Вероятность ничтожна

            - Твой отец...Он в городе.             Три дня. Целых три дня Чонгук осмысливал и переваривал в голове эту злосчастную новость, из-за которой не мог нормально выспаться и вздрагивал от каждого шороха словно последний неврастеник.             Друг папы, два года назад тайно вывезший их из Пусана, сообщил, что альфа приехал сюда в рабочую командировку и по-прежнему не подозревает об их местонахождении.             В какой-то степени, эта информация немного успокоила Чона, подтвердив его догадку о том, что он вряд ли сдался человеку, которому никогда и не был нужен, но в то же время засадила глубоко внутрь что-то острое и ржавое, терзавшее душу и не дававшее покоя сознанию.             Нет, омега не боялся своего отца. Да и ненависть была бы для него слишком глубоким чувством. Он его, скорее, люто презирал и сама мысль, что человек, причинивший ему и папе столько боли, находится где-то рядом и волей случая может с ними пересечься, вышибала из его лёгких весь дух, заставляя неприятно ёжиться от несуществующего на деле холода, пробиравшего ознобом вплоть до самых костей.             Брюнет даже думать не хотел о том, что может сделать, если ещё хоть раз увидит отца с его до скрежета в зубах противной ухмылкой и всегда одинаковым горделиво-пренебрежительным взглядом, словно говорившим «Ты никто и звать тебя никак».             Начистит рожу, наверное. Ведь он уже не тот закомплексованный мальчишка, в которого чуть ли не с пеленок вбивали идею о собственной никчёмности и относились лишь как к раздражающему бельму перед глазами.             Если вообще не убьёт. Хотя нет, это определённо не вариант, ведь его наверняка посадят, а это значит, что папа снова останется один.             А этого Чонгук больше никогда не допустит.             11 месяцев назад             - Простите, вы к кому? – звонкий голос седой старушки, любопытно уставившейся на Чона с соседнего крыльца, резко вывел его из оцепенения, с которым парень вот уже битых десять минут стоял у двери до боли знакомого дома с застывшим в сантиметре от дверного звонка пальцем.             - Я…Эм…Чон Лиен всё ещё живёт здесь? – прокашлявшись, взволнованно спросил брюнет, пряча руки в карманы и неловко опуская взгляд в пол.             - Ты про этого вечно хмурого омегу, что ли? – беззлобно усмехнулась старушка, облокачиваясь на белоснежные перила крыльца и прищурено окидывая Чонгука изучающим взглядом. – А ты ему кто будешь? Родственник или знакомый?             - Может, сначала вы ответите на мой…             - Чонгук, - недоверчивый, но в то же время такой родной голос папы заставил сердце Чона галопом заскакать по грудной клетке, посылая в кровь волны адреналина вперемешку со стократно обострившимся чувством вины, что почти год сидело в горле, не давая свободно вздохнуть и напрочь лишая кислорода.             Тяжело сглотнув, омега сильно зажмурился, прежде чем повернуться на голос и увидеть Лиена, стоявшего на крыльце с двумя большими пакетами продуктов в руках.             Его широко открытые светло-карие глаза, смотревшие прямиком в душу Чонгука, были полны шока и искренней подкупающей радости, от которой брюнету вдруг резко захотелось удавиться.             Какая к чёрту радость, когда блудный сын возвращается спустя одиннадцать месяцев, покорно готовясь принять гнев и осуждение родителя на свою неприкаянную голову.             - Здравствуй, пап. Я…- сломлено начал было Чон, но мужчина не дал ему и малейшей возможности договорить, с громким стуком опустив пакеты на деревянный пол крыльца и уверенно направившись к сыну.             Уже через мгновение омега был заключен в крепкие дрожащие объятия – тёплые и такие долгожданные. От которых дыхание сперло, а обжигающие слёзы так и напросились на глаза, с облегчением вырываясь наружу и пропадая где-то в складках родительского свитера.             - Пап, прости, я…- горечи внутри было так много, что Чонгук просто не выдержал, навзрыв разрыдавшись ему в плечо.             Боже, он и не представлял, как сильно соскучился по папе.             - Всё хорошо, Чонгукки. Всё хорошо, - ласково шептал ему в макушку мужчина, успокаивающе поглаживая по спине и беззвучно плача от вселенского счастья, что накрыло его с головой, стоило лишь дотронуться до любимого сына и осознать наконец, что он действительно настоящий.             Не какой-то там очередной плод его измученного больного воображения или преданный постоялец зачастивших в последнее время кошмаров, а живой хорошо одетый и здорОво выглядевший человек. Его горячо обожаемый ребёнок.             Первые полгода Лиен только и делал, что искал его по всем общественным местам, которые только мог вспомнить, отчаянно молясь лишь об одном – где бы Чонгук сейчас ни был - пусть он будет сыт и здоров.             Эта непрекословная мантра настолько успела въесться под кожу, что казалось ещё немного и его просто разорвет. Мужчина в буквальном смысле нещадно стирал ноги в кровь, денно и ночно кружа по городу в поисках сына, возвращаясь домой под самое утро и вымотанно валясь спать прямо на полу прихожей.             Его не волновало ничего, кроме судьбы своего чада - ни собственное здоровье, что с каждым днем всё чаще стало подводить, ни стремительно накапливавшиеся долги за коммунальные услуги, множеством квитанций валявшиеся у двери, ни полное отсутствие денег, последние из которых были потрачены на помощь в вывозе из Пусана и покупку дома.             Чонгук был единственным ради кого он жил. Комочком света и любви, что хоть как-то оправдывал его бренное существование в этом сумасшедшем мире, полном вечных издевательств со стороны родителей, а впоследствии и мужа. Мире, что слишком уж часто испытывал его на прочность.             Всё так бы и продолжалось, пока в один прекрасный день омега утомлённо не улёгся на собственном крыльце, не в силах зайти внутрь и вообще хоть как-то пошевелиться, а бойкая давно наблюдавшая за ним соседка грубо его не растормошила, закатив при этом такую громкую истерику, что её казалось слышала половина Сеула.             - Посмотри на кого ты похож, а! Сколько можно себя так выматывать?! Уж не знаю, кого ты там столько времени ищешь, но думаешь ему или ей понравится, что ты себя скоро в гроб загонишь! Приятно будет смотреть на тебя такого, а?!             Невольно задумавшись над её словами, Лиен вдруг понял всю их соль - всю их правдивость.             Этот момент стал переломным. После него всё изменилось.             Медленно, но верно начав заново собирать себя в кучу, омега с грехом пополам, но всё же заставил себя прекратить свою отчаянную беготню по городу (если не принимать во внимание многочисленные собеседования, на которые он начал ходить, в надежде хоть как-то отвлечься от тяготивших его дум по поводу сына).             Гоня взашей мрачные теории о мёртвом валяющемся где-то в канаве Чонгуке, мужчина упорно продолжал разгребать свои проблемы, стараясь погасить долги за жильё незначительными однодневными подработками, пока его не приняли на постоянную должность менеджера в главный офис одного из довольно успешных рекламных агентств Сеула (сказалось высшее маркетинговое образование, которое родители в принудительном порядке заставили его получить и весьма подвешенный язык, умело владевший азами и нюансами рекламного дела).             Окончательно встав на ноги через пять непередаваемо долго тянувшихся месяцев и получив наконец полноценную зарплату (которую не нужно было никому отдавать), Лиен купил соседке огромный букет лилий (которыми она, к слову, и пахла, будучи омегой) и не менее большой торт, в знак искренней благодарности за такой нужный ему пинок под зад, а ещё за то, что не позволила умереть с голоду, каждый день оставляя что-то съестное возле его двери, словно персональный ангел-хранитель.             Может, она им и была? Лиен бы даже не удивился.             - Так вот, кто был нужен, чтобы заставить тебя улыбаться, - понимающе улыбнулась старушка, с щемящей теплотой во взгляде наблюдая за воссоединением двух омег.             - Здравствуйте, госпожа Ким, - солнечно улыбнулся ей мужчина, вытирая слёзы краем свитера и немного отстраняя от себя Чона. - Это...Это мой сын, Чонгук.             - Здравствуйте, - на манер китайского болванчика отрешённо кивнул ей брюнет, из которого словно все силы высосали - залпом и через трубочку.             - Здравствами кидаться будешь, когда отдохнёшь, а то у тебя такой вид, будто ты прямо сейчас копытца откинешь, а Лиену опять горевать, - преувеличенно тяжко вздохнула женщина, снисходительно улыбнувшись. - А вот, когда наконец проспишься и поешь - милости прошу на чай в мою скромную обитель.             - Мы придём. Обязательно, - признательно кивнул ей Лиен, бережно приобнимая сына за талию и легонько подталкивая его к входной двери. - И кстати, госпожа Ким, сегодня снова будет торт, - жизнерадостно бросил он напоследок, заботливо утягивая Чонгука в дом и уже не видя печальной улыбки на губах старушки, задумчиво вздохнувшей и шаркающе побрёдшей в дом.             Наше время             «SOS. Второй этаж. Туалет для омег.» - всё, что значилось в странном смс от Чимина, пришедшем Чонгуку во время четвёртой пары.             «Ты же вроде вчера на меня обиделся, узнав, что я всё-таки пошёл на вечеринку к Ви, а тебя одного отец не отпустил?» - значилось в ответном смс от Чона, как ни в чём не бывало продолжившего записывать лекцию по цветокоррекции фотографий.             Правда, хватило его всего на пять минут, так как ответа от Пака по-прежнему не было, а быстро нараставшее чувство тревоги начало приносить ощутимый дискомфорт, скручивая внутренности в тугой узел и заставляя сердце беспокойно биться под рёбрами.             - «Чтоб тебя, Чимин!» - мысленно чертыхнулся омега, закусывая нижнюю губу и тут же недовольно морщась от едва ощутимой боли в почти затянувшейся ранке (а она бы наверняка уже давным-давно зажила, если бы он почти сразу же после драки не полез делать минет одному сумасбродному альфе, которого, кстати, уже третий день не наблюдалось в институте). - Мистер Юн, можно выйти?             Получив в ответ от преподавателя (низкорослого седоволосого беты средних лет) утвердительный кивок, брюнет пулей вылетел из аудитории, чуть ли не бегом спускаясь по лестнице на второй этаж и уверенным шагом направляясь прямиком к ряду уборных, располагавшихся в противоположном конце коридора.             Каким бы обидчивым и докучливым Пак не был, Чонгук заметно успел прикипеть к этому пухлощёкому засранцу, не упускавшему ни единой возможности урвать с его подноса немного еды (и это при том, что Чон и так покупал ему по три разноцветных шарика мороженого каждый вечер).             Может, всё потому, что Чимин старался особо глубоко не копать, мастерски избегая щекотливых тем (таких, как родители или личная жизнь), непринуждённо разбавляя перерывы между нудными лекциями эмоциональными рассказами о различных курьёзах его детства, услышанными по телевизору новостями, а иногда и собственными до колик в животе нелепыми теориями об НЛО и параллельных вселенных.             А может, потому, что видел в Чоне нерушимую опору (несмотря на то, что тот был младше его на два года) – того, с кем он мог чувствовать себя в полной безопасности и каждый раз нервно не вздрагивать от похабного взгляда того или иного альфы, заинтригованно круживших поблизости, но не рисковавших подойти ближе из-за быстро распространившихся по институту слухов о «железных» кулаках брюнета.             Чем ближе Чонгук подходил к туалетам, тем отчётливей и ярче становился запах дыни, приводя его к совсем неутешительным выводам, которые успешно подтвердил испуганный вопль Чимина, эхом отскочивший от стен коридора.             - Кто бы там ни был, он труп! – зло процедил сквозь зубы Чон, со всех ног бросаясь на выручку омеги.             Правда, картина, которую он увидел, резко ворвавшись в уборную, была абсолютно не той, что он ожидал.             Чимин, сидевший на полу возле одной из кабинок и отчаянно державшийся за собственный живот, растерянно пялился на мятноволосого бету, стоявшего в его ногах и державшего за шкирку широкоплечего накачанного альфу, из носа которого фонтаном хлестала кровь, а один глаза заплыл так, что уже не открывался.             - Сколько раз тебе ещё повторить, чтобы стало понятно?! – не обращая никакого внимания на потрясённо застывшего в дверях Чонгука, грозно прорычал альфе в лицо мятноволосый. – Или слово Ви для тебя уже ничего не значит?             - Ппрости, Шугга, у ннего ттечкка ии…             - ЭТО НЕ ОПРАВДАНИЕ! – до мурашек пробирающе воскликнул бета, со всей дури ударив альфу кулаком в живот, отчего тот, протяжно застонав, сложился пополам, оседая на пол безвольным мешком с костями.             - Если ты альфа, то это ещё не значит, что природа наградила тебя большим членом и на этом закончила! Она также не поскупилась и на твою силу воли, про которую такие мрази, как ты, постоянно забывают при омежьих течках! – презрительно выплюнул мятноволосый, легонько пнув корчившего от боли альфу по рёбрам, отчего тот затравленно сжался и позорно начал молить о прощении.             - От…пусти его. П…пожалуйста, - еле выдавил из себя Чимин, начав заваливаться на бок от нестерпимо-режущей боли внизу живота.             - Чимин! – взволнованно вскрикнул отошедший наконец от потрясения Чон, вовремя подскочив к омеге и успев подхватить его у самого пола. – Горе ты луковое, а не омега. Есть же всякие блокаторы там или…             - У меня её…раньше…никогда не было…- еле передвигая языком, промямлил Пак, проваливаясь в глубокий обморок и обмякая в руках брюнета.             - Не было? – непонимающе повторил в пустоту Чонгук, краем глаза заметив мятную макушку беты, быстро опустившегося рядом с ним на колени и уверенно начавшего расстегивать верхние пуговицы красно-белой рубашки Чимина.             - Такое иногда бывает, - невозмутимо ответил он на безмолвный вопрос в антрацитовых глазах Чона. – Течка не всегда приходит в положенные шестнадцать лет. Любой гормональный сбой в организме может её отсрочить, а иногда и вовсе – погасить, - с видом опытного знатока добавил парень, сосредоточенно прощупывая пульс омеги и не замечая, как Чонгука мучительно передёрнуло от его слов.             - Сейчас ему нужен покой и таблетки для облегчения боли. Я на колесах, так что подвезу, куда вам нужно, - твёрдо заключил мятноволосый, собираясь поднять Пака на руки, но тут же встречая на своём пути преграду в виде цепко перехвативших его запястья рук Чона.             - Я сам, - категорично отрезал брюнет, легко подхватывая омегу на руки и молча направляясь к выходу из уборной.             Так они и шли до самой машины – чёрного Форда последней модели, что уютно примостился в тени большого ветвистого дерева, величаво возвышавшегося над частью парковки.             Аккуратно уложив Чимина на заднее сиденье и удобно устроив его голову на своих коленях, Чонгук задумчиво начал буравить взглядом затылок беты, плавно выруливавшего с парковки.             - Я Юнги, - невзначай обронил мятноволосый, выезжая на дорогу и приветливо подмигивая ему через стекло заднего вида. – Может, уже перестанешь бычиться и назовешь уже своё имя, а ещё желательно адрес, чтобы я знал, куда ехать.             - Чонгук, - легонько кивнул его отражению брюнет, озвучив адрес и непроизвольно начав поглаживать Пака по волосам.             Где-то пару минут они ехали молча, пока любопытство, острой занозой сидевшее в заднице Чона, насильно не заставило его открыть рот: - Откуда ты столько знаешь об омегах?             - Всё до банального просто, - пожал плечами Юнги, удручённо вздыхая. - Моя младшая сестра - омега, а я её единственный опекун. Вот и приходится волей-неволей шерстить по ним учебники, - иронично закатил глаза бета, выруливая на улицу Чимина и уже через пару мгновений мягко останавливая машину возле его дома.             - Тебе помочь…             - Нет, спасибо, я сам, - немного резче, чем ему хотелось бы, перебил его Чонгук, виновато сглатывая и осторожно вытаскивая омегу из машины.             - Ты всегда такой нервный или это я на тебя так плохо действую? – насмешливо бросил Юнги из-за приоткрытого окна, оценивающе провожая спину Чона внимательным взглядом.             - Второе. Однозначно, - бросил ему через плечо брюнет, слыша как покрышки Форда жалобно взвизгивают и машина неспешно трогается с места, увозя своего владельца восвояси.             Облегчённо вздохнув, Чонгук поудобнее перехватил Чимина и на ощупь достав ключи из кармана его джинсовой куртки, ловко открыл ими входную дверь, внося омегу внутрь и быстро находя его комнату (верхом набитая плюшевыми игрушками, а значит, определённо его).             - Ну, всё. Мы молодцы, - устало улыбнулся Чон, бережливо укладывая Пака на кровать и окидывая пребывавшего в состоянии безмятежного забытья омегу обеспокоенным взглядом.             Ведь как только Чимин проснётся, ему снова станет чертовски больно, а этого Чонгук никак не мог допустить, по себе зная, как тяжело бывает в первую течку.             Пусть она и была единственной в его жизни - впечатлений хватит и на две следующие.             - Я скоро вернусь, - нежно чмокнув Пака в макушку, брюнет уверенно направился прочь из дома, моля удачу наконец повернуться к нему передом и позволить попасть на смену врача, что когда-то беспощадно перевернул его жизнь одной единственной фразой, раскалённым оловом высеча её на разорванном в мелкие клочья сердце омеги.