Вероятность ничтожна

            - Мы расстались. Около года назад, - глухо донесся до ушей Чонгука дрогнувший от заметного напряжения голос Ви, шаги которого уже через каких-то пару секунд начали быстро удаляться, параллельно с тяжёлой поступью подошв дорогих ботинок Чжин Хо, внегласно ознаменовавшего их скорый уход громким хлопком закрывшейся двери кабинета, внутри которого остался лишь верный дворецкий да не на шутку растерянный Чонгук, после слов сероволосого альфы о расставании со своим загадочным «женихом» (где-то под рёбрами мучительно екнуло) наконец отмерший от ступора (в течение которого его несчастное сердце успело раз десять гулко разбиться вдребезги, а после вновь стойко собраться по швам), тщетно пытаясь привести хаотично разбрёдшиеся по углам сознания мысли в порядок, чтобы хоть как-то понять, почему Тэхён ему так нагло соврал.             Почему не посчитал нужным рассказать о столь важном «составляющем элементе» своего (не такого уж и пугающего, к слову) прошлого.             Ведь если его слова о чуть ли не годовом разрыве правдивы хотя бы на четверть – стоило ли вообще утаивать от него эту безвредную информацию?             Хотя нет, подождите…СТОИЛО… в одном единственном красочно пришедшем Чону на ум случае.             Безотчётно проскользнувшее в мозгу гнилой червоточиной предположение заставило желудок омеги предательски скрутиться в трубочку, жёстко подкатывая к горлу смрадный ком из неимоверно раздиравших горло сомнений, стремительно растёкшихся по венам удушающе-огненным ядом, медленно, но верно скопившимся где-то глубоко в лёгких, безжалостно «выбив» из них весь живительный кислород.             И брюнет бы наверняка прямо там, за этой злосчастной бархатной занавеской, сломлено и задохнулся бы, если бы не резкий противный лязг ключей и последующий скрип выдвигаемого дворецким ящика – своеобразный триггер, мгновенно напомнивший ему о том, где и ПОЧЕМУ он, собственно, находится.             А ещё о том, что слепо затеряться в пустом (аргументированном лишь его «пристрастным» мнением) предположении не очень-то и хорошая идея, так как без Ви он всё равно не сможет его ни опровергнуть, ни подтвердить.             Даже если будет отчаянно к одному из этих «исходов» стремиться.             Взволнованно сглотнув и мысленно засунув все «ненужные» сейчас мысли на самое дно одного из множества раскиданных по подсознанию «сундуков», Чонгук сдержанно попытался договориться с сердцем «чуть менее слышно буянить», прежде чем осторожно высунуть голову из-за плотной красной ткани и сразу же наткнуться взглядом на седой затылок сидевшего на корточках напротив (открытого) ящика мужчины, увлечённо что-то внутри него перебиравшего.             Медлить было «катастрофично» нельзя, поэтому Чон аккуратно (и беззвучно) выскользнул из-за шторы, на цыпочках подкравшись сзади к ненавистному (с самого детства) слуге, и, схватив с полки стоявшего позади письменного стола тёмно-коричневого шкафа статуэтку в виде широко раскинувшего крылья орла, с силой ударил его по макушке, заставив болезненно вскрикнуть и плашмя плюхнуться на узорчатый ламинат, безвольно раскинув на нём дряхлые конечности.             Пулей опустившись на колени перед заветным ящиком, омега уже было внутренне возликовал от ненавязчивого осознания успешно завершившейся миссии по свержению репутации Кана Чжин Хо на уровень «где-то между плинтусом и давно сгнившими досками», как вдруг однотонно-белое ничем не примечательное содержимое деревянного отделения вогнало его в самую что ни на есть оторопелую «прострацию».             - Этого не может быть, - потерянно выдохнул себе под нос брюнет, бегло перебирая пальцами абсолютно неважные и заметно потрёпанные временем страницы отцовских «черновиков» с всевозможными безжизненными графиками и массой разношерстных помарок, каждый раз безбожно означавших неминуемую смерть для кристально чистого листка формата А4, независимо от того в конце они встречались или в самом начале. – Этого не может…- договорить ему не дал близкий звук щелчка спускаемого предохранителя и холод дула, тотчас грубо приставленного к затылку.             - Медленно встал и развернулся ко не лицом, - приказным тоном отчеканил холодный голос дворецкого, каким-то невероятным чудом сумевшего подняться на ноги «вне» поля зрения всецело сконцентрированного на бумагах Чонгука (как он вообще умудрился так быстро отойти от удара по голове – та ещё загадка). – Не знаю, как ты сюда попал, но уж в том, что больше отсюда не выйдешь – на все сто двадцать процентов уверен, - пренебрежительно выплюнул сквозь зубы мужчина, сорвав с губ Чона нервозный смешок, из-за ярко вспыхнувшего перед глазами воспоминания четырнадцатилетней давности.             - Вы ведь так и не объяснили мне, почему именно сто двадцать, - горько усмехнулся омега, послушно поднимаясь на ноги и плавно разворачиваясь к старому альфе лицом.             Округляя его и без того большие чёрные глаза до неузнаваемости.             Искажая лицо в какой-то мучительной, но в то же время искренне поражённой гримасе.             - Здравствуйте, мистер Мэй, - вымученно улыбнулся брюнет, неуютно передёргивая плечами из-за всё ещё нацеленного на него тёмного дула пистолета. – У вас очень крепкий череп, вы в курсе?             - Ты что здесь делаешь, недоносок?! – наконец отошёл от шока мужчина, сверля Чонгука возмущённым и каким-то уж больно испуганным взглядом.             - Да я так просто, мимо проходил. Думаю, дай в гости наведаюсь, а то столько радостных воспоминаний…Ай! – удивлённо захлопал глазами Чон, которого только что ни с того ни с сего укоряюще огрели по макушке ладонью (что-что, а руку на него этот брюзгливый старец никогда не поднимал). – Эй, вы чего…             - Это ты чего, сосунок?! – скорее раздражённо, нежели чем гневно перебил его дворецкий, устало потирая переносицу и опуская-таки руку с пистолетом вниз, вырывая из груди омеги едва слышимый вздох облегчения. – Тебе что, шестнадцати лет не хватило, чтобы понять, что в этот дом лучше не возвращаться?!             - Да мне так-то и четырех за глаза хватило для этого, но вы же знаете, как это бывает, когда так сильно соскучишься по любимому отцу, что ноги сами тебя тя…Может, хватит уже меня бить! – негодующе воскликнул брюнет, потирая вновь (ни за что) пострадавший затылок.             - Ты меня пять минут назад вообще чуть не убил, так что не жалуйся! – ворчливо буркнул старый альфа, утомлённо опускаясь в кожаное кресло Чжин Хо, кладя пистолет рядом на стол. – И свой сарказм давай на минималки убавляй. А то я тебя точно убью, ни одним мускулом лица при этом не дрогнув.             - Вы бы наверняка даже уборщиком в этом доме не стали без этого чудесного навыка…             - Чонгук! – строго пресёк его новую вспышку (грёбанный сарказм так и пёр, когда он волновался) словарного поноса Мэй, осуждающе окинув его взглядом снизу вверх, а потом вдруг произнёс то, чего Чон не ожидал даже не в последнюю, а в самую что ни на есть «невозможную» очередь: - Хорошо выглядишь, ребёнок.             Непроизвольно сделав шаг назад и потрясённо уставившись на прежде вечно смотревшего на него как на пустое место мужчину, сосредоточенный взгляд которого сейчас был каким угодно, но отнюдь не «плохим», омега всё никак не мог уразуметь одно – его сейчас что, в параллельную вселенную каким-то образом забросило, или просто пришельцы этого угрюмого деда великодушно подменили.             - Помнится, ничего лучше «отойди с дороги, малец, ты мне мешаешь» я от вас раньше и не слышал, - безрадостно рассмеялся брюнет, ненароком подмечая внезапную перемену в задумчиво-отстранённом взгляде дворецкого, всего за мгновение ставшем каким-то уж больно грустным.             Если не сказать безмерно печальным.             Хотя, может, всё это просто плод больного воображения Чонгука, и он давно уже в жёстком нокауте из-за удара прикладом по затылку, а может…             - Прости меня. За всё, что случилось, - тихие, но отчётливо различимые на слух слова старого альфы гулким эхом отскочили от барабанных перепонок Чона, казалось бы, напрочь забывшего как нужно дышать, ходить, да и связно выражаться в целом.             Он в немом ступоре словно восьмое чудо наблюдал.             Такое, которое и раз в триллиарды лет порой не увидеть.             - Я очень долго не желал видеть в себе одного из главных «бездействующих» злодеев, но в тот день, когда Чжин Хо перешёл все границы, столкнув твоего папу с лестницы, я…я понял, что больше так не могу, - разбито выдохнул Мэй, поднимая на омегу взгляд, полный сердечного раскаяния и душевной теплоты.             Впервые за восемнадцать лет смиренно выставленной на обозрение брюнета.             - Так это вы! - затравленно вскрикнул Чонгук, в сознании которого ослепительной вспышкой молнии сверкнула обескураживающая догадка. – Это вы донесли на отца в полицию, - до конца не веря в сказанное констатировал Чон, получая в ответ лёгкий кивок головы и почти незаметную снисходительную улыбку. – Мне жаль, что я не смог ничего сделать, когда он…увёз тебя из дома в первую течку, - виновато добавил старый альфа, болезненно поморщившись от тягостных воспоминаний, и, неспешно встав с кресла, подошёл к всё ещё пребывавшему в эмоциональном коматозе омеге, подбадривающе похлопав его по плечу и с рьяно рвущейся наружу надеждой проговорив: – Если ты сможешь меня когда-нибудь…             - Помогите мне его уничтожить, - неожиданно перебил его наконец вынырнувший из своего внутреннего «зазеркалья» омега, уверенно заглянув в наполнившиеся неподдельным страхом глаза дворецкого, тут же инстинктивно отступившего на шаг назад. – В этом ящике раньше хранились разноцветные папки и…             - Тебе что, совсем жить надоело?! – перепугано встрепенулся мужчина, театрально всплеснув руками и отрицательно замотав головой. – Ты хоть представляешь, что он с тобой…             - Мне плевать! Больнее чем уже было он мне больше не сделает, - категорично перебил его брюнет, несильно хватая старого альфу за локоть и умоляюще заглядывая в его встревоженные глаза. – Прошу Вас…             - Он убьёт тебя, Чонгук! – с нотками нарастающей паники заметил дворецкий, не желая собственноручно отправлять этого и без того чересчур настрадавшегося ребенка прямиком на виселицу.             - Если я утяну его за собой на тот свет, это будет того стоить, - решительно парировал Чон, вынуждая Мэя злобно чертыхнуться в сердцах, а потом, нервно выдернув локоть из захвата омеги, спешным шагом направиться в сторону выхода из кабинета. – Я не собираюсь помогать тебе…             - Вчера он заживо похоронил моего папу, и если бы его чудом не удалось спасти – я был бы сейчас не здесь, а на его похоронах, - бросил последний козырь на стол брюнет, вынудив старого альфу, которого уже вовсю била крупная невооруженным глазом видимая дрожь, оробело замереть у самой двери. – Он чудовище, Мэй, и вы это знаете. Помогите мне его уничтожить, - как можно твёрже повторил свою недавнюю просьбу Чонгук, машинально затаив дыхание в преддверии не иначе как судьбоносного ответа дворецкого, долгих две минуты раздумывавшего над его словами, а после просто взявшего и озвучившего то, на что у него ещё каких-то там три года назад совершенно не хватило бы духу.             - Он перепрятал их сразу же, как узнал, что вы с Лиеном покинули Пусан. Решил, так сказать, перестраховаться, - обречённо выдохнул мужчина, неохотно направляясь к письменному столу и вытаскивая из специальной позолоченной подставки кроваво-красный паркер Чжин Хо. – Я не знаю, где сейчас эти папку, но могу попробовать узнать, - подойдя к Чону и бесстрастно начав что-то писать на его ладони, добавил он, а уже через мгновение призывно потащил омегу за запястье в сторону выхода. – Я написал тебе мой номер. Позвони мне завтра в то же самое время. И бога ради, не попадись никому на глаза, когда будешь уходить, - выжато закончил Мэй, уже было собираясь открыть дверь, чтобы выйти, но тут же останавливая руку на ручке из-за пальцев брюнета, останавливающе вцепившихся в его плечо.             - Спасибо, - благодарно выдохнул Чонгук, заглядывая в тоскливо-беспокойные глаза старого альфы признательным подбадривающе-одобрительным взглядом.             - Надеюсь, ты и вправду его уничтожишь, Чонгук. Очень на это надеюсь, - натянуто улыбнулся дворецкий, быстро исчезая за дверью, милостливо оставляя Чона наедине с самим собой.             Облегчением из-за совсем нежданной, но такой необходимой помощи «изнутри».             Сильно давившей на плечи тишиной, внегласно ознаменовавшей желанное (не такое удачное, как ему хотелось бы, но всё же) окончание его тайной довольно сомнительной «операции».             И целой ордой огромных целеустремленно нашептывавших «самоедливые» гадости на уши тараканов, боевой пыл которых могло усмирить сейчас только одно – серьёзный разговор с Тэхёном.             А точнее его пристрастный и не менее дотошный допрос с расставлением всех, даже самых незначительных, точек над «i».             Точек, искомой природы которых Чон почему-то чертовски боялся, отчаянно не желая услышать из уст Ви хотя бы одно подтверждение своей «жестокой» догадки.             Догадки, в мгновение ока жирной красной чертой перечеркнувшей бы всё.             Всё самое лучшее, что с ним когда-либо случалось.