Ворон

      Уилл практически выполз на крыльцо своего дома, таща в руках бутылку виски и стакан, и обессиленно упал задницей прямо на деревянный пол. Собаки пронеслись мимо него, толкаясь и радостно лая, и лишь Герцог остановился рядом и жалобно заскулил. Казалось, что пёс Луизы Шепард — единственный, кто понимал состояние своего нового хозяина. Забив на все приличия, Уилл так и остался сидеть на полу, облокотившись на стену и нервно сжимая в руках бутылку с дешёвым алкоголем. Плеснув себе сразу полстакана, он залпом выпил виски и тупо уставился в темноту. Прошло ровно десять дней с того момента, как его жизнь разлетелась на мелкие осколки, и он впервые мог размышлять об этом без желания застрелиться.       Чесапикский потрошитель. Ворон. Ганнибал Лектер.       Всё это стало одним целым за какую-то долю секунды прозрения, но боль приносило такую, что он предпочёл бы смерть, чем полное осознание произошедшего. Он знал, что Ворон игрок, знал, что тот чётко переставляет и двигает свои фишки на поле как хочет, но так тяжело поверить, что ты был одной из них. Всего лишь глупой фигуркой, которая выполнила свою роль и теперь должна уйти с поля, потому что больше от тебя ничего не требуется.       Герцог забрался к нему на колени, топча лапами и тыкаясь мокрым носом, но Уилл не мог сосредоточиться на нём, продолжая смотреть в непроглядную тьму. Что же там такого замечательного, что Ганнибал так щедро одаривал этим своих питомцев? Отбирал глаза, эти зеркала души, отражающие мир прямо в сердце, и оставлял их в полной темноте. Там нет ничего, кроме него самого, и там по-настоящему страшно. Темнота пугает неизвестностью, она холодна, пуста и бездушна, как и сам Ганнибал Лектер.       Всё началось со смерти Беверли Катц и с тех пор летело вперёд без остановки. Хотя, ведь именно так всё и было задумано.       В тот день они приехали на место преступления вместе, всё ещё боясь огласки своих отношений, но на этот факт никто не обратил внимания. Джек Кроуфорд вдалеке рьяно спорил с какой-то женщиной в сером деловом костюме и лишь незаметно махнул ему рукой, предлагая проскользнуть внутрь полуразрушенной церкви и осмотреть тело. Махнув значком, Уилл смог пробиться через полицейское оцепление и оказался перед Беверли, точнее перед тем, что от неё осталось.       Работы Чесапикского потрошителя — это настоящее искусство. Огромная инсталляция из стекла, возвышающаяся посреди пустой церкви, пугала своим величием, и, казалось невозможным, что её собрали за одну ночь. Тело подверглось быстрой заморозке перед разделением на части, и к этому моменту кровь уже оттаяла и собиралась в лужи на полу. Беверли разрезали пополам, поместив половину тела в один стеклянный ящик, а вторую половину разделили ещё на шесть частей, поместив каждую из них в отдельный прозрачный кокон. Если бы Уилл не видел на фотографиях это с разных ракурсов, то он был бы шокирован тем, как раскрывается Бев по мере того, как подходишь к ней ближе. С первого взгляда, а инсталляция была повёрнута к дверям боком, она казалась живой и застывшей на месте, но с каждым шагом надежда, что она просто спит, рассыпалась как и само тело.       Это было красиво и страшно одновременно, и Уилл упал перед ней на колени, понимая, что должен за что-то попросить у неё прощения. Он смотрел на эту безупречную работу, идеальную точность и продуманность, наподобие зеркальной бесконечности, и невероятно ясно увидел Чесапикского потрошителя за работой. Педантичный, помешанный на идеальности, кропотливый, холодный, такой далёкий и в то же время такой близкий и знакомый. До этого момента Уилл видел его работы лишь на фотографиях, всегда не тот ракурс и невозможность передачи идеи, но в одно мгновение он просто его увидел и понял, кто это такой.       Всё обрушилось на него сразу, как горячий душ, прошивающий насквозь, и он чуть не задохнулся от боли и ужаса, свалившегося на его сознание. Он практически вышвырнул из себя Ганнибала, крепко засевшего в его сердце, и заставил себя посмотреть на него со стороны и вспомнить первое впечатление, которое тот на него произвёл. Перед ним качнулся его ментальный маятник: профили Ворона, потрошителя и Ганнибала раскинулись перед глазами веером и сложились в то, что называлось настоящим монстром. Мысли всплывали одна за другой, но они идеально подходили и гармонировали друг с другом.       Ганнибал — человек, который пишет предложения задом наперёд. Он точно знает, где сядет, как ляжет его рука, и куда будут смотреть его глаза.       Ворон расчётливый и скучающий. Он заранее знает, где упадёт мяч, и как долго он будет катиться вперёд.       Идеальный, слишком идеальный, продуманный до мелочей, педантичный до любых неточностей и с искажённой сексуальной ориентацией.       Врач, хирург, психолог, иностранец чуть старше сорока, спокойный и всегда где-то рядом.       Уилл упал на пол, вцепляясь в собственные волосы, и застонал, не в состоянии принять правду.       Ворон близко, он ослепляет и ходит среди своих жертв как в художественной галерее, любуясь собственными работами.       Доктор Ганнибал Лектер и нашёлся рядом с одной из жертв, помогая справиться ей с проблемами. Луиза была склонна к насилию, было в ней что-то поддающееся, и именно около неё Ворон поджидал того, кто способен видеть дальше собственного носа.       Именно Ганнибал указал Уиллу на Беделию дю Морье, изображая скорбь и печаль, направляя расследование в нужном направлении, и он же почти всегда присутствовал на фотографиях рядом с ней.       Он не хотел вливаться в коллектив, ему не особо интересно, как идёт следствие, Ганнибал наслаждается тем, что игра идёт, и этого было достаточно.       Но Уилл погрузился глубже всех, увидел, что Роберт Браун невиновен, копал и шёл в обратном направлении, к самому источнику, чем и пробудил настоящий интерес Ганнибала. Уилл так хотел увидеть Ворона, хотел заглянуть жертвам под повязки, чувствовал и понимал то, что другим было не под силу, и Ганнибал решил ему это показать.       Луиза была обречена, всего лишь глупая слепая девушка с двумя пистолетами, но ему показали, что значит убивать по-настоящему. Уилл не проявил раскаяния в случившемся, и Ганнибал был этим восхищён, и именно в этот момент он испугался и заторопился.       Он вообще не собирался заводить с ним роман, неуместная влюблённость Уилла немного путала планы, и лишь при явном недоумении, он вдруг признался в каких-то чувствах. Эти отношения тяготили его, он подтолкнул Уилла к агрессии в сторону Аланы и легко бы стал его психотерапевтом, избавив себя от ненужного любовного общения. Но равнодушие к чужой смерти заинтриговало его ещё больше, Уилл стал ему интересен, и началось то, что не планировалось заранее.       Привязанность. Именно от неё Ганнибал хотел избавиться, освободив и убив отца, и новая ему была совсем не нужна. Нельзя предполагать, что он нервничал и паниковал, ему нравилось всё, что происходило, но Ганнибал явно решил поторопиться.       Уилл понимал Роберта Брауна и не осуждал его, он убил и продолжил спокойно жить дальше, даже придумал какой-то хитрый план, в порыве страсти поделившись этим с Ганнибалом, и за это ему преподнесли жуткий подарок.       Собрав всю волю в кулак, Уилл медленно поднялся на ноги и посмотрел на то, что подарил ему Ганнибал.       Инсталляция уже начинала разрушаться, тело оттаивало и теряло кровь, но Беверли по-прежнему казалась здесь совсем неуместной. Она не заслужила этого, молодая и красивая девушка, но будь на этом месте кто-то другой, Уилл бы не понял, кто это сделал.       Ганнибал открылся ему настолько, насколько смог, и вопреки логике, Уилл чувствовал от этого какую-то глупую гордость.       Уилл, я хочу, чтобы в твоей голове не было никого кроме меня.       Ганнибалу так сложно поверить, что кто-то может его увидеть, что это даже было похоже на ревность. Личность Ворона значима для Ганнибала, он наблюдал за жертвами и за ходом дела, но понять его можно только через работы Чесапикского потрошителя. Это только его игра, для души, для самовыражения и для собственного удовольствия.       Уилл вспомнил рассказ Ганнибала об отце, о побоях и наказаниях за свободу мысли и снова испытал к нему жалость и желание защитить. Несмотря на комплекс Бога, жестокость и интеллект, многократно превосходящий свой собственный, Уилл по-прежнему видел перед собой худого подростка, который пытается хоть что-то сделать, чтобы ему не было так больно от страданий сестры. Да, он всё перевернул с ног на голову, истолковал Библию по-своему, сам решал, что хорошо, а что плохо, превратившись в монстра, но Уилл всё равно хотел его понять.       Бросив прощальный взгляд на Беверли, он поспешно вышел на улицу и осмотрелся. Ганнибала уже там не было, как и его машины, и Уилл подошёл к своей команде, тихо встав рядом с ними. Они знали Бев намного дольше, кто-то даже вытирал слёзы, но её смерть всё ещё воспринималась, как что-то эфемерное. Джек продолжал спорить со странной женщиной, которая явно на него наезжала, и, не найдя себе занятия, Уилл начал просто бродить кругами.       На него давили чувства, мёртвая девушка внутри церкви, долг и порядочность, но всё-таки он принял решение обо всём рассказать Джеку. Это не будет новостью для Ганнибала, скорее всего, он к этому даже готов, но поступить по-другому Уилл не мог. Вряд ли они найдут доказательства, у них даже не будет улик, кроме его личных мыслей и выводов, но Джек должен знать противника в лицо.       Где-то через полчаса их всех распустили по домам, проведя быстрый допрос, причём распоряжение отдавала всё та же женщина, так и не дав ему поговорить с Джеком. Уилла запихнули в какую-то полицейскую машину и отвезли в центр Балтимора, где он добрался до своего автомобиля и уехал домой.       Эта была первая ночь, когда он привыкал к мысли о том, кто такой Ганнибал Лектер, и Уилл провёл её в пьяном угаре и со своими собаками. Он пытался дозвониться до Джека, но тот не брал трубку, и он вынужден был оставить это до утра. Его решения менялись всю ночь, от желания поехать к Ганнибалу и поговорить с ним, до утверждения в мысли, что скрывать такую информацию не стоит. Его бросало в разные стороны: то он жалел себя и Ганнибала, то хватался за ружьё и хотел поехать и пристрелить его за обман. До четырёх утра он пил и бредил разными идеями и проснулся лишь к обеду от грохота во входную дверь.       Полусонный и помятый, он открыл дверь незваным гостям и чуть не был уронен на пол полицейскими, которые вломились в его дом. Ничего не объясняя, его отвели умыться и принять душ, подождали, пока он соберётся, один из копов даже выгулял и покормил его собак, и всё так же не отвечая на вопросы, затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении. Через полтора часа пути они остановились около красивого двухэтажного дома, окружённого полицейскими и частными машинами, и велели идти внутрь по кровавым следам.       У самого порога он увидел труп мужчины, практически выпотрошенного и убитого с особой жестокостью. За пару секунд Уилл отметил сломанную шею, вспоротый живот, кишки, валявшиеся вокруг в лужах крови, и успел заметить на нём остатки полицейской формы. Вся комната была оформлена в светлых тонах, и кровь смотрелась здесь ярко и вызывающе. Густой красный след на полу повёл его вперёд, и, завернув за угол, Уилл увидел ещё один труп. Почти то же самое: кровь, кишки, проломленные рёбра и, обогнув тело, он зашёл в комнату, откуда раздавались тихие голоса.       Такая же светлая, почти белоснежная обстановка, скорее напоминала операционную, где огромное количество тошнотворных запахов тут же окружили его, и, шагнув вперёд, Уилл замер на месте. В центре на столе лежала девушка, подключённая к каким-то аппаратам, и, судя по всему, она была мертва. Её выжженные глаза, распространявшие аромат пригоревшего мяса, почти не портили её странную красоту. Волосы, уложенные в замысловатую причёску, белое платье чуть ниже колен, а на ногах кремовые туфли без каблуков. Оторвав от неё взгляд, Уилл сделал несколько шагов и испуганно осмотрелся. Рядом с трупом девушки возвышалась всё та же женщина, которая вчера наезжала на Джека, а вдоль стеночки стояли все остальные. Джимми, Брайан, Алана и Ганнибал, смотревший куда-то сквозь него.       — Вы профайлер Уилл Грэм? — с ходу на повышенных тонах спросила женщина, сурово сдвигая брови. — Меня зовут мисс Эмилия Вонг, я окружной прокурор по нашему штату и на данный момент ваш непосредственный начальник. Подойдите, пожалуйста, ко мне, мистер Грэм, я хочу задать вам пару вопросов.       — Где Джек Кроуфорд? — всё ещё растерянно спросил Уилл, оставаясь на месте.       — Он больше не занимается этим делом.       — Почему? Что случилось?       — Мистер Грэм, — слегка повысила голос Эмилия, злобно улыбнувшись. — Простите, но вы не тот, кому я буду отвечать на вопросы. Несмотря на отсутствие мистера Кроуфорда, вы пока ещё работаете на ФБР, даже в качестве приглашённого эксперта, и я последний раз прошу вас, подойдите ко мне и дайте оценку того, что вы видите.       Потоптавшись на месте, Уилл подчинился и подошёл к мёртвой девушке. На платье в области живота проявились кровавые пятна, и, без стеснения задрав его вверх, он под него заглянул. Из неё тоже забрали органы, как и из всех остальных, но швы были наложены торопливо и бездарно, из-за чего начались медленные, но всё-таки кровотечения. Коснувшись её руки, Уилл оторопело дёрнулся и поспешно склонился над её лицом.       — Она ещё почти тёплая, — пробормотал профайлер, стараясь уловить хоть какое-то дыхание.       — Она умерла всего два часа назад, — ответила мисс Вонг, обходя труп и вставая напротив Уилла. — Вы досконально изучили работы Ворона, скажите, это его рук дело?       — Я не могу так сразу ответить, — покачал головой Уилл, выпрямляясь и продолжая рассматривать девушку. — Я не волшебник, мне нужна тишина, нужны заключения медиков, хотя бы первичные, отчёты полицейских и вся картина в целом. Нельзя посмотреть на труп и сразу с уверенностью сказать, кто это сделал.       — То, что Беверли Катц убил Чесапикский потрошитель, вы ведь вчера определили сразу?       — Это прекрасно сделали до меня журналисты, — ответил Уилл, бросая быстрый взгляд на Ганнибала. — Это был его стиль, его вдумчивое творение, заготовка, так сказать, но сделано это было скорее импульсивно.       — В каком смысле? — заинтересованно спросила Эмилия.       — Инсталляция делалась не для Беверли, — качнул головой Уилл, делая шаг назад. — Стёкла, доставка, точное планирование, всё это было придумано заранее, но поместил он туда именно её. Я видел его мотивы, я осознавал, где нахожусь, и смог определить, кто это сделал, а сейчас я не понимаю ничего. Дайте мне информацию, и я дам вам ответы.       — Ваше упрямство хорошо известно в определённых кругах, — усмехнулась мисс Вонг, неожиданно приветливо улыбнувшись, — но меня оно сейчас совсем не радует. Вы ведь сами на грани ареста, мистер Грэм, и мне будет достаточно лишь вашего словесного подтверждения. Доктор Чилтон был взят с поличным, весь в крови и кишках, он находился рядом с ещё живой Мирандой Блэк, если вы ещё не поняли, то именно она пропала несколько месяцев назад, и даже попытался от нас убежать. Здесь всё…       — Фредерик Чилтон? — моргнул Уилл, тряхнув головой и отступая назад. — Это его дом?       — Да, мы…       — Где Джек Кроуфорд? — выпалил Уилл, сжимая кулаки. — Чилтон не Ворон, у нас был план, над которым мы работали, и…       — Хватит, — перебила его прокурор, выставляя руку вперёд. — Именно поэтому его здесь нет. Вы с ним виновны в смерти мисс Блэк, вели какие-то тайные расследования, ничего не предпринимая, и если бы не вчерашняя огласка, мы бы получили ещё трупы, пока бы вы раскачали это дело. Кто из вас решил утаить то, что вы подозреваете доктора Чилтона? В отчётах этого не было.       Уилл ошарашенно перевёл взгляд на Ганнибала, который равнодушно следил за их перепалкой, и почувствовал горечь во рту. Замысел Чесапикского потрошителя становился всё яснее и прозрачнее, каким-то очевидным и простым, лежащим на поверхности, но даже сейчас он не перестал быть идеальным. Уилл всю ночь купался в мыслях, что это сделано для него, но как оказалось, это всего лишь очередная фишка, передвинутая на заранее продуманную клетку.       — Мы не подозревали доктора Чилтона, — попытался спасти положение Уилл, вообще не понимая, что делать дальше. — Я предположил, что он будет отличной мишенью, если Ворон решит завершить задуманное, и его красиво подставят, отвлекая нас от настоящего преступника. Это знали только я, Беверли и Джек, и он всё подтвердит, если понадобится.       — Джек Кроуфорд больше не пользуется доверием ФБР, — оскалилась мисс Вонг, гордо задирая подбородок. — Всё, что он делал, это подмешивал факты и вводил нас в заблуждение. Он заявил о смерти Чесапикского потрошителя, это было громкое резонансное дело, и вдруг выясняется, что он нас обманул. Мы всю ночь разбирали его дела, нашли папку с доказательствами невиновности мистера Брауна, тоже им зачем-то придержанную, а к утру наткнулись на документы по Фредерику ...       — Откуда? — прошептал Уилл. — Мы не вели это…       — Ну, мистер Грэм, — горько рассмеялась прокурор. — Значит, Джек не очень верил в ваши теории и вёл параллельное расследование, собирая компромат на доктора Чилтона. И ведь самое ужасное не то, что он нарушил десятки правил, а в том, что Миранда Блэк была ещё жива, когда мы сюда приехали, и умерла она почти у нас на руках. То есть, если бы вы с ним что-то не утаивали, и мы приехали сюда раньше, мы могли бы её спасти. Бедная девушка, её ослепили и выпотрошили только вчера вечером. Если бы мы приехали раньше…       — Ерунда, — раздражённо зашипел Уилл, отступая назад и упираясь спиной в стену. — Вы сами ослеплены тем, что падает вам в руки. Доктор Чилтон — Ворон? Серьёзно? Да он всего лишь мелкий и подлый карьерист, не более. Он сын мистера Брауна? Великий мозг и стратег? Ищите доказательства, эту девушку привезли сюда недавно, она не пробыла здесь месяцами, это полный бред.       — То, что настоящий Ворон — сын мистера Брауна, всего лишь ваше предположение, а всё остальное сходится. Врач, имел доступ к своему кумиру, работал консультантом в ФБР, давал советы, вмешивался в расследование, а его продуманный облик неудачника, это всего лишь облик.       — Да, Уилл, ты сам просил нас копать под него, — неожиданно вклинился Джимми, стыдливо опуская глаза. — В первый же день, ты заявил, что потрошитель не тот, мистер Браун — невиновен, и велел тщательно проверить доктора Чилтона, его связи и всю его биографию. Ты не ошибся ни в чём, почему ты продолжаешь упираться и видеть здесь подставу? Всё более чем очевидно. Если Ворон не он, то кто тогда?       Уилл нервно снял очки, начиная протирать стёкла, выигрывая себе несколько секунд на размышления. Они с Джеком дискредитированы, их словам сейчас никто не поверит, да и что он может? Крикнуть на всю комнату, что Ганнибал Лектер и есть тот, кого вы ищете? Кто в это поверит, когда Чилтона нашли с тремя трупами на руках, а сучий Джек всё-таки не верил ему до конца и потихоньку собирал компромат на липового Ворона. Когда есть что-то очевидное, кто будет от этого отворачиваться, ведь Фредерик Чилтон идеальный Ворон. Притащил Брауна в этот город, в его клинике якобы умер Чесапикский потрошитель, возраст, должность, всё подходит, если убрать глупую теорию Уилла Грэма о родственной связи.       Как Ганнибал мог всё так точно рассчитать? Неужели он ошибся? Не было никакой импульсивности, всё идёт точно по плану, как и должно быть.       Уилл сполз по стеночке, почти падая на пол, и нервно вцепился в собственные волосы. Он услышал лёгкие шаги, направляющиеся в его сторону, и увидел ноги мисс Вонг, остановившейся около него.       — Я прошу прощения за резкость, — мирно, и даже как-то виновато сказала Эмилия, присаживаясь рядом с ним на корточки и касаясь его плеча. — Мы сами все шокированы случившимся. Джек Кроуфорд подставил всё бюро, нас просто съедят с потрохами, и мы должны сейчас обелить своё имя. В подвале доктора Чилтона найдены останки и старые захоронения, мы сейчас достаём их и пытаемся во всём разобраться, но, судя по всему, именно он и есть наш Ворон. Дело Брауна уже передали на пересмотр, его освободят как можно скорее, и вы оказали нам неоценимую помощь в поимке настоящего преступника.       — Я могу поприсутствовать на допросе? — тихо спросил Уилл, поднимая голову. — Может я и правда ошибался.       — Я попробую это организовать, — довольно кивнула прокурор, поднимаясь и растирая ладонями коленки. — Вся ваша команда сейчас отправляется в отпуск, дальше мы сами этим займёмся и доведём дело до конца.       — Джек не арестован?       — Пока нет, но с этим будут разбираться выше.       Уилл завозился на полу, пытаясь подняться, и рядом тут же оказался Ганнибал, протягивающий ему руку помощи. Встав на ноги, он отряхнул брюки и посмотрел в глаза человеку, который всё это затеял. В неестественно светлой комнате глаза Ганнибала были почти жёлтыми и непривычными, после полумрака, вечно окружавшего этого психиатра, и казались какими-то чужими. В них была нежность, не та, к которой он привык, а какая-то настоящая и неподдельная грустная нежность. На секунду Уилл даже поверил в то, что он ошибся, что его Ганнибал и правда заботливый доктор, который хочет помочь следствию, а не бездушный манипулятор, смотрящий на всех, как на глупых муравьёв.       В комнату зашли ещё какие-то люди с чемоданчиками, видимо новая команда, которая будет дальше работать над этим делом, и «опозоренная» Джеком следственная бригада, молча вышла на улицу. Джимми и Брайан сразу ушли к своим машинам, а Алана осталась стоять рядом с ними. Ганнибал Лектер был удивительно спокоен, учитывая сколько человек он убил за последние два дня, и Уилл никак не мог оторвать от него взгляд, стараясь хоть что-то рассмотреть под этой застывшей маской приветливости и заботы.       — Уилл, я могу подвезти тебя до дома, — сразу же предложил Ганнибал, по-хозяйски беря его за локоть. — До нас дозвонились сразу, а за тобой отправили машину, так что я с радостью отвезу тебя, куда скажешь.       — Не нужно, — отмахнулся Уилл, отдёргивая руку, но не опуская глаз. — Как ты, Ганнибал, нормально себя чувствуешь?       — Все мы очень расстроены произошедшим, — нахмурился Лектер, неприязненно поджимая губы. — Мы были командой, верили Джеку на слово, неприятно, когда тебя посвящают во что-то лишь частично, но я верю, что он действовал с самыми лучшими намерениями.       — Я до сих пор не пришла в себя после смерти Беверли, — всхлипнула Алана, смотря перед собой пустыми глазами. — А тут доктор Чилтон, убийца, маньяк и каннибал. Это всё не укладывается у меня в голове.       — Я тебя прекрасно понимаю, — криво усмехнулся Уилл, всё-таки опуская взгляд. — Никогда не знаешь, что за человек рядом с тобой. Алана, отвезёшь меня домой? Прости, я без машины.       — Я могу, мне несложно, — ещё раз предложил Ганнибал, придвигаясь ближе. — Я сегодня полностью свободен.       — Конечно, Уилл, я отвезу, — улыбнулась Алана, всё ещё заторможенно хлопая глазами и нервно дёргая руками. — Я тоже не хочу ехать одна.       Девушка начала истерично рыться в сумке, пытаясь найти там ключи, а Ганнибал и Уилл снова посмотрели друг на друга. Странно, но в тот момент Уилл не чувствовал открытой ненависти и отторжения, он был так же растерян и сломлен, как и все остальные. Только они не могли поверить в то, что Фредерик Чилтон убийца и маньяк, а Уилл с трудом проглатывал правду о Ганнибале.       Им было так хорошо вместе, тихие вечера, аккуратные планы на будущее, какая-то ласковая нежность, и с ним он впервые в жизни позволил себе мечтать. Тяга и влечение к этому человеку никуда не делись, всё те же спокойствие и гарантированное умиротворение влекли его к Ганнибалу, и мысль о том, что всё закончилось, приносила жгучий дискомфорт в области сердца. Он ведь любил его, это не могло пропасть мгновенно и бесследно, и, отбросив неловкость, Уилл обнял его за шею и поцеловал в губы.       Ганнибал не отшатнулся, хоть и удивлённо распахнул глаза, но замер на месте и даже не подумал ответить на поцелуй. Уилл почувствовал лишь его слабую улыбку, напряжение в плечах и через несколько секунд отпустил его и отшагнул назад. Алана, которая за этот день уже достигала своего пика удивления, ошарашенно посмотрела на Уилла, который вытер губы рукавом и громко шмыгнул. Отобрав у неё ключи, он, не оборачиваясь, пошёл к её машине и забрался внутрь. Через пять минут они выехали с парковки и в полной тишине поехали в сторону города. Алане хватило такта не задавать вопросов, и через полтора часа они так же без слов попрощались, обменявшись уставшими взглядами.       Дом не принёс облегчения, хотя собаки и пытались его утешить, прыгая вокруг и постоянно забираясь на руки. Уилл бродил по дому, находясь всё в тех же растрёпанных чувствах, но в этот вечер он не пил алкоголь. Он сделал ещё несколько попыток дозвониться до Джека, но всё было бесполезно. Сейчас, когда до боли простой план потрошителя лежал перед его мысленным взором, Уилл не мог ни успокоиться, ни перестать об этом думать.       Джек отстранён, Уилл практически тоже, дело в руках человека, который видит лишь голые факты и попытки спасти честь ФБР. Чесапикский потрошитель жив, Абель Гидеон был подставлен и повешен самим доктором Чилтоном, который всё время находился рядом со своим кумиром и вершил жестокие бесчинства. Уилл знал, что будет дальше. Роберта Брауна оправдают и выпустят за считаные дни, захоронения в подвале Чилтона шокируют всех, даже его самого, но слушать его уже никто не будет, даже Джек бы не стал, находись он сейчас на своей должности. Всё слишком очевидно. Уилл просто ничего не может сделать. ФБР сейчас похоже на возбуждённую шлюху, которую долго имели и кинули на деньги, и они уже не будут никого слушать и пытаться понять.       К часу ночи Уилл уже измучился от бессонницы, но никаких лекарств, кроме алкоголя, у него дома не было. Он ложился, вставал, выходил на крыльцо, бродил в тумане вокруг дома и возвращался обратно, но в его истерзанный мозг сон так и не приходил. Собаки давно спали, похрапывая и повизгивая в темноте, а он всё лежал на диване и смотрел в потолок.       Шум двигателя, такой родной и знакомый, он услышал ещё издалека, и когда Бентли припарковался у его крыльца, он уже стоял у окна и смотрел на улицу. Ганнибал вышел из машины, громко хлопнув дверью, и не спеша направился в его сторону. Уилл, не мигая, наблюдал за его фигурой, отчётливо различимой в лунном свете, и когда Ганнибал настойчиво постучал в его дверь, резко очнулся и отскочил от окна. Он бросил взгляд на ружьё, из которого убил Луизу Шеппард, но сразу понял, что это не поможет.       — Уилл, я слышу, что ты не спишь, — громко сказал Лектер, ещё раз постучав в дверь. — Я приехал лишь поговорить, нет смысла тыкать друг в друга оружием и пытаться убить. Открой мне, я не зайду, если ты не разрешишь.       Потоптавшись на месте, Уилл мысленно махнул рукой, подошёл к двери, нарочито громко отпирая замок, и распахнул её, замирая на пороге. Холодный воздух тут же окутал его голые ноги, но он не дёрнулся, продолжая смотреть на своего гостя.       — Здравствуй ещё раз, Уилл, — приветливо улыбнулся Ганнибал, засовывая руки в карманы брюк. — Могу я войти? Мне хотелось бы с тобой поговорить.       — Нет, — сурово ответил Уилл, для надёжности вцепляясь пальцами в косяк двери. — Зачем ты приехал?       — Тебе сейчас плохо, — уклончиво ответил Лектер, заглядывая внутрь дома через его плечо, — и мне бы хотелось побыть с тобой и убедиться, что ты в порядке.       — Разве я могу быть в порядке, после того, что произошло?       — Мы все очень расстроены, дорогой, доктор Чилтон был и моим другом…       — Что? — истерично рассмеялся Уилл, облокачиваясь плечом на дверь. — Нет, Ганнибал, нет, пожалуйста, только не это. Столько месяцев лжи, ты ведь сам говорил, что близкие люди заслуживают правды.       — Какой? — невинно спросил Лектер.       — Ты ебучий Чесапикский потрошитель, Ганнибал, — злобно прошипел Уилл, стискивая зубы. — Ты Ворон, потрошитель, садист, психопат и ещё хрен знает кто. Я бы раньше догадался, но я был слеп, мне так хотелось верить, что мы… что у нас…       — Что? Может что-то получиться?       Уилл не нашёл, что ответить и лишь грустно опустил глаза.       — Ты меня не пустишь? — мягко спросил Ганнибал.       — Нет, конечно.       — Тогда я побуду здесь до утра, — довольно ответил Лектер, отходя от двери и усаживаясь в старое плетёное кресло, стоящее в углу веранды. — Иди внутрь, Уилл, ты раздет, а ночи холодные, я не хочу, чтобы ты заболел.       — Побудешь здесь? — удивлённо спросил Уилл, смотря, как Ганнибал пытается сесть поудобнее. — Зачем?       — Я не совсем точно могу ответить на этот вопрос, — задумчиво ответил Лектер, поднимая голову и любуясь звёздами, — но мне так будет комфортнее.       Ганнибал закинул ногу на ногу, продолжая смотреть на небо, а Уилл так и остался стоять в дверном проёме, не отрывая от него глаз.       — Мясной рулет, которым ты кормил меня в то утро, он был из Беверли? — спустя десять минут тишины, спросил Уилл, неосознанно трогая свой живот.       — Не понимаю, о чём ты.       — Прекрати, мы здесь одни, я раздет, и этот разговор только между нами. Ты приготовил мне её? Почему?       — Она была хорошим человеком, — тепло улыбнулся Ганнибал, переводя на него взгляд. — Я мало её знал, но видел, что она тебе нравится, и подумал, что ты захочешь, чтобы часть её осталась с тобой навсегда.       — Это важно? Те, кого ты ешь, — неслучайные люди?       — Я очень трепетно отношусь к тому, что в меня попадает. Мы то, что мы едим, Уилл, и крохотная частичка всего, что попадает в нас, никогда уже не покинет наше тело. Что бы ты ни думал, знай, сожаление не входит в набор моих основных качеств, но мне хотелось, чтобы ты меня увидел, какой бы ни была твоя реакция на содеянное.       — Устал притворяться? — прищурился Уилл.       — Нет, — приподнял брови Ганнибал. — Мне просто расхотелось тебя обманывать. Рядом с людьми я тот, кто им нужен, но нужен ли им я тем, кем являюсь на самом деле? Это то, что ты пробудил во мне, и я захотел получить ответ на свой вопрос.       — Я не первый, ведь ещё была мисс дю Морье, которая не смогла тебя принять.       — Было близко, но нет. Может мы всё-таки зайдём в дом, Уилл? У тебя уже ноги посинели от холода.       — Ты всё рушишь, Ганнибал, — рассмеялся Уилл, игнорируя его предложение. — Ты ненормальный, двинутый на всю голову, но какой-то безумно логичный и последовательный. Послал бы меня нахрен, раз я тебе надоел, дождался отца, по-тихому грохнул бы его и продолжил жить дальше как ни в чём не бывало.       — Я пытался это сделать, дорогой, но мне становилось грустно от этой мысли, — печально усмехнулся Лектер, вставая на ноги, подходя и останавливаясь в десяти сантиметрах от него. — Меня больше не устраивает ложь. Ты понял моего отца, понял Ворона и Чесапикского потрошителя, и я захотел, чтобы ты понял и меня.       — Да неужели? — нервно выдохнул Уилл, вжимаясь спиной во входную дверь. — Ты не спал со мной, потому что я стрёмный? Или ты убиваешь тех, кто ложится в твою постель, а я ещё не дотанцевал отведённую для меня роль? Была хоть капля искренности в том, что было между нами? Хоть один поцелуй?       Ганнибал ничего не ответил, продолжая рассматривать его взволнованное лицо, и, потянувшись вперёд, на секунду коснулся его губ своими. Что-то мгновенно проскочило между ними, но Ганнибал схватил Уилла за плечо и грубо втолкнул в дом.       — Я был обнажён перед тобой, как ни перед кем другим, — прошептал Лектер, берясь за ручку двери, — и я до сих пор не хочу причинить тебе вреда. Иди спать, Уилл, ты совсем замёрз, а я побуду здесь до утра и уеду домой.       Он захлопнул дверь, и Уилл остался в тёмной прихожей совсем один. Холод и нервное напряжение набросились на его тело мгновенно, заставив задрожать, и он бросился на диван, закутываясь в плед и сжимаясь в трясущийся комок. Он услышал, как Ганнибал передвинул кресло, как скрипнули старые прутья, из-за того, что он в него опустился, и, облегчённо выдохнув, сразу же провалился в сон.