Крысы

Вэй Ин расслабился. Полностью и до конца. И даже позволил себе рассмеяться. Абсолютно счастливо и ликующе. Все обошлось. Так или иначе, но все обошлось. Он жив, Лань Чжань рядом, и Цзян Чэн… — Спасибо, что не умер, — Вэй Ин обнял лежащего рядом Цзян Чэна обеими руками, потерся носом о его плечо. Абсолютная детская и наивная попытка удостовериться, что все взаправду. Что вот он, Цзян Ваньинь, самый родной его человек, брат, рядом, жив и сопит то ли недовольно, то ли устало. — Дурак… — беззлобно бросил тот, поерзал немного, но, поняв, что отпускать его не собираются, обмяк. И тут же его взгляд стал растерянным, почти беззащитным. — Странно. Я никогда не думал, что будет после. — Сам дурак, — Вэй Ин вздохнул, поднял взгляд на деликатно отошедшего к окну Не Хуайсана. — Кстати… Хуайсан, спасибо. Когда ты позвонил и сказал, что Цзян Чэну стало хуже, меня чуть удар не хватил. — Как я мог не позвонить? — Хуайсан повернулся к ним, мягко улыбаясь. — Когда мне сообщили, что состояние Ваньиня ухудшилось, меня самого чуть удар не хватил. — Кто сообщил? — Цзян Чэн нахмурился, потирая лоб. — Когда брат… Минцзюэ заболел, мы обратились сюда по совету Цзинь Гуаншаня. И пусть помочь не смогли… не успели, с кем-то из ученых, занимавшихся Минцзюэ, мы остались добрыми друзьями. Мне обещали, что присмотрят за Цзян Чэном. — О… — Вэй Ин повел бровью, кидая на Хуайсана очень выразительный взгляд, и лицо того порозовело. — Как предусмотрительно. — Мы живем в мире, где оборотни живут рядом с обычными людьми, было бы глупо терять такие контакты. — Ты словно извиняешься, — Вэй Ин хмыкнул и повернулся к задумавшемуся Цзян Чэну. — Чэн-Чэн, только не снова. Я уже надеялся, что больше не увижу эту твою постную рожу. — Эй! — Цзян Чэн попытался двинуть его кулаком, но Вэй Ин с легкостью его перехватил. — Между прочим, ты должен мне рассказ о том, что я пропустил. Вэй Ин сморгнул и вдруг расплылся в широкой лукавой улыбке. — О, ты даже не представляешь, сколько на самом деле пропустил. Битву века, смерть Гуаншаня, мою третью форму, и это не считая мелочи, вроде найденных артефактов Сюэ Яна и шанс очистить Проклятый район полностью. — А… — ошарашенный свалившейся на него информацией, Цзян Чэн открыл рот, и тут по другую сторону от Вэй Ина на матрас опустился Не Хуайсан. — Вэй Ин, своими новостями ты доведешь его до инфаркта, — он деликатно коснулся Цзян Чэна, привлекая к себе его внимание. — Ваньинь, сначала тебе нужно немного отдохнуть. Трансформация забирает много сил, а ты перед этим сильно болел. Может, сейчас Вэй Ин расскажет тебе краткую версию? И не лучше ли будет выздоравливать дома? Спокойней. Безопасней. Хотя, если Гуанъяо арестован, то, наверное… Произнес и, испуганно оборвав себя, прикусил губу. Взгляд заметался по комнате, то и дело спотыкаясь об осколки стеклянного столика, но сам Хуайсан уйти не пытался, словно примагниченный к кровати Цзян Чэна. — Не Хуайсан, — Вэй Ин отпустил Цзян Чэна, приподнялся на локте, пытаясь поймать взгляд Не Хуайсана. — Что за разговор о безопасности, Гуанъяо и его аресте? И о чем таком вы говорили с Сичэнем? За что арестовали Гуанъяо? Мы чего-то не знаем? — Нет-нет-нет, это даже не стоит упоминания. — Не Хуайсан замотал головой. — Я знаю только то, что Цзинь Гуанъяо арестовали, прямо на пороге медцентра. Я слышал, как говорили о том, что это приказ имперского наместника. Больше я ничего не знаю. А то, что он чуть не убил Цзян Чэна… Ой! На этот раз Не Хуйсан накрыл рот ладонью, с паникой глядя то на подобравшегося Вэй Ина, то на замершего Цзян Чэна. — Гуанъяо? Убить меня? — неверяще спросил Цзян Чэн. — С чего бы ему меня убивать? Откуда ты вообще это взял? — Мы с Лань Сичэнем видели… Он стоял к нам спиной рядом с тобой и капельницей. А когда я его оттолкнул, у него выпал инъектор, а твои вены… Цзян Чэн, это было так страшно, они стали такими черными! — Не Хуайсан шумно вздохнул и, подавшись вперед, прижался к другому боку Цзян Чэна. — Я так рад, что с тобой все хорошо. — Но с чего бы Гуанъяо убивать Цзян Чэна? — Вэй Ин не спускал с него внимательного взгляда. — Ты правда не понимаешь? — казалось, Не Хуайсан не может поверить в то, что кто-то действительно не понимает. — Цзян Чэн и Лань Сичэнь. Да Гуанъяо убил бы собственного брата, если бы тот попытался встать между ним и Лань Сичэнем. — Ты преувеличиваешь, — не особо уверенно протянул Вэй Ин, а Цзян Чэн поджал губы. — В этом нет никакого смысла. То, что Лань Сичэнь оказался моим… моим якорем, ничего не значит. У нас никогда не было и не будет ничего больше. Вэй Ин перевел на него взгляд, несколько секунд вглядывался в потемневшие глаза, а потом обернулся к Не Хуайсану. — Хуайсан, у меня есть к тебе просьба. Ты можешь узнать у этого своего знакомого, можем ли мы забрать Цзян Чэна домой? И нужно ли что-то еще, ну, лекарства или еще что-нибудь. «Не мог бы ты оставить нас, нам нужно поговорить», скрывающееся за вежливой просьбой, не понять мог только глухой. Не Хуайсан потемнел лицом, но улыбнулся, кивнув, и, встав с кровати, вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, из Цзян Чэна словно выпустили весь воздух, а Вэй Ин бесцеремонно оседлал его ноги, нависая над ним и лишая любой возможности вывернуться и уйти от ответа. — Чэн-Чэн, — серьезным тоном начал он. — Только не говори, что ты влюбился. Он же почти уничтожил тебя! Цзян Чэн стиснул зубы. Мотнул головой. — Отстань! Я только завершил трансформацию, с трудом понимаю, что происходит, и не собираюсь отвечать на твои идиотские вопросы. И вообще, слезь с меня! — Да сейчас, — Вэй Ин сузил глаза, склоняясь к нему еще ближе и упираясь ладонями по обе стороны его головы. — Ты слаб, как котенок, поэтому я буду делать, что хочу. Я хочу услышать, что ты чувствуешь. Именно сейчас, пока голова не проснулась. Чэн-Чэн… ты же знаешь, что вы не… — Не знаю я! — Цзян Чэн дернулся, пытаясь столкнуть Вэй Ина с себя, но тот только сильнее стиснул ногами его ноги. — Не знаю. Меня к нему тянуло, я с ума сходил. Но от того, что он мой якорь, а Лис хотел наружу, или от чего другого — я не знаю. А ты? Ты счастлив до соплей, аж светишься. — Счастлив, — Вэй Ин улыбнулся. — Я с самого начала знал, что Лань Чжань — это мое. Совсем мое. И если бы не было трансформации, да даже если бы я не был оборотнем — я все равно был бы с ним. Цзян Чэн отвернулся к окну, выдыхая, обмякая в его руках. — Я не знаю, Вэй Ин. Когда я проснулся и увидел его рядом, что он улыбается… В груди стало тесно и хорошо. Я помню, как он меня целовал. А когда думаю о том, что не я ему нужен… больно. Он же не твой Лань Чжань. Он другой. И до меня у него был Гуанъяо. И есть сейчас. И все это… ничего не значит. Он сделал все, что мог, и на этом можно забыть. Не выноси мне мозг, Вэй Ин. Вэй Ин хмыкнул, отстранился, но ненамного. — А Хуайсан? — Что Не Хуайсан? — не понял Цзян Чэн. — Ты действительно такой слепой? — Вэй Ин вскинул бровь. — Или просто тупой? — Эй! — Я со счета сбился, сколько раз он спасал тебя и помогал тебе так или иначе. Исключительно по доброте душевной? — Ну… он мой друг. И я помогал, когда заболел Минцзюэ. И, может, он хочет помочь хотя бы мне, раз не вышло с братом? — Туууупооооой, — протянул Вэй Ин и тут же скатился с Цзян Чэн, оказавшись на полу и вне досягаемости разозлившегося Цзян Чэна. — Да он уже не знает, как обратить на себя твое внимание. Он по тебе, наверное, еще со школы сохнет. — Лжешь! — Цзян Чэн заалел, кажется, даже ушами, но до смущения там было далеко. Скорее, он был возмущен самим таким предположением. — Он никогда даже не заикался о том, что я ему нравлюсь. — Говорить можно не только словами через рот, — откровенно усмехнулся Вэй Ин. — В варианте Не Хуйасана он говорит поступками и тем, как смотрит на тебя и пытается коснуться. Чэн-Чэн, серьезно, как можно быть таким слепым? — Да пошел ты… — сердито буркнул тот. — Знаешь, даже если ты и прав, без этой информации я бы точно прожил. — Ты — да. А Хуайсан? Если ты собираешься держать его исключительно в друзьях, то не лучше ли сказать ему об этом прямо, чтобы он ни на что не надеялся? — Вэй Ин поднялся с пола и снова устроился на краю кровати рядом с Цзян Чэном. Цзян Чэн вздохнул, помолчал, бездумно глядя на плывущие за окном облака. — Я не хочу быть один, — наконец произнес он, очень тихо, так, словно был не уверен в своих словах или надеялся, что никто больше не услышит. — А с Сичэнем шансов нет, — также тихо, словно в продолжение его слов, выдохнул Вэй Ин. — Это нечестно. Быть запасным вариантом — это больно. Хуайсан такого не заслуживает. — Я знаю. Знаю. Но, может, я научусь? — Чему? Не будь идиотом. Ты знаешь его до черта лет, но до сих пор видел в нем только друга. И вообще, кто там не так давно пел о жене и наследниках, м? — Вэй Ин с силой потер лоб, покосился на часы, висящие над входом, и скривился. — Надо позвонить Цзинь Лину, сказать, что с тобой все в порядке. Малыш места себе не находил. Цзян Чэн дернулся, поджав губы. — Я не хочу жениться. Не сейчас. Слишком много дел нужно решить. Ты не пошутил о смерти Гуаншаня? — Нет, — Вэй Ин покачал головой. — Надеюсь, он оставил завещание. Цзян Чэн скривился, как от зубной боли. — Я не готов отдавать Цзинь Лина. — Но если его признают прямым наследником — тебе придется. — Есть Гуанъяо. — Которого арестовали. — Уверен, Сичэнь уладит эту проблему своего парня. Вэй Ин только зашипел в ответ. — Ревнуешь? — Иди ты! — Цзян Чэн вскинулся, и Вэй Ин сморщил нос. — Ревнуешь-ревнуешь. Плохо. — Да свали уже! — Цзян Чэн дернул ногой, сталкивая Вэй Ина, и тот приземлился на пол. — Больно! — И хорошо! — Цзян Чэн сузил глаза, повел плечами и раздраженно бросил: — Достало. Весь этот медцентр словно пропах Ланями. Хочу домой. Хоть в Убежище, плевать. Забери меня отсюда. Прямо сейчас. — Но Хуайсан… — И его тоже к черту, — Цзян Чэн резко выдохнул и откинул одеяло в сторону. — Извинюсь перед ним позже. Он опустил ноги на пол, зашипел от холода, но уже через секунду стоял. Слабость чувствовалась в каждом его движении, но держался он прямо и достаточно уверенно. И на самом деле выглядел вполне прилично. Еще немного бледным, но не той пугающей белизной, смотреть на которую было страшно. — Чэн-Чэн! — Вэй Ин взмыл следом, готовый помочь или подстраховать, но Цзян Чэн только вскинул руку. — Я сам. — Так и пойдешь в больничной одежде? — Вэй Ин хмыкнул, демонстративно сложив руки на груди. — А где… — В помойке. То, в чем тебя забрал Сичэнь, носить больше невозможно. А запасную я захватить, уж прости, не догадался. Так что придется тебе здесь еще немного поскучать, пока не привезут что-нибудь. Заодно пусть местные умники проверят, насколько ты в порядке. Без заключения я тебя за порог не пущу. И даже не вздумай сопротивляться: сейчас я явно сильнее тебя. Во всех формах. Поэтому, будь хорошим мальчиком, вернись на кровать. Обещаю — максимум завтра утром ты уже будешь дома. Мне еще все остальное тебе нужно рассказать. А это долго, и я бы предпочел, чтобы передо мной стояла бутылка вина как минимум. Цзян Чэн пренебрежительно фыркнул, но, окинув себя взглядом, молча сел на край кровати. — Вот и умница. Мне нужно позвонить домой и Цзинь Лину. Не скучай, я вернусь быстро, — Вэй Ин расплылся в улыбке и, быстро чмокнув Цзян Чэна в макушку, вышел из комнаты.

***

Лань Сичэнь смотрел на спокойную гладь небольшого озера и не видел ее. Истерика прошедших дней улеглась, но то, что пришло вместо нее, пугало его гораздо больше. Он не был пуст, эмоций внутри было много, но он их словно… не чувствовал? Как будто наблюдал за всем со стороны. Он так запутался. И ему так страшно. Все так сразу и резко изменилось. Он не успевал. Ни разбираться, ни понимать, ни реагировать. И работа отошла куда-то на задний план. Ни одной мысли о ней в голове, хотя она определенно помогла бы отвлечься. Он ждал. И перебирал-перебирал в памяти все, что уже было. Он не знал и сам, зачем поехал в Ланьлин Цзинь сразу из медцентра. Может затем, чтобы убедиться, что Не Хуайсан солгал, а телефон Гуанъяо не отвечает потому, что разрядился? Или что он ослышался. Или… что-нибудь еще. Но Гуанъяо не было дома, и Лань Сичэня встретил его личный помощник Су Шэ, бледный до синевы. Преданный Гуанъяо беззаветно, к самому Лань Сичэню он не питал особо теплых чувств, но своего недовольства их отношениями никогда не показывал. Но встретив Лань Сичэня на пороге, почти бросился к нему, откровенно умоляя о помощи для хозяина. Успокоить его оказалось сложно, но новости, которые Су Шэ ему сообщил в итоге, сделали ситуацию еще непонятней и сложнее. — Они обшарили всю резиденцию сверху донизу всего за час. Показали приказ имперского наместника и запретили нам и шагу ступить, пока шел обыск. Я не знаю, что именно они нашли, но из домика хозяина что-то вынесли. Но там же никогда не было ничего такого. Недоумение Су Шэ было таким искренним, что Лань Сичэнь почти поверил. «Почти» заключалось в нервно подрагивающих пальцах Су Шэ. И в том, что Лань Сичэнь явно чувствовал: Су Шэ не возмущен несправедливым арестом. Он боится. Возможно ли, что найденное при обыске, что бы это ни было, принадлежало на самом деле Су Шэ, а не Гуанъяо? Лань Сичэнь никогда не интересовался делами Су Шэ, ему было достаточно того, что Гуанъяо очень хвалил своего помощника и называл его единственным человеком в Ланьлин Цзинь, которому он мог доверять. В «преднамеренную» виновность Гуанъяо Лань Сичэнь поверить не мог, но если им просто воспользовались? Еще большую сумятицу внес дядя спустя всего-то двадцать минут после того, как Лань Сичэнь покинул Ланьлин Цзинь. — А-Хуань, — голос Лань Цижэня, кажется, даже вибрировал от эмоций. — Надеюсь, ты никуда не влез. Ни ты, ни твой брат. Потому что если это из-за вас я имел разговор с пренеприятнейшим типом по поводу записи с видеокамер, а мальчишек подвергли допросу, то… И, кстати, записи видеонаблюдения забрали. И я требую объяснений, почему нашими делами вдруг заинтересовался имперский наместник. Он никогда не влезал во внутренние дела кланов. Лань Сичэнь похолодел. С трудом успокоив дядю, он попросил подготовить официальный запрос от его имени и прислать ему данные имперского наместника. Тот действительно практически никогда не показывался на людях, большинство даже не знало, кто он и как выглядит, хотя кланы нередко взаимодействовали с ним в части благотворительности или помощи округу, но даже это происходило больше на бумаге, без личных встреч. Отправляясь в официальную резиденцию имперского наместника, Лань Сичэнь лихорадочно искал в Сети хоть какую-то информацию о нем, но кроме официальных контактов и перечня вопросов, находящихся в его непосредственном ведении, не нашел ничего полезного. Так что к тому моменту, как он подъехал к крыльцу небольшого, но очень аккуратного дома, он был совершенно не готов к разговору, и у него не было ничего, кроме решимости и уверенности, что во всем этом какая-то ошибка или недоразумение. И к тому, что имперским наместником окажется молодой мужчина едва ли не младше его самого с невероятно красивым лицом с тонкими чертами, и очками в строгой оправе, которые ничуть не делали его старше, тоже оказался не готов. Сяо Синчэнь. Его звали Сяо Синчэнь. — Глава клана Лань, — Сяо Синчэнь встал из-за стола навстречу, за которым изучал бумаги, улыбнулся, и Лань Сичэнь не смог не улыбнутся в ответ. Улыбка Сяо Синчэня не ослепляла, но была очень светлой и теплой. Даже несмотря на то, что в глазах за стеклами очков слишком хорошо был заметен стальной характер, решимость и неукротимость — все то, что так отличает паладинов от остальных людей. Неподкупные, суровые, справедливые. Надежда на ошибку стала таять, а вместо нее начал проступать страх. — Наместник, — Лань Сичэнь обозначил предписанный традициями и этикетом поклон, почему-то уверенный, что Сяо Синчэнь не из тех, кто за неправильный угол наклона головы обвинит его в недостаточном уважении и выставит вон. — Рад познакомиться с вами лично и прошу прощения за отнятое время. — Если бы я не хотел вас видеть или мне было бы жаль моего времени, я нашел бы возможность дать вам об этом знать. В извинениях нет нужды, — Сяо Синчэнь кивнул и сделал широкий жест рукой. — Прошу, присаживайтесь. Ко мне не приходят с хорошими новостями, а, как показывает опыт, разговаривать стоя — то еще удовольствие. Вы же простите меня за нарушение протокольных церемоний? Терпеть их не могу при личных встречах. — О, не беспокойтесь. Я не сторонник дышать по регламенту, — Лань Сичэнь устроился в предложенном кресле, отметив, что оно, как и то, что стояло напротив, и в которое опустился Сяо Синчэнь, находится в стороне от стола. — Рад это слышать. Итак? — Я хотел бы узнать, в чем обвиняется мой друг, Цзинь Гуанъяо. Если есть подозрения, что он причастен к смерти своего отца… — У меня много подозрений, — мягко, но решительно перебил его Сяо Синчэнь. И, кажется, даже глаза его потемнели. — И еще больше оснований для его ареста, в том числе и ради безопасности других. Лань Сичэнь нахмурился. — Простите, но я не могу поверить в то, что он опасен для других. Сказал, и перед глазами сама собой встала картина сжатого в руке Гуанъяо инъектора. Но ведь это была только витамины для поддержки состояния Цзян Чэна. Или… нет? — И, тем не менее, прямо или косвенно, но он виновен, как минимум в смерти шести человек. Кстати, через два дня состоится итоговое разбирательство, и вы обязаны там быть. Как свидетель. — Сяо Синчэнь едва заметно улыбнулся. — Явка, как понимаете, обязательна. — Шести? — потрясенно выдохнул одними губами Лань Сичэнь. Он был готов к чему угодно, но не к такому обвинению. — Как минимум. Имеющихся доказательств уже достаточно для вынесения приговора, но мне нужно больше. Я должен быть уверен полностью. И выслушать все стороны. — Шесть смертей, приговор и всего два дня на расследование? Разве этого достаточно? — с явно различимыми нотками страха, почти истерики в голосе спросил Лань Сичэнь.- Я хорошо знаю Гуанъяо, он не мог… — Если он не мог, то уже через два дня будет свободен. Если все-таки мог, а вы ошибаетесь… — Сяо Синчэнь развел руками. — У меня есть основания, я уже говорил. Но этим делом занимается мой лучший следователь, Сун Цзычэнь, и от его взгляда не укроется ничего. Ваш дядя уже имел честь с ним пообщаться, кажется, они расстались довольными друг другом. Сун Ланю давно не попадалось достойных противников в словесных дуэлях. Лань Сичэнь отвел взгляд. Юмор слов Сяо Синчэня до него не доходил. — Я уверен, что это какая-то ошибка. Или Гуанъяо подставили. Откуда… откуда вообще взялись эти доказательства и с чего все началось? — Не думаю, что это имеет значение. — Имеет. Если его оклеветали… — То мы выясним это легко и быстро. Но пока все, что у нас уже есть, доказывает обратное. Господин Лань… — Сяо Синчэнь поднялся из кресла, шагнул к нему, глядя с искренним сочувствием.- Я понимаю, как тяжело в это поверить и как сильно вы хотите, чтобы все это было недоразумением, но на вашем месте я не стал бы на это надеяться. — Я могу его хотя бы увидеть? — Боюсь, что нет. Я не могу позволить ему увидеться с кем-то из числа свидетелей. Уверен, он в курсе, что вы беспокоитесь о нем. А теперь, если у вас больше нет вопросов… Лань Сичэнь сухо поблагодарил его за уделенное время и удалился. Думать и анализировать. Но ни с тем, ни с другим ничего не получилось. Внутри метроном словно отбивал обратный отсчет до назначенного времени. Он так ненавидел ждать. — Ты сидишь здесь без движения уже третий час, — позади раздались тихие шаги, шорох, а затем спину обдало теплом. Лань Чжань. Только он умел так: быть на расстоянии тепла, не касаясь физически. Поддержка. Забота. Лань Сичэнь медленно выдохнул, усилием воли заставляя себя расслабиться, и откинулся назад, на подставленное плечо брата. Закинул голову, прижимаясь виском к скуле. Лань Ванцзи напрягся на мгновение, а потом коротко фыркнул в его волосы. Лань Сичэнь прикрыл глаза, отпуская мысли. В голову тут же полезли не самые приятные воспоминания. — Прости, — с виной в голове произнес он. — Я был таким дураком. И чуть не разрушил вас с Вэй Ином. И даже не заметил, насколько важен он для тебя был. — Мгм… Лань Сичэнь улыбнулся. Невнятное мычание — для других. Для него — целая фраза со множеством смыслов. Прощение, понимание, благодарность, мягкий укор, даже вопрос. — Я не знаю на самом деле. Слишком много всего. И я волнуюсь за А-Яо. Я разговаривал с имперским наместником, но я не понимаю. Не понимаю его обвинений, не могу их принять. Он сказал, что у него есть доказательства. Но чего? Не зная, в чем суть обвинения, я не знаю, чем могу помочь А-Яо. Меня даже не пустили к нему. — Мы все свидетели, — коротко произнес Лань Ванцзи. — Ты, я, дядя, Вэй Ин. Цзян Ваньинь. Лань Сичэнь вздрогнул. Имя обожгло. Плеснуло кислотой. Он совсем забыл о Цзян Чэне, поглощенный тревогой за Гуанъяо. И если Ваньинь не захочет даже разговаривать — не будет ничего удивительного. Но от мысли все равно было больно. — Как… он? — Вернулся домой, под присмотр Вэй Ина. Кажется, они собирались очистить район окончательно, как только он немного окрепнет. — Ему пока нельзя! — тут же вскинулся Лань Сичэнь. — Если его Лис выйдет из-под контроля… — Вэй Ин уверен, что они справятся теперь. Лань Сичэнь поджал губы от глупой обиды, круто смешанной с виной. Его не хотят видеть, и в этом он виноват сам. Но тогда получается, что и он сам Цзян Чэну не нужен? — Я такой… дурак, — выдохнул Лань Сичэнь, пряча лицо в ладонях. — Мгм, — неопределенно протянул Лань Ванцзи и вдруг обнял его за плечи, прижимая к себе. Молча. Без слов, обещания и всего того, что мог бы сказать. Но Лань Сичэню они и не были нужны. Неожиданное объятие было бОльшим, чем любые слова. Гораздо большим. Его маленький братик вырос. И от этого так больно и хорошо. Лань Сичэнь сухо всхлипнул.