Крысы

Лань Сичэнь почему-то нервничал. Постукивал пальцами по колену, покусывал губы, хотя такой привычки никогда не имел. Но в последнее время, он сам перестал узнавать себя. И сознание словно уплывало. Делилось, дробилось. Он чувствовал себя рассеянным, он то словно отключался от реальности, то возвращался в тот район и ту машину, то тонул в собственном воображении, которое раз за разом прокручивало перед ним сны, наполняющие теперь его ночи. В этих снах он видел людей, которых никогда не знал, слышал разговоры, язык, который понимал, но, тем не менее, звучавший немного странно. Память прошлого? Иначе откуда бы, если все его дни — это работа, работа и работа? Дворцы, факелы, бесшумные тени оборотней, мужчина с длинными черными волосами, без мизинца и с горящими безумием глазами. Он видел сражения, кровь, и понимал, почему когда-то далекий предок отказался от звериной сущности. И в то же время он чувствовал свободу. Запахи, которых было так много, чуть изменившийся мир, чувство полета. В своих снах он не был человеком, но эти ощущения ему нравились. И ему казалось, что он сходит с ума. И с Лань Чжанем что-то творилось. Что-то, не менее странное. Нет, внешне ничего не изменилось, но Лань Сичэня показной невозмутимостью обмануть было нельзя. Да и чувствительность странно обострилась. И Лань Чжань… Не будь это Лань Чжань, Лань Сичэнь решил бы, что тот страдает от банального недотраха. Но брат даже в подростковом возрасте в этом отношении был абсолютно инертен. Лань Сичэнь даже был уверен, что тот просто асексуален. Но то, что происходило с ним сейчас… И он был готов отдать руку на отсечение, что все дело в Вэй Ине. Но что было в этом мальчишке — не понимал. Может, все дело в том, что тот был оборотнем, а в Лань Чжане, если верить дяде, есть кровь оборотней? Феромоны? Не от этого ли ведет Лань Чжаня? В конце концов, брат всегда был более эмоциональным и чувствительным, чем он сам. И совершенно не умел справляться с эмоциями. Он виртуозно не обращал на них внимания, но чаще всего просто не позволял этим самым эмоциям возникать, избегая ситуаций, которые могли бы смутить его покой. А Вэй Ин… Вэй Ин. Лань Сичэнь был готов поймать этого мальчишку только для того, чтобы вытрясти из него все, что тот знал об оборотнях. Но тот сейчас был далеко. А близко… Близко — «темная лошадка», новый глава клана Цзян. После смерти его родителей в компании воцарился настоящий хаос. Прежние договоренности перестали действовать. Лань Сичэнь, хоть и понимал всю важность возобновления партнерских отношений, доверять новому главе с ходу не собирался. Аналитики хоть и клялись, что парень достаточно умен и хватка имеется, Лань Сичэню этого было мало. Он должен был убедиться сам. К тому же… К тому же тот был оборотнем. И Лань Сичэнь — в этом можно признаться хотя бы себе — чувствовал легкую зависть. Не то, чтобы он хотел быть оборотнем, просто… просто жгла внутри непонятная тоска. И не желал уходить из памяти упрямый взгляд. — Цзэу-цзюнь, — позвал его негромко Лань Сычжуй. — Глава Цзян прибыл. Лань Сичэнь медленно выдохнул, возвращаясь в реальность из своих размышлений. Улыбнулся помощнику, кивнул, поднимаясь. — Надеюсь, ему предложили кофе? Не праздный вопрос на самом деле. — Он не отказался, но пить не стал. — Чай? — Нет. — Вообще ничего? — Только воду. Лань Сичэнь сузил глаза, идя вслед за помощником к лифтам. Это был его собственный тест. Но как интерпретировать результат — понятия не имел. Цзян Чэн волнуется? Раздражен? Ему страшно? Не ждет от этих переговоров ничего хорошего? Хотя, если вспомнить заинтересованность Цзинь Гуаншаня, у него есть все основания для волнения. Пусть сферы деятельности Цзян и Цзинь не особо близки друг другу, всегда есть недвижимость, земля и фабрики-заводы, которые можно перепрофилировать. А что может быть проще, чем скупить все это с «молотка»? Корпорация Цзян пока не на грани банкротства, но вполне может оказаться там, если он, Лань Сичэнь, решит отказаться от прежних договоренностей. Вряд ли Цзян Чэн этого не понимает. — Цзэу-цзюнь, нам сюда, — Лань Сычжуй тронул его за локоть, мягко направляя к двери одной из переговорных комнат. Лань Сичэнь покорно направился в нужную сторону, остро чувствуя, как ему не хватает брата. Но тот занят другими делами, не менее важными, но исключающими плотное общение с людьми. — Глава Цзян. Доброго дня. Надеюсь, ваша дорога… Он замер, глядя на поднявшегося ему навстречу молодого мужчину. При свете дня, в строгом, но красивом костюме, хоть и без галстука, тот… — Ваньинь, — выдохнул Лань Сичэнь, с удивившей его самого жадностью изучая тонкое лицо с резкими скулами. Чуть более бледное, чем он запомнил, но с гораздо более яркими глазами. И усмешка, кривящая его губы, была… понимающей. — Цзян Ваньинь, — поправил его гость, едва заметно кивая. — Думаю, можно обойтись без взаимных представлений. — Ну почему же, — Лань Сичэнь, уже успевший взять под контроль удивление, тонко улыбнулся. — Я знаю одного Ваньиня. Но сейчас ждал Цзян Чэна, главу клана Цзян. Ваньинь прикусил губу, пряча усмешку. — Слухи об идеальности ваших помощников сильно преувеличены? Лань Сичэнь метнул быстрый взгляд на Сычжуя, который стоял с каменным лицом. Только едва заметно алеющие мочки ушей выдавали его состояние. — Скорее, это я прочитал не все, что мне дали. Почему «Цзян Чэн»? — Так звали меня сначала родители, а потом и все остальные. Я привык. Это имеет какое-нибудь значение? Лань Сичэнь пожал плечами. — Возможно. Если бы я знал, с кем разговариваю, то наш… тот разговор прошел бы по-другому. Но если я не знал, вы-то прекрасно осведомлены, с кем разговариваете. — Я недостаточно вежливо вел себя? — Цзян Чэн, нет, Ваньинь, сейчас Сичэню хотелось звать его именно и только так, вскинул бровь. — Мне надо было провести экскурсию по Проклятому району? — Достаточно было простого объяснения. Я не самоубийца и убрался бы сам, — в голосе плеснуло раздражение, и Лань Сичэнь досадливо поджал губы. Нельзя срываться. К тому же он это уже пережил, и обиды не должно было быть. — Вы бы посчитали меня сумасшедшим, а на долгие объяснения у меня не было времени, — Ваньинь словно закрылся. Его голос потяжелел, похолодел. — Это ваша единственная претензия ко мне или есть еще? Лань Сичэнь кивнул на кресло, опускаясь в другое. Лань Сычжуй остался стоять за плечом. Мелькнула было мысль отпустить его и провести разговор без свидетелей, и пропала. — Думаю, нерабочие моменты мы можем отложить. — Как и долгие прелюдии. Я не мастер плести словесные кружева. — А в подвале у тебя получалось отлично, — довольно ехидно отозвался Лань Сичэнь, ловя себя на том, что прослеживает линию бедер собеседника. Внутри что-то тонко подрагивало. То ли звало, то ли отзывалось на зов. И он язвил, хотя обычно не давал себе воли, оставляя все комментарии при себе. — Наш разговор произвел такое сильное впечатление? — Ваньинь повел плечами, откинулся на спинку кресла, медленно выдыхая. Вскинул голову, глядя на него сквозь ресницы, и Лань Сичэнь стиснул пальцы. Поймал движение кадыка и отвернулся, чувствуя, как начинают зудеть губы. С усилием вспомнил, о чем они разговаривали, и смог даже улыбнуться. — Несомненно. Осталось только выяснить, распространяется ли твоя решимость на все, что ты делаешь. — Я не дам делу моей семьи погибнуть, — жестко произнес Ваньинь. — И я здесь, чтобы узнать намерения корпорации Лань. Свои предложения о дальнейшем сотрудничестве я отправил еще неделю назад. — Я их просмотрел. Меня устраивают условия, но у меня нет уверенности, что корпорация Цзян сможет их выполнить. Ваньинь отвел взгляд, криво усмехнулся. — Если ты успел договориться с Цзинь Гуаншанем, то лучше скажи об этом сразу, и не будем тратить время друг друга. — А, что, если и так? — Лань Сичэню было интересно. Его стиль ведения дел никогда не был агрессивным и бесчестным, так что никаких договоренностей ни с кем у него не было, но ему было просто интересно. — Я найду другого партнера, — Цзян Ваньинь с видимым безразличием пожал плечами. — Например, Цинхэ Не. Лань Сичэнь откинулся на спинку, постукивая кончиками пальцев по колену. Компания Не относилась к старым, но давно позабытым, чудом держащимся на плаву компаниям. Конкурентом она никому из «монстров» не была, но в последнее время о ней стали упоминать слишком часто. Стоит заинтересоваться? — Разве такая малышка сможет удовлетворить запросы твоих фабрик? — Пусть это тебя не беспокоит. Уверен, что мы найдем общий язык с Не Хуайсаном и в этом. — И в этом? — изнутри продрало неприятным чувством, но Лань Сичэнь отбросил его подальше. Об этом он подумает потом. — Мы собираемся расширить наш ассортимент. Не Хуайсан предложил совместный проект, на который я согласился. У него работают лучшие художники по тканям. Так что да, и в этом. Ответить Лань Сичэнь не успел. На его колени лег планшет Сычжуя, на котором была открыта страница с краткой информацией о корпорации Не и фотографией ее нынешнего главы. Очаровательный мальчик с оленьими глазами, милой улыбкой и слегка испуганным выражением лица. Поднявшаяся внутри волна протеста почти испугала. Но и ее он загнал подальше. — Что ж, я рад, что у тебя есть партнеры. — Это значит «нет»? — Ваньинь смотрел на него с видимым безразличием, но его напряжение было заметно. — Это значит, что я готов подписать договор. Предложенные тобой условия меня устраивают. Остались только детали, но это можно оставить на юристов. Ваньинь улыбнулся уголками губ, напряжение ушло из его тела. Можно было уходить, но Лань Сичэню не хотелось. Да и вопросов было слишком много. Совсем не деловых вопросов. — У твоего племянника тяжелая рука. Сказал и замер, глядя, как сереет на глазах Цзян Чэн. Медленно выдохнул и улыбнулся про себя. Забавно, до него тоже только что дошло. — Сычжуй, ты можешь идти. Отдай юристам договор с Юньмэн Цзян, пусть посмотрят. — Да, Цзэу-цзюнь, — помощник коротко поклонился и бесшумно исчез. Как только дверь за ним закрылась, Цзян Чэн резко выдохнул, пару раз стиснул кулаки и встал. — И что теперь? — сделав круг по комнате и даже выглянув в окно, он, в конце концов, остановился перед Лань Сичэнем, который откровенно любовался им. Высокий, с идеально-мужской фигурой, но еще не обретший признаки настоящей зрелости, Цзян Чэн был полной противоположностью тому типу мужчин, которые нравились Лань Сичэню. Слишком резкий и порывистый, пожалуй, даже излишне прямой. И все это проглядывало в его внешности, взгляде, жестах. Не его тип. Но сердце почему-то все равно сбоило. И тяжелело внизу живота. Кажется, он слишком долго не давал себе расслабиться. — Цзинь Гуаншань роет землю в поисках внука, — ровно ответил он. — И рано или поздно найдет. Цзян Чэн скривился. — Если бы хотел найти — давно бы нашел. — Возможно, ему стоит подсказать, куда именно смотреть? — мягко, почти вкрадчиво произнес Лань Сичэнь. Облегчать жизнь Цзинь Гуаншаню он не собирался, зато очень хотелось посмотреть на разозленного Цзян Чэна. Но тот не взвился, как он ожидал, а только устало выдохнул. — Чего ты хочешь? Лань Сичэнь сузил глаза. Он никогда не был шантажистом и не собирался начинать, все это вообще было ему несвойственно, но его истинная сущность, его настоящий характер, который был долго погребен под устоями, правилами и чужими ожиданиями, словно вода сквозь щели, просачивались вовне. Он принял слова дяди о причинах такого строгого воспитания, но теперь, когда он все знал, не мог не думать, каким бы он стал, не будь всего этого. И теперь словно два его «я» наплывали, наслаивались друг на друга. И Лань Сичэнь все меньше понимал, кто он. Какой он. Хотелось бы думать, что его принципы останутся с ним и неизменными. Опускаться до шантажа он не собирался точно. Но Цзян Чэн ждал ответа. Цзян Ваньинь, человек, который стал песчинкой в его отлаженном часовом механизме. О его взгляд, о его глаза споткнулся Лань Сичэнь. И теперь не понимал, что за чувства сжимают его сердце. — Покажи мне своего волка, — наконец глухо произнес он. — Я знаю, что ты оборотень. Я тебя видел. Тебя и Вэй Ина. Цзян Чэн резко выдохнул. Неожиданно криво усмехнулся. — И ты поверил своим глазам? — Ваньинь. Я знаю больше, чем ты думаешь. Но я хочу видеть. Пожалуйста, — он улыбнулся, потому что хотел улыбнуться. Растерянный Цзян Чэн выглядел слишком мило. Но сомневался недолго. Только отошел подальше. Вся его фигура подернулась рябью, а уже через мгновение на его месте стоял большой черный волк со светящимися фиолетовым светом глазами. Лань Сичэнь замер. По позвоночнику прошелся холодок страха. Разумный или нет — это был зверь. Хищник. И вздумай он напасть — Лань Сичэнь не сможет защититься. И все же… Цзян Чэн не пытался подойти. Он просто стоял, поводил носом и косился на Лань Сичэня с легким недоумением в глазах. — Ты красивый, — охрипшим голосом произнес Лань Сичэнь и медленно, чтобы не провоцировать волка, сполз с кресла на пол, краем сознания радуясь, что выбрал не стандартную переговорную комнату, и между ними не было стола и стульев. — Подойди. Пожалуйста. Цзян Чэн слабо махнул хвостом и, цокая когтями, подошел ближе. Лань Сичэнь протянул ему руку и в ладонь ткнулся холодный влажный нос. Волк глухо заворчал, повел дальше, тронул языком запястье. Лань Сичэнь шумно сглотнул. Страх ушел, но заставить себя двинуться он не мог. Он никогда не был фанатом зверей, это было прерогативой брата, но волк его завораживал. От его дыхания, от того, как он касался, бросало в дрожь, и мурашки покрывали кожу. — Ваньинь… — слабо позвал он, привлекая внимание волка, который дошел уже до внутреннего сгиба его локтя. — Я хочу тебя погладить. Пожалуйста. Насмешку в невероятно красивых волчьих глазах разглядел бы, наверное, даже слепой. Но ничем больше своего протеста Цзян Чэн не выразил, и Лань Сичэнь решил считать это разрешением. Наверное, на самом деле в этом не было ничего необычного. Просто шерсть, густая, жесткая, черная, но Лань Сичэнь кусал губы, погружая в нее руки. Осторожно, стараясь не дергать, он перебирал волоски, гладил за ушами. Цзян Чэн переступил лапами, махнул пару раз хвостом и опустил голову, подставляя лоб и загривок под ласковые касания. Утробное ворчание было не угрожающим, скорее, даже довольным, и Лань Сичэнь немного расслабился. И даже улыбнулся. Но стоило ему коснуться шеи, как волк подался вперед. Боднул лбом в грудь, надавил, вынуждая его откинуться на кресло, почти лечь. Рыкнул на попытку выпрямиться, и сунулся носом в волосы. Шумно вдохнул, языком коснулся шеи, и Лань Сичэня бросило в дрожь. Показалось на миг, что сейчас длинные и без сомнений острые клыки окажутся в его шее. Сомкнется пасть и все. — Хватит! — он вывернулся из-под волка, надеясь, что в том все-таки человека больше, чем зверя, и что на него не накинутся. Цзян Чэн отступил, повел носом, и уже через мгновение на месте волка был человек. Немного взъерошенный, с упавшей на лицо прядкой, раскрасневшийся и неровно дышащий. Настолько открытый, растерянный, почти испуганный и… желанный, что Лань Сичэню пришлось закусить губу, чтобы не наброситься на него прямо сейчас. А потом накатил страх от непонимания собственной реакции, почти мгновенно сменившийся злостью, стоило только вспомнить А-Чжаня. Теперь он знал это точно. Феромоны оборотней. И он подвержен их действию точно так же, как и брат. Но становиться таким же сумасшедшим и зависимым он не собирался. — Спасибо за демонстрацию, — прохладно произнес он, поднимаясь и поправляя одежду. Встретил горящий взгляд Цзян Чэна и улыбнулся уголками губ. — Было интересно. Цзян Ваньинь молча встал следом. Отряхнул одежду, избегая смотреть на него. Его лицо стало еще более резким и бледным, ресницы были похожи на острые иголки. Лань Сичэнь отвернулся, смотреть на Ваньиня почему-то было невыносимо. — Я пришлю тебе договор, как только юристы с ним разберутся. До свидания, Ваньинь, — произнес он, кинул взгляд через плечо и, не дождавшись ответа, стремительно вышел. Коротко кивнув поднявшемуся из-за своего стола Сычжую и, запершись в кабинете, вытянул телефон. — А-Яо, ты мне нужен…