Часто, когда два человека молчат, это молчание бывает гораздо значительнее, чем разговор. — Орхан Памук. Дом тишины
Стоит только закрыть глаза, как тревожные мысли и неразборчивые силуэты вновь заполняют сознание Одри. Она с трудом, но привыкает к этому, трясущимся рукам, припадкам и странным голосам в голове. Можно сказать, Коллинз мирится со своими внутренними страхами. Всеми, кроме людей. Одри боится их больше смерти, больше своей жалкой мучительной жизни психбольной. Она опасается, что однажды в один из ее многочисленных приступов рядом может оказаться человек. Тот, кто не только будет издеваться над ней, крутить у виска и смеяться, но и тот, кто пострадает от ее не всегда осознанных в такие моменты действий. Поэтому Коллинз так усердно и избегает людей, особенно уединения с ними. С ним. Свит Пи не покидает ее ни на минуту. Неважно в десятках, сотнях, тысячах метрах или километрах он от нее, Одри чувствует его присутствие. Постоянно. С того самого момента, когда он садится с ней на математике. Она пытается избавиться от навязчивого преследования, очистить свой разум и наполнить его чем-нибудь, кроме параноидальных мыслей о проблемах со здоровьем, страхах и до жути странном парне из Саутсайда, не покидающим ее даже во сне. Коллинз делает глубокий вдох и сильнее впивается пальцами в плечи, умиротворяя неожиданно поразивший ее мандраж. — Ты в порядке? — хриплый голос вырывает ее из раздумий. Одри подпрыгивает на месте и мотает головой. Крепкая мужская рука успокаивающе ложится на ее плечо. Коллинз замирает. Проходит несколько минут, прежде чем она, распахнув глаза, осторожно поворачивается к нему. Он повторяет вопрос. Одри неуверенно кивает и обращает внимание на руку Свит Пи. Тот без лишних слов убирает ее, тут же встречаясь с благодарным взглядом. Коллинз выжидает время, будто живет по своим особенным часам, а затем отступает, опуская глаза на образовавшее между ними пространство. — Нам лучше держать дистанцию, — срывается с ее губ, и она делает еще один шаг от него. Змей не спорит. Поднимает вверх руки в жесте «пусть будет по-твоему» и затылком упирается в дверь, закрывая глаза. Он и не рассчитывает на большее. Откровенно говоря, до сегодняшнего дня он и вовсе не был уверен, что когда-либо вновь услышит ее голос. Да и сейчас он не может дать стопроцентную гарантию, что это не очередная разовая акция. Свит Пи выдыхает, и в этом выдохе Одри улавливает нотки обреченности, заставляющие ее посмотреть на него. В этот самый момент он решает открыть глаза. На секунду они встречаются взглядами, а уже в следующую ее — гуляет по полкам музыкального класса, как и она сама. Змей внимательно наблюдает за ней. Ее пальцы игриво пробегают по струнам арфы, и она, счастливо улыбнувшись, продолжает свой путь. Она огибает синтезатор и задерживается у него, проводя подушечками пальцев по клавишам. Справа налево. Слева направо. Свит Пи ступает в глубь музыкально класса. Он аккуратно ставит стул спинкой к синтезатору, за которым располагается Одри, и садится на него. — Ты играешь? — он складывает руки друг на друга на спинку стула и кладет на них голову. Коллинз поднимает на него глаза. Склоняет голову на бок. Змей усмехается, понимая, что ему не удастся добиться от нее ответа. Ее словесный лимит на сегодня исчерпан. Но тут красивая мелодия, выходящая из-под умелых пальцев девушки, становится ему неожиданным ответом. Музыкальный класс оживает, а губы Одри растягиваются в доброй улыбке, заставляя грозного и серьезного Свит Пи последовать ее примеру. Раньше он не придает значения тому, насколько красива ее улыбка. Быть может, по той причине, что она редко улыбается в его обществе. Свит Пи слушает, как одна мелодия сменяет вторую, третью… и каждая увереннее предыдущей. Проходит много времени с тех пор, как Одри в последний раз касается любимого инструмента, и еще больше с того момента, как она играет для кого-то. Глазами Змей находит гитару и, дотянувшись до нее, устраивает ее на себе. Пальцы касаются металлических струн, и Одри затихает от удивления. Последнее, чего она могла ожидать, это то, что Свит Пи связан с музыкой. Мелодия, рождающаяся, когда он дотрагивается до жестких струн, наполняет помещение. Их игра становится единой музыкальной композицией. Звенит звонок, и музыка стихает. Неохотно Свит Пи возвращает гитару на место и поднимается со стула. Одри кидает грустный взгляд на синтезатор и отступает от него. Скоро начнется новый урок, и этот пропустить у них уже нет возможности. Оставшаяся часть дня на удивление проходит спокойно. Никто из Бульдогов не распускает язык в сторону Саутсайдских Змеев. Даже Мантла, который судя по фингалу под глазом, разбитой губе, ссадинам и кровоподтекам на лице неплохо отхватил. Несмотря на произошедшее утром, Реджи остается нем, как рыба. В классе и на «допросе» в кабинете директора Уэзерби. Причина его поведения ясна как день. Нет, дело далеко не в его благородстве, как вы ненароком можете подумать… а в трусости. Он боится, что, обвини он Змея, в конце концов все ниточки приведут к нему. В таком случае он может забыть о футболе в этом году навсегда. Однако не стоит рассчитывать на то, что он забудет о произошедшем. У него и Свит Пи обязательно будет реванш в темной подворотне Ривердэйла. Следующим вечером школа пустеет, едва сумерки сгущаются над городом. Остаются пару учеников, занятых в школьной газете — Бетти и Джагхед, заканчивающие в срочном порядке по просьбе директора Уэзерби новый выпуск. По крайней мере, может сложиться такое впечатление. Свит Пи же, битый час сидящий на своем байке у входа в школу, уверен в обратном. Внутри есть, как минимум, еще один человек. Точнее, девушка — Одри Коллинз. Последний раз Змей видит ее четыре часа назад в школьном коридоре, когда у них заканчиваются занятия. Он предлагает ей подбросить ее до дома, но Одри качает головой и, неловко помахав рукой, скрывается в толпе, давая понять, что доберется сама. Однако спустя ни час, ни два она не покидает учебное заведение, что наталкивает Свит Пи на неподдающуюся объяснению мысль. Змей делает глубокую затяжку и выдыхает клубы дыма, пряча в них свое непонимание и усталость. Еще одна затяжка, и он бросает горящий бычок в урну. Трет ладонями глаза и трясет головой, пытаясь взбодриться. На это уходит пара секунд. Следующие он тратит на прочистку горла от осевшего в нем дегтем едкого дыма. Свит Пи сплевывает куда-то в кусты и слезает со своего железного коня. Он направляется в школу. Внутри тихо и темно, будто никого и нет. Только маленькое окошко света в конце коридора напоминает, что здесь еще есть люди. Змей чиркает зажигалкой, чтобы лучше ориентироваться в темноте среди школьных шкафчиков. Весьма легко он находит тот, в который засовывает бумажки, поднятые днями ранее в коридоре, когда испуганная Одри убегает от него сломя голову. Ловких действия отмычкой, и ее шкафчик отворяется. Тут зажигалкой не обойтись. Опустив колпачок, он прячет ее в карман куртки и достает телефон, зажигая фонарик. На обыск шкафчика уходит чуть больше трех минут. В самом низу он находит четыре черных пакета с женской одеждой и усмехается, в конце концов, находя ответ на один из терзающих его вопросов. Одри Коллинз живет в этой чертовой школе. Шумно выдохнув, Свит Пи аккуратно складывает все на свои места и захлопывает шкафчик. Он убеждается, что остается незамеченным. Змей минует коридор и останавливается у музыкального класса. Пусто. Следует дальше, вспоминая присказки Джагхеда о том, как тот какое-то время ютится в школе. Это помогает Свит Пи найти верный путь. Спортзал. Там горит тусклый свет и играет тихая музыка. В самом центре на полу сидит Одри. Она глотает какие-то таблетки и жадно запивает их водой. Закрывает глаза. Отставив сосуд с жидкостью подальше от себя, начинает плавно раскачиваться из стороны в сторону. Змей проходит в глубь помещения, останавливаясь у трибун. Он наблюдает за ней. Коллинз перекатывается по полу, с помощью рук выходит в мостик, из которого элегантно встает на носочки, вскинув руки вверх. Одри делает двукратный пируэт, а затем выполняет в воздухе шпагат, выгибая спину так, будто у нее нет костей. Она отдает всю себя музыке и танцу, чувствуя, как спокойствие постепенно наполняет ее сердце и душу. Звук аплодисментов прерывает ее концерт. Коллинз медленно поворачивается и замечает выходящего из тени парня. Комок застревает в ее горле, словно в тот самый день, когда она впервые встречается с ним взглядом в стенах старшей школы Ривердэйла. — Не знал, что ты еще и танцуешь. Предвидя желание Одри закутаться во что-нибудь с капюшоном и длинными рукавами Свит Пи берет с трибун мастерку и протягивает ее девушке. Он оказывается чертовски прав. Как только вещь оказывается в ее руках, она накидывает ее на себя и застегивает до горла. Змей, усмехнувшись своей находчивости, делает шаг назад, давая понять, что он прекрасно помнит ее правила о дистанции. Мелкая дрожь сотрясает ее тело, и Коллинз обхватывает себя руками, тупя взгляд в пол. Ей становится некомфортно и отчасти страшно в его обществе. Свит Пи улавливает это и, разряжая обстановку, решает прогуляться по залу. — Тебя подвести? — второй раз за день задает он вопрос. Однако на этот раз у него выходит более непринужденно. Одри улыбается и качает головой. Предсказуемо. — Не хочешь утруждать? — Змей косится на нее, и она кивает. — Поэтому доберешься сама? Коллинз поражена его сообразительностью. Свит Пи ухмыляется. Какая же она… он и не знает, какое подобрать слово. Одри прощается с ним жестами и собирается уйти, но Змей хватает ее за запястье, нарушая выстроенные ею границы дистанции. — Лжешь, — Коллинз опускает взгляд на мужскую ладонь, а затем переводит его на почему-то ставшего неожиданно сердитым парня. — Я знаю, что ты живешь здесь. Даже захоти Одри в данную секунду обрести дар речи, она все равно не издала бы и звука. Ей просто нечего сказать. Свит Пи полностью прав, она находит убежище в бетонной коробке, фаршированной лабораториями, спортзалом, музыкальным классом и другими помещеними, предназначенными для учебной и внеучебной деятельности. Как бы она ни хотела и ни старалась это скрыть, он все равно узнает правду. И это пугает ее больше всего на свете. Коллинз виновато тупит взгляд в пол, и Змей выпускает ее руку. Вымучено проводит ладонью по лицу. — Это не самое подходящее место для проживания, Одри, — Свит Пи приподнимает ее голову за подбородок, пытаясь найти понимание в бездонных глазах. — Оно небезопасно, особенно после вчерашнего. Коллинз пытается избежать зрительного контакта с его пронзительными карими глазами. — Поэтому собирайся, я отвезу тебя домой. Змей отпускает ее и со словами «мой байк у входа» покидает спортзал. Отчасти опрометчиво с его стороны, но что-то внутри ему подсказывает, что она не настолько глупа, чтобы прятаться от него всю ночь. На улице холодно, мокро и ветер. За время проведенное им в школе над Ривердэйлом успевают сгуститься тучи и пройти дождь. Свит Пи вынимает из кармана пачку сигарет и зажимает одну из них уголком рта. Прикуривает. Затяжка. Он не спеша выпускает к небу тут же рассеивающийся дым и достает старую тряпку, протирая сидение мотоцикла. Сигарета дотлевает между его пальцев. Точное попадание в мусорный бак, и двери школы распахиваются. Одри сбегает по ступенькам, замирая в паре шагов от железного коня Свит Пи. Тот оценивает ее. На ней джинсы излюбленного ею цвета, футболка и тонкая кожанка. «Замерзнет», — думает Змей и стягивает с себя куртку. — В дороге всегда холоднее, — он отдает ей куртку. — Не хватало, чтобы ты еще заболела. Коллинз не спорит. Послушно надевает достающую ей до середины бедра куртку Змея и чуть закатывает рукава, прячущие ее ладони. Она приподнимает плечи и вдыхает приятный аромат мяты с чем-то еще. Смотрит на Свит Пи. Тот кивает ей на сидение байка и убирает подножку. Одри аккуратно забирается на железного коня и хватается руками за его заднюю часть. Змей заводит мотоцикл, но тот не трогается с места. — Зная о твоих суицидальных наклонностях и, так скажем, жажде экстрима, прошу держаться за что-нибудь другое или кого-нибудь, — Свит Пи делает акцент на последнем слове. Одри не двигается. Пронзает спину парня в надежде, что он все же поедет. Но Змей стоит на своем. Глубокий вдох и выдох. Нерешительно ее руки ложатся чуть ниже ребер парня, медленно и осторожно обнимая его со спины. В следующее мгновение мотоцикл со звонким гулом срывается с места. Невольно Одри крепче прижимается к Свит Пи и прикрывает глаза. Она не видит сменяющие друг друга вывески, дома, деревья, машины… она только может чувствовать, как Змей нещадно виляет по дороге, огибая невысохшие после дождя лужи и машины, преграждающие ему путь. И то, как холод пробирается ей под кожу, заставляя ее съежиться. А еще ветер, который небрежно развевает волосы, отвешивая хорошие оплеухи водителю за быструю езду. На секунду ее хватка ослабевает, и Свит Пи рефлекторно сбавляет ход. Коллинз проводит рукой по лбу, пряча волосы за ухо, и вновь хватается за парня. Змею начинает казаться, что сломать ему ребра ей не составит труда. Свит Пи выжимает газ по полной. Останавливается Змей на окраине северной части возле особняка, ненамного уступающего размерам Торнхилла. Конечно, здесь нет высокого забора, собственного кладбища и разных пристроек, но, по сравнению с другими домами на северной и южной сторонах, дом Коллинзов определенно выделяется. Он достается отцу Одри от родителей в качестве подарка на помолвку и в надежде на скорую свадьбу и рождение потомка, который продолжит славное дело Коллинзов. К сожалению, дальше рождения наследника планы и желания родителей отца Одри не сбываются. Не без их вины. Но это другая история, вспоминать которую Одри совсем не любит. Спустившись с байка, Коллинз безмолвно, как она это умеет, благодарит Свит Пи за поездку и отдает ему куртку. Змей поднимает руку, таким образом прощаясь с ней. В ответ Одри машет рукой и взлетает вверх по ступенькам. Дверь закрывается за ней. Некоторое время Свит Пи размышляет над тем, чем такой дом может быть не люб? Не найдя ответа, он заводит мотоцикл, и тот медленно начинает катиться по дороге. Постепенно его рев становится тише и тише, пока и вовсе не затихает. В свою очередь Одри стоит у двери, облокотившись о нее лбом. Ее глаза закрыты, а слух сконцентрирован на удаляющимся звуке мотора. Когда его становится не слышно, Коллинз облегченно выдыхает и открывает дверь, покидая родной дом. Прежде чем она успевает сбежать по ступенькам, царящую тишину разрезает мужской баритон: — Я все пытался понять, что может заставить бежать из дома? Одри застывает, поворачивая голову в сторону. Свит Пи. Он сидит на байке, облокотившись о его руль, и смотрит куда-то вдаль. Меж его пальцев тлеет сигарета, еще чуть-чуть и эта чертова трубочка обожжет ему пальцы. Змей делает короткую затяжку и отправляет окурок на землю, туша его ногой, затем слезает с мотоцикла и плетется к Коллинз, которая не смеет шелохнуться. — Я предвидел такое развитие событий, — он вырастает напротив нее. Одри делает шаг назад, он — на нее. И так пока они оба не оказываются в доме. Дверь захлопывается за ними, и Свит Пи вытягивает руку в поиске выключателя. Щелчок. Яркий свет освещает коридор. Коллинз начинает паниковать. Одри не любит этот дом. Она не любит быть его пленницей. Тем более, когда кто-то мужского пола находится с ней в нем. Один на один. Руки начинают трястись. Коллинз отворачивается, спешно направляясь на кухню. Ей нужно собраться. Выпить воды и успокоиться. — Одри…?! Свит Пи следует за ней. В его голосе тревога, но девушке не до нее. Она судорожно шарит по сушилке рукой, одновременно открывая кран с водой. — Тебе лучше уйти, — роняет Коллинз, пытаясь унять мандраж в голосе. — Сейчас же. Одри сжимает в руке стакан с водой. Да так, что тот лопается, и его осколки больно врезаются в ладонь. Она стряхивает их раковину. Дышать становится невыносимо, сердцебиение учащается. Шум, слышный только ей, больно бьет по перепонкам, и она закрывает уши в попытке его заглушить. Кран, из которого все еще бежит вода, начинает двигаться, и Коллинз испуганно отшатывается. «О-о-дри-и-и-и», — зловеще раздается в ее голове, и она, схватив осколок стакана, оборачивается. Ее взору предстает огромный темный силуэт, обвитый свирепыми змеями, которые так и намереваются вонзить в нее свои клыки. Ехидное шипение становится громче. Страха все больше. Пелена слез затмевает обзор, и она наотмашь ударяет не перестающий смеяться силуэт. «Одри-и-и», — речитативом играет в голове Коллинз, и она заносит руку. Но что-то или кто-то перехватывает ее. В этот момент Одри приходит в себя: ее вновь просто отпускает. Осколок сам выпадает из ее рук, когда она понимает, что перед ней стоит Свит Пи с кровоточащей щекой. — Ты должен был уйти, — голос Коллинз дрожит. Ее вновь начинает трясти, и на этот раз причина не в панических атаках, а в осознании того, что ее главный страх становится явью. Она впервые причиняет кому-то вред, пребывая в таком состоянии. На этот раз Свит Пи не теряется. Он быстро перехватывает руки девушки и, разворачивая ее спиной к себе, крепко прижимает к своей груди, твердо лишая ее возможности вырваться и навредить… в первую очередь себе. Шепча что-то непонятное ей в тщетной попытке ее успокоить, Змей опускается на пол, облокачиваясь о дверцу шкафчика кухонного гарнитура. Одри все еще трясет, и по ее щекам текут слезы. При этом Свит Пи уверен, что ей становится легче. С каждым оставленным позади стрелкой настенных часов кругом ее плечи содрогаются реже, пока она и вовсе не расслабляется в его руках, засыпая. Змей проводит затылком по дверце кухонного гарнитура, устремляя взгляд на невидимую точку на полке. «Какой же я идиот», — отражается эхом в его голове.Ошибка номер два. Людям свойственно ошибаться, но как много сможет вытерпеть и простить искалеченная и стремящаяся к смерти душа?