Фалко

1958 год. Во вторник в наше поместье на Рождество приезжают Лестрейнджи с сыном. Он привез с собой щенка — Оливера — пуделя с милой мордочкой и плюшевой шерстью. В субботу маленькое тело находят в лесу. Его накрыли листьями и сухими ветками. В среду Оливер раскапывает все мамины цветы, которые она заботливо выращивала в течение нескольких лет. Лепестки и обкусанные стебли были разбросаны по всему саду. Мама лишь пожимает плечами: она не может позволить себе отругать чужого ребенка, не уследившего за собакой. В четверг я прохожу мимо спальни матери и слышу, как она плачет. Это тихие завывания. Она не может рыдать в собственном доме. В пятницу мы ищем щенка весь день. Родо охрип от крика. В первый раз я вижу, чтобы он плакал. Мое сердце сжимается от боли. *** Беллатрис всегда любила учиться. Не потому что так надо, не потому что это обязанность, а с искренним интересом. Время делится на прошлое и настоящее, которые можно изучать. К будущему у девушки присутствует недоверие, ведь уроки прорицания вызвали смешанные чувства. И в каждом из этих времен существует неисчисляемое количество предметов, событий, чувств, явлений, способных быть познаваемыми человеческим мозгом. Разве можно устоять перед этим? Погрузившись в подготовку доклада по трансфигурации, девушка не заметила, как прошло несколько часов. Солнце опустилось за горы, а над озером у замка навис туман. Библиотекарь постеснялась напомнить Белле о времени, видя, как та увлечена работой. Только сейчас Беллатрис подняла голову и заметила маленькую стрелку часов, перескочившую за цифру восемь. Девушка закрыла книгу, отчего воздух вокруг наполняется хаотично летающими пылинками, и поставила ее на нужный стеллаж; сложила перья в сумку; свернула листья пергамента в трубочку и отправила вслед за письменными принадлежностями. — Большое спасибо, миссис Бинс, — поблагодарила на ходу Белла, улыбнувшись библиотекарше. — Извините, если задержала вас. — Ничего страшного, мисс Блэк. Всегда приятно, когда студенты так увлечены учебой. Девушка сразу же направилась в уборную, чтобы привести себя в порядок перед возвращением в гостиную факультета. Она тщательно терла ладони, пытаясь отмыть кожу от чернил, когда сзади раздался высокий надменный голос: — Какая неожиданная встреча, Блэк! Беллатрис постаралась сохранить спокойное выражение лица, что оказалось довольно сложным из-за чувствующейся неискренности в голосе собеседницы. Никто не любит сплетников, даже если сам обсуждает чужую личную жизнь. Не удивительно, что Берта Джоркинс за время обучения в Хогвартсе так и не нашла настоящих друзей. О Берте в школе не упоминали, кроме как о «самой болтливой, навязчивой, приставучей, нетактичной девчонке». Беллатрис решила вежливо ускользнуть, но поняла, что Джоркинс что-то нужно, когда та задрала палец вверх и задала вопрос, выбивший Беллу из равновесия: — Ты позволяешь Лестрейнджу встречаться с другими людьми? — Что, прости? — как можно спокойнее переспросила Белла, медленно подступая к двери. — Так и быть, расскажу, если ты просишь, — просияла Джоркинс, не отрывая от Беллы глаз. — Позавчера я пораньше ушла с занятий из-за боли в животе. Не знаю, что случилось, ведь я стараюсь не есть много жареного и сладкого, чтобы держать себя в форме. А тут почувствовала недомогание… Вот иду я по пустому коридору — все сидели на уроках — и слышу шум в кладовке. Ничего удивительного, думаю, эльфы, но затем слышу мужской голос. Ты знаешь, я слегка любопытна, поэтому не смогла устоять и спряталась за ближайшей стеной. Через несколько минут навстречу мне вышел Лестрейндж с довольным выражением лица. Я уже собралась было уйти, но потом заметила другого студента, выходящего следом. Могу лишь предположить, кто это был: цвет галстука я не увидела. Сначала я поделилась увиденным с Эльзой, моей подругой, но сейчас решила рассказать и тебе. Я ведь правильно поступила? Не хочу, чтобы тебя обманывали! — Кому еще ты сказала? — ледяным голосом спросила Беллатрис. — Больше никому. Честно-честно. Блэк еще несколько секунд смотрела на пуффендуйку и покинула туалетную комнату. Больше всего на свете она хотела, чтобы в одно утро Берта проснулась и обнаружила отсутствие языка, при помощи которого она болтает эту ерунду и портит жизнь случайным невинным людям. — Теперь ты тоже будешь прятаться с другим парнем в чулане? — раздалось позади. Белла знала, что, если достанет палочку, не сможет сдержать себя, поэтому пришлось использовать физическую силу. Шаг. Удар. Пуффендуйка, сидя на полу, схватила мантию девушки и потянула ее на себя. Стоит признать, что, обладая большим весом, Берта имела и большее преимущество. Беллатрис удержалась на ногах, но столкнулась со стеной. Щека больно ударилась о шероховатую поверхность камня. Белла схватила соперницу сзади за длинные рыжие косички и попыталась оттащить в сторону. Берта больно царапала ее кисти, а затем начала громко визжать, оглушая брюнетку. Хоть бы никто не услышал! Висок и скула превратились в эпицентр непрекращающейся боли. Джоркинс слишком тяжелая, а руки Беллатрис не достаточно крепкие, чтобы оказать девушке сопротивление. Блэк по-прежнему была зла, но опустошена физически. — Что здесь происходит? — знакомый голос эхом разлился по коридору, опережая появление своего владельца на несколько секунд. Профессор Риддл быстрым шагом двигался в сторону девушек. Шлейф мантии развивался позади. Мужчина остановился напротив места происшествия и серьезным вопросительным взглядом посмотрел сначала на Берту, затем на Беллу. Слизеринка отскочила в сторону. Джоркинс начала жаловаться: — Она напала на меня, профессор! Видите щеку? Врезала мне кольцом со всей силы. Даже шрам может остаться! Я требую, чтобы… Белла молча слушала обвинения. Каков смысл оправдываться? Берту невозможно было превзойти в этом умении. Профессор несколько секунд слушал пламенную речь пуффендуйки, не отрывая взгляда от пострадавшей щеки Беллатрис. Блэк опустила глаза в пол, чтобы не столкнуться взглядом с Риддлом: она чувствует бесконечный стыд за то, что втянула преподавателя в разбирательства. — Спасибо, что подробно поведали мне о случившемся, мисс, — учтиво произнес профессор. — Вам следует наведаться в Больничное крыло. Вряд ли мисс Блэк нанесла вам серьезные увечья, но бдительность в нашем случае не повредит. А вы, мисс Блэк, следуйте за мной. Идя по коридору за мантией, Белла прокручивала в голове возможные варианты оправдания. Она не могла сообщить директору или декану (смотря, кому профессор решил ее отвести) истинную причину драки с Бертой. Это слишком унизительно. Погрузившись в мысли, Беллатрис не заметила, как они спустились на цокольный этаж и подошли к кабинету зельеварения. Почему он привел ее сюда? Профессор открыл дверь и пропустил девушку вперед, затем зашел следом. Профессор пересек кабинет и отпер дверь в самом конце. Беллатрис всегда было любопытно, как выглядят комнаты преподавателей. Она неуверенно вошла за профессором и осмотрелась. Комната была чуть меньше их спальни на факультете, но не такая мрачная. В дальнем углу у окна размещен широкий стол из темного дерева, на котором разложено не так много предметов: несколько книг, футляр для палочки, пара флакончиков с чернилами и подставка для перьев. Кровать была накрыта темно-зеленым шерстяным пледом. Белла отметила, как аккуратно убрана постель: ни одной складки на одеяле, концы его спрятаны под матрас. Профессор Риддл встал у стола и оперся на него, скрестив руки на груди. Все это время он наблюдал за разглядыванием Беллой комнаты, но не отвлекал девушку, решив удовлетворить ее любопытство. — Профессор Слизнорт придет сюда? — спросила слизеринка, стоя посреди помещения и не зная, куда себя деть. — Почему вы думаете, что я позову декана Слизерина? — спросил Риддл. — По-вашему, я сам не могу разобраться в таком пустяковом деле? Беллатрис смутилась и почувствовала, как окрашиваются щеки. За месяц, в течение которого она была знакома с профессором, он ни разу не изменял своему надменному тону. Поначалу эта манера вызывала в девушке раздражение, но сейчас голос Тома Риддла звучал знакомо и не так надменно. Он, правда, имел такую манеру общения. И это не самодовольство. Возможно, лишь чуть-чуть. — Я не понимаю, что вы хотите услышать, — слишком резко произнесла Белла. — Только правду. Больше ничего. Расскажи мне, что произошло. Не со слов другой студентки, а при помощи своих собственных воспоминаний. Беллатрис недоверчиво взглянула на профессора. Он сдержанно улыбнулся. Боль в щеке до сих пор не отпустила девушку, но она не хотела показаться слабой, попросив о помощи. Том Риддл словно прочитал ее мысли. Мужчина открыл дверцу шкафа, взял пузырек и вату. По комнате распространился резкий запах, когда профессор вскрыл колпачок. Жестом он подозвал к себе студентку и направил свет торшера, стоящего у стола, ей в лицо. От резко возникшего яркого света Белла зажмурилась и отвернула голову. Когда профессор коснулся пальцами ее подбородка, чтобы развернуть обратно к себе, Блэк вздрогнула. В детстве Белла часто спала с сестрами, чувствуя их тепло. Ей нравилось присутствие другого человека. К младшим детям мать Беллы была более мягка. Но девушка сама виновата в этом. В подростковом возрасте она намеренно обособилась от родителей, решив держать их на расстоянии. Сейчас она получала ласку лишь в качестве похвалы, чему безумно радовалась год назад. Со временем внезапных прикосновений стало не хватать. — Будет щипать, — предупредил профессор, макая кусок ваты в жидкость. — Но вы же отважная девушка, мисс Блэк? Белла молча кивнула и прикусила губу, когда щеку пронзила боль. Порез оказался масштабнее, чем она думала. Риддл собрал губы в трубочку и подул на рану. Блэк это рассмешило. — Что-то не так? — удивился профессор. — Вы ведете себя со мной, как с ребенком, — усмехнулась Белла. — А разве взрослые люди нападают на студентов в школьном коридоре? — с иронией спросил профессор, убирая медикаменты обратно в шкаф. — А разве вы не могли использовать заклинание, чтобы убрать порез? — дразнилась Белла. — Конечно, мог, но, как вы уже поняли, я не собираюсь сдавать вас директору. Хоть небольшое наказание вы должны понести. Беллатрис разозлилась. Она не просила о таком одолжении. Он ей не спаситель. — Я услышу историю? — терпеливо повторил профессор. — Джоркинс вам все рассказала. — Я повторюсь, что хочу услышать вашу версию. Если вы отказываетесь идти на встречу, я буду вынужден рассказать о ситуации вашим родителям, мисс Блэк. — Нет, прошу, — произнесла Беллатрис, машинально схватив профессора за рукав мантии. — Почему вы так напуганы? Вас обижают дома? — Нет, что вы такое говорите? Конечно, нет. — Тогда расскажите мне правду. Взгляд Риддла проник в уголки души Беллы, которые она тщательно пыталась ото всех скрыть. Она никогда не откровенничала с едва знакомыми людьми. Девушка одернула руку и встала в защитную позу, скрестив руки на груди. — Не закрывайся от меня, Белла, — с отчаяньем произнес профессор. Первый раз он назвал ее по имени. Первый раз кто-то из профессоров назвал ее по имени. Ее всегда любили за тягу к знаниям, любопытство и энтузиазм, но девушка не позволяла себе связываться отношениями, более глубокими, чем разговор о подготовленном докладе или обсуждение вида диких растений. Некоторые выпускники после школы продолжали поддерживать связь с профессорами, обмениваясь рождественскими открытками. Она не собиралась становиться такой. «Минимум привязанностей — максимум успехов и достижений, — слова, которые повторял ее отец. — Заведешь слишком много близких контактов, не будешь успевать переживать о жизни каждого». Поэтому Беллатрис с первых курсов начертила круг близких друзей, за пределы которого не собиралась выбираться. Она общалась со многими людьми, но, начиная чувствовать привязанность, ослабляла контакты. Однако сейчас интуиция подсказывала Беллатрис, что защищаться не имеет смысла. В ней теплилось доверие к профессору, к тому, что он не подведет ее и не перескажет разговор никому другому. — Вы не понимаете, сэр, — наконец произнесла девушка. — Родители не должны узнать. Я ведь Блэк. — А я Риддл. Не понимаю, что вы имеете в виду, — снова официальное обращение. — Поэтому вам и все равно! — выпалила Белла, но, поняв, как прозвучали ее слова, начала сначала. — Моя семья — самая древняя и чистокровная во всем магическом мире. Вы не найдете иных людей, которые так сильно старались бы поддерживать свою безукоризненную репутацию. Я должна следовать традициям. Должна быть хорошей дочерью и отличной ученицей. Я не могу напасть на студентку. Блэки так не поступают. — Почему так важно быть первой, несмотря ни на что? — Потому что я старшая. Я всегда была лидером и должна оставаться им. Если я оступлюсь, то подведу семью. Это не допустимо. — Мне кажется, вы слишком строги к себе, мисс Блэк. Постарайтесь относиться ко всему проще. Чрезмерная строгость к самому себе не доводит до добра. — Вам легко говорить, — насупилась Белла, — ведь родители гордятся вами. Это очевидно. — Хотел бы я так думать. Блэк решила ответить иронией, но ей показалось, что она заметила пустоту во взгляде Тома. Они не могли гордиться им. Они были мертвы. Ее щеки загорелись, сердцебиение ускорилось. — Мне жаль. В самом деле, — едва слышно сказала девушка. — Можно вас обнять? Слова, произнесенные Блэк, удивили обоих. Профессор бросил на нее взгляд, полный сомнения, но не осуждающего, а в котором читался вопрос «правильно ли это?». Белла решила было извиниться за нетактичный вопрос, но, почувствовав вокруг себя сильные руки, промолчала. Казалось, будто Том Риддл давно не прикасался к постороннему человеку. Это объятие нельзя было назвать страстным, оно было наполнено энергией спокойствия и необходимости. Им обоим. — Я понимаю, что вы чувствуете, мисс Блэк, — произнес профессор, отстраняясь, но оставляя ладони на плечах студентки, — и эти чувства погубят вас. Стремясь всегда угождать родителям, вы лишаетесь самого главного — удовлетворения собственных нужд. Разве они хотят этого? Не буду строить из себя психолога, но вам явно следует поговорить с ними. Что-то подсказывает мне, что вы часто не делаете этого, а копите чувства в себе. Белла улыбнулась. Она провела кончиками пальцев правой руки по щеке, ощущая запекшуюся кровь вокруг пореза. Профессор осмотрел лицо девушки, поднеся к нему волшебную палочку. «Вулнера Санентур». Белла почувствовала пощипывание: рана стянулась. Риддл смочил полотенце, чтобы убрать остатки крови и йода с лица слизеринки, и Белла ощутила приятную прохладу при соприкосновении с мокрой тканью. — Спасибо, — сказала девушка, быстро взглянув на профессора. Она не объяснила за что, но, кажется, он итак все понял. Ни за то, что сохранит секрет, ни за заклинание, ни за стертую кровь. — Рана была совсем не большой. Но я подумал, вам не захочется объяснять друзьям, как она появилась. Поправив сумку на плече, Белла направилась к двери, распрямляя чуть задранную спереди юбку. В ней боролись два желания: открыться перед профессором и оставить все, как есть. Истинное и мнимое желание. Собственные ощущения и безопасность. Схватившись за дверную ручку, Белла все же обернулась. Профессор развязывал галстук, ослабив узел. — Пожалуйста, называйте меня Белла. Он улыбнулся. Вернувшись в гостиную факультета, Блэк застала на диване Родольфуса со Стивеном. Светловолосый юноша шмыгал носом и тер красные глаза кулаком. На коленях у него лежала коробка, которую Стив нежно гладил по крышке. — Фрэнсис, — прошептал Стивен, отвечая на немой вопрос Беллатрис. Блэк опустила руку и сжала плечо друга, ничего не ответив. Но в этом жесте и молчании было больше, чем просто «мне очень жаль». Стивен был единственным человеком, кроме сестер, о котором Белла хотела заботиться. Она обожала парня с первого дня знакомства и чувствовала себя обязанной защищать друга. Фрэнсис — серый кот, которого Стивен привез в школу на втором курсе. К пяти годам жизни у него развился сахарный диабет и вкупе с постоянной тягой животного к дополнительным порциям еды, это создало взрывоопасную смесь, которая сегодня подорвалась. Взрыв останавливали таблетки, которые Лоэлот ежедневно измельчал и смешивал с кормом. — Пожалуйста, скажите, что станет легче, — всхлипнул Стив. От его взгляда, наполненного слезами, Беллатрис сперло дыхание. — Станет. Но не навсегда. Не хочу обманывать тебя, Стиви, но эта боль навсегда запечатывается в душе. Белла постаралась перехватить взгляд Родо, чтобы глазами показать свою ярость. Разве он не видит, как их другу плохо? Зачем говорить такое? — Мы похороним его в лесу, — сказал Родо, забирая коробку. — Тебе лучше остаться здесь. — Нет! — воскликнул Стивен, заставив остальных студентов в гостиной обернуться. — Я хочу попрощаться… Я столько времени потратил на учебу, не замечая, как ему было больно… Я… Я просто отвратительный! — под конец речи слова юноши слились с рыданиями. — Не смей так говорить, — сказала Белла, заключив парня в объятия. — Ты не мог сделать лучше. Я видела довольную морду Фрэнсиса. Ему было хорошо с тобой. Это так. Ты можешь пойти с нами. Я принесу пальто. Могилу решили раскопать в Лесу. Родо нашел лопату. Стив нес коробку, а Белла всю дорогу обнимала парня за плечи. Луна скрылась за облаками, поэтому приходилось идти медленно, чтобы не споткнуться о корни деревьев (свет от палочки Родо не особо помогал). Через несколько минут пути Стивен остановился. «Здесь», — произнес парень, и друзья послушно приняли его решение. Блэк постаралась найти наиболее плоскую поверхность, покрытую только землей. Такое место нашлось между тремя отдаленно растущими деревьями. Родо принялся копать. Белла прижалась к Стиву и зажала его ладони в своих, обдавая теплым дыханием. Дрожь тела юноши передалась и ей. — Не буду пытаться лгать, что понимаю твои чувства. Я никогда не испытывала потерь. Ты знаешь, я не люблю котов, но мне больно видеть, как ты мучаешься. Постарайся отпустить любые воспоминания, — сказала Белла. — Я н-не могу… М-мой кот, — Стив опять расплакался. Белла прижала голову юноши к своему плечу, проводя ладонью по его волосам. От неожиданного известия о смерти Фрэнсиса она совсем забыла о Родо и другом парне. Но сейчас девушка никак не могла задать интересующий ее вопрос. Она посмотрела на Лестрейнджа, стремительно отбрасывающего землю в сторону. Лопата воткнулась в землю. Зачерпнула кусок земли. Все повторилось вновь. Белла сильнее прижалась к другу и, слушая шум копания, закрыла глаза.