Вероятность ничтожна

Советую послушать песню MIIA - Dynasty под эту главу.             "Мидлгард, строение 8. Охранник предупреждён и пропустит тебя в нужную квартиру".             - Эммм, здравствуйте, меня зовут Чон Чонгук. Мой папа прислал мне смс с этим адресом и написал, что вас предупредили о моём приходе, - неловко произнёс брюнет, обращаясь к широкоплечему альфе (терпкий запах имбиря сдавал с потрохами) с каштановыми волосами (отчётливо проскальзывавшая местами контрастная седина - единственное, что обличало его настоящий возраст, в то время как внешне мужчине нельзя было дать больше двадцати семи), задумчиво сидевшему за донельзя прозрачной стойкой воистину роскошного золотисто-белого фойе одного из самых респектабельных жилых комплексов Сеула.             - А, да, минутку, - нехотя оторвавшись от явно тяготивших его мыслей, ответил шатен, открыв какую-то программу в ноутбуке и на несколько секунд внимательно на ней сосредоточившись. - Всё, вижу. Квартира сто двенадцать, милости прошу, - одобрительно кивнул он головой, достав из небольшого сейфа связку ключей с красной биркой и учтиво всучив её омеге.             - Спасибо, - натянуто улыбнулся Чонгук, проходя через турникет и сжимая длинный серебристый ключ-бабочку в ладони как можно сильнее. - Джунг наверняка только золотыми идеями и брызжет, раз их рекламное агентство предоставляет ему ТАКУЮ корпоративную квартиру, - скептично (восхищённо) заметил он, поднимаясь на богато отдекорированном лифте на одиннадцатый этаж и сразу же находя нужную ему дверь с витиевато-состаренным номером, идентичным изящным чёрным закорючкам на бирке.             - Думаю, ночка будет интересной, - немного устало вздохнул Чон, открывая два на совесть запертых замка лишь с третьей попытки и наконец входя в их с папой мегазащищённое (по словам Джунга) пристанище на ночь.             - Пап, я пришёл! - на автомате крикнул привычную для их семейных возвращений фразу омега, скидывая с ног кроссовки и тут же настороженно замирая из-за до боли родного испуганного вскрика и приглушённого удара чего-то тяжёлого об пол, рывком дёрнувшего парня в сторону звука со скоростью молнии.             - Что здесь происходит?! - недоумённо замер на пороге, как оказалось, кухни брюнет, не на шутку обеспокоенным взглядом окидывая полусидя развалившегося на кафельном полу Лиена, бережно потиравшего знатно пострадавший затылок и участливо сидевшего возле него на корточках Джунга, ласково поглаживавшего его по волосам.             И всё бы ничего, если бы рубашка первого не была расстегнута на все пуговицы, а второй и вовсе был голый по пояс.             - И почему у меня сейчас смутное чувство дежавю? - подозрительно прищурился Чон, у которого внутри всё мгновенно сразу же расслабилось из-за ясного осознания того, что ни одного из сотни вариантов глобального пиздеца, что он успел себе напридумывать, на всех парах мчась на (ни хрена не нужную на деле) помощь любимому родителю, не случилось.             И единственное, что могло тому сейчас РЕАЛЬНО грозить - садняще-приятная боль в заднице, если бы брюнет, само собой, всё не испортил.             - Чонгукки, родной...это не то, о чём ты подумал, - стыдливо произнёс заметно зардевшийся предательским румянцем Лиен, наскоро пытаясь застегнуть злосчастные пуговицы, упрямо отказывавшиеся подчиняться его мелко дрожавшим от недавнего (отнюдь не прошедшего) возбуждения и уж совсем незапланированного боязливого мандража пальцам.             - О, то есть вы не хотели заняться горячим сексом, а Джунгу просто нравится ходить по квартире полуголым, вот он и тебя потихоньку подсаживает, - с неприкрытой иронией заметил Чон, вопросительно изгибая бровь и с беззлобным укором смотря на комично поморщившего от его слов родителя.             - Может, так всё и есть, и я тайный член клуба нудистов, - непринуждённо пожал плечами ни единым мускулом лица не дрогнувший Джунг, с простодушной усмешкой в глазах наблюдая за светло улыбнувшимся его незателивой шутке брюнетом, уже через мгновение получая от Лиена болезненный щипок в область живота, красноречиво требовавший немедленного прекращения их импровизированного диалога двух клоунов.             - Так, всё, оставь нас с сыном наедине. Пожалуйста, - нарочито раздражённым тоном потребовал русоволосый, протягивая альфе лежавшую неподалеку рубашку и многозначительно давая ему понять взглядом, что эта принудительно-неукоснительная "просьба" отлагательств не терпит.             - Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель, - театрально отдал ему честь Джунг, заставляя глаза взрослого омеги обречённо закатиться (Чонгук на этом моменте стойко пытался сдержать умильный смех), мигом поднимаясь на ноги и послушно скрываясь в одном ему известном направлении (о том, что он подбадривающе подмигнул брюнету напоследок история умолчит).             - А у него довольно неплохое чувство юмора, - как ни в чём ни бывало заметил Чон, подходя к папе и аккуратно помогая ему подняться.             - И не говори. Похоже, я просто обожаю идиотов, - с напускным прискорбием вздохнул Лиен, не оставляя упорных попыток застегнуть ни в какую не поддававшие на всяческие мысленные уговоры пуговицы, которые он, к слову, старался застегнуть нессиметрично. - Что бы ты не подумал...             - Да ладно тебе, пап. Я взрослый мальчик и всё понимаю, - снисходительно хмыкнул на его нелепую отговорку брюнет, призывно убирая руки родителя с пуговиц и самолично начиная их уверенно застёгивать. - Прости, что приехал не вовремя и помешал вашему первому разу. Или он у вас не первый и вы...             - Не твоё дело, Чонгук! - укорительно цыкнул на него мужчина, кисло поморщив нос и окинув нерадивого сына нравоучительным взглядом. - К тому же если ты...- резко осёкся Лиен, взгляд которого невольно зацепился за что-то красное, контрастно выглядывавшее из-за ворота худи сына. - Только не говори мне, что это метка, - дрогнувшим от вселенского негодования голосом выдохнул он, встречаясь чертовски непонимающим взглядом с непоколебимо твёрдым, но в то же время инстинктивно напрягшимся антрацитом Чона.             - Это метка, пап. И она у меня не первая, - как можно спокойнее произнёс брюнет, изо всех своих сил воистину мастерски сохраняя показное хладнокровие. А это при том, что сердце в груди самую настоящую ламбаду отбивало, а уровень шума в висках зашкаливал так, что хотелось волком завыть.             Не говоря уже о том, что коленки тряслись как у долбанного третьеклашки, покаянно получавшего очередной строгий выговор от негативно настроенного на какой-либо диалог взрослого.             - Господи боже, тебе ведь всего восемнадцать! - с откровенной досадой в голосе шикнул Лиен, буравя взволнованно сглотнувшее чадо самым что ни на есть осуждающим взглядом. - Я, конечно, ничего против Тэхёна не имею, но сколько вы с ним знакомы, Чонгук? Недели две от силы, если не меньше?! А если он разобьёт...- возмущённо-волнующуюся тираду мужчины мягко прервали тёплые ладошки Чона, любовно накрывшие его бледные (румянец истерично сгинул в кусты) щёки, и напрочь не допускающий каких-либо, даже самых отчаянных, возражений взгляд брюнета, полный всеобъемлющей нежности и безграничной признательности за самоотверженную трату на такого несносного его и без того немногочисленно (чудом) сохранившихся нервных клеток любимого родителя.             - Ничего он не разобьёт, пап. Мы любим друг друга. И я уверен в нём на все сто процентов, - прямодушно улыбнулся ему Чонгук, успокаивающе поглаживая щёки всё ещё обеспокоенно смотревшего на него Лиена большими пальцами, отчего мужчина через поистине бесконечно долгую минуту наконец снизошёл до смиренно-мрачного вздоха.             - Если он тебя хоть как-то обидит - не думая, придушу его собственными руками, - без тени сарказма заметил взрослый омега, сжимая Чона в крепких почти что удушающих объятиях, на которые радушно усмехнувшийся ему в плечо брюнет не преминул сразу же благодарно ответить, вложив в них всю ту неиссякаемо-бездонную любовь, что он испытывал к этому невероятно сильному мужчине с огромным сердцем и не менее прекрасной душой, которого он с превеликой гордостью был искренне рад называть "папой".             - Простите, что прерываю. Я нашёл очень крутой боевик со Стивеном Сигалом в главной роли, да и парочку неплохих закусок в холодильнике видел. Так что предлагаю устроить "кино-ночь". Название стрёмное, я знаю. Но всё равно надеюсь, что идея не очень плохая, - виновато произнёс Джунг, неуклюже переминаясь на пороге кухни с ноги на ногу и выжидающе смотря на умиротворенно-притихших омег, что впервые за долгое время чувствовали себя "в своей тарелке".             Будто всегда именно вот так беззаботно и жили, а всех тех нечеловеческих ужасов, что произошли с ними в прошлом просто-напросто никогда и не существовало.             Словно это был всего лишь один мегадлинный и гипермучительный кошмар, из которого они наконец смогли окончательно и бесповоротно выбраться.             Уже завтра положив внегласное начало новому понятию в их богатых на душевную израненность и физическую боль бренных жизнях - абсолютной, никем и ничем неограниченной заветной свободе.             Слову, неприхотливый смысл которого был им доселе ни капли не ведом, да и вряд ли вообще когда-то встречался на их непростом безмерно ухабистом чрезмерно выматывающем пути.             Дорога к которому вела не куда нибудь, а прямиком в сущий ад. И знаете что - с этим давно уже пора было решительно заканчивать.             Вот только необходимой для этого храбрости набралось слегка запоздало.             Но это однозначно было лучше, чем никогда.             Ведь месть - то самое блюдо, что обычно подают холодным.             А в данном случае - оно уже успело изрядно заледенеть.             А это наверняка утраивало все возможные шансы.             - По-моему, эта идея не иначе, как гениальная, - добродушно улыбнулся альфе Чонгук, несильно хватая Лиена за предплечье и призывно начиная утягивать его прочь из кухни, навстречу неимоверно безмятежной ночи, полной шикарного кино, многочисленных вредных для здоровья вкусняшек, нескончаемо-забавных шуточек Джунга и смеха.             Мелодично-звонкого и бескрайне-счастливого.             О скромном существовании которого в их эмоциональном лексиконе они с папой даже и не подозревали.             Даже и не думали, что вообще ТАК умеют.             Даже и не представляли, что всё может быть настолько ХОРОШО.             Даже и не надеялись, что завтра НАВЕРНЯКА будет ещё лучше, и рано или поздно они с чистой совестью смогут вычеркнуть из своих жизней пудово тяготившее их клеймо под желчно-ядовитым названием "Кан Чжин Хо", безжалостно его отовсюду стерев, но опрометчиво забыв лишь об одном.             Это, мать его, самое что ни на есть грёбанное клеймо и после него останется намного больше, чем какие-то там безобидные шрамы.             "Выйди, пожалуйста, нам нужно поговорить" - бесцеремонно разбудившее Чонгука смс от Ви, приезда которого он, к слову, ждал минимум часа на три позже, заставило омегу не на шутку напрячься, внутренне почему-то сразу же настроившись на что-то плохое.             Ведь что ещё могло заставить альфу приехать аж в восемь утра, да ещё и ни одного знака препинания в сообщении не поставить (хотя это уже откровенно попахивало паранойей).             Спешно одевшись и хлебнув пару глотков крепкого кофе, Чон на цыпочках вышел из квартиры (вчера они засиделись аж до двух ночи, так что Лиен и Джунг всё ещё блаженно спали), тщетно пытаясь успокоить гулко бившееся в груди сердце, чтобы оно перестало уже предательски рикошетить по вискам, награждая и без того переполненную всяческими (по большей части катастрофичными) мыслями голову омеги притупленно-назойливой болью.             Хотя на этот раз и хвалёное (ни разу не ошибавшееся ранее) шестое чувство брюнета было отнюдь не спокойно. А это ой как его настораживало. Если не сказать - бесконечно страшило.             Ведь Чонгук действительно не знал чего ожидать, на негнущихся ногах подходя к до боли знакомой серебристой Хонде и нерешительно садясь внутрь, опасливо окидывая взглядом понуро сгорбившегося на сиденьи Тэхёна, безмолвно завёдшего двигатель и нажавшего на газ, ни разу при этом не посмотрев в сторону Чона.             - Что-то случилось, Тэхён? - робко спросил омега, в ответ получив лишь усиленную хватку длинных пальцев на руле (до белых костяшек) и плотно сомкнувшиеся в тонкую полоску губы сероволосого.             - Я всё объясню, когда приедем, - загадочно ответил он, немигающе следя за дорогой и старательно не обращая внимания на досконально-исследующщий взгляд брюнета, целенаправленно пытавшийся найти во внешнем виде Ви хоть какую-то мало-мальски значимую подсказку, которая могла бы пролить хотя бы немного света на его чрезвычайно странное слишком уж холодное поведение.             Однако единственное, что Чонгук смог разглядеть в полумраке автомобильного салона были его глубокие мешки под глазами, да непричёсанные серые волосы, в которых, казалось, свилось настоящее воронье гнездо.             И это бы наверняка было бы мило при других менее запутанных обстоятельствах.             Сейчас же наводило отнюдь не на самые позитивные мысли.             Целых десять минут удушающе-гнетущая тишина в салоне с лихвой давила на и без того многострадальные плечи Чона, инстинктивно превратившегося в один сплошной натянутый нерв сразу же, как только автомобиль затормозил.             В какой-то чуть ли не лесной глуши. Но почему-то рядом с обочиной.             - Я не отдам папки человеку Сокджина, - неожиданно произнёс альфа, грубо выбив из лёгких брюнета весь кислород, а его самого заставив податься ближе к Тэхёну, тут же незначительно отодвинувшемуся от него подальше, к самой дверце машины.             - П...Почему? - только и смог непонимающе выдохнуть Чонгук, широко открытыми от искреннего недоумения глазами смотря на упорно не желавшего встречаться с ним взглядом сероволосого, всё ещё продолжавшего крепко цепляться за кожаный руль.             - Потому что я с самого начала знал, кто ты такой. Потому что использовал тебя, чтобы добраться хоть до какого-нибудь компромата на Кана, - без тени сомнения ответил Ви, наконец поднимая на растерянно захлопавшего глазами Чона взгляд, полный хладнокровной серьёзности и абсолютной уверенности в собственных словах, невольно наворачивая на глаза омеги нежданные слёзы, бесконтрольно покатившиеся по его щекам сверкающе-серебристыми линиями.             - Нет, этого...этого просто не может быть, - нервозно усмехнулся брюнет, спасительно накрывая ладонью руку альфы, лежавшую на руле - мгновенно ошпарено отдёрнутую и наскоро засунутую в карман его куртки. - Он что, нашёл тебя и заставил сказать мне всё это? Если отец тебе угрожал...- дрожащим от вселенской потерянности голосом начал было Чонгук, однако Тэхён его раздражённо перебил. Очень жёстко и не менее запальчиво.             - Меня никто не заставлял, Чонгук! Всё это время я просто втирался в твоё доверие, которое, как оказалось, довольно легко можно было заслужить! Не говоря уже о твоей заднице - до неё было добраться ещё легче! - сказал, как отрезал сероволосый, вырывая из груди Чона затравленный всхлип, а его самого вынуждая судорожно передёрнуться из-за отчётливо блеснувшего в шоколадных глазах напротив неприкрытого пренебрежения - настолько живого и очевидного, что поверить в его фальшивость было просто невозможно, как и в следующие жестоко ранящие слова альфы.             - Я не люблю тебя. И никогда не любил.Ты всего лишь средство для достижения желанной цели. И мне искренне жаль, что пришлось потратить на тебя так много моего драгоценного времени, - едко выплюнул сквозь зубы Тэхён, заставляя омегу оторопело замереть от неподдельного потрясения, нещадно начавшего рвать его усиленно обливавшееся от душераздирающей боли сердце в мелкие клочья, с мясом раздирая края некогда заживлённых лаской и любовью сероволосого ран, теперь же представлявших из себя глубокие омерзительно-рыхлые ямы, которые уже вряд ли можно будет залатать хотя бы на четверть. Не говоря уже о том, чтобы полностью закрыть, так как после ТАКОГО удара - ничего уже не подлежит восстановлению.             - Своему прошлому жениху ты говорил то же самое? - горько усмехнулся брюнет, сломлено-измученным взглядом смотря в горделиво оскалившееся лицо Ви, облегчённо расслабившегося сразу же после озвучивания всех своих "полосующих острым лезвием" слов в адрес Чонгука. О которых он, судя по виду, ни единой крохотной секунды не жалел, всецело убивая последнюю надежду на нереальность происходящего, блекло мерцавшую где-то на задворках сознания Чона.             - В этом я тебе тоже соврал, - и глазом не моргнув заметил альфа, убирая вторую руку с руля и полностью откидываясь спиной на дверцу машины. - Твой отец меня тогда знатно спалил, вот и пришлось сочинять слезливую историю на скорую руку, - удручённо вздохнул он, пристально окидывая заплаканное лицо брюнета нечитаемым взглядом. - Он на самом деле мой жених. Причём действующий. У нас свадьба через несколько месяцев, - вот теперь-то почва из-под ног Чонгука несомненно ушла, и его коленки наверняка бы разбито подкосились, а сам он с глухим стуком на них бы благополучно упал, если бы и так не сидел. В злосчастной невыносимо душной машине.             - А твой дражайший "жених" знает, что ты неоднократно трахался с другим? - из последних чудом оставшихся в варварски растерзанном словами организме сил спросил Чон, с презрительным вызовом во взгляде смотря на одобрительно усмехнувшегося его отнюдь не утерянной стойкости духа Тэхёна, чьё красивое лицо уже через секунду резко превратилось в самую что ни на есть хищную гримасу.             - О да, мой ЛЮБИМЫЙ в курсе того ЧТО я делал ради этих папок. И, знаешь ли, он не жаловался, ведь после каждого раза с тобой я шёл к нему и трахал ЕГО, лишь бы поскорее забыть о тебе и твоей растянутой девятью альфами заднице...- смачный удар по носу, незатейливо сопровождённый противным хрустом, вынудил сероволосого мучительно зашипеть и, на полном автомате схватившись за нос, звучно его вправить, прикрыв пальцами стремительно побежавшую кровь из ноздрей.             - Подожди...- озадаченно застыл с занесённой для следующего удара рукой омега, шокированно уставившись на нахмурено державшегося за обильно кровоточивший нос Ви. - Откуда ты знаешь, что их было девять? - дрогнувшим от нестерпимой боли голосом выдохнул брюнет, машинально опуская руку и получая в ответ злобно-ироничную улыбку альфы.             - Потому что это я им заплатил. За то, чтобы они тебя хорошенько отжарили, - без единой крупицы милосердия процедил сквозь зубы Тэхён, с нескрываемым упоением наблюдая за широко округлившимися глазами Чонгука, полными едко разъедавшего жалкие остатки его некогда влюблённо бившегося сердца несусветного неверия, громогласно отказывавшегося поверить беспощадным словам сероволосого.             - Нет, это не мог быть ты. Мой отец...- с отчётливо сквозившим в голосе скептицизмом начал Чон, однако Ви его категорично перебил, садистки буравя взглядом, полным откровенного презрения с полным отсутствием намёка на какие-либо светлые чувства: - Чжин Хо хотел всего лишь проучить тебя, оставив под самым носом у церкви для того, чтобы её служащие сразу же забрали тебя к себе и защитили. Но я не дал им этой возможности, выкрав тебя прямо у них из-под носа, хорошо заплатив тем пьяным альфам и с совершенно чистой совестью оставив тебя им на растерзание.             - Я тебе не верю! - сердито выкрикнул омега, по лицу которого с удвоенной силой начали бежать жгучие слёзы, а желудок свернулся в такую тонкую трубочку, что его страшно начало тошнить и крупно трясти.             Не говоря уже о том, что желание вылезти из машины было одуряюще сильным.             Как и сломать ещё хоть что-нибудь на безбожно не прекращавшем насмешливо улыбаться лице Тэхёна.             - Я хотел ему отомстить и мне представился удобный случай. А потом ещё один, когда я узнал, что ты поступил в мой институт. Чистая выгода, что уж тут скажешь, - как ни в чём не бывало пожал плечами сероволосый, нос которого наконец перестал кровоточить, зато налиться тёмными синяками по краям уже успел. А это хоть немного, но безмерно порадовало раздавленно-убитого напрочь брюнета, в сознании которого сейчас было так много всего, что голова буквально готова была на мельчайшие части раскрошиться, самозабвенно разделив печальную участь его несчастного сердца и не менее отравленной ядом предательства души.             От которых, казалось бы, и так уже ничего живого не осталось. Вот только боль, умерщвляюще-сдавливающая до оглушающе-громкого хруста, никуда не ушла.             И от этого хотелось позорно разреветься навзрыв. Да так, чтобы сам Дьявол сочувствующе прослезился.             - У главного из них был шрам на лбу в форме полумесяца, у второго - ярко рыжие волосы... - с нарочитой эрудированностью начал Ви, тут же смиренно замолкая из-за надрывно-умоляющего "Хватит!" Чонгука, с невероятным трудом открывшего дверцу машины лихорадочно трясущимися руками и грузно вывалившегося из неё словно какой-то мешок с костями.             - Я этого больше не вынесу, - дрогнувшим от уже всецело разъевшей его внутренности чудовищной боли голосом выдохнул себе под нос Чон, милостливо позволив своему желудку освободиться от оставшихся в нём остатков еды и отпустив-таки все непомерно тяготившие его эмоции на волю, в три погибели сгибаясь из-за судорожно-звонкого плача, безвольно выпуская наружу всех своих доселе успешно скрываемых в деревянных шкафах многочисленных демонов.             Жалостливо оголяя все свои слабости перед сукой-вселенной. Хотя нет, не только перед ней одной.             - Я могу увезти тебя домой, чтобы ты по дороге не потерялся. А то ты такой жалкий сейчас, что кому-нибудь обязательно захочется тебя приласкать, да и лес тут вокруг - атмосфера вполне подходящая, - с бесстрастным сарказмом заметил альфа, всё ещё продолжавший сидеть в машине без какого-либо движения.             - Просто уезжай. Пожалуйста, - всё, что смог пытливо выжать из себя омега, уже через пару секунд слыша звук с силой захлопываемой двери, следующий за ним рёв заведённого двигателя и протяжный скрип покрышек о дорожное покрытие.             Той самой уезжающей как можно дальше от него машины, в которой они ещё вчера занимались с Тэхёном любовью.             Отнюдь не надуманной. Ни единой капли не наигранной. Взаимной.             Теперь же всё это казалось нескончаемо далёким чудесным сном, от которого осталась лишь одна звёздная ничего не стоящая пыль.             Вынужденно уступившая своё место суровой реальности, в которой была одна лишь безграничная сердечно-душевная боль.             Ощутимо разбавленная болью физической из-за негаданно начавшейся сильнейшей течки, приятно окутавшей воздух вокруг сладко-приторным ароматом маршмеллоу.