11 августа
Мина пришла навестить меня. Я понял, что с ней, по одному только блеску её глаз. Хозяин навещал её. Признаки ещё не слишком явные, чтобы эти мясники заметили их, но моё новое чутьё ясно говорит мне: она меняется. Скоро она может стать мне сестрой. Она и сама это ощущает, но ещё не понимает, что значит пробуждающаяся в ней тяга ко мне. Бедная девочка! Неверно истолковав своё неясное волнение на мой счёт и смутившись, она чуть было не ушла в самом начале нашего разговора, но мне удалось убедить её остаться. Я сказал ей прямо, что ей нечего меня бояться, и назвался ей братом. Это её успокоило. Сегодня она пришла не просто так. Как только ей удалось под благовидным предлогом ненадолго избавиться от санитара, она спросила меня о Люси. Не знаю ли я хоть что-нибудь? О, девочка, моя, я знаю. Так как нам не дали бы разговаривать долго, а я столько всего должен был ей сообщить, мне пришлось открыться ей в том, что мой слух теперь куда острее человеческого, и что из-за её нового состояния я могу общаться с ней так, что только она и услышит. Я пошёл на этот риск, потому что не мог оставить её в неведении. Я рассказал ей всё. Она должна знать, что они сделали с её подругой Люси, кто те люди, с кем она делит хлеб и постель. Знать, что они сделали с моей сестрицей Люси, и с другими сёстрами, и что то же самое ждёт её, если она не поостережётся. Хозяин, я предупредил её о Тебе. Я сказал ей бежать от Тебя. Зачем, зачем тебе эта девочка? Возьми мою жизнь, но не бросай её этим псам, что уже распробовали вкус крови, хотя способны лишь проливать её впустую. Я кричал ей, что Ты уже близко. Хозяин, я жду тебя. Я буду просить тебя — оставь Мину в покое. Только не её.Письма Р. М. Рэнфилда (отправлены самому себе до востребования, текст зашифрован)
17 марта 2019 г. в 18:00