31 июля
Сегодня Мина приготовила восхитительный завтрак. Я отметил, что мягкие венские вафли выходят у неё с каждым разом всё лучше, хотя это, казалось бы, невозможно. Мина сияла счастьем и я повторно испытал гордость за вчерашнюю ночь. Она также сообщила, что на днях навестит акушерку. Конечно, Мина перестала принимать женское лекарство совсем недавно, и, насколько я могу предположить, должно пройти время, чтобы восстановилась способность к зачатию, так что вряд ли в ближайшие месяцы нашу семью ждут серьёзные перемены. А хотелось бы: временное освобождение от репродуктивного налога было бы весьма кстати. Я счёл момент подходящим, и деликатно поинтересовался её мнением о докторе Сьюарде. В конце концов, мечта Мины о нашем ребёнке сбудется именно благодаря ему. Милая, милая Мина, какими большими и глубокими бывают её глаза! Я постарался унять её испуг, вернуть её мысли снова к приятным вещам. "Для ухода за малышом ведь нужны средства”, — напомнил я, поинтересовавшись: присмотрела ли она уже коляску и материал для балдахина над кроваткой. Теперь, когда я остался без благосклонного ко мне начальства, мне нужен новый покровитель. Она ведь в курсе, как в нашей конторе всё устроено. Мистер Хокинс, например, возобновил свою привычку, здороваясь со мной, интересоваться и добрым здравием Мины. Это лишь вопрос времени, времени и её выбора: покровительство пастора окажется весьма кстати для моей карьеры, а доктор Сьюард молод, ухожен и уже столько для нас сделал. Впрочем, не похоже было, что мои аргументы окончательно её убедили. Я понимаю её: Мина росла в сложных условиях — и оттого зажата и склонна чрезмерно оборонять свои личные границы. Я нисколько не хочу давить на неё. По совету из учебника для молодожёнов я решил поговорить с ней о её страхах и спросил прямо: чем она так обеспокоена. В ответ я услышал просьбу её извинить, так как она волнуется за свою подругу Люси. Желая успокоить супругу, я чуть было не проговорился, что доктор Сьюард уже предложил мне познакомиться с леди поближе. И дата уже назначена: на следующей неделе, когда, по прогнозам доктора, она окончательно поправится. Преподобный уверил меня, что Люси с радостью согласилась приветить нового члена клуба, но моё имя пока сохранили от неё в тайне — так что и от самой Люси Мина ничего не узнает. Чтобы быстро сменить тему, я бросил взгляд на утреннюю газету и зачитал милой вслух первый попавшийся заголовок. К несчастью, это оказалось сообщение о пропавшем из зоосада белом волке. Горожан призвали быть осторожными и бдительными: животное опасно и не приспособлено жить на воле. Следующая новость гласила, что похищения домашних любимцев продолжаются, а тела некоторых находят потом разорванными. Кошмар. Дальше завтрак шёл в молчании. Я не предполагал, что Мина будет так переживать из-за чужих собак. Интересно, это побочный эффект раскрывшейся чувственности или она и раньше любила животных? Думаю, стоит взять это на заметку: пора уже думать над особенным подарком на её день рождения.2 августа
Я видел его! Человека из Витражной залы, что сломал жизнь Рэнфилду! Сейчас он выглядел моложе, но я уверен, что это именно он. Эти глаза, сверкнувшие в свете фонаря будто звериные, этот взгляд полный голода и насмешки, — именно так он смотрел на меня, когда я наблюдал за тем, что он делал с беднягой Рэнфилдом… вся сцена разом ожила в памяти. А я ведь почти поверил, что мои кошмары в крепости у Последней Стены всего лишь фантомы помутившегося под кумулятивным эффектом воздействия излучения рассудка. Он тоже узнал меня — в этом нет сомнений. Я испугался, и тотчас подхватил Мину, что выбирала продукты на неделю вперёд, и поспешил уйти. Я должен поговорить об этом с преподобным, то есть с Джоном — как он просил впредь его называть.