***
Признаться честно, когда Лили активировала порт-ключ, то не думала о том, куда именно в доме Лестрейнджей ее выбросит и как к ее позднему визиту отнесутся обитатели дома. За что, собственно, и поплатилась, появившись в гостиной в разгар позднего ужина Рудольфуса Лестрейнджа. — Доброй ночи, мисс Забини, — после повисшей паузы, с нечитаемой интонацией, наконец произнес Лестрейндж. — Позвольте полюбопытствовать, что привело вас в мой дом в такой час? — Доброй ночи, сэр, — Лили готова была поклясться, что Рудольфус заметил запонку в ее руках, и уже прикидывал в голове набор сценариев того, как она у нее оказалась. А самое главное — по какой причине. — Я пришла к Рабастану. Рудольфус хмыкнул. В мире чистокровных волшебников, оставить незамужней девице круглосуточный порт-ключ в свой дом — жест весьма интимный, в некоторой мере даже предосудительный. Лестрейндж откинулся на спинку стула, спокойно допивая вино в своем бокале и рассматривая младшую Забини. Слухи о том, что в ее жилах течет кровь темных тварей — нимф или еще кого, долетали даже до Рудольфуса. Девчонка умела сводить с ума мужчин, хоть на его взгляд в ней не было ничего особенного. Неужто и его младший братец пал жертвой ее чар? — Я провожу вас, — сэр Лестрейндж обжог ее взглядом, и встал из-за стола, сделав приглашающий жест рукой. В воздухе витали нотки сарказма, какой-то скрытой и непонятной издевки. Лили все думала об этом, следуя за Рудольфусом. Этот проклятый дом ничуть не изменился с ее последнего визита. Все те же мрачные коридоры, зловещий шепот неспящих портретов на стенах и тихая, заунывная музыка, доносящееся непонятно откуда. Тусклый свет факелов едва мог рассеять плотный мрак ночи, а ворсистый ковер полностью скрадывал звук их шагов, превращая происходящее в оживший ночной кошмар. — Рабастан, — Рудольфус остановился у резной дубовой двери в самом конце коридора и слегка постучал костяшками пальцев по ней. — Открывай. Ответа не последовало. Лили неловко переминалась с ноги на ногу: — Может быть, он спит? — робко предположила она. — Уверяю вас — ему сейчас не до сна, — иронично ответил Рудольфус. Он еще раз стукнул по дверному косяку и громко отчеканил: — Здесь мисс Забини, Басти. Лучше тебе открыть дверь немедленно. Не прошло и десятка секунд, как дверь распахнулась и на пороге вырос Рабастан Лестрейндж собственной персоной. Лили уставилась на него, тупо рассматривая простынь, намотанную на манер римской тоги, которая сейчас была единственной его одеждой. За спиной Рабастана, в постели, сплелись в страстном поцелуе две обнаженные женщины, которых ничуть не смутило вторжение посторонних. Щеки Забини вспыхнули румянцем, но она упрямо посмотрела в потемневшие и затуманенные глаза младшего Лестрейнджа. — Мерлин и Моргана! Вы ли это, мисс Забини?! — с насмешливой улыбкой протянул он. — Чему обязан удовольствию созерцать вас? Конечно, он знал зачем она пришла — время поджимало, а он, как и говорил, был ее единственным спасением. Забини тоже это понимала, так что его светские дифирамбы были лишь нарочитым позерством. — В нашу последнюю встречу вы задали мне вопрос… Я принимаю ваше предложение, — совладав с собой, негромко сказала Лили. — Вот как… — пробежавшись по ней внимательным взглядом, наконец произнес Рабастан Рудольфус зло усмехнулся, уже будучи уверенным, что нашел правильную связь между девицей Забини и своим младшим братом. — Потрудился хотя бы шлюх выгнать, тут все-таки благородная дама, — ядовито процедил он, глядя на Рабастана. Младший Лестрейндж обернулся к девицам и в его глазах мелькнуло что-то такое, от чего их как ветром сдуло — так и ушли, почти нагие, через камин, без единого слова. — Динки! — повелительно выкрикнул Рабастан, призывая домового эльфа. — Подготовь для мисс Забини спальню… в восточном крыле. Эльф вопросительно покосился на старшего Лестрейнджа и прижал уши. — Ты слышал моего брата, — не глядя на эльфа, бросил Рудольфус. — Выполняй. — А теперь, если ты не возражаешь, мне потребуется пара минут чтобы привести себя в подобающий вид, — насмешливо протянул Рабастан, смотря на Лили, готовую провалиться сквозь землю. — Все-таки не каждый день Забини соглашается стать Лестрейндж. Лили пробила мелкая дрожь, как от температуры. Она, словно впервые, посмотрела на Рабастана Лестрейнджа — это был страшный, опасный человек. Лили мазнула взглядом по предплечью его левой руки, где извивалась самая что ни на есть настоящая черная метка. Такая же как у Регулуса. Мерлин, она добровольно входит в клетку с мантикорой. — Она сейчас в обморок свалится от нахлынувшего счастья, — колко заметил наблюдательный Рудольфус. — Пойдемте, мисс Забини, я напою вас чаем. Надо отдать ему должное, Рудольфус Лестрейндж мастерски владел собой — внешне он был спокоен как скала, хотя Лили готова была поклясться — он в бешенстве, и с большим удовольствием размозжил бы ее черепную коробку об этот чертов стол перед ними. — Чай отравлен? — в лоб спросила Лили, задумчиво разглядывая маленькие фарфоровые чашки. — Это слишком мелко, Лили, — спокойно заметил старший Лестрейндж. — Полагаю, я могу тебя теперь так называть? Признаться честно, самым простым выходом было бы заавадить тебя прямо тут… Лили дернулась, судорожно нащупывая палочку в рукаве мантии, но Рудольфус лишь смотрел на нее, холодно и насмешливо, совершенно не собираясь убивать ее. Во всяком случае — не сейчас. — Я ничего не имею против тебя лично, но вы с Рабастаном портите мне все карты. Он должен был вступить в один очень нежелательный для него, но такой полезный политический брак, который даже смог бы оказать некоторое влияние на исход грядущих выборов, — Рудольфус смотрел на Лили пристальным, немигающим взглядом. — А в тебя влюблен сам наследник семейства Блэк, о чем ты не можешь не знать. Из-за твоего смазливого личика может развязаться настоящая война. Лили молчала, замерев как добыча перед хищником. Ей не нравилось то, к чему вел Лестрейндж. А он, тем временем, поднялся с кресла и подошел к ней вплотную, почти ласково провел рукой по ее голове, заправил за ухо непослушную прядь, а потом грубо схватил за подборок, заставив запрокинуть голову. — Ну-ка, будь хорошей девочкой, покажи мне о чем ты думаешь… Он уже занес палочку, собираясь применить легилименцию, как в комнату быстрым шагом, на ходу застегивая рубашку, вошел Рабастан. — Лучше тебе опустить палочку, братец. Рудольфус рассмеялся, отпуская Лили. Она сразу шарахнулась в сторону и тут же была была поймана цепкой рукой Рабастана. Младший Лестрейндж как бы невзначай занял положение между ней и Рудольфусом, закрывая Забини своей спиной. — Хотел убедиться, что девчонка не под внушением, — сказал Рудольфус, буравя их своим колючим взглядом. — Не стоит судить всех по себе, — язвительно огрызнулся Рабастан. — Мне не требуется Империус чтобы получить женщину. Напряжение в комнате повисло такое, что хоть ножом режь — это было понятно даже Лили. Рабастан задел что-то очень личное и болезненное для Рудольфуса. Что-то такое, о чем он предпочел бы не вспоминать вообще. — Да, ты и впрямь предпочитаешь более тонкие игры, — наконец спокойно ответил Рудольфус, и переведя взгляд на Лили, зловеще пообещал: — Твой поступок разобьет Регулусу сердце, а оно, в отличии от всех нас, у него еще осталось. Глухо хлопнула дверь, закрывшись за Рудольфусом, но Лили показалось, что это оборвалось что-то внутри нее. Дышать почему-то стало тяжело, практически больно. Лицо Рабастана Лестрейнджа расплывалось хаотичными, рваными узорами, словно она смотрела в сломанный калейдоскоп, а потом Лили просто потеряла сознание.***
Хогвартс-экспресс отправился со станции Хогсмид примерно час назад, везя студентов в Лондон, на маленькую передышку перед экзаменами, именуемую весенними каникулами. Себастьян Нотт, все еще не сменивший школьную форму на более демократичную одежду, шел по вагонам успокаивая младшекурсников и разнимая драки. Он, в противовес мелочи, пребывал в крайне мрачном настроении, предчувствуя нечто неотвратимое. Регулус, хоть и не знал ничего про сватовство Яксли и Лестрейнджа к Лили, но слепцом не был — Забини превратилась в дерганную фурию, избегающую всех. Словно они снова вернулись в начало года. К истокам. А Себастьян снова был мостом между ней и Блэком, и Мерлин всемогущий, как же он устал! Вот и сейчас Басти скользнул в купе старост, в котором было ожидаемо пусто — Гринграсс ехала с подружками, наплевав на свои обязанности, и устало плюхнулся на сиденье. Непутевой кузины Себастьяна не было ни на завтраке, ни в Хогвартс-экспрессе. Но Нотт не нервничал, пока не замечая подвоха — Лили вполне могла уйти через камин декана прямо домой, избегая совместной поездки в поезде с ним, Регулусом и Даяной. Это было вполне логично, учитывая все повисшее между ними напряжение. И хоть Басти и не знал подробностей ссоры девушек, он смутно догадывался о ее причинах, стараясь, тем не менее, поменьше в это лезть. — Вот ты где, — Регулус, уже успевший сменить форменную мантию на темный свитер с высоким воротом, вошел в купе, притворив за собой дверь, — ищу тебя по всему поезду. Ты видел Лили? Себастьян тяжело вздохнул — от этого имени у него скоро начнется нервный тик, не иначе. — Нет, Рег. С самого утра. Думаю она ушла через камин кого-то из преподавателей и уже давно дома. — Хорошо, если так, — недовольно протянул Регулус, закидывая ноги на сиденье напротив. В купе повисло молчание. Блэк смотрел на тяжелые облака, проносящиеся за окном, и пытался понять почему его гложет дурное предчувствие. Устал. Он просто устал, и это немудрено — на него свалилось слишком много всего. С одной стороны на него наседали Темный Лорд и Рудольфус, требовавшие все больших успехов в Темных искусствах, а с другой стороны отец, который сильно сдал в последнее время, и отчаянно хотел чтобы Регулус не посрамил честь семьи, когда ему придется стать ее главой. А случиться это должно было слишком скоро — он был готов поклясться, что чувствовал как смерть буквально стоит у порога их дома. Так что книги по магии становились все толще и темнее, дни — короче, а мысли — мрачнее. Лили, после случившегося в Лондоне, была вежливо-отстраненной, ответив на его вопрос лишь едким «что случилось в Лондоне — остается в Лондоне». Он был готов поклясться, что ее что-то гложет. Гложет даже сильнее, чем смерть отца. Что же это могло быть? Разве что… Поттер? Вместе они не появлялись, едва перебрасываясь парой фраз при встрече, но как знать, что там творится на самом деле. Регулус задумчиво побарабанил пальцами по сиденью — он определенно что-то упускал. Его голова была слишком занята поручениями Лорда и изнуряющими тренировками с Рудольфусом по выходным, на которых он буквально выворачивал Рега наизнанку, гоняя до седьмого пота. Занята настолько, что несмотря на всю его любовь, Лили присутствовала в его мыслях фоном — она в безопасности, ест, спит, учится и не обретается в неподобающих компаниях. Вроде бы все было в порядке, но чутье било в набат. — Ты знаешь, что происходит с твоей кузиной? — в лоб спросил Блэк, поднимая взгляд на Нотта. По одному его полу-прищуренному взгляду Рег понял, что Басти догадывается о чем-то, но не скажет. — Я похож на того, кто будет трепаться? — недовольно процедил Нотт, отводя взгляд. — Мне надоело быть под перекрестным огнем. Почему бы вам с Лили не разобраться со своим дерьмом самостоятельно? — Брось, Себастьян. Мне напомнить тебе о ее патологическом таланте влипать в истории? — Я скажу тебе, Рег. Скажу… Ответь мне только — зачем тебе это знание? Что оно поменяет? Тебе не надоело гоняться за вечно ускользающим призраком? — Я люблю ее, — сухо отрезал Регулус, смотря в пустоту за окном. — Люблю не смотря все, что произошло между нами. И мне даже плевать на то, что она пользуется мной — прибегает, когда ей нужна помощь и утешение, а потом делает вид, что ничего не было. И знаешь, — Блэк улыбнулся безумной улыбкой, — я все равно буду любить ее. Что бы она не сделала. Всю мою, возможно недолгую, жизнь. В его голосе сквозила такая горечь, что Себастьяну стало противно — от всего происходящего, от того, что задумала Лили и даже от себя самого. — Зря, — мрачно повел черту под его монологом Нотт. — Тебе лучше найти другой объект нежных чувств. — Да что за… И давно ты превратился в унылое дерьмо? — скривился Блэк. — Рассказывай. Тон Блэка похолодел на пару десятков градусов. Он небрежно набросил заглушку на дверь и теперь прокручивал в руке волшебную палочку, создавая откровенно напряженную атмосферу. — Я узнаю все в любом случае — либо ты расскажешь мне сам, либо я перетрясу твои мозги. — Совсем башкой тронулся?! — взвился Себастьян, выхватывая свою палочку. — Попробуй, чертов псих. Нотт знал, что Блэк только и делал последние месяцы, что зубрил, проглатывая один за одним древние фолианты по Темной магии, и тренировался до изнурения. До зубного скрежета отрабатывал проклятия и атакующие заклинания. Скрещивать с ним палочки — опасно и непредсказуемо. Еще пол года назад, Басти был готов поклясться, он бы вышел победителем из их схватки, но сейчас… — А впрочем… Я скажу тебе, — по лицу Нотта скользнула ухмылка. — Если ты так рвешься узнать. Лестер хочет выдать Лили за Яксли. — Что? — Регулус даже палочку опустил — настолько абсурдно это звучало. — Корбан Яксли? Блэк нервно хохотнул. — Но это не самое интересное, — осадил его Себастьян. — Наша девочка выросла и научилась плести интриги не хуже твоего папаши — Рабастан Лестрейндж сделал ей предложение неделю назад и она собирается его принять. Звуки пропали из окружающего мира, а пол покачнулся — Регулусу пришлось упереться рукой в спинку сиденья. — И я готов поспорить — она это сделает, Регулус. Я видел это в ее глазах — холодных и пустых, как у половины девиц с нашего факультета. Блэк резко шагнул к нему, хватая за горло и что есть силы прикладывая об дверь. — Ты пиздишь, Басти! — Хотел бы я, — сдавленно прохрипел Нотт. Блэк выглядел откровенно плохо — как человек, чей мир рухнул. Словно стоял в шаге от сумасшествия. Он — хороший друг Себастьяна. Возможно даже лучший, и Нотту почти жаль вываливать это на него. Но детство кончилось, как не старайся поймать его удаляющийся хвост, и ставки стали серьезнее — на весах, черт возьми, их жизни. Себастьян резко ударил Блэка локтем в живот, сбрасывая его руки с шеи и направляя палочку прямо ему в грудь. — Посмотри на нас, кем мы стали? — с мрачной иронией поинтересовался Нотт, смотря в бесцветные глаза Блэка, в которых явственно читалось безумие. Регулус, теряя интерес к происходящему, сполз на сиденье и опустил голову вниз, отчаянно пытаясь выровнять дыхание. — Чертов псих, — вновь пробормотал Басти и вышел из купе, продолжая грязно ругаться себе под нос.***
Лили проснулась от ощущения чужого присутствия. Она рывком села на этой, без преувеличения, огромной постели, путаясь в одеяле — в кресле напротив сидел Лестрейндж. В руке у него дымилась чашка с кофе, а рядом, на столике, валялся «Пророк». — Мистер Лестрейндж? — хриплым ото сна голосом, попыталась возмутиться Лили, подтягивая одеяло как можно выше. — Уже почти полдень, Лилиэт, — вместо приветствия выдал Рабастан, цепким взглядом рассматривая ее. — Пора вставать. Стоит обрадовать твоего братца, пока он не поднял на уши пол-Британии, разыскивая тебя. Но сначала нам нужно кое-что обсудить. Лили вздрогнула, когда Лестрейндж взмахнул палочкой, накладывая заглушки. — Вы думаете нас могут подслушать? — Не думаю — уверен, — холодно улыбнулся уголками губ Рабастан, — и, определенно, попытаются это сделать. Запомни, в этом доме и у стен есть уши — от пристального внимания моего братца тут не скрыться. Лили чувствовала себя неуютно — один на один с Лестрейнджем, в спальне, где из одежды на ней лишь тонкая ночная рубашка. Ей хотелось принять ванну, привести в порядок волосы и, в конце концов, поесть. Но раз Лестрейндж пожаловал не дожидаясь ее пробуждения, значит и другие приличия соблюдать не намерен. Словно читая ее мысли, Рабастан щелкнул пальцами, призывая эльфа. Это был не вчерашний слуга — этот эльф выглядел молодым, даже почти юным, но было в нем что-то мертвенно-пугающее, отличающее его от собратьев. — Наполни ванну для мисс, — не глядя в его сторону, бросил Рабастан. — Знаешь, чем хорош этот эльф? У него нет языка, а значит он не слишком-то болтлив. Лили поежилась, а Лестрейндж насмешливо фыркнул, наблюдая за ней. — У нас с тобой есть одна очень важная тема для разговора, детка, — плавным, текучим движением Рабастан поднялся с кресла, делая шаг к кровати. — Ты выйдешь за меня, — он скорее констатирует, чем спрашивает. — А вы поможете мне вернуться домой, — в тон ему ответила Лили, уверено смотря в раскосые глаза Лестрейнджа. — Такой ведь был план? — Первое — не вы, а ты, — растянул губы в усмешке Рабастан. — Ты и в постели будешь мне выкать? И никаких «сэр» и «мистер Лестрейндж» — мы не в школе. Зови меня по имени. В ушах у Забини зашумело. — В каком смысле «в постели»? — дрогнувшим голосом переспросила она. — Консумация, — оценивающе разглядывая ее, ответил Рабастан. — Священные двадцать восемь, свадебные ритуалы и все такое. Только не говори мне, что это станет проблемой. — Я… — Стой, — перебил он ее. — Давай пропустим часть, где ты трагически падаешь в обморок. Все просто — или мы женимся, с соблюдением всех этих гребанных чистокровных ритуалов моей семейки, чтобы и при желании оспорить брак было невозможно, и ты сваливаешь в свою Америку, либо можешь прямо сейчас собираться и аппарировать домой — там тебя с радостью встретят Лестер и Яксли. Ты ведь знаешь, что Корбан слывет еще тем извращенцем? — Лестрейндж сделал паузу, убеждаясь, что его слова отрезвили Забини. — Ну что, за тобой ведь не заржавеет? — Не заржавеет, — медленно ответила Лили, отводя глаза. То, что говорил Лестрейндж было честно — ее никто не принуждал, она сама пришла в его дом и могла уйти. Пока еще могла. — Поверь, об этом тебе следует переживать меньше всего — я не фанат тощих школьниц, — Лестрейндж явно наслаждался ее смущением. — Тогда переживать стоит вам, — зло прищурившись, раньше чем подумала, выпалила Лили. — Будет весьма неловко, если в нужный момент вы окажетесь неспособны… Она не договорила, но Лестрейндж несомненно понял, что Лили хотела сказать — его губы тронула кривая усмешка. Он неспешно, с грацией сытого хищника, наклонился к ней, опираясь коленом на кровать. — А ты кусачая, — интимно прошептал он, сокращая дистанцию между ними и внезапно сдернул резинку, заставляя волосы Лили рассыпаться по плечам. — Если это тебя так заботит, можем прямо сейчас прояснить момент с моей способностью трахнуть тебя. В комнате снова материализовался тот самый жуткий немой эльф, отвлекая внимание Лестрейнджа от Лили, и вежливо поклонился. — Поднимайся, — бросил Лестрейндж Лили, слегка отодвигаясь от нее. — У нас мало времени. Рабастан протянул ей руку, призывая подняться с постели: — Долго тебя ждать? Ты ванну принимать будешь, или грязной пойдешь? — По-моему мы не закончили разговор, — Лили упрямо скрестила руки на груди, то ли в попытке продемонстрировать несогласие, то ли банально прикрыться. — Я и не говорю, что мы закончили, — раздраженно ответил Рабастан. — У нас нет времени на всю эту фигню — раздевайся и полезай в ванну. — Я не буду принимать ванну пока вы тут. В глазах Лестрейнджа мелькнуло что-то пугающее и Лили почти пожалела, что начала с ним спорить. Рабастан снова склонился к ней, безжалостно хватая за руку, и вытащил Забини из постели. Она отчаянно брыкалась, пока Лестрейндж, закинув ее на плечо, словно мешок с картошкой, шел в ванную. Пару раз она даже довольно метко лягнула его пяткой куда-то в район почки — уж очень грязно Рабастан выругался, а потом Лили оказалась в наполненной водой глубокой ванне. Она мгновенно вынырнула, отплевываясь от воды. Ситуация была до комичного неприятной — расцарапанный Лестрейндж откровенно потешался стоя напротив, мокрая насквозь рубашка противно липла к телу, а сама Лили явно напоминала полудохлого водяного, о чем не преминуло сообщить заколдованное зеркало, висящее напротив. — Успокоилась? — едко поинтересовался Рабастан. — Ты вполне не плохо сложена, как для костлявой школьницы. Лили проследила за его взглядом, направленным на ее грудь, и выругалась — рубашка намокла, не скрывая практически ничего, так что ей пришлось поспешно присесть, скрывая тело под пеной и водой. — Что я хотел тебя еще сказать, — Лестрейндж, как ни в чем не бывало прислонился к стене, задумчиво смотря на Забини. — Не болтай лишнего. Лучше — вообще не болтай. Если кто-то узнает, что мы с тобой затеваем — плохо будет всем. Мой братец не позволит случиться такому скандалу в благородном семействе Лестрейндж, — в его голосе сквозил неприкрытый сарказм. — В общем, чтобы ни одна живая душа об этом не знала, усекла? Иначе наши трупы найдут где-нибудь в гуще Проклятого леса. Лет эдак через пять. — Это и в моих интересах тоже, — Лили зазнобило, не смотря на то, что вода была горячей — Лестрейндж не шутил. — Умная девочка. Свадьбу сыграем как только закончишь школу и, надеюсь, к концу лета ты будешь уже о-о-очень далеко отсюда. — Как ты собираешься вытащить меня из Англии? — Это уже моя забота, — отмахнулся Рабастан. — Не забивай этим свою прелестную головку. — Какие гарантии? Ты не возьмешь с меня Непреложный обет? — Я думал мы собираемся подружиться, Забини, — язвительно усмехнулся Рабастан. — Друзьям полагается верить на слово — современные маги слишком недооценивают честные взаимоотношения. — Меня неоднократно предупреждали о том, что ты играешь грязно, — Лили оперлась о бортик ванной, глядя прямо в карие глаза Лестрейнджа, в попытке отыскать там признаки вранья. — А мне говорили, что в тебе течет кровь темных тварей, а твоя мать была шлюхой, — он с удовольствием наблюдал, как щеки Лили покрываются красными пятнами. — Но я же не верю слухам. Можешь не верить, но я человек чести, Лилиэт. — Прекрати называть меня этим мерзким именем, — сузив глаза, выпалила Лили. — Предпочитаешь это отвратительно-плебейское «Лили», значит? Подошло бы для подавальщицы в придорожном борделе, — поддел ее Лестрейндж. — Вам виднее, сэр, — уела в ответ Лили. — Из нас двоих в борделях и шлюхах лучше разбираетесь вы. Они могли бы пререкаться еще долго — Мерлин свидетель, это почти нравилось им обоим, но в ванной появился эльф, и Рабастан, бросив быстрый взгляд на Лили, приложил палец к губам. — Мастер Рабастан, — вежливо поклонился домовик. — К нам пожаловали посетители, хозяин Рудольфус просит вас и молодую мисс спуститься вниз. — Совиное дерьмо, — выругался Лестрейндж, взмахом руки веля слуге убираться. — Готов поспорить — этой твой братец. Вылезай, дорогая невестушка. Он не поверит, что ты не под Империусом, пока не увидит своими глазами. Где-то вдалеке раздался шум и звон стекла, и Лестрейндж почти бегом выскочил из ванной, оставляя Лили одну.***
Регулус сидел в огромной гостиной Лестрейндж-холла и морщился, прикладывая к глубокой рваной ране на руке мерзкое зелье, услужливо принесенное эльфом. На него мрачно смотрел стоящий рядом Рудольфус, очевидно не рискуя покидать позицию между Рабастаном и Регулусом. Младший Лестрейндж, не смотря на счесанную обычным магловским ударом скулу, довольно скалился, то и дело бросая на Блэка насмешливые взгляды. — Ну и где она? — не выдержав, нарушил повисшую тишину Лестер Забини, до этого молча стоявший у окна. — Принимает ванну, — провокационно-небрежно ответил Рабастан, смотря только на Регулуса. Тот выдал какой-то низкий, гортанный звук, отдаленно похожий на рык, и снова бросился на Рабастана. Но раньше чем он, ведомый слепым, животным желанием разодрать и уничтожить, достиг своей цели, перед ним выросла незримая стена. — Хватит, Регулус, — Рудольфус опустил палочку и гневно глянул на своего подопечного. — А ты лучше заткнись, Рабастан. — Я убью тебя, мразь, — зло бросил Блэк, которому только и оставалось, что осыпать чертового младшего Лестрейнджа проклятиями. Регулус снова сел на диван и уставился на свои сцепленные пальцы. Этот день грозился войти в список худших — когда он вышел из Хогвартс-экспресса, и увидел на платформе Лестера Забини, то сразу понял, что Лили не дома. На негнущихся ногах он подошел к Лестеру и уже говорившему с ним Себастьяну, и услышал то, что начисто лишило его равновесия. Он был как в тумане, когда аппарировал к воротам Лестрейндж-холла, в рекордно короткие сроки преодолевая расстояние до входной двери, где его встретил мрачный Рудольфус. — Это правда, Рудольфус? — спросил он тогда, сжимая в вытянутой руке палочку, словно безумный. — Она… она собирается выйти за него? Рудольфус молчал, скрестив руки на груди и недовольно разглядывая своего подопечного, словно он был маленьким, глупым ребенком. Блэк рассвирепел, посылая проклятие куда-то в стену за наставником, умышлено накаляя ситуацию. Осыпалось осколками зеркало, пострадавшее от его эмоциональной вспышки, и вскоре по лестнице быстро спустился младший Лестрейндж. Гадкая улыбочка на его лице обрушила последнюю надежду, что Себастьян просто что-то перепутал, и Регулус, не помня себя, набросился на Рабастана. Конечно, их тут же бросились разнимать, не дав случиться непоправимому, но слепая ярость плескалась в каждой вене и жиле Блэка, словно обещая — это еще не конец. Рабастан Лестрейндж сдохнет, захлебнувшись собственной кровью. Уж об этом Регулус позаботится.***
Регулус первый заметил Лили. Не увидел — скорее почувствовал ее присутствие. В простом домашнем платье и с мокрыми волосами, она медленно спускалась по лестнице. Отрешенная, несчастная… и совершенно ему не принадлежащая. В этот момент он чувствовал это особенно остро. «Когда мы теряем то, что нам дорого, мир словно переворачивается» — так некстати в голове Блэка всплыли слова Дамблдора, которые он когда-то не мог понять. Вся гостиная сжалась до них двоих — заткнулся даже язвительный Рабастан. — Одно твое слово — и я заберу тебя отсюда, — на негнущихся ногах Регулус поднимается и делает несколько шагов к ней навстречу. Время словно замедлило ход, или, возможно Блэку только так казалось — Лили молчала. Кусала губу, моргала чаще обычного, но упорно молчала. — Ты что не понимаешь?! — выходит он из себя, быстро подходя к ней вплотную, бесцеремонно врываясь в ее личное пространство. — Это все всерьез, Лили! Переиграть потом не получится! Да во имя Мерлина, это же Рабастан Лестрейндж! Выбери ты Поттера — я бы еще возможно поверил. Но он… — Достаточно, — не слушающимися губами, прошептала Лили. — Нет, Забини, не достаточно! — он почти кричал, и это было действительно страшно. — Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь меня — и я свалю нахрен из твоей жизни… — Блэк, мне, конечно, когда-то тоже было семнадцать, — язвительно влез Рабастан, — но это переходит все границы. Здесь решаются семейные дела, мальчик. Семьи Забини и Лестрейндж. И лучше бы тебе поспешить домой. К мамочке. Что произошло дальше Лили поняла не сразу: Регулус резко взмахнул палочкой, а Рабастан не менее резво кубарем скатился на пол — зеленый луч Авады пронзил спинку дивана ровно через секунду после того, как Лестрейндж оттуда убрался. Поднялся шум, все повыхватывали палочки, угрожающе наводя их друг на друга. Себастьян сделал несколько шагов к Лили и Регулусу, словно давая понять остальным, на чьей стороне он будет, если придется скрестить палочки. — Что, Лестрейндж, будешь подбирать за мной? — голос Блэка звенел яростью. — Проглотишь, что я был первым? Трахал ее, переливал ей свою магию по капле? Да в ней, черт возьми, теперь больше от Блэков, чем от ее папаши. — Подобные высказывания порочат не только тебя, но и всю твою семью, Блэк, — вкрадчиво и серьезно произнес Рабастан. Каждому в комнате было понятно — шутки кончились. Была задета честь, и речь уже шла не только о Лили, а о всей семье Лестрейндж. Напряжение росло, грозя в любой момент превратить этот день в начало клановых войн в магической Британии. — Довольно! — почти по-змеиному прошипел Рудольфус. — Сопляки! На ваших руках одна и та же метка, вы служите одному Господину и одной цели. Никто не будет убивать друзей и соратников под крышей этого дома. — Мы не закончили этот разговор, — бросил Блэк и быстро пошел прочь из гостиной, намереваясь покинуть этот проклятый дом. Лили неотрывно следила за его неестественно прямой спиной, только силой воли удерживая себя от того, чтобы броситься вслед. Ей казалось, что десятки дементоров обвивают ее руки и тянут куда-то в пропасть, попутно высасывая все хорошее, что было у нее в жизни. Одна секунда сменяет другую. Лили так и остается стоять у лестницы — не бросается за Блэком, но и не подходит к Лестрейнджу. Словно остается «между», не выбирая сторону и позицию, и это понятно каждому в комнате. Именно по этому, тихо фыркнув, уходит вслед за Регулусом Себастьян, а Рабастан недовольно хмурится. — И из-за чего это все… — ни к кому конкретно не обращаясь, изрек Рудольфус. — Девчонка даже не англичанка.***
Ночь давно опустилась на Лестрейндж-холл. Лили провела весь остаток дня в спальне, не чувствуя ни жажды, ни голода. Решение было принято — она ввязалась в игру, сделав свой ход и не оставляя себе ни малейшего шанса вернуть все как было. Всего пару месяцев, и она будет дома. Она мантрой повторяла себе, что как только ступит на родную землю — все забудется. И даже Регулус Блэк, намертво засевший у нее в сердце, со временем станет просто размытым воспоминанием. Во всяком случае, Забини искренне хотела в это верить. Лили не раздеваясь упала на кровать и скосила глаза на часы — чертовы стрелки вели обратный отсчет и до полуночи оставалось совсем немного. Каждый «тик» и «так» звучал оглушительно громко, резонируя с ударами сердца. Последние мгновения ее семнадцатилетия. Этот год перевернул все с ног на голову, забросив ее в Англию, в самое сердце разгорающейся войны. Лили пришлось многому научиться — проявлять железную стойкость, заключать сомнительные альянсы и носить лживые маски. По-другому здесь не выжить. А жить хотелось, вопреки всему. Забини провела рукой по тонкому шраму на щеке, оставленном на ней Блэком. Это — лучшее напоминание, почему нельзя быть слабой. Она больше не была мечтательницей, и твердо знала — сдаются только слабаки, а свою свободу Лили будет выгрызать хоть зубами. И плевать какую цену за это придется заплатить. Еле слышно скрипнула дверь, и Лили сжала в руке волшебную палочку. — Мы еще даже не женаты, а ты уже встречаешь меня из паба с палочкой наперевес, — насмешливо заявил Лестрейндж. Его голос звучал расслаблено и довольно, видимо им с Лестером все-таки удалось договориться. Эту часть Лили пропустила — когда ушел Регулус, ее братец пришел в себя и начал орать, как банши в брачный период, называя Лили очень не лестными эпитетами и сетуя о сорвавшейся сделке с Яксли. И терпеть бы ей пришлось долго, если бы Рабастан не влез, велев Лестеру заткнуться, а ей идти в спальню. Ну что ж, свою часть сделки Лестрейндж уже начал выполнять, делая проблемы Лили с братом и Яксли своими. Матрас рядом прогнулся и до Лили донесся запах огневиски. — Вы пьяны, — сухо констатировала Забини. — А как ты думала? Урезонить твоего братца может только золото и алкоголь, учитывая ситуацию пришлось как следует постараться. — Ну и что сказал мой братец? — Лили повернулась лицом к Лестрейнджу, и опершись на локоть выжидательно уставилась на него. Вопрос и впрямь был интересный — Лестер наверняка был вне себя от подковерных игр маленькой сестренки, одним махов разрушившей его планы породниться с семейством Яксли. — В нем борется злость и алчность, — с тихим смешком ответил Рабастан. — Ты дорого мне обойдешься, как для невесты с дурной репутацией. Твой братец запросил тройную оплату, хотя, без лишней скромности, породниться с Лестрейнджами уже само по себе весьма почетно. Так что ты станешь возможно самой дорогой невестой на всех Британских островах. Уверен, Лестер весьма доволен исходом. — Вот сукин сын. Лили откинулась на подушки, уставившись в вензеля на балдахине широко распахнутыми блестящими глазами. Было в ее голосе что-то настолько сломанное и обреченное, что повисла пауза, пока Лестрейндж думал об этом. Космическая пустота, в которой не было Лили Забини и Рабастана Лестрейнджа, а была девочка, потерявшая родителей, и такой же, только уже взрослый, мальчик-сирота, которого никогда не любили ни мать, ни отец. Лили вздрогнула, когда холодная рука Лестрейнджа сомкнулась вокруг ее запястья и слегка сжала. — Ты не самое плохое вложение средств, девочка, — сказал он, максимально насмешливо. Она не ответила ничего, но Рабастан знал — оценила. Оценила, что он понял, но ничего не сказал. Не начал сочувствовать. Не заставил чувствовать себя жалкой. — Что ты тут делаешь? — снова нарушила молчание Забини. Часы пробили полночь, наполняя комнату каким-то зловещим звуком. — Пришел проверить, не собираешься ли ты заавадиться в собственный день рождения, — Лестрейндж порылся в карманах и лениво бросил Лили маленькую черную коробочку, оббитую бархатом. — Поздравляю, Забини. Поймав ее на лету, Лили выдохнула резче обычного и прикрыла глаза. — Это кольцо, да? — ее голос стал прохладнее на десяток градусов. — Мерлин, какое дежавю. Сколько раз уже я была чьей-то невестой. — Знаешь, многие бы душу продали, чтобы сам Рабастан Лестрейндж подарим им кольцо, — Рабастан снова глухо рассмеялся — девчонка была забавной. Он своими цепкими пальцами выхватил коробок из ее рук, и лениво открыл его. Серьги. Там лежали обычные серьги. Вероятно дорогие, но сдержанные, без модной нынче аляповатости. Забини выдохнула. — Они защищают разум от ментального воздействия, — пояснил Рабастан. — Ни мой братец, ни старина директор не смогут легко влезть в твою голову. Но они не защитят тебя, если кому-то все же очень захочется это сделать, — он замолчал на секунду, словно сомневаясь. — Держись подальше от Ориона Блэка, я думаю это он стер тебе память, и одной Моргане известно, что именно он заставил тебя забыть. Лестрейндж резко перекатился и встал с постели, намереваясь покинуть комнату. Лили этого не заметила, сосредоточившись лишь на своем дыхании. Ее отец, Дорея Поттер, Орион Блэк, Регулус, настойчиво утверждавший, что плох в легилименции, сам Рабастан, его брат — вокруг было полно людей, которые могли стереть ее память. Могла ли Лили верить Лестрейнджу? — Я могу тебе доверять? — ее тихий вопрос догнал его, когда Рабастан почти коснулся дверной ручки. — Между «верить» и «доверять» лежит пропасть, Забини, — неопределенно ответил Лестрейндж, бросая на нее непонятный взгляд. Захлопнулась дверь — он ушел, оставляя Лили одну. Забини фыркнула. Она как будто играла в прятки в темной комнате с неизвестным врагом, чье дыхание отчетливо слышалось за спиной.