успела обрадоваться своему успеху. Дверь открыла не я — это был дементор.       Я так и оцепенела, стоя перед дементором на коленях. Бродяга грозно рычал и скалил зубы, но тот не замечал его. В тусклом свете дня он был еще кошмарнее.       Ночью я приняла нападавших за уродливых бесплотных призраков, но это было не так. Дементор обладал осязаемым физическим телом и он не помедлил это продемонстрировать. Он ухватил меня за горло цепкой ледяной хваткой и поднял в воздух достаточно легко для столь костлявого создания. Монстр вперился мне в лицо своими отсутствующими глазами. Я чувствовала его злость и она переходила ко мне через его ледяную руку, опускаясь и наполняя грудь и конечности.       Внизу Бродяга безуспешно рвал зубами его черное одеяние. Я попыталась высвободиться, царапая его мерзкую руку, оставляя под ногтями слизь и частицы струпьев, но тварь не чувствовала боли. В глазах начало темнеть. Я ртом хватала воздух, по-рыбьи открывая рот, но ни один крохотный вздох не прорывался в легкие.       Будучи на грани обморока, я сунула руку в сумку и вынула от туда свой лук. Из последних сил и насколько мне позволял размах, я ударила дементора упругим древком. Рука его разжалась, скорее от неожиданности, чем от боли, и я повалилась на площадку. Поезд тронулся с сильным толчком и, поймав удачный момент, Бродяга толкнул лапами тюремщика в спину. Дементор отлетел от поезда на пару метров и развернулся обратно. Но мы были быстрее. Мы нырнули в вагон и закрыли двери у самого его невидимого носа. Дементор побился какое-то время снаружи, но вскоре сдался и отстал от поезда. — А ты хотел, чтобы я оставила лук, — просипела я Бродяге и упала на колени, уперев руки в деревянный пол багажного вагона. Я зашлась кашлем. — Признаю свою ошибку. — Сириус сел напротив меня и разразился хохотом, — Мерлин, ты избила дементора. Наверное никто за всю историю существования дементоров не бил их. — Не вижу повода для веселья, что если он нас догонит? Что если не один? — я потерла рукой покрасневшее место на шее, вспоминая ледяную хватку чудовища. Меня передернуло. — Не волнуйся. Безбилетники с собаками не в их компетенции. По крайней мере они не станут догонять поезд ради этого.       Бродяга откинулся назад, облокотившись на руки и довольно присвитстнул: все шло по его плану. Но меня все не отпускала мелкая дрожь. — Он был так зол… — прошептала я глядя в пол. — Его злость была столь сильна, что ей не хватало места и она полезла на меня.       Сириус перевел на меня взгляд и сел прямо. Подумав немного он заговорил так, как родители бывает говорят со своими детьми, в попытке развеять их страхи. — Все, чего хотят эти твари — есть. Под их плащом спрятана ненасытная черная дыра, требующая души. А ты свою душу от них прячешь. Вот они и злятся. Смотри на это с другой стороны, — Сириус взял меня за руки, голос его звучал твердо, но действовал успокаивающе, — не злись ты вместе с ним, тебя бы сковал страх и чем бы тогда кончилось? А во вторых: ты отвлекаешь их внимание на себя. Помни кто на самом деле им нужен.       Я кивнула в ответ. Мне было бы стыдно показывать свою слабость ему, но что-то в тоне его голоса позволяло мне быть уязвимой. Такое случалось со мной уже однажды, давно… Но пока я не улавливала связи.       Сириус встал, не отпуская рук, и потянул меня следом за собой. Я встала тоже. — Что это? — он заметил воспалившуюся рваную рану на моем запястье. В череде событий я совсем не обращала на нее внимания. — Это дементор постарался? — Сириус нахмурился. — Вообще-то ты, — ответила я, стараясь не звучать обвиняюще, — ночью, когда забирал сумку, тяпнул за одно и меня. Не страшно. Мужчина покачал головой. — Так не пойдет. Давай залижу? — Что? — я отпрянула. — Ну уж нет. Сириус засмеялся. —  Раз нет, поищи в сумке аптечку. После контакта с дементором рана, того и гляди, загноится. Но ты зря отказываешься: собачья слюна отлично заживляет раны.       Я порылась в недрах бездонной сумки и правда нашла там какой-то плотный кошелек. Я выудила его и вручила Сириусу. — Отлично, — он указал мне сесть на один из деревянных ящиков у стены, — я спер эту сумку у одного семейства волшебников в лесу. Эхх, семейный отдых… — протянул он задумчиво и расстегнул аптечку. Внутри в ряд были уложены небольшие склянки с зельями. Мужчина вытащил одну с зеленоватой жидкостью и зубами вытащил пробку. — Давай сюда, — он капнул пару капель зелья на рану и она на глазах стала затягиваться, — вот и все. Он положил склянку обратно в кошелек и протянул его мне. — Я-то думал, что найду в сумке много чего полезного. Обычно когда волшебники что-то магически расширяют, то там начинает скапливаться всякий хлам. Не страшно, ведь на вес это никак не влияет. Но эта сумка, похоже, была новой. — он вздохнул. — Зато теперь пригодилась.       Сириус замолчал и сел на короб рядом со мной. Сидеть в пыльном багажном вагоне было не особо приятно, но уж куда лучше, чем идти пешком. Я скинула ботинки и поглядела на свои покрасневшие пальцы с жалостью. Сириус присвистнул. — Серафина, ты слышала про такую чудесную вещь как носки? — Носки? — я нахмурилась. — Думаешь мне стоит надеть их? — Что за дикая девчонка, — проворчал мой спутник, — конечно, надень! Или ходи так, пока у тебя вся кожа с ног не слезет. Есть в твоем чемодане парочка?       Я пожала плечами. Носки — как это было глупо, я и представить себе не могла, что когда-нибудь буду чувствовать себя так нелепо. Я достала чемодан и нашла там пару шерстяных носков ручной вязки. Краем глаза я заметила, что Бродяга смотрит на меня с завистью. Надев их на ноги, я почувствовала мягкость и тепло. Это был мой первый приятный опыт с новой одеждой. Я взобралась на ящик с ногами и облокотилась о стенку вагона. — Как долго мы будем ехать? Куда вообще едет этот поезд? — К вечеру будем на месте. — Сириус примостился поудобнее. — Мы едем в Хогсмид. Это деревня магов, неподалеку от Хогвартса — моей старой школы. Мужчина задумался. Я не стала ему мешать. Через время он продолжил: — У нас есть немного свободного времени, так что… так уж и быть: я расскажу тебе свою историю. Не хочу быть продырявленным твоей стрелой. Я видел голову того кролика — стреляешь ты метко.       Я не буду пересказывать эту историю тебе, Добрые Крылья. Несправедливость произошедшего до сих пор порождает бурю в моей душе. Многие люди слышали об этом, некоторые были непосредственными участниками тех событий. Возможно кто-то, ушедший из мира живых до меня, уже рассказал тебе эту историю.       Сириус начал с дней своей юности, когда был еще студентом Хогвартса. Он рассказал мне о своих школьных друзьях, о войне развязанной одним темным волшебником и о страшном предательстве Питера Петтигрю — того по чью душу мы и отправились на север. Но целью Сириуса была не только месть — он должен был избавить от опасности своего крестника, мальчика по имени Гарри Поттер. Мальчика, который выжил.       Его история глубоко меня тронула. Честь и справедливость — две сестры ради которых ведьма посчитает своим долгом испачкать руки кровью. И как я говорила раньше, после признания Сириус обрел в моем лице союзника. Я так ему и сказала в тот день. И он не был против.