Ворон

      — Ну, Уилл, уже можешь начинать, — устав сидеть в тишине, сказал Джек, добродушно улыбнувшись. — Мы тебя внимательно слушаем.       — Говори как есть, — поддакнула Беверли, кладя на стол папку с документами. — Не волнуйся, мы всё поймём.       Неуверенно повозившись на месте, Уилл снял очки, старательно протерев стёкла, осмотрелся и придвинулся к столу вместе со стулом.       — Я пригласил только вас, потому что план, который я придумал, требует максимальной секретности, — начал Уилл, нервно сцепляя пальцы рук. — Мы имеем дело с противником, которого знаем лично, я на сто процентов уверен, что мы знакомы, но кто он, пока неизвестно.       Беверли с Джеком обменялись быстрыми взглядами и тоже подались вперёд, создавая тесный кружок из трёх человек.       — Ворон, — как-то даже мечтательно продолжил Уилл, нежно улыбнувшись. — Я до сих пор не разобрался в нём, но что-то сказать о нём я всё-таки могу. Во-первых, он не только Ворон, я думаю, у него много имён, и каждое из них он носит с гордостью и величием. Да, конечно, он всего лишь человек, но настолько умный, расчётливый и холодный, что даже профайлеры не могут сложить эти качества в один портрет. Во-вторых...       — Погоди, — быстро перебил его Кроуфорд, беря в руки листок и ручку. — Что ты имел в виду под словами "много имён"? Он маскируется под других маньяков?       — Я думаю, он и есть другие маньяки, — усмехнулась Бев. — Я права, Уилл? Абель Гидеон не был Чесапикским потрошителем?       — Не был, — покачал головой Уилл, почему-то виновато опуская глаза. — У меня нет доказательств этой теории, но я уверен, что это было просто завершение очередной игры.       — Я всегда это знала, — возбуждённо вскрикнула девушка, бросая на босса торжествующий взгляд. — Я говорила тебе, Джек, что всё это слишком странно. Продуманность во всём, педантичность, пугающие своей красотой жертвы, и тут вдруг Абеля берут над телом изувеченной жены, как будто он алкаш, в психозе совершивший убийство. Два года он молча сидит в психушке, потом нападает на медсестру, обозначая себя потрошителем, и тут же вешается около её трупа, как будто это не важно и не имеет значения. Разве это не глупо?       Кроуфорд сердито нахмурился и громко выдохнул. Сам он не отличался сообразительностью, всегда выстраивая логические цепочки из имеющихся фактов, не включая фантазию и широту мысли, но умел слушать тех, кто мог делать это лучше него. Но это не значит, что признавать свою слепоту было просто.       — Раны, нанесённые медсестре, в точности совпадали с такими же, сделанными Чесапикским потрошителем, и…       — Ты снова повёлся на то, что положили тебе в рот, — грустно усмехнулся Уилл, доставая листок из кармана. — Да, может от общественности вы и скрыли подробности, но задумайся хоть на секунду, сколько людей коснулись дел потрошителя и Ворона.       — Ты имеешь в виду моих сотрудников?       — Не только твоих, — быстро сказал Уилл, разворачивая бумагу и всматриваясь в мелкие цифры. — На самом деле их больше, чем ты думаешь. Люди, что находят тела, случайные зеваки, толпящиеся до приезда полиции, сами полицейские, после осмотра уже вызывающие вас, вся твоя команда, включая помощников, врачи, психотерапевты, профайлеры, специальные консультанты, патологоанатомы, и в итоге набегает больше пятидесяти человек.       — И среди них есть сам потрошитель? — спросила Беверли, наклоняясь и пытаясь заглянуть в его записи. — Он всегда где-то рядом?       Уилл мягко отстранил девушку, сминая листок и снова убирая его в карман, и тонко улыбнулся.       — Я не знаю, — просто сказал он, пожимая плечами. — Я вообще Ворона не понимаю, но в случае со слепыми девушками, я уверен, что он точно поблизости. Они его гордость, он держал их у себя по полгода, наслаждаясь переменами в сознании, и просто не мог не следить дальше за их судьбой. Потрошитель — это одна из его личностей, не знаю, какая по счёту, но точно не первая и не последняя. Его жертвы случайны, или почти случайны, возможно, они с ним сталкивались и чем-то его задели, грубостью, например, или внешним видом, но к ним он не привязан. Ему нет до них никакого дела, он может следить за своими подвигами через СМИ, и ему этого будет вполне достаточно.       — А слепые девушки ему интересны? — удивлённо прошептал Джек, неосознанно хмурясь. — В этом деле он участвует лично?       — Да, — уверенно ответил Уилл, забирая у Бев папку, открывая и заглядывая внутрь. — Это его художественная галерея. Он любуется своими трудами, ему нравятся не только внешние изъяны девушек, Ворон наслаждается и их поломанной психикой. Он глубоко в их сознании, они мучаются, постоянно видя его перед собой, он запечатляет себя в них и стопроцентно участвует в их жизни.       Кроуфорд и Беверли обменялись торопливыми взглядами, всеми силами стараясь понять психологический портрет этого маньяка.       — Зачем ему это? — пробормотала девушка, отличающаяся скорее прямолинейностью, чем жалостью и пониманием. — Что он от этого получает?       — Ты не ошиблась работой, Бев? — нервно рассмеялся Уилл, раскладывая бумаги перед собой. — Ответа на эти вопросы не существует. Давай, расскажи нам о том, что тебе удалось нарыть на великое и грандиозное дело Чёрного Ворона, успешно пойманного нашим славным ФБР.       — Пойманного ли? — скептически ответила Беверли, складывая руки на груди и окидывая мужчин холодным взглядом. — Мистер Браун, как выяснилось, ни в чём не виноват.       — Доказательства! — грозно рыкнул Джек, сжимая кулаки. — Только так я готов это слушать.       — Они есть, и основное я принесла в этой папке, — бесстрашно ответила Беверли, пропуская грубость босса мимо ушей. — Мне пришлось две недели читать и изучать работу тех следователей, но пробелов там так много, что даже мне было стыдно. Кроме пустой беготни и обещаний найти преступника, там не проводилось толком никаких следственных действий. Лишь в одном отчёте мне удалось найти упоминание, что был анонимный звонок о том, что через час по такому-то адресу они смогут поймать Ворона прямо у тела.       — Что уже наводит на мысль о подставе, — поддакнул Уилл.       — Это почему же? — проворчал Кроуфорд.       — Даже я это понимаю, — спокойно продолжила девушка, глядя на Джека как на идиота. — Потому что это не террористическая организация и не банда преступников, это маньяк, а они всегда действуют по одиночке.       — Маньяки не собираются в стаи, — тихо сказал Уилл, помогая Бев достучаться до Кроуфорда. — Они одиночки, не делятся планами с теми, кто может их сдать, и ясно, что мистер Браун сам сделал этот звонок, желая сдаться полиции и остановить эту резню.       — При задержании он был в состоянии шока и во всём признавался, — снова начала свой доклад девушка. — Этот факт занесён в протоколы, но это тоже расходится с обликом жестокого маньяка. Скорее всего, он пытался снять жертву, а не повесить, но следователи тех лет всё это проигнорировали. И самое важное, что бросилось мне в глаза при просмотре фотографий, — его руки. Он работал подсобником, куда ещё мог устроиться нелегал, таскал цемент, кирпичи, и его пальцы были загрубевшими и слабыми.       — Он просто не мог быть тем, кто так тонко и качественно резал девушек и извлекал из них органы, — согласился Уилл, с нежностью смотря на Беверли. — Ещё в его доме не обнаружили инструментов, а были только признания морально разбитого человека.       — Там много всего, — кивнула Бев, не обращая внимания на Джека, который становился всё мрачнее и мрачнее. — Утеряно много экспертиз, нет ни одного протокола допроса, потому что он молчал, присвоение имени через суд — вообще полузаконная операция и слишком быстрый приговор. Я всё это собрала и принесла сюда, так что я встаю на сторону Уилла и заявляю, что мистер Браун себя оговорил.       — Зачем? — простонал Кроуфорд, обессиленно падая на спинку стула. — Из-за сына?       — Я думаю, что его дочь умерла, и больше он не захотел оставаться на свободе, — ответил Уилл, вставая и наливая Джеку стакан воды. — Моя версия такова. После того, как полиция прогнала их и не стала искать девочку, они нашли её сами. Искалеченную, ослеплённую и сильно изуродованную. Браун вместе с сыном ухаживали за ней, держали девочку дома и старались вылечить. Отец не отходил от неё ни на шаг, а вот сын-подросток не хотел уповать на волю божью и решил отомстить. Он выследил и убил насильника сестры, расправился с полицейским, не пожелавшим его слушать, и эти действия пошатнули его неустоявшуюся психику. Он изобрёл религию и начал верить лишь в себя, свои мысли и свой суд. Следуя логике, могу предположить, что он забирал органы, чтобы употреблять их в пищу или скармливать сестре, — и всё это является частью Ворона. Последнее, что видят жертвы, — это он, последнее место, куда они отправятся, — это он, а ослеплённые девушки, бродящие сейчас по стране, тоже видят и помнят только его. Сын не скрывал от отца того, чем занимался, делал это не при нём, но подробно рассказывал, и тот молчал, пока его дочь была жива. Он не мог оставить её одну на попечении поехавшего брата. Как только она умерла, Роберт тут же сдался полиции, считая себя виноватым в произошедшем.       Уилл выдохнул и уставился в окно, давая время его собеседникам переварить сказанное. Он довольно чётко видел этого мальчика и чувствовал его страдания. Не только его, но и его отца и даже маленькой девочки, ослеплённой и прикованной к кровати. Она, наверное, просыпалась по ночам, крича от страха и видя перед собой своего насильника, и этим направила мысли подростка в определённую сторону. Уиллу было его жалко, и окажись он тогда рядом, он бы постарался его понять и утешить. Было в этом какое-то одиночество, пустое, как космос, где нет ни капли тепла. Отец, сидящий около стонущей от боли дочери, и брошенный на произвол судьбы мальчик, бродящий совсем один. Юношеский максимализм не дал ему это простить, слова отца о молитвах он считал бессмысленными и создал свою религию, где хамы получают по заслугам, а девочки слепнут и умирают независимо от воли божьей. Значение имели только его мысли и его решения. Этот человек вырос сам по себе, не затрагивая окружающий социум и его законы. Его разум чист и спокоен, девяносто девять процентов проблем почти всех людей его не волнуют, ему не скучно, он занят играми, но сейчас впервые за много лет он заинтересован.       — Что дальше? — неожиданно прервал его размышления Джек, отложив бумаги, которая принесла Бев. — Я принимаю твою позицию, Уилл, и что нам теперь делать? Я ни на шаг не приблизился к подражателю, даже зная его историю.       — Поэтому вы и здесь, — сказал профайлер, придвигаясь к столу ещё ближе. — Ворон среди нас, но я пока не могу его вычислить и вряд ли смогу, если он не захочет этого сам. Ему от сорока до пятидесяти лет, он находится где-то совсем близко к жертвам или мистеру Брауну, и он ведёт диалог лично со мной.       — Ты с ним разговаривал? — ошарашенно спросила Беверли.       — Что? Нет, конечно, но он передаёт мне послания, и я их понимаю, — рассмеялся Уилл, чувствуя какую-то странную гордость от этого. — И я знаю, чего он хочет. ФБР должны признать свою никчёмность и некомпетентность, а затем выпустить на свободу его отца. Сейчас он хочет именно этого, и он готов изменить правила игры, если мы этого не сделаем. Племянница мэра будет убита, он, скорее всего, поднимет личность Чесапикского потрошителя, опозорив наш отдел, и перейдёт к более жёстким мерам.       — Он соскучился по папочке? — едко спросила Бев, громко фыркая. — Ему захотелось семейного тепла?       — Не думаю, — покачал головой Уилл, снова начиная рыться в бумагах. — Я почти уверен, что он хочет вытащить его, чтобы убить.       Джек резко вскочил на ноги, перестав понимать эти психологические игры, но тут же плюхнулся обратно и грохнул кулаком по столу.       — И мы должны это сделать? — грозно сказал Кроуфорд, быстро моргая. — Отправить человека в лапы к сумасшедшему сыночку? Ты сам говорил, что мистер Браун не хочет покидать лечебницу.       — Если поднимется шумиха, и мы его не выпустим, нас порвут на куски, — усмехнулась Беверли, на секунду представив этот трэш, — но отпустить мы его обязаны по закону. В тюрьме сидит невиновный, и чем дольше мы будем тянуть, тем сильнее нам достанется.       — Так и будет, — поддержал её Уилл, снова бросая на неё благодарный взгляд. — Если мы сделаем всё правильно, возможно, он простит нам Чесапикского потрошителя и не станет разрушать уже и ваши карьеры, ведь Брауна засадили не вы, а конец этого маньяка — ваша работа.       — Я всегда говорила, что это не он…       — Неважно, — отмахнулся профайлер. — Но у нас есть мизерный шанс попробовать схватить настоящего Ворона до того, как мы отпустим фальшивого. Вы готовы меня слушать?       — Готовы, — в один голос ответили его собеседники.       — Отлично. Я выбрал вас, потому что вы точно не можете быть Вороном. Ты, Бев, у нас девушка, а у Джека неподходящий цвет кожи. Я тоже не могу им быть, если у вас сомнения, я слишком молод для этого, так что на этом и порешим. Всё, что мы сейчас будем обсуждать, должно остаться строго между нами троими, потому что я больше никому не доверяю.       — Говори свой план, — нервно скрещивая руки на груди, поторопил Кроуфорд. — Но постарайся осознать, что часть того, что понимаешь ты, нам не ясна.       — Хорошо, — поспешно ответил Уилл, задумчиво опуская глаза. — Я могу как-то понять Чесапикского потрошителя, немного почувствовать самого Ворона, но благодаря помощи доктора Лектера, мне удалось прийти к своим выводам.       — Почему его здесь нет? — с интересом спросила Беверли, хитро прищуриваясь. — Или ему мы тоже не доверяем?       — Во-первых, он в моём списке тех, кто контактировал с Робертом Брауном, то есть всё равно один из подозреваемых, а во-вторых, в целях его же безопасности.       — Так это правда? — хихикнула девушка, растягивая губы в улыбке.       — Что правда? — тут же вклинился Джек.       Уилл бросил на Беверли умоляющий взгляд и в очередной раз порадовался, что его босс немного туповат. Он боялся за жизнь Ганнибала, подозревая, что Ворон знает об их скрытых отношениях и может причинить ему боль, ударив по любимому человеку. Сам профайлер был неуязвим. Близких у него не было, собаки могли оказаться под ударом, но Уилл не верил, что тот способен на убийства животных, а вот напасть на назойливого психиатра вполне способен.       Прошёл уже месяц, с тех пор как доктор Лектер стал его официальным психотерапевтом, и за это время они очень сблизились. На сеансах они много говорили о Вороне, Ганнибал в основном слушал, но иногда останавливал и поправлял Уилла, если его начинало заносить не в те дебри.       — Доктор Лектер отличный специалист, — немного краснея, сказал Уилл, почему-то вспоминая сейчас их спрятанные от всего мира поцелуи. — Он заставил меня вспомнить и проанализировать все свои первичные выводы, и так мы с ним перешли к потрошителю Чесапика.       — Я тоже помню, как ты ни с того ни с сего заговорил о нём в нашу первую встречу, — покусывая губы прошептала Бев. — Я ещё тогда подумала, он вроде прав, но при чём здесь это.       — Именно сравнивая действия этих двух маньяков, я смог понять Ворона и степень его заинтересованности. Какое-то равнодушие к делам потрошителя, даже его фальшивой смерти, и настоящая злость на меня за то, что я слишком медлителен. Он прислал ко мне Луизу, зная, что я смогу дать ей отпор, но это больше похоже на укоризненное и предупреждающее покачивание указательным пальцем. Не шали, Уилл Грэм, ты один тут можешь докопаться до правды, я очень этого хочу.       — Значит, он хочет, чтобы ты вычислил и его? — прямо спросил Джек. — Ему ведь вся правда нужна.       — Я думаю, он к этому готов, — улыбнулся Уилл. — А теперь я расскажу вам его планы на будущее. Он не любит незавершённости, и я уверен, что вот-вот мы поймаем Ворона, но не совсем настоящего.       — И кто же это будет? — резко спросила Беверли.       — Доктор Фредерик Чилтон, кто же ещё. Все пути ведут к нему в клинику, он контактировал и с Робертом Брауном, и с жертвами Чесапикского потрошителя.       — Да, мы вызывали его для консультаций, — процедил Джек Кроуфорд, азартно потирая руки. — Конечно, он сам притащил нам Брауна в город, никого к нему не пускал, по твоей просьбе мы пробивали его связи, но ничего не нашли, он хирург в прошлом и отличный психиатр, и он…       — Нет, — резко перебил его Уилл, понимая, что начинается самое сложное. — Доктор Чилтон не Ворон.       — Но…       — Будут доказательства и улики, — задумчиво продолжил Уилл, — но это очередная фальсификация. Мы должны на неё повестись, но не на самом деле. Всё начнётся одновременно. ФБР обязано будет дать интервью, что по шокирующим данным, которые проигнорировали следователи прошлых лет, Браун не виновен, и я уверен, что тут же случится что-то, что выведет вас на Чилтона, и это будет так железобетонно, что сомнений не останется.       — Может ты ошибаешься? — вскинулся Кроуфорд, нервно теребя и так уже помятый галстук. — Может Фредерик и есть Ворон? Сейчас я складываю в голове факты и понимаю, что он идеальная кандидатура.       — Именно этого я и боюсь, — рассмеялся Уилл, снимая очки и не отрываясь глядя Джеку в глаза. — Мы не должны идти по тому пути, что нам в очередной раз прокладывают. Вы или верите мне, или нет. Вариантов только два.       — Верим, — вступилась за него Беверли, восхищённо улыбаясь. — Говори, Уилл, что я должна сделать.       Профайлер ободряюще кивнул, и они вместе посмотрели на Кроуфорда, который всё ещё не был готов по-настоящему идти наперекор системе. Прошло несколько минут, прежде чем Джек мотнул головой, соглашаясь доверить Уиллу свою репутацию.       — Первая наша задача — это выяснить, кто такой мистер Роберт Браун, — быстро заговорил Уилл, как будто боясь, что его собеседники передумают. — Сам он молчит, применить к нему психотропные препараты и залезть в мозги не выйдет, слишком сильно охраняет его доктор Чилтон, но можно попробовать узнать его национальность.       — Но так Чилтона же…       — Да, очень скоро, я думаю, его подставят, и мы вынуждены будем посадить его за решётку, но это случится уже после нашего заявления о невиновности Ворона, и внутрь клетки нам всё равно не попасть. Указания главврача будут выполняться до тех пор, пока не назначат нового, а это довольно долгий процесс. Мы попробуем действовать издалека. У нас будет возможность следить за ним, и я хочу подловить его на родном языке.       — Как это? — почесала голову Беверли. — Будешь включать ему разные песни?       — Не песни, а очень неожиданные вопросы и приказы на разных языках, — ещё быстрее затараторил Уилл, снова вытаскивая помятый листок из кармана и протягивая его девушке. — После двух-трёх вопросов он поймёт, что мы делаем, поэтому их я составил лично. Они будут разными: пугающими и требующими какого-то ответного действия, и мы сразу увидим, когда он услышит родную речь. Он обычный человек, вряд ли полиглот, но всё равно мы увидим его реакции. У нас будет мало времени, может сутки, может пара дней, но лучше не затягивать. Бев, ты должна сейчас же лететь в Вашингтон, там находятся представительства всех стран, даже не мирных, и попросить их сотрудников записать вопросы на диктофон. Не будем игнорировать даже мусульманские страны, хотя я уверен, что Роберт скорее всего европеец, запишем всё. Вопросы разные, голос должен быть резким, громким и требовательным. Вот список, и прости, он длинный, тебе придётся бегать практически бегом. Джек должен выписать тебе бумагу, санкционирующую данные действия.       — Иностранные посольства могут не захотеть мне помогать, даже если я приду к ним с нашим президентом, — проворчала Беверли, изучая длинный список европейских стран. — У них есть право даже не пускать меня внутрь.       — Поэтому едешь именно ты, — улыбнулся Уилл. — Я знаю, можно сейчас начать искать их и здесь, французов, немцев, белорусов, но это слишком долго и может привлечь его внимание. Именно поэтому ты, и именно поэтому Вашингтон. Как только мы узнаем национальность Брауна, мы пустим на том местном канале репортажи о нём и будем надеяться, что кто-то его узнает.       Беверли кивнула, запихнула листок в карман и медленно встала на ноги.       — Я всё сделаю, Уилл, надо приступать прямо сейчас?       — Да, чем быстрее, тем лучше. Иди собирайся, а Джек подготовит для тебя бумаги и что-то там ещё, не знаю, как у вас решается вопрос с деньгами и прочим.       Бев ещё раз кивнула и поспешно вышла из кабинета. Уилл проводил её долгим взглядом, почему-то на секунду подумав, что больше никогда не увидит её живой, и повернулся к Кроуфорду.       — Что должен делать я? — грубовато спросил Джек, лениво дёргая совсем замученный галстук.       — Ничего, быть самим собой, — сказал Уилл, вставая на ноги и собирая бумаги со стола. — Исчезновение Бев не привлечёт его внимание, если ты тоже начнёшь суетиться, могут возникнуть подозрения. Делай, что делал и раньше, будь нашим боссом и задавай нам вопросы. Официально, наша команда начинает проверять дело двадцатилетней давности, и ты как честный человек, желаешь знать только правду. С тем, что собрала Беверли, иди к своему руководству и требуй пересмотра дела. Мы должны ему показать, что делаем всё правильно и хотим во всём разобраться.       — Что будешь делать ты? — с любопытством спросил Джек, тоже поднимаясь на ноги и разминая затёкшие колени.       — Мы с доктором Лектером начнём изучать профили всех, кто даже косвенно причастен к делу Ворона, — смущённо ответил Уилл, хватая свою сумку и бросаясь к дверям. — Он как раз ждёт меня у себя дома.       Не дожидаясь реплики босса, Уилл выскочил за дверь и бегом кинулся вниз по лестнице. Ганнибал уже присылал ему два сообщения, видя, что Уилл задерживается, и тот поспешно писал ответ и торопился к нему.       Они виделись почти каждый день, вместе ужиная и иногда читая одну книгу на двоих, и Уилл уже перешёл грань стеснения и чувствовал себя в его компании полностью свободным. Рассказывал о своих собаках, их характерах, милых и незначительных происшествиях, случившихся с ним за день, и на сто процентов был уверен, что влюблён в своего психиатра.       Он добрался до дома Ганнибала за сорок минут и практически ввалился в его прихожую, поспешно снимая верхнюю одежду. Его возлюбленный как всегда с лёгкой улыбкой следил за его нервными дёрганиями, и лишь когда Уилл повернулся к нему и неуверенно улыбнулся, шагнул вперёд и крепко обнял, потираясь подбородком о его лоб.       — Почему ты опоздал? — прошептал Ганнибал, оставляя на его волосах невесомый поцелуй, беря за руку и ведя в сторону кухни. — Грозный Джек Кроуфорд снова на тебя накинулся?       — Полоскал мозги по полной программе, — хихикнул Уилл, позволяя усадить себя за кухонный стол. — Я еле вырвался.       Ганнибал недовольно покачал головой, снял пиджак и начал закатывать белоснежные рукава своей идеально чистой рубашки. Иногда Уилл восхищался, а иногда раздражался от этой педантичности и чистоплотности. Он бы никогда себе не позволил готовить в белой рубашке.       — Сейчас мы будем ужинать, — весело сказал Ганнибал, включая духовку на подогрев. — У меня было много свободного времени, и я приготовил тебе необычное блюдо.       — Боюсь, времени у нас мало, — с сожалением ответил Уилл, доставая из сумки огромную папку с документами. — Сегодня я надеялся на твою помощь в вычислении Ворона.       — Каким образом? — заинтересованно спросил доктор Лектер, заглядывая в холодильник и что-то там ища.       — Я принёс краткие профили всех, кто контактировал с Робертом Брауном за последние десять лет, — сокрушённо пробормотал Уилл, с ненавистью глядя на высокую стопку папок. — И как бы Чилтон не берёг своего пациента, набралось около восьмидесяти человек. Санитары, охрана, психиатры — мы должны проверить каждого. Думаю, после тщательного изучения мы сможем отмести больше половины.       Ганнибал захлопнул холодильник, взял стул и сел совсем рядом со своим гостем.       — И что мы будем искать? — улыбнулся Лектер. — Странные несостыковки в биографии?       — Иностранца, ну не коренного жителя США, в возрасте от сорока до пятидесяти и желательно врача, — уныло ответил Уилл, открывая первую папку и начиная читать мелкий шрифт. — Пока поверхностно, а оставшихся проверим уже более детально.       Уилл погрузился в чтение, и Ганнибал лениво поворошил лежащие перед ним документы. Обнаружив где-то в середине своё дело, он хмыкнул и перевёл взгляд на Уилла.       — Нет ничего прекраснее и печальнее, чем твой интерес, — тихо сказал Ганнибал, наклоняясь и целуя его в висок. — Я готов смотреть на это вечно.       — О чём ты? — смущённо спросил Уилл, нервно дёрнув плечами.       — Ты всегда рассеян, любимый, — прошептал доктор Лектер, запуская пальцы в его волнистые волосы и нежно их перебирая. — Сотни мыслей и образов роятся в твоей голове, ты кажешься отвлечённым и усталым, и в эти мгновения я мечтаю привлечь твоё внимание только к себе.       — Я и так постоянно думаю о тебе, — совсем растерянно пробормотал Уилл, поднимая взгляд на Ганнибала. — Я и хочу быстрее закончить это дело, чтобы…       — Считаешь, что я веду себя глупо? — тонко улыбнулся Ганнибал, придвигаясь ближе. — Разве ревновать к твоим делам не по-детски? Я и сам знаю, что это неправильно, но как только ты по-настоящему углубляешься во что-то, мне хочется повернуть тебя к себе и заставить смотреть только на себя. Может я уже устал ждать, когда ты будешь готов? Мне не хватает твоего внимания, Уилл, и я начинаю по-юношески ревновать ко всему, что отбирает тебя у меня.       — Что ты такое говоришь? — испуганно вскрикнул Уилл, бросаясь вперёд и вешаясь ему на шею. — Мы можем не заниматься делом Ворона по вечерам, просто я думал, что ты тоже хочешь поскорее с ним покончить и перестать себя ограничивать.       Ганнибал жадно прижал Уилла к себе, чувствуя, как он дрожит, и, повернув голову, наклонился и поцеловал его в губы. Ничего животного и страстного, просто лёгкие касания и почти целомудренные ласки, но они целовались так долго, как будто не могли остановиться. Очень скоро этого стало мало и, почувствовав на своих губах горячий язык Ганнибала, Уилл что-то простонал и утянул его себе в рот. Возбуждение нарастало вместе с глубиной поцелуя, и, начав задыхаться, Ганнибал схватил его за плечи и медленно оттолкнул назад. Уилл рьяно бросился вперёд, прося добавки, но снова был остановлен.       — Наш ужин, — пробормотал Ганнибал, быстро моргая и облизывая губы, — и твоя работа…       — К чёрту, к чёрту всё это, — шептал Уилл, опять бросаясь к нему на шею. — Я не хочу больше ждать. Ты готов? Ты хочешь меня?       — А ты меня? — смутился Ганнибал, опуская взгляд. — Я немного неординарен в сексе и боюсь тебя отпугнуть.       — Ты хочешь, чтобы я это сделал? — задрожал Уилл, представив любимого под собой. — Меня ничего не напугает, даже если ты наденешь женское платье и встанешь на голову. Я люблю тебя, Ганнибал, люблю, я не могу больше ждать.       — Хорошо, — прошептал Лектер, что-то решая в своей голове и гордо вставая на ноги. — Пошли, я тоже очень этого хочу.       Уилл резко подорвался, случайно сметя со стола гору бумаг, разлетевшихся по всей кухне, и кинулся за Ганнибалом, который неторопливо направился в сторону своей спальни.