Вероятность ничтожна

            - Да уж, бесполезное ожидание неизвестно чего - то ещё утомительное занятие, - вымотано откинувшись затылком на подголовник переднего пассажирского сиденья, шумно вздохнул Югём (посидите-ка в душной машине последние пару часов, да ещё и после пяти неудачных попыток конструктивного разговора с не самыми приятными людьми на планете Земля), бросив беглый взгляд на удручённо усмехнувшегося его словам Бэма, задумчиво потупившего взгляд на свои скрещенные в замок руки, лежавшие на коленях.             - А я вот привык к длительному ожиданию, так что мне не в первой, - простодушно пожал плечами омега, заставив Кима тяжело сглотнуть и посмотреть на него своим самым сожалеющим взглядом.             - Слушай, Бэм, пусть до меня целых пять лет и доходило то, что с тем, кто тебе очень нравится совсем не обязательно вести себя как последний мудень, но…- виновато начал было оправдываться альфа, однако красноволосый его спешно остановил.             Потому что до раздражённого скрежета в зубах устал слушать о том, как шатен денно и ночно сокрушается по поводу своих безразлично-надменных замашек.             - Да перестань ты уже передо мной извиняться! Я уже неоднократно говорил тебе о том, что не злюсь и тем более никоим образом ни на что не обижен! Или мне эту ни в какую не перевариваемую твоим донельзя скудным на благоразумные мысли мозгом информацию в тебя кувалдой насильно вбить? И это я сейчас не в переносном смысле предлагаю! – c негодующим укором в голосе протараторил красноволосый, уже в следующее мгновение заметно смягчившись в лице и уже более миролюбиво добавив: – К тому же те замечательные слова, что ты сегодня (полночь стремительно наступала на пятки, но всё же на них пока не наступила) сказал Юнги были красноречивее всех твоих многочисленных приступов эмоционального раскаивания вместе взятых.             - Тогда почему мне кажется, что ты всё ещё чем-то огорчён, и я имею к этому непосредственное отношение? – самым серьёзным из всех своих тонов спросил Югём, сподвигнув Бэма инстинктивно напрячься и уже было открыть рот, чтобы эту (верную) догадку как можно увереннее опротестовать, вот только яркий свет автомобильных фар, мимолётно скользнувший по их лицам, сделать ему этого не позволил.             Как и молодая светловолосая кареглазая девушка лет двадцати, грациозно вышедшая из серебристо-чёрного Ниссана и целенаправленно направившая к старенькому тёмно-красному Сузуки (подарок отца Бэма на его шестнадцатилетие), из которого торопливо выскочили двое парней.             - Кто бы вы ни были – это частная территория и сейчас слишком поздно для незваных гостей, так что, будьте добры, уезжайте отсюда по-хорошему! – властно прикрикнула (очевидно) стереотипно-стервозная омега (душистый запах васильков ей, кстати, очень подходил) деловито скрестив руки на груди в замок и оценивающе пройдясь по ним нечитаемо-поверхностным взглядом.             - Простите за беспокойство, но нам нужен Ли Донг, он бывший компаньон…- старательно сохраняя показное спокойствие (мысленно же на чём свет стоит матеря эту очередную высокомерную выскочку), начал было объяснять Ким, чувствуя цепкую подбадривающую хватку пальцев омеги на своём предплечье, однако девушка его тут же категорично перебила:             - Мой муж сейчас не в городе. Будет завтра и то по рабочим делам, так что можете со спокойной совестью сворачивать свой дешёвенький импровизированный кемпинг (наманикюренный коготок указал на Сузуки красноволосого) и отправляться восвояси, - пренебрежительно усмехнулась блондинка, моментально переключив в мозгу альфы синий нравственный переключатель.             Ведь одно дело стоически выносить, когда тебя нагло оскорбляют, совсем другое – когда, пусть и косвенно, задевают самое ценное.             - Знаешь что, фифа ты крашеная, мы ведь здесь не по чьей-то капризной прихоти в сраную полночь не пойми чего ждём, а только потому что нам жизненно необходимо поговорить с твоим дражайшим и наверняка престарелым муженьком, но если уж он сегодня не почтит нас убогих своим «дорогостоящим» присутствием, то так уж и быть, мы терпеливо подождём его до самого завтра (хорошо хоть его начало уже через пару минут наступит) и сделаем это, знаешь ли, в комфортной тёплой машине, за которую никому из нас не пришлось услужливо лизать чей-то напыщенный зад! – гневливо прошипел сквозь зубы шатен, вытянув красивое лицо омеги в растерянно-уязвлённую струнку.             - Эй, я её тяжёлым трудом, между прочим, заработала! – несогласно всплеснула руками девушка, мило надув влажно блестевшие от розового блеска губы.             - Это тем, при котором шея знатно перенапрягается и горло потом адски саднит? – с неприкрытой желчью парировал альфа, выбивая из груди блондинки потрясённый выдох, плотно смыкая её зубы и сердито сжимая кукольные руки в кулаки.             - Да будет тебе известно, АЛЬФА ты недоделанный, что не всё на свете достаётся таким как я через постель! – жеманно выплюнула омега, уничтожающе вперившись в него взглядом и ехидно ухмыльнувшись. – Хотя ты у нас, судя по всему, только за счёт своей смазливой мордашки в жизни и пробиваешься, правда, получается это у тебя довольно хреново. Взять хотя бы твою нищенскую машин…             - Это моя машина, и она очень даже отличная! – неожиданно (оскорблённо) прервал её Бэм, отпустив руку шатена и решительно сделав шаг вперёд. – И если этот несносный скандалист (да что за фиговый талант такой на ровном месте находить себе партнера по словесному спаррингу), кроме как беспочвенно выбешивать вас (человека, которого он совсем не знает), ничего больше не может – поговорите, пожалуйста, со мной. Ведь мы здесь действительно по вопросу жизни и смерти, - с откровенной мольбой в голосе выдохнул красноволосый, посмотрев на девушку твёрдым, но в то же время бесхитростно располагающим взглядом.             После тридцати секунд пристального вглядывания в ореховые глаза доселе робко переминавшегося с ноги на ногу на вторых ролях, теперь же гордо приподнявшего подбородок и широко расправившего плечи парня, блондинка всё же покорно сдалась, обречённо вздохнув и расслабленно разжав кулаки, указав ладонью на двухэтажный зеленоватый коттедж с бело-серой черепицей.             - Хорошо. Поговорю на веранде и только с ТОБОЙ, - нарочито выделив последнее слово, холодно констатировала девушка и, бросив на недовольно нахмурившегося Югёма испепеляющий взгляд, вразвалочку зашагала в сторону дома. – И что такой милый омега нашёл в столь вымораживающем идиоте с пограничным расстройством личности? – небрежно (риторически) бросила она через плечо, отчего Ким разозлённо дёрнулся вдогонку за чрезмерно обнаглевшей светской фифой, дабы с неподдельным энтузиазмом разукрасить её и без того расфуфыренную тридцатью тремя слоями всевозможной косметики физиономию парочкой пунцовых синяков (сволочь понятие бесполое, так что вполне можно и руку поднять), но красноволосый этот его мятежный порыв в одночасье «погасил», крепко схватив альфу за запястье и призывно развернув его к себе лицом.             - Просто доверься мне, хорошо? – как можно спокойнее произнёс Бэм, заглянув в карие глаза шатена взглядом, полным ласковой снисходительности и беззлобного упрёка.             - Тебе не нужно меня об этом просить, - без тени сарказма ответил Югём, смиренно вздохнув и нежно чмокнув омегу в висок. – Подожду тебя в машине. Если будет нужна помощь – зови. С превеликим удовольствием скажу этой накрахмаленной курице ещё парочку другую ласковых, хотя в её запущенном случае явно без рукоприкладства не обойд…             - Хотя бы в шутку попробуешь выйти из машины и рукоприкладство будет применено мной по отношению к тебе! – беспрекословным тоном пресёк его на полуслове красноволосый, укорительно стукнув Кима кулаком по плечу и быстро направившись в сторону просторной веранды, где на белоснежной скамейке нервозно ёрзала задницей уже изрядно заждавшаяся его блондинка. – И это я ещё про членовредительство добавить забыл! – как бы невзначай бросил парень через плечо, театрально закатив глаза альфы и изогнув его губы в натянуто-скептичной улыбке.             Да уж, такими черепашьими темпами омега ещё очень нескоро доберётся до его члена, даже если захочет ему навредить.             Ведь шатен упрямо отказывается его к нему подпускать. И не потому, что он не хочет секса с Бэмом. По правде говоря – уже два года как нестерпимо «хочет».             Просто Югёма настолько безбожно терзает чувство вины, что он почти без продыху в ней затравленно задыхается.             И никакие, пусть и сердечно искренние, слова безграничного сожаления даже малую толику спасительного воздуха в донельзя иссушенные лёгкие вдохнуть ему, увы, не позволяют.             Потому что нас всех, как ЛЮДЕЙ, определят отнюдь не слова – о нас говорят лишь совершенные нами поступки.             Даже если в большинстве своём они по-ребячески бездумные.             С неимоверным трудом проглотив горький ком из пяти долгих лет неоправданных издевательств над красноволосым омегой, Ким послушно сел в машину и стал ждать, включив мелодичную медленную музыку и принявшись настороженно всматриваться в тускло освещённое придомовым фонарём приветливо улыбавшееся лицо Бэма, что-то увлечённо объяснявшего согласно кивавшей головой девушке, казалось бы, всецело сосредоточенной на захватывающем рассказе своего собеседника.             Так продолжалось примерно с невыносимо-томительных полчаса: к моменту, когда красноволосый долгожданно, поднялся со скамейки и обнялся с блондинкой как со старой знакомой, альфа уже успел весь извертеться на сиденьи как живой уж на сковородке, раз сто прокляв эту заносчивую чувырлу самыми разными магическими методиками, начиная с безобидных спотыканий на ровном месте и заканчивая кровавой магией вуду.             - Ну наконец-то, а-то я уже тут лет на двадцать состарился! – наскоро выпрыгнув из машины ему навстречу (девушка уже зашла в дом), с несусветным облегчением выдохнул шатен, подходя к омеге вплотную и неприятно морщась из-за нехило так затёкшей (два часа же они до этого сидели в машине и ничего, а тут полчаса – и целая катастрофа!) пятой точки.             - Не преувеличивай, Югём – всего лишь на десять, - с подтрунивающей насмешкой в голосе произнёс Бэм, ласково проходясь по каштановым волосам Кима пальцами и слегка их ероша. – Дина (так зовут блондинку и она, для сноски, вполне себе хороший человек, хотя мне и не очень-то верится, что ей взаправду всё досталось за одни лишь умственные способности) постарается передать все детали нашего плана своему мужу, так как у нас перехватить его до завтра никак не получится – он едет на сделку прямо из аэропорта. Ещё она обещала позвонить мне сразу же, как поговорит с ним и…             - Эй, когда это вы успели обменяться с ней телефонами?! – шокировано захлопал ресницами альфа, который очень ответственно следил за своим любимым парнем и этой богатенькой шваброй, однако факта передачи друг другу телефонных номеров, хоть убейте, не видел, что ещё раз подтверждало душетрепещущую догадку шатена о том, что их новая «знакомая» - злая ведьма.             - Мне, конечно, очень приятно, что ты ревнуешь, но она как бы омега и я как бы тоже омега и как бы моё сердце уже давным-давно занято одним сумасшедшим любителем правительственных заговоров, - умилительно усмехнулся Бэм, едва весомо погладив кисло скривившегося Югёма пальцами по щеке.             - Ну во-первых, чересчур много «как бы», - невозмутимо заметил альфа, изогнув губы красноволосого в светлой улыбке. - А во-вторых, это не ревность, а врождённая подозрительность, - забавно прищурился Ким, эту самую улыбку утроив, незатейливо превратив её в лучезарную.             - Вот поэтому в нашей паре именно я прирождённый переговорщик, - убеждённо установил Бэм, измучено вздохнув и не спеша двинувшись к машине нога в ногу с шатеном. - У нас в запасе ещё как минимум пять часов, так что даже поспать чуток успеем. Но перед этим ты просто обязан, за все мои нечеловеческие старания по мастерскому обаянию мисс «всё заработано добросовестным трудом, а черепашки ниндзя несомненно живут где-то у нас под ногами в канализации, непринуждённо заказывая туда с десяток пицц ежедневно», угостить мою скромную персону своим безумно вкусно пахнущим красным чаем, – вдохновлённо облизнулся омега, грузно плюхаясь на водительское сиденье и мечтательно вздыхая.             - Ты лучше всех знаешь, что это каркаде, не строй из себя очаровательного незнайку, - укоризненно помотал головой опустившийся вслед за ним на пассажирское сиденье Югём, звучно захлопнувший за собой протяжно скрипнувшую дверцу. – Хотя нет, строй, но только для меня одного. Я и так за пять лет работы в кафе порядочно пересмотрел на то, как ты приветливо кокетничаешь чуть ли не со всеми посетителями, - без задних мыслей произнёс Ким, пристёгивая ремень безопасности и опрометчиво даже краем глаза не улавливая как рука красноволосого, уже было потянувшаяся к ключу зажигания, безвольно падает на его колено.             - Поэтому ты не хочешь заниматься со мной сексом? – предательски дрогнувшим от тщетно скрываемой вселенской обиды голосом спросил Бэм, ошпарено подрывая голову альфы вверх, а его самого вынуждая посмотреть на него так потерянно и одновременно с тем недоумённо, что у омеги желудок мигом в тонкую трубочку скрутило, а сердце будто адскую чечётку в груди начало мучительно пританцовывать.             - Какой отмороженный кретин вбил в твою голову этот фантастический бред? – так, словно он замудрёный многолетним опытом мозгоправ, перед которым на кушетке лежит его нерадивый кем-то беспечно брошенный пациент, обескураженно выдохнул шатен, пронзительно буравя взглядом неуютно передёрнувшего плечами омегу.             - Ну а что мне ещё думать, когда ты так себя ведёшь?! – досадно поморщил нос красноволосый, тяжело сглатывая и несмело встречаясь взглядом с карими глазами Югёма. – Я столько раз пытался хотя бы на несчастную секунду отвлечь тебя от беспокойства за Юонга и даже сознательно понимал, почему нелепые просмотры комедий или незапланированные походы куда-либо на тебя упёрто не действуют. Но вот почему, когда я пытаюсь до тебя совсем не невинно дотронуться, ты шарахаешься от меня как от какого-то докучливо пристающего к тебе на улице бомжа, до сих пор дойти никак не может! Это оттого, что у меня было много секс-партнёров, и ты просто-напросто брезгуешь засовывать в меня свой драгоценный член, или потому что у самого было так много интрижек, что тебя уже ничем толком и не проймёшь, и в глубине души ты боишься, что я окажусь бездарной посредственностью?! – импульсивно выплеснул из себя варварски раздиравшие его изнутри вероломные сомнения Бэм, загнанно дыша и пристыженно опуская взгляд на свои сомкнутые в кулаки руки.             Плотно зажмуривая глаза, чтобы не видеть наверняка разочарованного в его внезапном бурном словесном поносе Кима (молодец, Бэм, выставил себя полоумной истеричкой) и ожидая от него какой-угодно, даже самой страшной полностью согласной со всеми его тревожными предположениями, реакции, но только не печально горчащего вопроса «Можно я сяду за руль?».             Оробело вскинув на альфу широко открытые от бескрайней смятённости глаза, омега немигающе окинул его отрешённое лицо изучающим взглядом, уже через пару секунд безудержно захотев провалиться сквозь землю.             Потому что на нём не было ни единой мало-мальски различимой эмоции. Даже глаза и те казались пустыми - были сейчас где-то не «здесь», смотрели не на него, а как-бы насквозь.             А это, знаете ли – не иначе как ужасало.             - Ты отвезёшь меня к отцу и скажешь, что нам нужен перерыв? – надломившимся от феноменальной жалости к своей никчёмной тушке голосом спросил красноволосый, истрактовавший непредвиденную бесстрастность своего парня по-своему – радикально неверно.             Ведь так Югём привычно абстрагировался от всего самого плохого в своей жизни – мысленно сосредотачивался на хороших, пусть и крайне редких, моментах.             Хотя откуда омеге эту деталь поведения Кима было вообще знать - альфа частенько вот так отстранённо «зависал», но каждый раз был исключительно рядом с Юонгом – единственным человеком на всём белом свете, с которым он делился начисто всем.             Даже самой душераздирающе-чудовищной болью.             - Я отвезу тебя к себе домой, как и ты и хотел, но угощу чем-то покрепче красного чая, - после минутного пребывания в коматозном ступоре спохватившись отмер шатен, отстегивая ремень безопасности и рывком выскакивая из машины, изумлённому его странной реакцией Бэму же напрочь не оставляя какого-либо выбора, кроме как неуклюже переместиться на пассажирское сиденье и ещё пару сотню тройку раз пытливо прокрутить в голове загадочные слова своего парня, через миг опустившегося на водительское сиденье и плавно завёдшего машину.             Пять лет назад             - Ну вот в общем-то и всё моё небольшое кафе, - деловито подытожил мистер Хо, по-хозяйски заходя за барную стойку и выуживая откуда-то снизу салатово-коричневый фартук с золотистым логотипом. – Добро пожаловать в ряды сотрудников «Жёлтого клевера», - так, словно орден за доблесть вручал важно произнёс мужчина, надевая на шею вымученно улыбнувшегося ему альфы-подростка верхнюю петлю фартука и удовлетворённо кивая головой. – Эй, да не унывай ты раньше времени! Всё с твоим братишкой будет хорошо! В жизни каких только невероятных чудес не случается – твоё обязательно когда-нибудь тоже наступит. Ну а я пока, как и обещал Марку, буду платить тебе полную ставку официанта, а за твой невинный внешний вид посетители ещё и чаевые наверняка будут хорошие оставлять, так что деньги у тебя, не слишком большие конечно, но всё же будут водиться. Кстати, у меня сын того же возраста, что и ты – он мне здесь сугубо на корыстных (маленький засранец) началах помогает – так что можешь по любому вопросу непосредственно к нему обращаться, так как я бОльшую часть времени провожу на кухне, а в зале появляюсь только при крайней необходимости, - подбадривающе подмигнул ему альфа (в воздухе витал потрясающий запах жареного арахиса), на что Ким лишь ещё натянутей улыбнулся, мысленно же раздражённо подумав «Хрена с два я у какого-то мальчишки буду помощи просить – сам до всего прекрасно «дойду», я как-никак чуть ли не с пелёнок самостоятельный, да и в это кафе пришёл работать по собственной инициативе, чтобы хоть как-то помочь Марку с оплатой многочисленных счетов за лечение Юонга».             - Ой, чуть не забыл, у меня же там бульон сейчас выкипит! – запоздало спохватился мужчина, стремглав бросившись в сторону служебного помещения и уже где-то через пару секунд скрывшись за его дверью.             - Ну что, братишка, мы же всё на свете переживём, да? – с толикой унылой грусти в голосе вздохнул шатен, воспроизведя в памяти тепло согревающее воспоминание о радостной улыбке Юонга, что всегда расцветала на его прелестном личике, когда он или Марк заботливо брали грудного младенца к себе на ручки. – А знаешь, здесь вовсе не так плохо, как я успел себе напредставлять - одобрительно кивнул головой он, внимательно окидывая периметр гостевого зала оценивающим взглядом, на автомате разворачиваясь на стовосемдесят градусов лицом к барной стойке.             Эта причудливая привычка разговаривать с самим собой, при этом обращаясь к Юонгу, зародилась где-то глубоко внутри разбитого эгоистичными родителями сердца Югёма в тот роковой момент, когда его только-только забрали в детский дом, не оставив ему при этом ни единой возможности хотя бы просто увидеть своего младшего братишку.             Вот он каждую ночь перед сном с ним до самого рассвета шёпотом и разговаривал, как можно глубже зарывая лицо во влажную от горьких слёз подушку, тщетно надеясь на то, что каким-то волшебным чудом она участливо передаст ему его обнадёживающе-утешающие слова.             Что Юонг их непременно услышит и очаровательно улыбнётся.             Настолько ярко и беспечально, что даже самая лютая непогода услужливо уступит своё повелительное превосходство безоблачному голубому небу с белоснежными ватными облаками.             Только вот в суровой реальности дело всегда заканчивалось тем, что Ким нехотя закрывал налитые тягучим свинцом веки, молниеносно проваливался в один и тот же бесконечно повторявшийся тревожный кошмар, в котором видел Юнга без лица и испуганно просыпался в холодном поту уже через пару часов, когда нужно было идти на пресный завтрак.             И этот явственный ад бы ещё однозначно донельзя долго продолжался, если бы не Марк, великодушно забравший больного младенца под свою попечительскую опеку, тем самым буквально вынудив шатена вконец отчаяться и опрометью сбежать из детского дома прямиком к своему мокрому от промозглого дождя порогу.             - Такие фартуки ещё и за спиной завязывают, - вдруг послышался откуда-то сзади чей-то мелодичный снисходительный голос, от которого Югём судорожно подпрыгнул на месте и резко развернулся, во все глаза уставившись на парня-подростка с выцветшими жёлтыми волосами.             «Какой милый» - ни с того ни с сего пронеслось в голове альфы, да так оглушительно-громко, что он тут же ею хорошенько так встряхнул, чтобы подобные «ненужные» мысли его и без того забитый насущными хлопотами мозг не засоряли.             - Я не вчера родился, чтобы не знать таких элементарных вещей, - на автомате дерзко парировал Ким, насуплено хмурясь и ловко завязывая за спиной аккуратный бантик.             - Прости, я…я просто не знал, как с тобой лучше познакомиться, - стыдливо зардевшись обворожительным румянцем, произнёс парнишка, учтиво протягивая ему руку для радушного приветствия. – Я Бхувакуль, но друзья называют меня просто БэмБэм. Сын владельца кафе, работаю здесь официантом.             Где-то после пятнадцати секунд настороженного изучения взглядом изящной ладошки парнишки с одним единственным тоненьким серебряным кольцом на большом пальце шатен нарочито безразлично её пожал, так, словно барское одолжение омеге (запах ванили был не очень сильным, но чертовски приятным) сделал, мысленно же истерично браня своё дурацкое сердце за то, что оно с какого-то непонятного перепугу скачет по грудной клетке словно ужаленное.             - Югём, и ты мне не начальник, - с агрессивными нотками в голосе ответил Ким, грубо разрывая рукопожатие и с хладнокровным вызовом во взгляде смотря на растерянно захлопавшего ресницами Бэма, для которого такого рода беспочвенная неприязнь была невиданной ранее дикостью.             Честно сказать, она и для Югёма была в самую настоящую новинку, ведь обычно он вежливо и тактично вёл себя по отношению к незнакомым людям.             Но почему-то сейчас над этим красивым светловолосым неуютно переминавшимся с ноги на ногу на месте омегой хотелось лишь желчно подтрунивать да наплевательски над ним издеваться.             Отнюдь не для того, чтобы его от себя холодно оттолкнуть – наоборот, громадным магнитом притянуть к своей незадачливой персоне.             Ведь как там его альфонс-отец нравоучительно говорил – запомни, сынок, омеги любят совсем не тех, кто их бережно холит и всячески лелеет, а тех, кто держит их от себя на приличном расстоянии, но в тоже время и ничуть не отталкивает.             Именно такая «любовь» живёт намного дольше «светлых» человеческих взаимных (мужчина зачастую брезгливо кривился на этих словах) чувств, ведь рано или поздно они кому-то одному неизбежно надоедают.             А он отчего-то совсем не хотел надоесть этому печально поникшему хорошенькому парнишке, подсознательно свято веря в правдивость слов своего всегда равнодушного отца, великолепным подтверждением теории которого служила его собственная жена - по уши влюблённая в него мама Кима.             Да и Марк тоже был одним из насущных примеров – через неделю после смерти сына его жена спонтанно решила начать свою жизнь заново, сухо оборвав все связи в Сеуле и улетев с половиной совместно нажитого имущества куда-то в сторону Соединённых штатов.             Без него. Несмотря на то, что они горячо любили друг друга на протяжении пятнадцати лет.             А что так не мотивировало, как ходячий пример неудавшихся и параллельно успешных отношений, оба случая которых представляли своего рода «отдельные» статистически неверные варианты понятия «правильно».             Вот только откуда это было знать тринадцатилетнему подростку, который даже мысли о том, чтобы поговорить, и уж тем более посоветоваться с Марком на сердечные темы не допускал, так как мужчина целиком и полностью был поглощён шатким состоянием здоровья Юонга, а оно безусловно было намного значимее, чем его подростковые амурные чувства.             К тому же он бы наверняка ничего нового ему не рассказал. А если бы даже и нашёл нужные слова – не факт, что шатен бы в них охотно поверил.             - Я и не хочу быть твоим начальником. Скорее другом, если…если ты не против? – зажато сглотнул омега, выжимая из себя самую добродушную из всех своих улыбок.             - Покрасишь волосы в красный и я, возможно, об этом подумаю, - пренебрежительно цокнул Югём, уверенно направившись в сторону запасного выхода, обойдя парня и намеренно больно задев его плечом, тем самым многозначительно дав понять досадно огорчившемуся Бэму, что этот его нахальный жест нездорового «расположения» – ещё только самые цветочки.             А вскоре и ягодки не заставят себя ждать.             И этот нерешительный омега ещё сто раз пожалеет, что всего за секунду умудрился занять золотой главенствующий пьедестал в бешено таранившем рёбра сердце Кима, и так до самых краёв набитом пудовой тонной разношерстных переживаний.             Наше время             - Если ты решил споить меня односолодовым виски, то спешу тебя огорчить – алкоголь на меня особо не действует, - скептично заметил Бэм, залпом вливая в себя третий по счёту бокал и при этом ни одним мускулом лица не морщась от его высокоградусной крепости.             По приезду в пустой коттедж Марка парни даже словом об эмоциональной вспышке негодования омеги категорично не обмолвились, предпочтя погасить этот неожиданно вспыхнувший пожар на стадии закидывания в огонь крупных поленьев.             - Ты можешь хоть что-то делать молчаливо? – риторически поинтересовался Югём, смакующе доедая остатки острой лапши с говядиной, которую он заказал сразу же после того, как они переступили порог его дома.             - Я и так всю дорогу стоически пребывал в режиме «без звука», а целых сорок минут гробовой тишины – та ещё варварская пытка, между прочим! – недовольно надул губы омега, уязвлённо откинувшись на жёсткую спинку ортопедического серого дивана, вырвав из груди Кима умилительный смешок.             В очередной раз ненавязчиво напомнив театрально закатившему глаза альфе о том, что у него воистину восхитительный парень, и если бы он вовремя не перестал вести себя как законченный урод – в одночасье потерял бы его без какой-либо возможности на последующее возвращение.             - Ага, не говоря уже о том, что это твоё главное жизненное достижение, - с беззлобной иронией констатировал альфа, в голову которого тотчас метко прилетела декоративная серая подушка.             - Вот всегда ты так, только издеваться и умеешь! - забавно нахохлился красноволосый, обиженно скрещивая руки на груди в замок и горделиво отворачиваясь от неприятно скривившегося шатена, которого кто-то будто бесцеремонно под дых ударил, если не сказать, что в солнечное сплетение тупой шампур исключительно ради садистского развлечения воткнул.             - Слушай, Бэм…знаю, что ты этого не любишь, но…прости меня, я…- нерешительно начал было Югём, на что омега лишь снисходительно фыркнул «Вот только не нужно в сто пятисотый раз заводить одну и ту же шарманку. Я НЕ ЗЛЮСЬ И НЕ ОБИЖЕН НА ТЕБЯ, ЮГЁМ - заруби уже это непреложную истину на своём симпатичном носу».             И пусть в его голосе звучали лишь добродушно-укорительные нотки, Киму всё равно отчётливо казалось, что тот колоссальный ущерб, что он бездумно нанёс хрупкому омежьему сердцу своими презрительно-высокомерными нападками – непоправим. И как бы он ни старался, с каким бы вселенским рвением не бился об острые камни своих же прошлых поступков – ничего исправить уже не получится.             Как и вернуть назад пагубно забранные им у НИХ целых пять лет.             В течение которых они наверняка могли бы быть друг с другом подлинно счастливы.             - Может, ты и не злишься, Бэм…а я вот злюсь. На себя злюсь. Так невыносимо сильно и почти без остановки, что сердце горестно кровью каждую сраную секунду обливается, каждый раз как вспоминаю тебя огорчённым, разочарованным, сломленным или плачущим. Из-за меня. ВСЕГДА только из-за МЕНЯ! – надломившимся от беспросветной боли голосом произнёс альфа, чувствуя, как стремительно подкатившие к глазам жгучие слёзы наперегонки начинают бежать по его бледным щекам. Причём с таким отчаянным рвением, словно они дикие тигры и им спасительно необходимо вырваться из тесных металлических клеток на блаженную свободу.             - Югём, ты чего? – оробело замер омега, тяжело сглатывая и широко открытыми от неподдельного замешательства глазами смотря на шатена, уверенно вставшего с дивана и уже через пару секунд опустившегося напротив него на колени.             - Я не занимаюсь с тобой сексом не потому, что не хочу этого, глупый. Я просто тебя не заслужил, я…- не в силах больше произнести ни слова Ким сломлено прислонился макушкой к коленям красноволосого и повинно заплакал, да так горестно и надрывно, что лихорадочно трепетавшее в груди сердце Бэма моментально сочувствующе ухнуло куда-то в пятки, да там громогласно в унисон с самообладанием и разбилось.             - Господи, Югём, какой же ты идиот! – с незлобивым упрёком в голосе выдохнул омега, бережливо отстраняя голову парня от своих коленей, а уже в следующее мгновение зеркаля его позу и изо всех своих сил крепко обнимая, вкладывая в этот нехитрый жест всю свою любовь к этому непутёвому мастеру самобичевания, неизменно предпочитавшему укромно держать все ноюще тяготившие его чувства и эмоции в глубинных душевных шкафах.             И пусть их стенки и были сделаны из прочных пластов, казалось бы, нерушимого железа, но ведь даже оно со временем немощно уступало свои позиции едкой ржавчине.             - Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, слышишь, горе ты моё луковое! – с безграничной теплотой в голосе выдохнул на ухо шатену Бэм, нежно чмокнув его в щёку и чуть от себя отстранив, так, чтобы их взгляды встретились, а для пущей надёжности ещё и ладонями заплаканное лицо Югёма обхватив, чтобы он не смог отвернуть голову в сторону или стыдливо опустить устало-раздосадованный взгляд. - И даже твои пятилетние бессчисленные язвительные подколки и циничные действия в мой адрес этого нисколечко не изменили. Потому что я с нашей первой встречи знал, что на самом-то деле ты НЕ такой, просто жизненные обстоятельства тебя ни капли не пощадили и...             - Да причём тут жизненные обстоятельства, Бэм?! - затравленно парировал Ким, жалобно всхлипывая и махом становясь похожим на того самого тринадцатилетнего подростка, в которого омега когда-то самоотверженно влюбился. - Я думал, что если решусь и раскрою свои чувства - то рано или поздно надоем тебе и ты найдёшь себе кого-нибудь поинтереснее. А отец мне всегда говорил, что если хочешь кого-то удержать, то нужно посадить его на короткий поводок, но при этом не подпускать к себе близко, чтобы зубы до тебя не достали, - опустошённо выпалил альфа, измучено потупив взгляд и облегчённо вздохнув, омегу же повергнув в некоего рода обескураженное оцепенение.             - Ооо, то есть ты хочешь сказать, что я этой нелепой комедии в пять актов обязан твоего недалёкому отцу?! - огорошенно захлопал ресницами красноволосый, убирая руки с лица Югёма и прискорбно усмехаясь. - Это ничего, что мне резко захотелось его придушить? - без тени иронии вопросительно вскинул бровь Бэм, выбив из груди шатена саркастичную усмешку.             - Я первый в очереди, так что тебе придётся довольствоваться хулиганским надругательством над трупом, - миролюбиво ответил незаметно для самого себя кротко переставший плакать Ким, посмотрев на него взглядом, полным неиссякаемой любви и чистосердечной благодарности за юморную поддержку вместо ожидаемого крикливого осуждения его слепого доверия к своему кровному родителю.             - Ооо, да я над ним так надругаюсь, что его жалкой ещё не успевшей отойти в мир иной душонке мало не покажется! Так сказать, со всем пристрастным энтузиазмом и искренней самоотдачей подойду к этому ювелирному процессу, - комично встрепенулся омега, выглядевший сейчас настолько смешно, насколько и привлекательно - так изумительно, что альфа слабовольно не смог воспротивиться ненавязчиво подкатившему к горлу лучезарному смеху.             - Ну хоть что-то хорошее в это плачевной ситуации всё-таки есть, - довольно улыбнулся красноволосый, бережливо стирая со щёк Югёма остатки солёной влаги. - Теперь я знаю, про что желчно шутить, чтобы ты радостно улыбался, - небрежно пожал плечами он, получив в ответ новый приступ мелодичного смеха.             - Этот момент стоит всех пяти безответных лет, в течение которых я терпеливо ждал, когда ты наконец примешь себя настоящим и перестанешь уже строить из себя чёрствого кренделя, - признательно улыбнулся ему Бэм, к глазам которого уже было солидарно подкатили меланхоличные слёзы, однако омега этот свой приступ минутной слабости решительно оборвал на корню, часто захлопав ресницами и хрипло прокашлявшись.             Ведь в паре один всегда должен быть сильнее другого. Но это не отменяет крошечной звёздочки в правом верхнем углу этой фразы - альфы ведь тоже изредка нуждаются в моральной поддержке.             - Ты ведь почти уже уехал в Тайланд, Бэм. Если бы ты не пришёл попрощаться в больницу, я...- подавленно начал было снова омрачаться Ким, но красноволосый его безапелляционно перебил, потому что второго взрыва слёзной плотины альфы однозначно не выдержал бы - как пятилетняя девчонка у которой переростки сверстницы отобрали любимую куклу позорно бы разревелся.             Потому что больше не смог бы и секунды лишней мучительных душевных страданий шатена вынести. Ведь каждая из них зверски полосовала стенки его безмерно влюблённого в него сердца.             Чётко уловимо на слух бившегося в гармоничный унисон с всё ещё инертно сжимавшимся от горького послевкусия выпотрошенных наружу чувств сердцем шатена.             Хотя нет - сейчас они скорее бились навстречу другу другу. И знаете что - это был невообразимо чудесный дуэт.             - Но я пришёл, Югём, а ты за мной побежал, - изнурённо улыбнулся ему Бэм, легонько поглаживая Кима по каштановым волосам, в карие глаза же заглядывая взглядом, полным всеобъемлющего понимания и трепетной теплоты. - Так что, как видишь - всему и вправду отводится своё "соответствующее" для свершения того или иного судьбоносного поворота время. Как и нашему с тобой сексу, кстати. Официально заявляю о том, что больше не злюсь на тебя по этому щекотливому поводу и, так уж и быть, целомудренно подожду, когда ты будешь готов снять с меня этот принудительно-массивный пояс верности, - с напускной непринуждённостью заключил омега, вновь заключая светло усмехнувшегося шатена в свои стальные объятия.             При этом опрометчиво не видя ослепительно сверкнувшую в его глазах вспышку искомой убёжденности в более скорых и, я бы даже сказала, безотлагательных сроках этого фееричного свершения.