Сторож сестре своей

12 августа

      Сколько же событий произошло за одну эту ночь.       Вчера вечером Джон снова собрал нас всех у себя. Он начал с пламенной оправдательной речи, привёл новые аргументы, подкрепляя одновременно и наши чувства правоты и невиновности в произошедшем, и ощущения общности: ведь мы теперь повязаны одной тайной.       Одним преступлением — как это по-прежнему выглядит в глазах закона.       Джон — блестящий терапевт, о чём свидетельствует мой случай: ему вполне удалось бы реабилитировать меня после совершённого мной тройного убийства в запретной крепости, которое уже почти изгладилось из моей памяти, если бы не повторение ситуации с Люси... Но именно это меня сейчас в нём и пугает. Как быстро и гладко преподобный выстраивает новые интерпретации пережитых нами событий — ведь так же легко он сможет, в случае необходимости, переложить свои построения и против кого-то из нас. Может быть, он сможет внушить нам с помощью гипноза оклеветать самих себя, если ему это потребуется.       Может быть, он уже это сделал — и ему осталось только подать внедрённый в наше подсознание условный знак.       Я понял, что боюсь его и что не посмею отступить от него: ведь это мой срыв при встрече лицом к лицу с Люси привёл, в итоге, к разыгравшейся трагедии. Сдав меня, Джон распишется разве что во врачебной ошибке, а может, это и вовсе сойдет ему с рук. Единственное, что может его удерживать сейчас от розыгрыша этой партии — Мина. В ней одной теперь моя безопасность: я должен привести мою жену к нему.       Когда Джон устроил репетицию допроса, в очередной раз проверяя согласованность наших показаний, Артура подвели нервы. Его можно понять: он недавно потерял отца, а теперь оказался невольным соучастником убийства собственной молодой супруги. Он и раньше не производил впечатления человека с твёрдым характером — чего стоит одно только то, что после получения титула он просил и дальше называть его просто Артуром, несмотря на правила этикета.       Артур высказал намерение покинуть нас при первой возможности. Как человек благородный, он дал слово не разглашать нашей общей тайны, не выдавать нас — на этих словах Квинси хмыкнул, ведь молчание в интересах и самого лорда Годалминга, — но продолжать наши встречи потеряло для него теперь всякий смысл.       Джон не стал его сразу отговаривать, просто спросил, что же Артур собрался дальше делать. Плана у Артура не было: он неуверенно предположил, что следует поставить в известность мать погибшей, миссис Вестенра. Мы с Квинси переглянулись: мы оба как-то упустили из виду, что у Люси могут быть родственники, что будут её искать. Если сейчас её объявят в розыск и дело получит огласку, а исчезновение, и тем более убийство благородной леди поднимет шум до небесного свода, — епископат Джону уже не поможет. — О миссис Вестенра можно более не беспокоиться, — спокойно ответил Джон. — У неё было слабое сердце.       Артур побледнел и медленно сел на своё место. Больше никто не посмел протестовать.       Мы закончили с прогоном своих ролей и устроили перерыв на курение. Я ждал вопроса о Мине: когда же ждать её в гости — я собирался с готовностью сообщить Джону о её планах и тем продемонстрировать свою лояльность, но звонок дежурного меня опередил. Раньше персонал лечебницы никогда не беспокоил доктора Сьюарда, если у того собрались гости — видимо, он отдал новые указания насчёт моей супруги. — Замечательно. Проводите её к нему, но ненадолго, и пригласите после зайти в мой кабинет, — улыбнулся Джон и повесил трубку внутренней связи. — Миссис Харкер присоединится к нам сегодня за ужином.       Дальше мы мирно беседовали на отвлечённые темы, строили планы поимки вампира, не представляя себе, где и как его искать.       Однако, примерно через четверть часа, вместо ожидаемого стука в дверь кабинета, раздался ещё один звонок дежурного. Джон побледнел и быстро вышел, я поспешил за ним: чутьё подсказало, что дело касалось именно моей жены.       Когда мы прибыли к камере Рэнфилда, его уже успели скрутить и прижать к полу, а он всё повторял: “Хозяин здесь, Мина! Здесь!” Мина была смертельно бледна. Я попытался обнять её, но она отстранилась и уставилась в лицо Джону. — Где Люси? — прошептала она. — Что вы сделали с ней? — Идёмте за мной, — Джон не потерял ни капли самообладания и направился обратно, не оставляя ей времени на раздумья. Она последовала за ним, я шёл последним. Я уже понял, что Рэнфилд сообщил ей если не всю правду, то большую её часть о том, что произошло с её подругой, и гадал: как, откуда он узнал, сидя взаперти? Кто сказал ему?       Мы все трое вошли в кабинет, я отвернулся закрыть дверь, а Джон успел схватить Мину и зажать её в захвате со спины, как заправский санитар. Подскочил Квинси, и вместе они вкололи ей снотворное.       Нам — Артуру, мне и даже Квинси — явно стало не по себе от того, в каком направлении стремительно развивались события. Каждый в уме прикидывал, как далеко способен зайти преподобный и до какой черты мы готовы следовать его указаниям.       Но Джон не намеревался причинять Мине какой-либо вред. — Миссис Харкер нужно отдохнуть, утром мы с ней побеседуем. Джонатан, Квинси, отнесите её в спальню, обеспечьте комфорт и заприте дверь. Ключ-код придумайте сами, Джонатан, и можете никому не сообщать. Вашу супругу не побеспокоят — здесь она в полной безопасности.       Когда мы вернулись, Джон в задумчивости стоял у окна. — Джонатан, — обратился он ко мне. — Насколько можно судить из ваших дневников, существо, которое мы ищем, вполне может оказаться тем, кого мистер Рэнфилд мог бы назвать “хозяином”, не находите?       Подумав, я согласился. Картинка начала складываться в моём мозгу. — Господа, — пришёл к некоему умозаключению Джон, — возьмите оружие. Нам нужно обыскать Карфакс.       Мы потратили в аббатстве несколько часов, но так ничего и не нашли. Уходя, Джон зачем-то разнёс терминал почтовой службы, видимо, желая выместить хоть на чём-то накопившуюся злость.       Артур собрался ехать домой, но Джон своим профессиональным тоном вкрадчиво поинтересовался: не будет ли Артуру тяжело сейчас одному, в пустом особняке, и не лучше ли побыть сейчас в кругу друзей? В недавно обставленных гостевых комнатах хватит места для всех нас. Артур поддался на уговоры.       Но события ночи на этом не закончились.       Когда мы вернулись в лечебницу, санитар тут же подскочил к доктору Сьюарду: один из пациентов погиб.       Рэнфилда обнаружили в его камере, всего переломанного, с разбитой головой и сломанной шеей. Тело уже успели отнести вниз, в морг, и мы спустились туда все вчетвером. — Зачем? — с ужасом спросил я Джона, увидев что осталось от бывшего старшего инженера, и доктор не сразу понял мой вопрос. — Неужели вы думаете, что это дело рук моих людей? — его возмущение звучало вполне искренне. — Вы, между прочим, были рядом и могли бы помнить, что я не давал подобных распоряжений.       Я не стал спорить.       Безумие. Оно постепенно поражает всех нас.       Как мне и было обещано, никто, кроме меня, не претендовал на общество Мины сегодня. Она должна была уже проснуться, и, направляясь к месту её временного заточения, я готовился к тяжёлому разговору. Джон объяснил мне, что сейчас мне нужно выиграть её доверие, и присутствие кого-то ещё из нас только навредит.       В спальне было темно и тихо. Я отпер дверь и сразу же запер её за собой на всё тот же ключ, желая избежать лишнего беспокойства, если диалог пройдёт неудачно. И только потом я обернулся и увидел происходящее на кровати.       Мина сидела на нём, прижимаясь губами к разрезу на его груди, а его длинные белые пальцы перебирали её растрепавшиеся чёрные кудри. Её бёдра продолжали двигаться в медленном ритме, будто она, забывшись, вовсе не слышала моего появления. А он... он держал в объятьях дорогого мне человека, мою единственную надежду на нормальную жизнь, и смотрел мне прямо в глаза, будто моё бессилие доставляло ему особое удовольствие.       Опять.       Сцена настолько в точности повторяла то, что я на самом деле увидел в витражном зале когда-то, что я замер в растерянности. Мне стоило сразу позвать на помощь, но вся моя рациональность улетучилась, уступая место волне тихого ужаса: я ожидал, что вот-вот из самой тёмной тени выступят три стройных фигуры с отрезанными головами, и он снова бросит меня им на потеху.       А затем я всё-таки закричал.       Он ушёл — я так и не понял как. Только что был перед глазами и вот уже скользнула чёрная тень, и Мина, одна, перепачканная кровью и испуганная, натягивала простыню к подбородку.       Джон, Артур и Квинси чуть не выломали дверь, пока я дрожащими руками никак не мог набрать комбинацию. Затем Джон слушал мои сбивчивые показания, осматривал Мину как пациентку — она не сопротивлялась и вела себя послушно, только молчала, — и я запоздало понял, что только что подставил нас обоих. — Если заражение и произошло, то изменения только-только начались, — услышал я заключение доктора Сьюарда, и во мне проснулась робкая надежда. — Миссис Харкер, в ваших интересах сейчас полностью нам довериться и следовать всем моим рекомендациям. Мы сможем исцелить вас, если вы будете сотрудничать и поможете выследить того, кто так жестоко поступил с вами. Вы меня понимаете?       Я представляю, что испытывал Джон, когда она смотрела на него снизу вверх огромными тёмными глазами, и поражаюсь его выдержке. — Я согласна, — голос её был тих. — Помогите мне, доктор.