Утро понедельника выдаётся неспокойным.
Новый кошмар поднимает парня вновь до рассвета. Сегодня он видит нескончаемое множество страданий других людей.
Этот сон кажется Гарри ещё более странным и пугающим, чем все остальные — как новые, так и старые. Ведь он не знает лиц некоторых людей. А некоторых наоборот, к сожалению, знает. И все они испытывают боль. И никому из них он не может помочь, хоть и чувствует, будто находится в той же комнате.
К концу сна, перекошенные болью и усталостью лица сливаются в один пульсирующий водоворот, сочащийся страданием и безысходностью, заставляя Гарри рывком проснуться, всё ещё слыша в темноте комнаты отголоски чужих криков и болезненного шипения. Собственное тяжелое дыхание далеко не сразу перекрывает их.
Уже сидя в кровати, Гарри долго не может прийти в себя.
Позже, он записывает этот кошмар в конце собственного дневника, где записывал все свои кошмары, как новые, так и старые. Подробно описывает незнакомые лица. Которые точно не были простым порождением кошмара. Поттер будто чувствовал с ними связь. Подобное было в его снах, когда он видел знакомых ему людей. И это никогда не приводило ни к чему хорошему.
Было похоже, будто этот сон пришел к нему слишком рано. Люди, которых он видел, не стали ему близки до этого момента, но во сне он ощущал всё так, будто многие были для него членами семьи или близкими друзьями. Поверить в то, что это и правда будет так, касательно некоторых личностей, было почти невозможно.
И если это была подсказка судьбы о том, на каких людей стоит обратить внимание — то это был худший способ, по мнению Гарри.
В то же утро, однако много позже, Поттер знакомится с учителем этикета — Найджелом Литом, худым, чуть сутулым старичком, в стильной серой мантии и, что не удивительно, прекрасными манерами.
Его учитель был чистокровным магом из Уэльса. И не вызывал у Гарри никакого доверия.
Конечно, это произошло вовсе не из-за того, что мистер Лит был чистокровным. Но вот снисходительное отношение к самому Гарри, будто к несмышленому малышу, которому, к тому же, так поздно наняли учителя по этикету, не сыграло на руку новому учителю. Гарри только порадовался, что мистер Лит не обучает его ничему, связанному непосредственно с магией, так как попросту бы не выдержал такого отношения.
Урок, по мнению Гарри, проходит не так плохо, как мог бы. Манеры Гарри оказываются не так плохи, как ему казалось раньше. Было многое, над чем ему ещё предстояло поработать, но парень, на интуитивном уровне, понимал, что делать будет правильным, а что — нет. Мистер Лит хвалит его, отмечая то, как быстро Гарри усваивает правила. Парню такие слова кажутся почти неприятными, о чём он, конечно же, не сообщает.
Когда учитель уходит, Гарри провожает его взглядом, мимолётно думая о том, что ему становится немного интересно, сколько он платит этому человеку.
Вторым учителем оказывается очень подвижная и достаточно несдержанная Джоанна Стоун, одетая в простую маггловскую одежду.
Она просит называть себя просто Джо и, что самое ужасное для Гарри, является одним из незнакомых лиц из его утреннего сна. После первого взгляда на девушку, он замирает, вспоминая её лицо, на фоне серого бетонного пола и светлые локоны, темнеющие всплесками крови из сочащихся ран. Когда она смеётся в первый раз, он слышит её хриплый сорванный смех и тихое «пошел к черту» из своего сна. От этого Гарри становится не по себе.
И, несмотря на то, что её лицо совсем не показывает того, что девушка это заметила, её взгляд цепляется за него, внимательно следя.
Но оставшееся занятие проходит спокойно и образы из сна больше не преследуют его. Молодая учительница (как он узнает в конце занятия, совсем недавно окончившая Хогвартс), несмотря на своё временами детское поведение, оказывается и правда отличным специалистом, который, плюсом ко всему, обожает своё дело. Её объяснения очаровывали, заставляли желать узнать больше, чего Гарри не ожидал от себя в этом предмете. Несмотря на то, что он впервые встречался с этим предметом.
Дуэльный зал поместья, где они решают проводить тренировки с зачарованным оружием, приводит Джо в невероятный восторг и эта реакция молодой учительницы очаровывает Гарри настолько, что он предлагает ей устроить небольшой дуэльный клуб по субботним вечерам.
Девушка смеётся на такое предложение и Поттер не может её винить. Будь он на её месте, он бы тоже смеялся, предложи ему девятилетний ребенок устроить дуэльный клуб.
На предложение испробовать его силы, в Гарри летит легкий Экспеллиармус, который отражается о не менее лёгкий беспалочковый щит. Джо удивлена, но не настолько, чтобы пропустить его Спутефай.
После того, как пара взаимных атак переходит для него в сплошную оборону, Гарри призывает палочку, не забывая при этом продолжать выставлять щиты. Его беспалочковая атака оставалась посредственной, несмотря на то, насколько разнообразной была подсильная ему защита. Он делает себе мысленную пометку разобраться с этой проблемой.
После появления у него палочки дуэль с каждым заклинанием начала набирать обороты. Конечно, никто из них не собирался использовать заклинания, способные причинить непоправимый вред, но это не мешало им войти в раж, от чего они оба стали заметно менее сдержанными в выборе. Джоанна желала испытать пределы возможностей своего молодого ученика, Гарри же просто наслаждался приятным дружеским спаррингом.
Ему казалось, что он не использовал боевую магию уже вечность и кончики пальцев почти что начинали искрить от удовольствия. Ощущения были невероятными. Сначала он думал, что долгое воздержание от такого рода магии пойдет ему на пользу, но сейчас перестал быть так уверен в этом. Палочка пела в его пальцах, от чего заклинания были будто сильнее. Что вполне могло быть следствием того, что любое заклинание из этой палочки почти не расходовало его силы.
Или это просто его собственная магия, наконец нашла подходящий выход? Вне зависимости от того, почему, это ощущение было до невероятного уровня приятным для Гарри.
«Устала?» — спрашивает он с улыбкой, когда Джо пропускает первое заклинание. Девушка только фыркает на это, посылая в него ответное заклинание, которое отлетает от щита, без намека на то, чтобы пройти его. Мальчику кажется, что её это начинает злить. Но никто из них не говорит и слова по этому поводу, продолжая дуэль.
«Где девятилетний научился такому?» — спрашивает она наконец, когда их дуэль перестаёт быть напряженным противостоянием, перетекая в то, что Гарри назвал бы «мирной беседой». Джо, по его мнению, уже смирилась с тем, что не в силах сломить его защиту и теперь просто наслаждалась дуэлью, как сам Поттер с самого начала. Джо была прекрасным оппонентом, сродни которому ему будет сложно найти, в его положении, ещё долгое время.
«У всех есть свои секреты», — с улыбкой отвечает парень, парируя атаку. Он был уверен, что выстроенный им щит не пропустил бы эту атаку, но предпочитал как можно чаще парировать, оттачивая этот навык.
«Я могла бы использовать что-нибудь посильнее, но боюсь тебе навредить. Хотя, эти щиты…» — девушка неопределённо вздыхает, вместо окончания фразы. Это было явным знаком, что девушка так же ясно понимала, что ни одна из их лёгких атак или чего-то незначительно более сильного не потревожит щиты Гарри в том размере, чтобы они хотя бы треснули, не говоря уже о том, чтобы сломать их.
«Я тоже», — отвечает Гарри, и что-то во взгляде Джо говорит ему, что она это теперь прекрасно понимает.
После скорого окончания дуэли, Джоанна предлагает им прогуляться по Косой Аллее и посетить кафе-мороженое Фортескью. Гарри очаровывала непосредственность учительницы, которая, как ему казалось, сразу после окончания перестала считать его своим учеником, а сейчас общалась с ним так, будто они были старыми друзьями. И это не могло не подкупать. К тому же, сегодняшний сон придавал уверенности в том, что девушка не причинит ему вреда.
Гарри соглашается сразу же, чем вызывает новый приступ этого легкого смеха Джо, от которого очень сложно не улыбнуться.
Когда они подходят к камину, Гарри думает о том, что, на самом деле, они с Джо имеют не такую уж и большую разницу в возрасте. Конечно, если не смотреть на тот факт, что сам он оказался в своей молодой версии.
В «Дырявом котле» девушку встречают, как любимого постоянного клиента или бывшего хорошего сотрудника. И если о том, что Хагрид был постоянным клиентом, Гарри догадался по предложению налить как обычно, то тут было нечто иное. С Джо тепло здоровались и спрашивали о делах. Взгляд спрашивающих при этом был теплым и полным чего-то, что Гарри назвал «отеческая любовь».
И, по мнению Гарри, всё было хорошо, пока не спросили о нём самом.
Они определённо были странной парой. Точно не теми людьми, которые могли бы вместе куда-то пойти.
Он — выглядящий как настоящий аристократ и она — как грязнокровка или даже маггл. И хоть Гарри не любил этих стереотипов, он понимал, что ими мыслит большинство.
Когда Джо представляет его, в помещении становится невероятно тихо. Кажется, что даже тихое потрескивание чар прекращается.
Гарри предчувствует, что скоро к ним начнут подходить люди. Точнее, они начнут подходить к нему — к Герою. И этого хочется избежать любым способом.
«Джо, кажется у нас были планы», — обращается к девушке Гарри и она кивает, чуть сконфуженно прощаясь. И, если по приходу она вела Гарри, то теперь уже он уводил её.
«Я надеялся, что они не обратят на меня внимания», — вздыхает Гарри, когда они выходят из бара.
«Тебя сложно не заметить. Особенно в моей компании», — пожимает плечами Джо и собирается было продолжить их путь, но не делает этого, видя недоверчиво-удивленное лицо спутника. Она тяжело вздыхает, прежде чем нехотя объяснить свои чрезмерно беззаботные слова.
«Гарри, пойми, что не все чистокровные такие милые и потрясающие, как ты. Точнее, все они совершенно не такие как ты. Меня и мою семью не любят. За то, что моя мать маглорожденная. И за то, что родители служили Тёмному Лорду. Уцелевшие Пожиратели предпочитают меня игнорировать. И мне повезёт, если другие будут так же лояльны, как они. Всё просто», — когда девушка договаривает, Гарри кивает, обозначая понимание. Но вместо продолжения разговора, которого ожидал парень, она кивает в ответ и направляется дальше по улице — к их цели.
Гарри также не продолжает разговор. Он сделает это позже, когда вокруг не будет такого количества лишних ушей. Для обеда понедельника на улице было невероятно много людей, по мнению Поттера.
Джо в толпе держалась уверенно, быстро преодолевая расстояния. Но Гарри не мог не заметить того, как собрано она держалась, каждую секунду готовая отразить атаку.
Так они добрались до кафе Фортескью, где Гарри убедился, что прошлый безлюдный понедельник был скорее исключением из правил, а не правилом, как он подумал изначально. Он не сдерживает удивленного вздоха. Было невероятно мало свободных мест — только одиночные стулья у уже занятых столов.
Только в самом конце зала был столик с тремя пустыми стульями. Четвертый занимал беловолосый мальчик, увидя которого, Джо резко воспротивилась пути, уже выбранному Поттером. Но парень был непреклонен. Он тоже узнал младшего Малфоя, который со скучающим видом гонял вишенку по опустевшей вазочке.
Но, в отличии от Джо, он совершенно не боялся встречи ни с Драко, ни с его родителями. Но он всё равно замирает на пару секунд, глядя на Малфоя. Картины прошлого настойчиво лезут в мысли, парализуя. Этих секунд хватает для того, чтобы Джо попыталась увести его обратно, потянув за руку. Но это ей совершенно не помогает.
«Привет», — начинает диалог Гарри, чем вызывает короткий, но концентрированно обреченный вой Джо, остановившейся на пару шагов дальше него самого и уже не тянущей его за руку, — «За твоим столиком нет двух свободных мест?»
Драко смотрит на них с интересом. И от этого Джо становится не по себе, что отчетливо заметно Гарри (и Драко, скорее всего, тоже). Она боится встречи с его родителями, понимает парень, но верит в то, что в случае чего-то непредвиденного, сможет всё уладить. Причина ему всё равно совершенно непонятна. Но он намерен выяснить всё как можно скорее.
Самого Гарри, Драко узнает сразу. Совершенно не так, как сам Гарри узнает Драко, но тем не менее, им не обязательно представляться друг другу, чтобы понять, кто есть кто. Гарри не без интереса думает о том, как Малфой представлял его. Внимательный взгляд серых глаз, исследующих его, вызывал улыбку.
«Конечно», — кивает Малфой и Гарри, приятно удивленный таким простым общением, благодарно кивает ему.
«Меня зовут Гарри Поттер. Моя спутница — Джоанна Стоун», — представляет их Гарри, протягивая руку для рукопожатия. Глаза Драко благоговейно расширяются. Гарри с облегчением думает о том, что, в этот раз, их отношения спасены.
«Драко Малфой», — представляется уже-знакомый-не-знакомый Малфой и они пожимают друг другу руки. Джо поджимает губы на пару секунд, но ничего не говорит. Драко не обращает на неё почти никакого внимания, только предельно вежливо кивает.
Когда Гарри предлагает девушке сесть, уже взявшись за спинку стула, она отказывается, вызываясь сходить за мороженым для них.
Она даже вежливо интересуется, не нужно ли чего-то Драко, но тот предпочитает её игнорировать. Гарри думает о том, что Джоанна также была узнана Малфоем и слегка морщится от холодности этих двоих, в отношении друг друга, отстраненно думая о том, что отношение Драко к Джо отдаленно напоминают ему отношение Драко к Гермионе, в определённый отрезок прошлой жизни Поттера.
Себе Гарри просит принести «что-то на её вкус», понимая, что никаких стойких предпочтений у него нет. Они ещё только начали формироваться. По крайней мере, в плане еды.
«Кто она тебе?» — серьёзно спрашивает Драко, когда Стоун отходит от их столика. Это был неожиданный вопрос. Гарри смотрит на Малфоя слишком странно, судя по тому, как тот тушуется, отводя взгляд на долгие пару мгновений. Но потом его глаза вновь возвращаются к собеседнику. И, кажется, от ответа Поттера могут зависеть их дальнейшие отношения.
Гарри не хотел врать. Джо была его учителем и его другом. Конечно, последнее могло звучать слишком серьёзно для определения отношений, которые длятся меньше дня. Но Гарри был более, чем уверен, что всё будет именно так.
«Она мой друг. И мой учитель», — отвечает Гарри так же серьёзно, как минуту назад был задан вопрос. К возможному столкновению на почве отношений к маглорожденным и нечистокровным парень готов. Ему думается, что он даже мог бы изменить чужое мнение по этому поводу. Но никакого удовольствия он от этого, предсказуемо, не получит. Кажется, как и от всей оставшейся прогулки…
«Но её мать маглорожденная», — почти с ужасом говорит Драко. В его видении мира это является реальной проблемой. Гарри вздыхает. Опять.
«Моя тоже», — пожимает плечами Гарри, но в этом жесте нет той непринужденности, которую он хочет показать, как и в его голосе слышатся стальные нотки. Драко замирает. Его поза становится зеркально напряженной — он не ожидал услышать подобные слова.
Подошедшая с мороженым Джо не придает картине расслабленности, даже наоборот.
Она ставит на стол две вазочки и садится так, что оказывается почти посередине между мальчиками. Но, всё же, Гарри оказывается к ней ближе.
Она окидывает их обоих настороженным взглядом, в то время как ни Гарри, ни Драко, не смотрят на неё. Они неотрывно смотрят друг на друга. Гарри надеется на то, что сейчас не произойдет ничего непоправимого. Что их достаточно хорошо прошедшая встреча не полетит фестралу под хвост из-за непреодолимых стереотипов одного из них. Это было бы до ужаса расстраивающим.
Малфой нервничает под немигающим взглядом чужих зелёных глаз и Гарри уже думает о том, что ему стоит сгладить ситуацию, когда мальчик произносит:
«Я думаю, в будущем мы сможем прийти к компромиссу в этом вопросе».
Гарри облегченно улыбается. Это именно то, что он хотел получить — возможность компромисса. Большего ему, сейчас, и не требовалось.
О том, могло ли произойти нечто подобное в его прошлой жизни, Гарри старается не думать. Вместо этого он наконец смотрит на свою порцию мороженого, принесенную Джо. Оно было фисташковым, как и у неё самой. Гарри уже пробовал такое, но всё равно благодарит девушку.
Он не пробует мороженое, продолжая чувствовать себя неуютно за столом. Как и все они.
Возможность компромисса в будущем совершенно не значила того, что за столом сразу же начнет царить уют и спокойствие, а все они о мановению палочки станут друзьями.
«Ты любишь квиддич?» — спрашивает Гарри, прекрасно помня, что Драко если не любит, то точно разбирается. И что будет ходить на все игры в Хогвартсе. По крайней мере, в прошлом Гарри, он ходил на все, на которые успевал попасть. И не то, чтобы Гарри следил за этим.
«Конечно», — важно кивает Малфой и смотрит почти оскорбленно. Гарри широко улыбается. Это именно то, что нужно.
Так у них завязывается беседа, которая наконец делает обстановку за столом менее напряженной.
Когда к их обсуждению, не без помощи Гарри, присоединяется Джо, напряжение уходит почти полностью. Спорт сплачивает. Гарри знал об этом, но никогда бы не подумал, что даже разговоры о нем могут топить лед между людьми.
Доходит до того, что Драко просит Джо взять ему мороженое, когда она решает сходить себе за добавкой (Гарри думает о том, что, скорее всего, она ест больше, когда волнуется, а в том, что она волновалась, он не сомневался, но, с тем же успехом, его первое утверждение могло быть ошибочным). Кажется, частично магловское происхождение уже не так волнует Малфоя. Возможно, оно даже практически полностью закрывается тем фактом, что они болеют за одну команду. По крайней мере, сегодня это так.
Русло беседы медленно отходит от квиддича, когда Джо возвращается. Они начинают обсуждать полеты на метле, а после, путем недолгого разговора об увлечениях, все погружаются в рассказ Гарри о магловском театре.
Посреди рассказа о его любимой, на данный момент, пьесе (на которую он за месяц сходил целых три раза), к их столу подходит сопровождающий Драко.
Никто иной, как Северус Снейп.
Гарри на пару секунд замирает, когда видит его. Точно так же, как с Джо до этого. Недавний сон и факт того, что он присутствовал при смерти профессора никаким образом не играют Поттеру на руку.
Гарри внимательно ловит детали. Лицо мужчины, которое не было таким недовольным и некрасивым, как он запомнил со своих школьных лет. Волосы, которые не были грязными (что удивляло больше, чем должно было). И образ, который не был пугающим без черного балахона мантии. Как выяснилось, в неформальной обстановке, Северус Снейп не носил мантию, ограничиваясь костюмом, в соответствии с магическим строгим стилем. И это ему шло.
Гарри не мог сказать, что профессор внушал страх или отвращение. Он был даже по своему красив сейчас.
«Здравствуйте, мистер Снейп», — улыбается мужчине Гарри, чем удивляет, кажется, всех. Особенно Северуса и Джо.
Не своей улыбкой, конечно, но тем, что он знает его.
«Мистер Поттер», — это обращение, не наполненное недовольством звучало удивительно приятно. Даже, по своему, дружелюбно. Или, Гарри просто хотел верить в последнее.
«Вы, наверное, не поверите, но я вас помню», — неопределенно кивнув, с улыбкой сообщает Гарри. Сейчас, он и правда помнил некоторые моменты из своего детства. То, как Северус помогал его маме, стоя чуть поодаль и улыбаясь, и то, как держал его на руках, так же заботливо и нежно улыбаясь. Ничего больше. Но эти воспоминания были его. И их было достаточно.
Конечно, он имел и воспоминания мамы о том времени, как и пару воспоминаний самого Снейпа. Но если бы у него были только они, то Поттер вряд ли бы стал ими пользоваться сейчас, выдавая какие-то детали за собственные воспоминания. Это было бы жульничеством.
К владению чужими воспоминаниями он относился очень трепетно. Будто к чему-то сродни самой страшной тайны другого человека, несмотря на то, что это было не так, хоть и способ, которым он их получил, мог бы поспорить с этим утверждением.
«Я, скорее, очень удивлен, чем не верю», — взгляд Снейпа становится внимательней, но за этой внимательностью можно увидеть нотки чего-то теплого. Сродни тому, что Гарри называл «отеческой любовью» совсем недавно.
И это поразительно отличается от того, что Гарри привык видеть в этих глазах.
«Не знала, что вы знакомы», — с улыбкой говорит Джо, прежде чем поздороваться с Северусом. Гарри думает о том, что не знал, что знакомы уже они двое, но не говорит этого. Снейп кивает ей на приветствие с легкой улыбкой.
Гарри старался не думать о том, как странно и дико смотрится это для него. Да, он читал и даже помнил это, но видеть в настоящем — совершенно другое дело. И именно такое поведение профессора в одной с ним — с Гарри Поттером, мальчиком, которого Снейп ненавидел, кажется большую часть прошлого Поттера (и, к сожалению, именно действия Гарри привели к такому результату) — компании, невероятно одухотворяло и радовало.
«Крестный, а ты когда-нибудь ходил в маггловский театр?» — спрашивает Драко, когда пауза в разговоре окружающих затягивается достаточно, чтобы можно было предположить, что он не продолжится. Северус смотрит на мальчика ещё более удивленно, чем на Гарри мгновениями раньше. Пожалуй, вопросы о магловском театре явно не являлись обычным явлением для Драко.
«Гарри, незадолго до твоего прихода просвещал нас касательно магловского театра», — поясняет Джоанна. Лицо Северуса перестаёт выглядеть так удивленно и его уже кажется Гарри более привычным, но всё равно будто незнакомым.
Мужчина пару минут задумчиво молчит. Было непонятно, пытался ли он вспомнить что-то или же думал о том, стоит ли делиться уже всплывшим воспоминанием, но, в конечном итоге, он подтверждает, что посещал магловские театры в прошлом.
Но посвящать кого-то из них в подробности он не собирался, а судя по реакции Джо, он никогда даже не говорил об этом. Но выразил желание послушать рассказы Гарри. К удивлению последнего.
Поттеру не оставалось ничего, кроме как продолжить.
***
Северус и Драко покинули их через несколько часов достаточно насыщенных на разговоры посиделок в кафе-мороженном.
Гарри остался более чем доволен проведенным с ними временем. Присутствие и даже искренняя заинтересованность профессора влияла благоприятно на всех них. Собравшаяся за столом компания даже стала дружнее (что, возможно, было следствием того, что Драко увидел, как его «устоявшийся авторитет» спокойно общается с Джо, но Гарри был не уверен в этом полностью).
После, они с Джо прогулялись по Косой Аллее, болтая о разных пустяках. И хоть Гарри и показалось, что девушка намеренно избегает важных тем, этот разговор был по настоящему приятен им обоим.
Домой Гарри вернулся после обеда, который они провели в одном из кафе на Косой Аллее.
Остаток дня Гарри был переполнен энергией и провел за тренировками на метле, вместо запланированного поиска информации о крестражах. Книгам пришлось подождать, великодушно уступая место тренировке, которая была запланирована на другой день, но так ладно шла именно сегодня.
К тому же, вернувшись в дом, Гарри всё равно сел за них. Но, конечно, времени на чтение у него осталось меньше.
***
На следующий день Гарри в полной мере осознал все ужасы астрономии и истории магии, открываемые человеку, который берется за их изучение.
И если астрономия хотя бы отдаленно была интересным предметом, то история магии… Была так же скучна и неинтересна, как и до этого. С тем лишь отличием, что теперь ему нет возможности списать домашнее задание у Гермионы. Как и нет возможности списать на тесте. Как и возможности вообще хоть что-то списать…
Конечно, его новый преподаватель был намного живее (во всех смыслах) и объяснял интересней, даже ведя с Гарри диалог, но предмет совсем не стал интересней. И никакие страдания и старания мистера Гере не смогли бы этого исправить. К большому разочарованию для них обоих.
Но астрономия, как уже было сказано, открылась для Гарри с новой стороны. Со своей интересной стороны, о которой Гарри никогда бы не подумал в прошлом.
Преподаватель была немного странной, как показалось Гарри, но, без сомнения, любящей свой предмет. На протяжении урока они несколько раз уходили от темы, но это делало урок только лучше, а предмет, в глазах Гарри, намного интересней.
После, листая один из немагических научных журналов, которые любила Гермиона (а он любил брать их у неё), Гарри понял, где он слышал имя Марии Шварц. Что вновь укрепило его в мнении о том, что магический и немагический миры переплетены намного плотнее, чем многим кажется.
Вечером того же дня Гарри приходит письмо от Джо, которое приносит большой черный ворон. Гарри удивлен. Но где-то глубоко внутри ему кажется, что чего-то подобного он и ожидал от своей новой знакомой.
Письмо на удивление огромно. За всю его жизнь, никто не присылал Гарри таких огромных писем. Это было два мелко исписанных листа с двух сторон, в которых девушка одухотворенно вещала о том, как прошел её день и о том, как, в конечном итоге, хорошо прошел их совместный понедельник. Она даже посоветовала ему пару книг, которые Гарри, к сожалению, уже прочитал.
«Я удивлена, как сильно ты понравился Северусу», — пишет она и эти слова не выходят у Гарри из головы весь оставшийся вечер и, он уверен, что не только сегодняшний.
Парень кладет письмо между страниц дневника и думает о том, что ему срочно необходима сова. Или другая почтовая птица. Например, голубь.
***
Среда должна была принести Гарри ещё двоих новых преподавателей, коих он ждал, кажется, с наибольшим нетерпением: преподавателей зельеварения и рун.
Первым уроком, который должен был начаться ближе к обеденному времени, было зельеварение. И именно из-за назначенного времени, всегда просыпающийся рано Гарри решил отправиться на Косую Аллею, чтобы купить почтовую птицу.
Мысли о том, чтобы это был именно голубь становились всё крепче и навязчивей, по мере того, как утро шло.
И именно из-за этого, уже стоя в невероятных размеров птичнике на Косой Аллее, Поттер обращает внимание на черно-белого голубя, что гордо осматривал посетителей из своей клетки. И который выглядел невероятно заинтересованным, когда Гарри подходит ближе.
Домой Гарри аппарирует с клеткой в руках. Той самой, из которой черно-белый голубь осматривал посетителей птичника.
Написание письма он оставляет на вечер, делая об этом пометку в дневнике. После этого, он проверяет лабораторию, удостоверяясь в том, что она в приличном состоянии. И только потом устраивается в гостиной с одной из книг, что он не так давно выбрал для себя в библиотеке. Сейчас это был том посвящённый магии метаморфоз, написанный на парселтанге (что было большим открытием для Гарри, который даже не знал, что на этом языке можно писать).
Преподавателем зельеварения оказался никто иной, как Северус Снейп, что несказанно поразило Гарри. Мужчина пришел почти минута в минуту, что было видно по горящему на журнальном столике Темпусу.
Парень знал, что профессор обучал Малфоя, но тот был его крестником. Невольно появлялся вопрос о том, почему Снейп подрабатывал репетиторством, будучи Мастером Зелий. Неужели он настолько любит преподавать? Или любит детей?
Снейп быстро осматривает гостиную, ни на чем не задерживая взгляд, после чего видит Гарри, который уже успевает отложить книгу и подойти к нему ближе. Кажется, видеть Поттера в подобном месте для него удивительно, но мужчина ничего не говорит. Только приветствует его.
«Как вы оцениваете свои знания в предмете, мистер Поттер», — спрашивает Снейп и Гарри весело улыбается тому, что профессор проигнорировал просьбу обращаться к нему по имени (которой с удовольствием пользовались остальные учителя).
«Где-то на уровне идиота, сэр. Однако, чуть выше, чем идиот непроходимый», — Снейп приподнимает бровь, на такое заявление и уголок губ его дергается в скоротечной улыбке. А Гарри думает о том, что такой Снейп ему нравится в разы больше.
«Буду надеяться, что это влияния высокой самокритики», — следует несколько неожиданный, для Гарри, ответ. Поттер пожимает плечами с лёгкой улыбкой и именно в этот момент понимает, что он на верном пути в своей новой жизни.
Кажется, мрачный профессор вовсе не меняется в своей манере преподавать. По крайней мере, кардинально. Но меняется восприятие Гарри.
Гарри предлагает ему остаться на обед, когда занятие кончается, но получает отказ. У Северуса запланирован урок с другим ребёнком.
«Вам стоит больше заботиться о себе», — говорит Гарри, незадолго до того, как они прощаются и Снейп уходит через камин. Северус ничего не отвечает на эти слова.
Следующий учитель приходит к нему после обеда. И снова заставляет Гарри удивиться. Преподает руны ему тот же человек, что обучает фехтованию — Джоанна Стоун.
«Прости, что не ответил на твоё письмо. Я только сегодня купил себе почтового голубя», — после теплого приветствия сообщает Гарри, чем вызывает громкий смех собеседницы, которая вновь обнимает его.
«Ничего страшного, птенчик», — говорит она, целуя его в лоб, прежде чем отстраниться. Гарри приятно слышать такое прозвище. Его первое милое прозвище.
«В рунах нельзя без серьёзности, Гарри. Иначе ни одного артефакта не выйдет», — замечает Джо, когда Гарри озвучивает ей мысль о том, как её поведение на занятии по рунам отличается от поведения на занятии по фехтованию.
Оказывается, что девушка специализируется на боевых артефактах. Как на их производстве, так и на использовании. Глаза Поттера загораются, слыша это. Поэтому после занятия, которое выходит примерно на пару пунктов интересней астрономии, они разговаривают о ремесле артефактора.
«Это же так невероятно, Гарри — создавать столь могущественные вещи, пропускать через них нити магии», — почти завороженно говорит Джо, во время своего рассказа.
Она с радостью отвечает на все вопросы парня, так же, как и рассказывает истории из своего опыта работы и учебы, связанных с артефакторикой.
«Это такое счастье, что мы с тобой нашли друг друга в этом запутанном мире», — говорит Джо и она совершенно права.
***
В четверг должна была произойти последняя первая встреча с новым учителем — первый урок Нумерологии.
Джо, прошлым вечером, уверила парня в том, что если этому предмету уделить достаточно внимания и сил, то он не такой сложный, как может казаться.
Эти слова приободрили, особенно при том факте, что Гарри до сих пор помнил те жутко непонятные конспекты Гермионы.
А утренний урок этикета только усилил желание побыстрее встретиться с загадочным учителем Нумерологии.
Потому что, несмотря на то, что Гарри надеется, что ему станет легче общаться с мистером Литом, после некоторого перерыва. Но такие мысли были ошибочными. Легче не стало.
Но Гарри видел в этом своеобразную тренировку. Так или иначе, ему придется быть вежливым с людьми, которые не будут приятны. И от этого не будет возможности сбежать. Поэтому парень не считал нужным избавляться от учителя, который мог быть вдвойне полезен.
«Здравствуйте, миссис Малфой. Вы рано», — произносит Гарри, откладывая книгу и вставая со своего места.
Нарцисса Малфой выходит из его камина за пятнадцать минут до начала занятия по Нумерологии. И это не может быть совпадением просто потому, что никто, кроме его учителей не имеет возможности попасть сюда.
Женщина не выглядит удивленной, но её взгляд цепко скользит по Поттеру, когда она здоровается в ответ.
«Желаете чаю или же сразу перейти к занятиям?» — Гарри жестом предлагает ей сесть. Это действие будет приемлемым в любом случае.
Нарцисса с улыбкой кивает, занимая предложенное кресло, предварительно поставив рядом черный портфель. Женщина предлагает сейчас приступить к занятию, а позже, если его предложение останется в силе, остаться на чай.
Так они и поступают.
Уровень знаний у него, как выясняется, низкий, но, как говорит миссис Малфой, это не проблема. И что для ребёнка «его возраста» он превосходит ожидания.
Для Гарри это кажется странным, но женщина хвалит его за каждый правильный или около правильный ответ. На другом предмете, где было такое же количество вопросов (на Истории магии) учитель принимал его знания как данное, не акцентируя внимания. И Гарри принимал это как правильную вещь, так как все его учителя занимали примерно похожую позицию). Но у Нарциссы был другой подход.
И, как оказалось, такой подход был намного приятней.
«Вы невероятный человек, мистер Поттер», — сообщает ему Нарцисса позже, когда домовой эльф приносит им поднос с чаем.
Гарри чуть удивленно смотрит на неё, отрывая взгляд от чайника, при помощи его магии, разливающего по чашкам чай, молчаливо ожидая продолжения.
«Подобные интересы для ребёнка вашего возраста нетипичны. Но, без сомнения похвальны», — говорит женщина, взяв свою чашку, отлевитированную к ней.
«На днях Драко уговорил нас с Люциусом сходить в маггловский театр. Он говорил о том, что вы очень хорошо отзывались о трагикомедии «Сид» в той беседе», — она внимательно смотрит на Гарри, который кивает, прежде чем ответить.
«Да, мы разговаривали об увлечениях. Драко попросил рассказать о маггловском театре и позже о моей любимой пьесе», — подтверждает Поттер.
«Я приобрела одно из изданий этой пьесы в маггловском книжном магазине. Очень занимательное чтиво. Признаюсь, что не ожидала, что это будет такая тяжелая для ребенка пьеса», — сообщает ему Нарцисса, с легкой улыбкой ожидая ответа.
Гарри не знает, что ответить. Он не ожидал, что Драко удастся уговорить родителей. Или что он вообще настолько заинтересуется этим. Да, это была не та литература и не тот репертуар, который мог бы быть приписан девятилетнему ребенку. Но семнадцатилетнему Гарри подобное подходило прекрасно.
«Да, пожалуй, это не то произведение, которое может понравится ребенку моего возраста, детям обычно мало интересны классические пьесы», — не имея сказать что-то другое, отвечает Гарри. Ему вдруг становится невероятно неуютно в компании Нарциссы. Будто та видит его намного глубже.
«Как и Нумерология», — согласно кивает она и делает глоток чая. Взгляд её глаз вновь смягчается.
Далее их беседа идет более комфортно для Гарри. Ему кажется, что Нарцисса сделала для себя определённые выводы и они ей даже понравились.
***
Остаток недели проходит хорошо. Хоть идея иметь занятия каждый день уже не кажется такой хорошей. Однако, как думается Гарри, ему просто стоит привыкнуть.
