The Boat of Love

Господи, нет ничего хуже, чем быть мной. Серьезно. Я Роджер Тейлор и сейчас я думаю, что быть Роджером Тейлором — это какая-то божья кара. Потому что я как только мне начинает казаться, что всё в моих руках и вот-вот всё будет хорошо, оно рассыпается в прах. И всегда — по моей вине. Нет ничего хуже, чем понимать, что ты опять сам потоптался по своим надеждам и мечтам. Что теперь? Опять сбежать с корабля, как крыса? А что мне это дало в прошлый раз? И потом, будет совсем уж подло оставлять сейчас Фредди. На нас надвигается катаклизм почище любого цунами, и в опасности все, но особенно Фредди. И Брайан… про Брайана страшно думать. Роджер уже несколько дней находился в своей каюте почти безвылазно (максимум до гальюна дойти). Он рвался работать, уверял, что сломанная нога никак не может быть помехой выходу в эфир, но Фредди велел ему отлеживаться минимум неделю. Он был уверен, что это просто наказание. Чтобы он думал о своем поведении. Еду ему три раза в день привозили на кресле на колесиках, переделанном в своеобразную тележку. Кажется, обитатели корабля сменили гнев на милость — видимо, произошедшее с ним посчитали достаточным искуплением грехов. По крайней мере, мальчишки общались с ним спокойно, Джон и Фредди даже тепло — впрочем, это понятно, если учесть, сколько его дурацких фокусов они уже видели за прошедшие годы. Фредди только запретил приносить ему алкоголь и даже забрал его заначку. Видимо, хотел, чтобы Роджер рефлексировал на трезвую голову. Наступил вечер, а он почти не притронулся к обеду — не то, чтобы было невкусно, просто как-то не хотелось. Было неловко, что на него переводят продукты, но тем не менее кусок в горло не лез. В дверь постучали. Роджер издал какой-то неопределенный звук, который, очевидно, был принят за разрешение войти. В каюту въехало «кресло-ресторан», и Роджер не сразу заметил, кто стоит за ним. - Брай?.. - у него аж в горле перехватило, и несколько секунд он просто хлопал губами, не в силах ничего сказать. - Кушать подано-с, - сообщил Мэй, остановив кресло рядом с койкой. Он повернулся, чтобы закрыть за собой дверь. Сделать это раньше он не мог — одна рука у него была в гипсе. Роджер покраснел, что было очень просто с его светлой кожей, и неопределенно пожал плечами: - Не стоило так… не стоило тебе утруждаться… тебе же неудобно… - Да ладно, - усмехнулся Брайан, сверкнув клыками, и осторожно присел на краешек постели. - Это не тяжело. Говорят, ты ничего не ешь, я решил попробовать тебя убедить. Кроме того, - здоровой рукой он залез во внутренний карман пиджака и достал оттуда фляжку, - я принес тебе топливо. Роджер смущенно перевел взгляд на его гипс. - Прости ради бога… мне жаль, что все так вышло. Брайан пожал плечами: - Я же сам предложил это дурацкое соревнование. Нам вообще повезло, что мы живы. Я, когда падал, думал, что всё уже. - Когда летишь с мачты, внезапно оказывается, что все твои проблемы — херня полная… - ...но ты уже летишь с мачты, - закончил Мэй. - В общем, забей. Роджер помотал головой. - Нет, я имею в виду — вообще… мне жаль, что я все время… обращался с тобой не так, как ты того заслуживаешь. Фредди рассказал мне, что ты… как ты попал в больницу после того, как я свалил. Я не знал… я все это время не имел понятия… думаю, я все время видел наши отношения не так, как ты. И я думаю, что я ошибался. Поэтому я прошу у тебя прощения. Я понимаю, что тебе было очень больно и неприятно. Брайан замер и закусил губу. Он зажмурился, как будто пытаясь загнать внутрь непрошенные слезы. Роджер неловко погладил его по руке. - Ты можешь ничего не говорить. Можешь уйти, если хочешь. Я просто хотел, чтобы ты это услышал. Если уж я был таким мудаком всю жизнь, я должен хотя бы сейчас сделать то, что должен. Брайан пожал плечами. - Понимаешь, я тебе верю. Я принимаю твои извинения. Я могу простить тебя. Но от этого мне не будет менее больно вспоминать это. Роджер опустил взгляд, не понимая, к чему это все ведет. - Знаешь, после всего, что случилось, я решил, что нужно оставить прошлое в прошлом, - продолжил Брайан. - Я всегда могу уйти в свои воспоминания, которые заставят меня страдать. Но мне что-то не очень хочется тратить на это время. Поэтому давай не будем в этом копаться и попытаемся просто быть друзьями. «Друзьями?» - мысленно запротестовал Роджер, но промолчал. - Тем более, что наши дрязги не идут никому на пользу, - закончил он свою мысль, снова достал фляжку и сделал из нее глоток. Потом протянул ее Роджеру. - Можно? - зачем-то уточнил тот. - Зараза к заразе не липнет, - усмехнулся Брайан. - Твое здоровье, - серьезно сказал Роджер, глядя ему в глаза, и отхлебнул того, что оказалось довольно неплохим виски. Брайан между тем достал с какой-то из тарелок ломтик тоста и протянул ему. Роджер отломил половину: - Давай уж и закусывать вместе, что ли… Потом, оглядываясь назад, он обнаружил, что под предлогом «закуски» Брайан скормил ему весь ужин, сам съев малую часть. Покончив с ужином и с содержимым фляжки, они неловко устроились на койке, стараясь не задевать сломанные конечности друг друга. В иллюминатор им было видно несколько звезд на потемневшем небе, и Брайан, как в старые добрые времена, пустился в рассказы о созвездиях, устроившись головой у Роджера на груди. Алкоголь немного расслабил Роджера, но неловкость все еще оставалась. Все же он осмелился опустить голову и поцеловать кудри Брайана. «Звездочет» аж вздрогнул и встревоженно посмотрел на него. - Я просто подумал, что слушать твои пьяные байки о звездах — это самое любимое мое занятие уже лет тридцать, - невинно объяснил Роджер и обезоруживающе улыбнулся. Брайан повернулся на бок, чтобы посмотреть ему в лицо, и это позволило Роджеру напасть на него с новым поцелуем — на этот раз в губы. Отстранившись, Брайан поднял брови. - Мы серьезно собираемся снова в это влезть? - А что, ты думаешь, мы уже слишком старые? - спросил Роджер, притягивая его ближе и утыкаясь носом ему в шею. - Нет, я думаю, мы уже слишком умные, - ответил Брайан, но не сдвинулся с места. - Мы? Господь с тобой, - ответил Роджер, еще сильнее притягивая его на себя, так, что Брайан практически нависал над ним, оперевшись на здоровую руку. Он заглянул Брайану в глаза: - Кажется, я никогда не поумнею. Но решать тебе, - он задумчиво потеребил пуговицу на его рубашке. Брайан на время как бы «завис», глядя на него и ничего не говоря. Роджер тоже молчал, гладя его пальцами здоровой ноги. - Я так упаду, - жалобно сказал Брайан. - Падай, - разрешил Роджер, разведя руки. И Брайан осторожно приземлился на него со словами «Опять на те же грабли!» Роджер захохотал и снова потянулся к его пуговицам. Брайан смущенно запыхтел ему в ухо по-ежиному. - Что? - У меня волосы на груди седые. - Кошмар какой, - иронично отозвался Роджер. - Божечки, это самые прекрасные седые волосы на груди из всех, что я когда-либо видел!.. Но если ты стесняешься, могу глаза закрыть. Джон оторвался от кроссворда и вопросительно посмотрел на вошедшего в комнату Фредди. - И где ты так долго пропадал? Тот хитро улыбнулся: - Я просто хотел убедиться, что у наших любимых идиотов все в порядке. - Ты что, подслушивал? - возмутился Джон. - Чего я там не слышал, - хохотнул Фредди. - Просто понаблюдал, что Брайан очень долго не выходит оттуда — на мой взгляд, это все подтверждает. Я думал потихоньку запереть им дверь, но решил, что не маленькие, сами разберутся. И он, лукаво улыбнувшись, прогалопировал через свою каюту и упал на постель. Джон покачал головой с мягкой укоризной. - Шило в одном месте у вас, сэр, все такое же, как в двадцать лет. - Еще и побольше, - Фредди пошевелил бровями, и оба засмеялись. - Ты не представляешь, сколько сил я потратил за все эти годы, чтобы они сошлись окончательно. А оказывается, надо было просто сбросить их с мачты в воду. - А с чего ты взял, что на этот раз — окончательно? - поинтересовался Джон. - Шестое чувство, - пожал плечами Фредди. - Твои хитрые планы вечно слишком запутанны и выводят куда-то не туда. - Ну да, а как же тот гениальный план, где один молодой художник, подрабатывавший тем, что торговал подержанной одеждой, сказал покупателю, что ему нужен для натуры кто-то с длинными волосами? - А тот привел к нему свою сестру? - Даже у гениев бывают проколы! - Мне особенно помнится план под кодовым названием «В кафе просим счет и убегаем». - Он был продуман абсолютно на всех уровнях! - Кроме последнего… Фредди засмеялся и растянулся на кровати. - Теперь всё наоборот — я провалил все уровни, но уж последний мне удался. - Ты про Брайана и Роджера? - уточнил Джон. - Не только, Джонни, не только… - Леди и джентльмены Великобритании! Как сказал Авраам Линкольн, «Человек измеряется умением признавать свои ошибки». Так вот, я ужасно ошибался, - сказал доктор Мэй и вздохнул. Затем бросил взгляд на соседний микрофон. Роджер Тейлор потянулся к этому микрофону и вкрадчиво сообщил: - Пользуясь случаем, приношу искренние извинения моему дражайшему другу… Гвилиму. - Он послал воздушный поцелуй Гвилу, разбиравшему пластинки по ту сторону стеклянной перегородки в студии. Тот криво улыбнулся. - Наконец-то все на борту будет прекрасно, - Роджер щелкнул рычажком переключателя, включив теплую летнюю песню, подмигнул Брайану и на костылях выковылял из студии. Завернувшись в какую-то невообразимую и неуместную летом белую шубу, Роджер устроился на открытой нижней палубе. Он курил и смотрел на меланхоличные серо-стальные волны Северного моря. Напротив сидел Джо, которому было велено быть поблизости на случай, если еще не до конца восстановившемуся Тейлору понадобится помощь. Да Джо и сам был не против сопровождать его, потому что, если Роджер был в настроении (а в последнее время это было постоянно), ему перепадала дорогая сигаретка и порция удивительных историй, да и вообще — пообщавшись с ним, Джо теперь даже как-то привязался к блондинистому ди-джею. - Где ты был перед тем, как приехать сюда? И почему вернулся? - задал он вопрос, мучивший его уже довольно давно. Роджер усмехнулся. - Юноша, это страшная тайна. - И зачем тебе тайна, если ты не можешь ее никому поведать? - зашел с другой стороны Джо. - Логично, - ответил Тейлор. - Ну, в общем, я… отправился на поиски смысла жизни. Поездил по Африке, исколесил всю Индию, потом меня как-то занесло в Южную Америку… Я принимал такие наркотики, какие тебе и не снились! Сделанные из почек животных, о которых ты и не слыхал! Но всё никак не мог найти его. Смысл жизни. Однажды я зашел в крохотный бар в Гватемале… Там была девушка — настолько роскошная, что говорить с ней было невозможно, все время отвлекался на мысли о сексе. И она пошла искупаться — там море было рядом, в общем, а я подумал: «У меня есть всё — деньги, девушки, наркотики, время, но я всё еще не нашел того, что искал...» И тут я увидел одного старого гватемальца — лицо, как старая калоша, у него было. Он пошел в угол — и я увидел, что там стоит музыкальный автомат. Не замечал до этого. Он кинул туда монетку и нажал какие-то кнопочки. И тут… заиграли Rolling Stones. У меня тело как будто само зашевелилось. Серьезно, как на условных рефлексах — ноги сами начали танцевать. Как будто я моментально растворился в этой музыке. Может быть, это был эффект того, под чем я был, не знаю. Я бы тебе показал сейчас, как это было, только вот нога не позволяет… Я выскочил на середину этого бара-хибары и стал танцевать. А тот мужичок посмотрел-посмотрел и давай повторять за мной! Может, местный сумасшедший, я не знаю. Потом из моря вышла эта Афродита в мокром белье — и к нам! Сначала это выглядело, как будто у нас со стариком за нее танцевальная битва. А потом мы вообще как-то так станцевались, как будто репетировали три года, ей-богу. Я не знаю, как это выглядело со стороны — наверное, безумие какое-то. Народу вокруг нравилось, они хлопали. Еще бы — безумный иностранец, местный дед и мокрая девчонка. Но что самое интересное, мы закончили танцевать, но музыка по-прежнему как будто текла у меня по венам… На следующий день я купил билет домой. - Роджер оглянулся на корабль и окинул его любящим взглядом. - Потому что единственное, что имеет значение во всем этом безумном мире — рок-н-ролл. И было очень глупо с моей стороны думать, что я могу это всё бросить. Роджер усмехнулся и закурил. Джо, прищурившись, смотрел на него, не зная, верить ли хоть единому его слову. - Ну ладно, - сказал он, - а почему тогда ты уехал? Тейлор смерил его взглядом: - Это долгая история, малыш. - Еще дольше? - В десять раз дольше этой. Расскажу тебе в другой раз.